— Так, дочка, ты теперь не Грымза. Будешь зваться Алевтиной, Алей.
— Принято, господин, — кивнула девушка и пошла по левую руку от хозяина.
С правой стороны шел Шэр, чуть перекрывая собой доступ к… нехозяйскому телу.
— Киборги значит, — задумчиво тянет старик, постукивая палкой по земле при каждом шаге.
Палка была вырвана по дороге чисто для солидности, чтоб никто в деревне не догадался об истинном состоянии старого отшельника. Ведь в деревне собрались не только творческие личности не от мира сего, но и всякие неблагополучные элементы. Некоторым из них вполне могла прийти мысль ограбить одинокого лесника… Вот Геннадий и делал вид, что слаб и беспомощен: опирался на палку и еле-еле шел. На деле же, грабителей ожидал неприятный сюрприз…
— Угу, — кивает Шэр. — Мне уйти?
Покидать гостеприимного старика совсем не хотелось, но если он имеет что-то против киборгов, то лучше попытаться выживать в лесу самому. Кое-какие навыки у него уже есть.
— Ишь чего надумал. Уйти! А за девчонкой кто смотреть будет? Спас — значит за неё отвечаешь. Мы в ответе за тех, кого приручили.
Деревенские притихли. Кто помоложе отправились на место крушения флайера — авось подберут что-то нужное и попутно погасят огонь.
Кто постарше — уже тырили оставленное добро в виде палатки, раскладных стульчиков и всякой мелочевки. Здесь ничего просто так не пропадало, расходясь по домам и схронам жителей.
Упомянутая Кузьминишна попричитала для приличия, а после потуже затянула пояс и принялась ругаться с остальными, мол, добро принадлежало ее родне, чтоб им там икнулось, а значит оно все её. Остальные отнекивались, и гам продолжался.
Геннадий к пожару не пошел — не его это участок. Нарываться на другого лесника и объясняться с ним не было никакого желания.
— Эх, Олеся, видит свет, не выйдет у тебя стать моею жинкою, — усмехнулся старик на недоуменный взгляд пухленькой тётушки, собравшей уже немалую котомку с провиантом.
— Да куда тебе, старому хрычу, на девку молодую, загоняет она тебя! — посмеивалась в ответ селянка, вручая Шэру котомку. — Тут вам на первое время, а то все сидите в своем лесу как лешаки какие-то!
— Благодарю, — улыбнулся парень.
А старик смотрит и диву дается — машина безмозглая, киборг, а так себя ведёт!
И защищает, и помогает, и вот надо же — благодарит за еду.
— Совсем забыл, старый пень! — хлопнул он себя по голове и снял со спины Шэра мешок. — Тут вам мёду немного нашёл… Хотите сами ешьте, хотите на продажу пускайте…
— Погоди-ка, я минуту! — женщина скрылась в доме, старик досадливо крякнул.
Не удалось поговорить со старостой, не разжился спичками… А солнце уже клонится к закату, и нужно быстрей идти домой, пока темнота полностью не накрыла лес.
— Вот вам витаминчиков, поедите дома, — Олеся вручила DEX’у аналогичный бочонок, только пахло от него совсем не мёдом.
Но отказывать сердечной женщине было не с руки, и он принял дар. Задумчиво понюхал странную штуку, сморщился.
— Капуста квашенная, — пояснил старик. — Небось, ты такого не ел никогда? Так, Олеся, держи-ка шкурки, потом со старостой разберетесь, как он из лесу вернется. А сама организуй, пожалуйста, доче платье какое или хоть кофту. Негоже по лесу с голыми… — старик покосился на киборгов, вздохнул. — Негоже, короче, голой ходить.
— Я мигом. Только моё большое будет, — женщина исчезла в доме.
Шэр присел на лавочку рядом со стариком.
Тот снова неспешно курил, смотрел на темнеющее небо, думал.
— Ночевать здесь будем, — припечатал Геннадий. — Поздно уже домой возвращаться. А ночью всякое тут шастает…
— Хорошо, — киборгу все едино. Что дома ночевать, что в деревне. Главное — человек его не гонит. Не называет мерзостью, а даже вроде бы… уважает?
Женщины скрылись в доме, примеряя одежки, а мужчины так и сидели до самой темноты на лавочке.
Молчали, думали. Старый и молодой, человек и киборг. Такие разные и такие… похожие. Оба никому не нужны, оба скрываются от чужих глаз.
И оба пытаются выжить, построить тонкий мостик доверия. Шэр уже не корил себя за то, что раскрылся перед людьми. А Геннадий думал, как же это так получается, что у машины сердце и душа добрее, чем у людей.