Собираться в гости начали с рассветом. Геннадий Игоревич открыл плотно прилаженную крышку погреба, долго там копался, затем извлек на свет небольшой пузатый бочонок без маркировок.
— Вот. Понесем деревенским гостинцы.
DEX принюхался. Пахло чем-то вкусным, травяным, приятным.
— Это мёд, — пояснил старик, вылезая из погреба и отряхиваясь от пыли. — Вот дожились люди, мёда никогда не видели.
— Да где ж мне было его увидеть? — отшутился парень.
Действительно, киборгов террористы мёдом уж точно не кормили. А судя по запаху, это что-то такое вкусное и, наверно, сладкое…
— Одевайся и пойдем.
DEX кивнул, подхватил бочонок — нечего старому человеку надрываться — и ушел в дом. Поставит на видное место, чтобы не забыть, а самому ему еще нужно одеться для длительного похода по лесу.
Дорога была лёгкой, быстротекущая весна вступила в свои права.
Пробивалась свежая изумрудная трава, на деревьях вырастали листья и новые иголочки, непуганое зверье порой выскакивало прямо на тропинку, почему-то именуемую стариком дорогой.
Говорили мало, несколько раз останавливались для привала, перекусывали взятым из дому пайком да отправлялись дальше. Переночевали в сторожке, с утра снова отправились в путь. По молодости Геннадий умудрялся к ночи добираться в деревню, но возраст брал свое, скорость ходьбы уменьшалась, и вот уже полтора дня ему нужно, чтобы преодолеть тот же самый путь.
DEX не спешил, подстраиваясь под человека. Он мог бы и быстрее прийти в деревню, гораздо быстрее, но бросать старика одного в лесу казалось чем-то немыслимым. Мало ли что может случиться здесь, где нет никакой помощи.
***
В деревне было непривычно шумно. Старик присмотрелся — никак городские пожаловали.
Вот этого еще не хватало. И сюда добрались, ироды…
— Генка! — радостно взвизгнуло сбоку, и пышногрудый вихрь едва не сбил старого отшельника с ног. — Еще не помер, старый пень!
— Не дождешься, коза старая! — отшутился отшельник, снимая пухлые женские руки с шеи.
Шэр удивленно наблюдал за человеческими отношениями. Вроде и соскучились друг по другу, а разговаривают так, будто хотят оскорбить.
— Что тут у вас за бардак такой? — деловито поинтересовался Геннадий, наконец, спихнув с себя тётку.
— Да вот, приехал вчера племянник Кузьминишны, да не один, а с приятелями, — женщина запихнула под цветастую косынку выбившуюся каштановую прядь. — И творит теперь непотребства на краю деревни. «Пик-ник» называется.
Шэр пригляделся. То, что люди называли немудреным словом «пикник», выглядело совсем не мирно.
Двое парней таскали из стороны в сторону белокурую девчонку, слишком легко одетую даже для весны. Растрёпанные светлые волосы девушки закрывали ей лицо, а тонкое летнее платье было уже порвано.
Человек не видел подробностей, но и его эта нездоровая суета раздражала.
— Пойдем-ка, поглядим. Авось образумим.
Киборг кивнул. Девушку было жалко, даже если она и человек. Но не похоже — человек бы больше сопротивлялся. Когда Шэр подошел ближе, система обозначила мужчин как людей, а девушку — как киборга модели Маry. Попытка связаться с истязаемой провалилась.
— А ну, не тронь девчонку! — грозно насупил брови старик.
— А то что? Палкой своей меня воспитаешь? — хохотнул чернявый и рванул лиф платья.
Красная ткань треснула, девушка замерла истуканом, прикрывая грудь рукой.
— Дедуля, иди-ка ты, куда шёл. Это наша кукла, мы и играемся, — второй, русый парень попытался оттолкнуть отшельника, да не вышло.
Вмешался Шэр. Ситуация была ему знакома до боли.
Только раньше некому было заступиться за киборга. А здесь он сможет её спасти от этих… ублюдков.
И его рука перехватывает замах. Миг — и один парень уже корчится на земле от боли в сломанной конечности. А второй дрыгает ногами в воздухе, ощутив на горле стальную хватку киборга.
— Отпусти девушку, — чеканит Шэр машинным, нечеловеческим голосом.
Для пущей верности еще и красный отблеск в глазах мелькает. И парень панически дергается, понимая, что проморгал чужого DEX’а.
Киборгу было неприятно вспоминать прошлое и поступать так, как раньше приказывали. Противно снова становиться собой давним, почти ничего не осознающим, но умело и качественно причиняющим боль…
Террористы часто пугали пленников, отдавая их в руки бездушной кукле. Он знал, как нужно бить, давить, держать и связывать пленных, чтобы доставить им максимальный дискомфорт, и в то же время, чтобы жертва не потеряла «товарный вид» и могла говорить. И сейчас эти знания пришлись как нельзя кстати.
— Старик, уйми своего киборга, — просит второй, русый. — Отдадим вам куклу, так и быть.
— А он не мой киборг, — усмехается в бороду отшельник.
— Как не твой? — хрипит брюнет с пережатым горлом. — Он же с тобой пришел.
— А вот так, — разводит руками Геннадий, про себя удивляясь ловкости Шэра: «Ишь ты, киборг. А я думал, паренек контуженный». — Он свой собственный. Сам ко мне пришел, сам решил остаться, сам и девчонку спасает.
— Сорванный… — панически прошептал русый и, забыв про сломанную руку и приятеля, рванул в сторону посаженного невдалеке флайера.
— Самый настоящий, — подтвердил Шэр, возвращая себе человеческий вид.
— Так что, голубчик? Что с девчонкой-то? — отшельник уселся на разложенный отдыхающими стульчик, достал сигареты, неспешно прикурил.
Шэр по-прежнему не выпускал пленника, словно и не на весу удерживает здорового, отнюдь не худенького мужика, а о погоде размышляет.
— Грымза, запиши себе в хозяева этого вот… — судорожно поднятая рука ткнула в сторону отшельника.
— Принято, господин. Могу я узнать ваше имя? — девушка отмерла и повернулась в сторону Геннадия.
— Геннадий Игоревич я, — усмехнулся старик.
Киборг разжал пальцы, и человек хлопнулся на землю.
Через минуту флайер, вихляя, уже улетал в сторону города.
Но не долетел… Столб чёрного дыма взметнулся ввысь, послышался рокот далекого взрыва.
— Чегой-то они? — отшельник вытащил изо рта сигарету, задумчиво полюбовался на кончик.
— Простите, это я… двигатель… немножко испортила… пока они спали… — Маry виновато потупилась, придерживая платье.
— Собаке — собачья смерть, — порешил старик. — Главное, чтоб пожара в лесу не было. А то сбегутся сюда все энти… журналисты, продыху не будет.