I

Лиственный дом. Середина зимы.

Здесь не пахнет полынью. И дыма нет. Кери настолько успела привыкнуть к присутствию этой ни на что непохожей горечи, что сейчас невольно замирает едва ли не на каждом шагу, стараясь уловить ставшие настолько необходимыми запахи. Впрочем, гарью — застарелой, мутной — здесь тянет даже несмотря на то, что сам пожар утих лет десять назад.

Кери подбирает подол, чтобы не зацепиться за обгоревшую балку, бывшую когда-то… теперь уже и не понять — чем, осторожно перебирается через обломок стены и осматривается. Здесь, по словам Лио, была гостиная. Кери останавливается, поправляет мешок на плече, думая, что не стоило брать его с собой. Прикинув, кивает собственным мыслям, что именно в этом месте и должна быть середина комнаты. Скользит взглядом по сторонам, стараясь прочувствовать пространство, пусть Лио и советовал этого здесь не делать. Что несколько… можно подумать, место этой трагедии чем-то существенно отличается от других! Впрочем, он явно не настроен на то, чтобы хоть как-то проникаться атмосферой этого пожарища. Что не вызывает особенного удивления — в конце концов, странно было бы желать вернуть себя в прошлое того места, которое сам уничтожил… или нет? Кери хмурится, потом встряхивает головой, от чего платок сползает на глаза. Не стоит слишком сильно погружаться в подобные мысли.

Она сдвигает платок, жалея, что вообще поддалась на уговоры Лио и надела его — то, что он скрывает голову от солнечных лучей… можно было вполне обойтись паутинкой! — потом прикрывает глаза, раскидывая руки в стороны. Представляет, как через кончики пальцев в тело вливается мир. Глупое занятие, но так хочется сейчас понять, что из себя представляет место, бывшее домом названого брата.

Ничего.

Пустота и только.

Кери вздыхает, открывает глаза и быстрым шагом покидает гостиную… ворох обгоревших и сгнивших там, где огонь их пощадил, балок, обломки камня, ползучую траву, затянувшую остов дома. Из-под ног с писком порскает мелкое животное. Кери инстинктивно отпрыгивает назад, едва не падая, и роняет мешок, когда наступает на слишком длинный подол юбки, и сама себя ругает — бояться какой-то мелочь после всего, что успело с ней произойти! Какая глупость!

Она покидает пределы дома и останавливается на участке, бывшем, по-видимому, чем-то вроде небольшого садика. Слишком маленького, чтобы его можно было назвать настоящим садом.

Это был личный сад Лииры.

Кери даже не вздрагивает от того, насколько бесшумно Лио появился у неё за спиной.

Она обожала цветы. Настолько, что упросила… отца… пристроить к её комнате этот сад. Сюда было запрещено заходить всем, кроме неё самой. Только смотреть из окон гостиной.

И ты никогда не нарушал этот запрет?

Лио хмыкает, не отвечая. Нарушал. Кери и не сомневалась в это ни мгновения.

Хотела бы я видеть это своими глазами…

Странное желание. С чего бы ей желать знать, как выглядел сад давно сгоревшей заживо младшей сестры Лио? Зелень, цветы и дорожки из гравия, который до сих пор видно под плотным ковром травы — вот и всё, что может быть в таком саду. Ведь правда? Кери приседает, чтобы рассмотреть что-то… Крохотный росточек, едва ли больше, чем пару дней назад проклюнувшийся из-под земли. Ничего необычного, но почему-то… Она осторожно дотрагивается до нежных листочков, ощущая, как в пальцы толкается магия…

Любимая её травка. Сонная травка.

Прогоняет кошмары и дарует лёгкие сны… Почему именно она?

Она часто видела во сне, как погибает семья…

Провидица? Кери набрасывает на росточек несколько ниток чар, чтобы уберечь кроху от… чего бы то ни было. Просто потому, что этого сейчас хочется.

Ты так и не сказал, почему…

Потому, что так было нужно. — Лио помогает Кери подняться и коротким дуновением магии проверяет, не нахватала ли она здесь какой-либо дряни. Кери удерживает себя от того, чтобы не покачать головой, уловив этот жест. — Шайли, не теперь. Может быть, потом, но…

Кери выставляет вперёд ладони, давая понять, что не настаивает на ответе. Почему Лио сжёг дом и всех его обитателей… она сейчас не уверена, что действительно бы хотела это знать. Она даже думает, что вполне достаточно и того, что известно сейчас, но… Кери выпрямляется.

Но от ответа — зачем тебе Книга, ты не отвертишься. Как и от того, что…

Я уже говорил, что ни мне, ни тем более тебе с ними не сравниться. Всё же они происходят из такой семьи, до которой… неважно. Да и, думаю, ты и сама это прекрасно понимаешь. — Лио подаёт Кери руку, помогая перебраться через очередной завал. Кери благодарно кивает, отряхивая подол от пыли. Надо будет всё же укоротить юбку. Всё равно в здешних местах некому будет указывать на то, насколько это… хм… неприлично. — Что до Книги…

Хочешь вернуть… её?

Лио морщится. Поднимает с земли осколок чего-то яркого — Кери не может толком рассмотреть — и начинает тщательно оттирать от копоти. Кери спрыгивает с небольшого возвышения… наверное, тут раньше были ступеньки… Краем глаза отмечает очертания могилы. Единственной, что находится здесь. Остальные, как говорил Лио, находятся несколько дальше. Хотя смысла в них — тела так и остались под завалами… Наверное, там теперь только кости и можно отыскать… Если их не растащили падальщики, конечно. Кери выуживает из складок юбки крючок и начинает набирать петли. И кривится, думая, что это настолько явно выдаёт её состояние, что… Впрочем, здесь и сейчас никто, кроме Лио, этого не увидит. Но стоит искоренять подобные привычки. Всё же теперь она уже не в Севре, где можно было позволить себе такие слабости. Кери находит относительно чистый камень и садится на него, вытаскивая из мешка шкатулку, из которой достаёт пару созданных ранее элементов. И принимается соединять их во что-то… Она и сама пока не знает, что из этого может получиться. Но почему бы и нет? Главное — не собрать вместе то, что не может быть совмещено. А то это пожарище может, например, прогореть во второй раз.

Лио же направляется прямиком к могиле.

Кери знает, кто там похоронен. И ни при каких обстоятельствах не желает оказаться рядом. Хоть и понимает, что рано или поздно это всё же придётся сделать. Но пусть это случится не сегодня… Как и возвращение в Севре, которое — Кери могла бы долго это отрицать — всё равно состоится.

Она сосредотачивается на петлях, краем глаза следя за фигурой Лио. Время от времени приходится отмахиваться от насекомых, от присутствия которых Кери успела поотвыкнуть за те недели, что провела в Руинах. В которые не терпится вернуться, если честно. Пусть это и не нравится Лио. Кери провязывает пару петель вместе, прежде чем отсечь нить, которую тут же закрепляет, прежде чем та начнёт таять. Окидывает довольным взглядом получившееся. Только это всё равно даже близко не похоже на то, как сделан браслет… лежащий на самом дне шкатулки.

Можем вернуться в Руины?

Тебе тут не нравится?

Тут не нравится в первую очередь тебе, братик. Я же вижу, насколько тебе больно здесь находиться, — Кери убирает соединённые элементы в шкатулку и прячет её в мешок. Крючок продолжает прокручивать между пальцами. — Думаешь, в этом есть смысл? Жалеть о прошлом…

Я не жалею, — Лио вздыхает, опускаясь на камень рядом с Кери. Приобнимает её за плечи. — Я уже не жалею.

И не собираешься это самое прошлое возвращать?

Я всё равно не знаю, что именно стало причиной всего, что произошло тогда, — Лио прикрывает глаза. Кери ловит это движение граем глаза, продолжая смотреть перед собой. Прижимается к боку Лио, ощущая, как магия брата окутывает её. — Я тогда не сильно интересовался тем, что происходило… здесь. Ша… она в ту осень активно общалась с разными людьми, я отсутствовал неделями… потом… потом уже стало слишком поздно, чтобы можно было что-либо исправить.

А хотел?

Кери не понимает, почему ей настолько важно знать, но что-то требует убедиться в том, что Лио на её стороне. Стоило бы посмеяться над собой, но… Кери чуть встряхивает головой, чтобы отбросить посторонние мысли. Не до них сейчас, всё-таки. Платок вновь наползает на глаза.

До того, как ты вернулась ко мне, Шайли.

Лио тепло улыбается, а Кери, стараясь движением головы вернуть платок на место, в который раз задумывается над тем, насколько Лио вообще различает её и свою погибшую сестру. Вроде бы только что говорил, осознавая, что та, настоящая Шайли, мертва, а теперь… Кери подавляет вздох и улыбается в ответ. Стоит, пожалуй, перевести разговор на что-то иное. Не касающееся Шайли, Теннери, Книги и прочего.

Это место…

Не в Шайраше. Но и не на другой стороне от грани. Оно… вне.

И так бывает? А как..?

Это у Кукольника надо спрашивать, — пожимает плечами Лио.

Нет уж. Вот кого лучше лишний раз не вспоминать, так это Кукольника! Пусть он и ведёт себя по большей части вполне благожелательно, но… Он даже самому Лио не нравится.

Я правильно понимаю, что теперь мы отправляемся в Исверу?

Лио кивает. Поднимается на ноги и протягивает руку. Кери и не думает отказываться от помощи, пусть та и не настолько необходима, но…

Исвера. Как волнительно! Кери бросает последний взгляд на остов дома прежде, чем провалиться в Шайраш, тут же окутавший привычной горечью.

***

Где-то.

Я… я не помню. Ни имени, ни чего-либо ещё. Только иногда на самой грани сознания, в моменты, когда я проваливаюсь в забытьё, вспоминается… что-то.

Лица, имена, значение которых ускользает от меня. Порой мне кажется, что было бы лучше, если бы эти обрывки не появлялись вовсе. Только растравливают душу, заставляя верить, что возможно… спасение? Спасение от чего? И что вообще такое — спасение? Не знаю. Я не знаю даже того, кто я!

Здесь, где я нахожусь, нет ничего — только багровый туман, который время от времени расцвечивается вспышками белого. Но их не хватает, чтобы рассмотреть себя. Ох, да! Можно признать, что я не имею ни малейшего понятия о том, как я выгляжу… Наверное, стоило бы посмеяться над этим. Впрочем, это уже было. И не раз. Как и рыдания. Как и попытки выбраться отсюда. Только ни к чему это не привело. Совсем. Так что всё, что мне остаётся — надеяться, что когда-нибудь это изменится. Ведь не может же быть так, что всё, что существует сейчас, останется таковым навечно. Не бывает так. Я это знаю.

Так что я жду. И прокручиваю в памяти те видения, которые по странности ухитрились задержаться в сознании достаточно долго, чтобы можно было их осознать. Их не так уж и много. Но в последнее время… течение которого тоже не удаётся толком уловить, к сожалению… их набралось у меня приличное количество. Такое, что можно было бы надеяться… На что? Не знаю. Но то, что их стало больше, должно хоть что-то значить?

Хочется верить.

Я перебираю видения, пытаясь понять, что они могут значить.

…Город, рушащийся от чар, погребающий под собой ни в чём неповинных людей в то время, как та, по чьей вине это произошло, стоит, не в силах сдвинуться с места от ужаса до тех пор, пока её спутник не вынуждает её покинуть место, превратившееся в огромную общую могилу…

…Существо, лишь отдалённо похожее на человека, смутно напоминающее мне что-то, что давно вытерлось из памяти, безропотно уходящее в смерть по воле человека, которого оно любило. По-своему, но всё же…

…Женщина с пустыми глазами, лихорадочно листающая страницы старой книги в поисках того, что поможет вызвать к жизни нечто, что вызывает у меня дрожь… Она исполнит то, что задумала, но счастья ей это не принесёт. И мне остаётся только надеяться, что это не приведёт к ещё большему горю…

И я её понимаю… Как и то, что знание о цене лично для меня не стало бы причиной свернуть с выбранного пути. Как и для неё, по-видимому. Мы настолько похожи?

…Мужчина с белыми волосами, уходящий сквозь стеклянную поверхность старого зеркала. Оставляющий за спиной тех, кто рвётся вслед за ним — это видно по их лицам — но не решающихся пойти наперекор его слову…

Это прошлое? Настоящее? То, что ещё должно случиться? Здесь, в этом месте, наполненном клубящимся багровым туманом, мне кажется, что может быть реальным любой из вариантов. А то и все сразу.

…Отчаяние и боль женщины, решившей уничтожить мир после того, как его покинул тот, кто был для неё всем…

…Выбитые на старой плите, упрятанной глубоко в песках, слова на вытершемся из памяти людей языке, повествующие о… многом. Склонившаяся над ними женщина, водящая по строкам костяным крючком…

Это реальность? Или сны? Хотелось бы мне знать. Тем более, что плита кажется до боли знакомой.

…Падение королевского рода ввиду утраты способности исполнять то, для чего они были созданы…

…Рыжеволосая девушка, спускающаяся в подвал, чтобы рассмотреть очередную диковинку, привезённую её отцом…

…Она же, прижимающая к себе книгу, что являлась мне в других видениях. Прижимающая её так, словно это самое ценное, что есть в жизни этой рыжей…

…Снова она, но уже повзрослевшая и… изменившаяся. Настолько, что… Сделавшая только что нечто, что не укладывается в голове…

Хотя, опять-таки, странно, что у меня-то и не укладывается! Как будто бы я мало в своё время… Что? Морщусь, пытаясь уловить промелькнувшую мысль, но безуспешно. Если сразу не удалось, то нечего и пытаться, увы. Вздыхаю и возвращаюсь к последним видениям. Рыжая. Почему-то именно она является мне очень часто. Хотелось бы мне знать — почему.

Моя жизнь как-то с ней связана? Или просто по прихоти сил, по воле которых я нахожусь здесь, мне является никак не относящаяся ко мне девчонка? Но почему в таком случае не явить мне кого-нибудь более приятного? Честное слово — то, что она творит, повергает в недоумение. Хотя, конечно, можно списать это на то, что я вижу её жизнь оборванными в самых неожиданных моментах эпизодами. Причём — далеко не в хронологическом порядке. А ещё — на её возраст, конечно, но…

Но почему мне необходимо видеть жизнь совсем даже не человека?!

Можно подумать, эти, с душой зверя, являются желанным объектом для наблюдения!

Да они ж никогда не были… Кем? Не помню…

Надо было не останавливать мысль. Может быть, это помогло бы вспомнить хоть что-то…

Хочется сесть, прижать к груди колени и… только вот тела у меня тоже нет. Хотя, конечно, можно просто представить себе это, но… Не хочу. Это всё равно будет не то, чего бы мне хотелось…

В зале стоит густая, почти осязаемая темнота. Сейчас здесь только Она. А Ей совсем не нужен свет, чтобы чувствовать себя прекрасно. Что до остальных… В данный момент в зале нет никого, что мог бы… Даже того, кто одним своим присутствием всегда портит настроение. Она усмехается, проходя вдоль стены, расписанной лучшими художниками мира — пусть в темноте этих картин и не увидеть. Но Ей достаточно знать, что они там есть. Она касается кончиками пальцев с острыми ногтями поверхности пустого сейчас держателя для сфер освещения, выбивая искры, которых, впрочем, недостаточно, чтобы рассмотреть хоть что-то.

Она усаживается на высокий трон, откидываясь на жёсткую — ледяную, несмотря на удушающую жару, стоящую снаружи — спинку, укладывает левую руку на подлокотник. Правой же на несколько мгновений касается крупного рубина, что спускается на тонкой ажурной цепочке в ложбинку между грудями, частично скрываясь за краем лифа. Рубин вспыхивает мрачным багровым светом, чуть подсвечивая узкий подбородок и кроваво-красные губы, раздвинувшиеся в печальной улыбке. Потом гаснет, вновь погружая всё вокруг в темноту.

Под пальцами, прикасающимися к поверхности камня, совпадая с биением пульса, ударяется чужая ярость, отчаяние, боль.

Всё ещё не смирилась? Жаль.

Она прикрывает глаза, позволяя темноте укутать Её и камень с… вздорной девчонкой.