IV

Нахош.

Снег ещё не думает стаивать, но уже стал более рыхлым. И воздух пахнет чем-то таким, чему Рийса никогда бы не смогла подобрать названия. Она поплотнее закутывается в шаль и отходит от окна. Жестом отсылает служанку, забирается с ногами в кресло, не отрываясь смотря на пляшущее на неощутимом сквозняке пламя свечи, только ещё больше сгущающее вечерние тени, расползающиеся по углам комнаты.

Почему-то сегодня захотелось именно живого огня. Почему-то кажется, что пламя сможет прогнать те образы, что заставляют её раз за разом просыпаться от собственных криков. Рийса кривит рот, вновь вспоминая тот день, когда…

…Хаг Теннери проводил её до дома и объяснился с родителями. И те даже ничего не сказали по поводу произошедшего. Но хаг Теннери словно бы и вовсе не услышал ничего из того, что Рийса пыталась рассказать ему про Керью. Как будто бы это было не более, чем выдумкой.

Почему?

Рийса обнимает колени и прикрывает глаза, но почти сразу же их открывает, услышав, как дверь комнаты приоткрывается. Подняв голову, Рийса видит маму, встревоженно её оглядывающую. Рийса виновато улыбается и спускает ноги на пол, принимая приличную позу.

— Добрый вечер, мама, — срывающимся на хрип голосом приветствует она. И морщится от того, насколько это отвратительно звучит.

— Тебе не стоило столько времени проводить на холоде, Рийси, — вздыхает мама, присаживаясь в свободное кресло.

— Я…

— Молчи! Тебе не стоит сейчас говорить, — выставляет вперёд ладонь мама. — Я прикажу магу осмотреть тебя. Он, конечно, не настолько искусен, как местный целитель, но, как я слышала, с последним что-то случилось. Так что теперь предстоит дожидаться того, кого Круг пришлёт на замену.

Что-то случилось? Рийса удивлённо вскидывает голову. Наверняка в этом замешана Ли-Лайская дрянь. Кому ещё может понадобиться причинять вред городскому целителю? С дряни мысли перескакивают на близнецов Тэлэ, которых никто не видел с самого начала зимы. Как и бродягу. Но никто и не искал. За исключением королевских магов, что рыскали по окрестностям ползимы. Но и те, в конце концов, признали поражение и отбыли обратно… то ли в столицу, то ли туда, где находится Круг.

Рийса вздыхает, шёпотом пообещав маме не рисковать здоровьем и всё такое прочее. Хотя она и в самом деле не собирается сейчас с ней спорить.

Мама, проведя кончиками пальцев по плечу Рийсы, поднимается из кресла и покидает комнату, пожелав доброй ночи. Спустя непродолжительное время в комнату входит служанка с подогретым питьём, которое Рийса пусть и с неудовольствием, но проглатывает. В самом деле — лучше уж так, чем страдать от потери голоса. Служанка кланяется и покидает комнату. Рийса ложится в постель и задувает свечу. Но сон не идёт. Она ворочается с боку на бок, прокручивая в голове то, что видела тогда, в последнюю встречу с Кайей и… Кайтом. Где же они теперь?

Рийса вздыхает и встаёт с кровати, подходя к окну, чтобы задёрнуть шторы — ночь лунная, и свет, проникающий в комнату, раздражает. Рийса протягивает руку к ткани штор, но замирает на половине движения — по вычищенной от снега дорожке к дому идут несколько человек, закутанных в тёмные плащи. Рийса хмурится, пытаясь рассмотреть гостей получше, но уже давно перетёкшие в ночь сумерки не позволяют этого сделать. Рийса задёргивает штору и замирает, глядя в пустоту.

Кто это может быть? Поколебавшись, Рийса накидывает на плечи шаль и медленно, прощупывая ногой перед собой, прежде чем сделать шаг, чтобы не налететь в темноте на что-нибудь, покидает комнату. Проходит по коридору, ощущая приятный ворс ковра под ногами, и замирает на верхней ступеньке лестницы. Чтобы тут же отшатнуться к стене — гости как раз пересекают холл и скрываются в кабинете папы. Рийса прикусывает губу, думая, что было бы лучше сейчас вернуться в комнату и не совать нос в то, что её не касается. Вряд ли это прибавит душевного равновесия, от которого и так почти ничего не осталось — что за дела могут совершаться под покровом ночи?

Но в итоге любопытство побеждает — Рийса осторожно спускается вниз и крадучись добирается до двери кабинет, радуясь, что по случаю позднего часа свет почти везде погашен. Она прижимается ухом к двери.

— Вы считаете, что вправе требовать подобное спустя столько лет?!

— Хаг Таго, — Рийса явственно представляет себе, как рот обладателя голоса сейчас расплывается в ленивой усмешке. — Мы вправе. Вы и сами это прекрасно понимаете. И признаёте верным. Вы ведь так и не отреклись от образа вашей второй родины.

Второй родины? О чём это он говорит? Рийса хмурится, прижимаясь к двери сильнее, чтобы не пропустить ни слова.

— Я… Хорошо. И что я, по-вашему, должен сделать?

— О, сущую безделицу! — едва ли не смеётся собеседник папы. Всё тот же собеседник. — Вам нужно посетить Дайвег и сделать то, что скажет ожидающий вас там наш человек. Уверяю вас, это займёт от силы один день! О, нет, не стоит спрашивать, для чего это может быть нужно — подобные знания сильно усложняют жизнь. Но я гарантирую, что ни о вас, ни о вашей семье никто ничего не узнает.

— И почему же вы не можете эту безделицу реализовать самостоятельно?

— Хаг Таго… — гость замолкает, выдерживая паузу. Рийса бросает тревожный взгляд на коридор — ей показалось, что кто-то сейчас идёт по верхнему этажу к лестнице. Как невовремя! — Вы должны понимать, что таким, как я, гораздо сложнее ускользнуть от взгляда тех, кто… интересуется, скажем так… В отличие от вас — вы настолько неприметны, что никто и не подумает, что такой человек, как вы может быть связан с…

— Я вас понял, — обрывает фразу собеседника папа. Рийса удивлённо моргает — ей ещё не доводилось слышать такой тон от всегда доброго и понимающего папы. Даже в храме, когда дрянь из Ли-Лай исчезла на глазах у всего города, он вёл себя крайне вежливо. Впрочем, об этом можно подумать и позже. Сейчас же Рийса торопливо отбегает за поворот коридора — шаги за дверью явственно дают понять, что гости собираются покинуть комнату.

Рийса ругает себя последними словами, сообразив, что те сейчас пройдут именно по этому коридору… Она успевает нырнуть в нишу и спрятаться за портьерой, когда гости и папа проходят мимо. Едва только они отходят на достаточное расстояние, как Рийса выдыхает, поняв, что всё это время даже не дышала, а потом торопится вернуться к себе. В комнате она подбегает к окну, успев попутно налететь на кресло впотьмах, и смотрит, как папа провожает гостей до выхода со двора. А потом ещё долго стоит на крыльце, почти не двигаясь. Пока мама не выходит и не уговаривает его зайти в дом.

И что же это были за гости?..

Утром папа сообщает, что они всей семьёй отправляются на несколько дней в Дайвег — купить подарки сестре и брату Рийсы, который в скором времени должны приехать в гости. Рийса хотела бы сказать, что удивлена, но слишком уж это всё… Она вспоминает, как слабо звучал накануне вечером голос папы даже тогда, когда он пытался спорить. Словно бы все его попытки возразить заранее были обречены на провал.

Рийса склоняет голову, интересуясь только, можно ли будет там посетить знаменитую ювелирную лавку, в которой продают самый удивительные украшения во всём Мессете. Папа вздыхает, но утвердительно склоняет голову и даже предлагает ей и маме заодно зайти в то самое ателье, которое… Рийса улыбается, предвкушая приятную поездку.

И надеется, что впечатления от посещения Дайвега смогут заглушить осадок от подслушанного разговора. И отвлечь от всего, что случилось осенью. И летом.

***

Дайвег. Восточная стена. Академия.

Ива чуть отгоняет светлячка, который вьётся перед самым лицом. Приподнимается на носочки, чтобы получше рассмотреть картину. И кто, интересно, спрятал её ото всех в этих заброшенных коридорах? Кто вообще принял решение навсегда оставить здесь, в лабиринтах, что берут начало в одной из ниш библиотеки академии, картины, книги, платья и многое другое? Какая женщина? И почему она… она жила в этом месте? Ива смотрит по сторонам, но темнота, что не разгоняется даже большим количеством светлячков, становясь от их присутствия как будто бы даже плотнее, надёжно скрывает свои тайны. Ива недовольно цокает и прислоняется к противоположной стене коридора. Ёжится от налетевшего сквозняка.

Здесь безопасно. Кэо сказал ещё зимой, что в эти коридоры никогда не проникнет ничего, что могло бы… но стоит только зайти дальше… Насколько дальше, Ива не знает. И не хочет знать. Более того — она предпочитает вообще не соваться в отдалённые коридоры, оставляя это Кэо, который, кажется, чувствует себя здесь как рыба в воде. Ива подозревает, что так внезапно ставший если не другом, тот точно хорошим приятелем сын библиотекарши и до их общения успел изучить тут всё вдоль и поперёк. А теперь просто делится своими находками с Ивой. Тратя на это время, отведённое для обучения, к слову сказать. И своё, и Ивы. Не говоря уже о времени свободном, вроде этого конкретного момента. Впрочем, Кэо это самое время тратит ещё и на своих приятелей вне академии, о которых Ива тоже ничего не желает знать. Ни кто они, ни чем вместе с Кэо занимаются. В конце концов — это не её дело, ведь так? она просто исследует лабиринт, а чем там промышляет компания… банда, если быть более точной в словах, ехидно уточняет внутренний голос… её совершенно не касается. И вообще — для беспокойства может быть достаточно и того, чем она сама сейчас занята…

Ива зажмуривается, вспоминая, что как раз сейчас ради того, чтобы полазать по этим вот коридорам, она пропускает ставшие традицией посиделки с Ёнь и Лирной. И даже не это вызывает желание провалиться сквозь землю… что довольно проблематично, между прочим, сделать в Дайвеге, учитывая, что сейчас Ива находится едва ли не на самом верху Стены и только до самой земли отсюда с полтора десятка ярусов… плохо то, что, отказываясь, Ива сказала подругам, что больна! И это…

— Почему я вообще им солгала?..

— Потому что они бы ни за что тебя сюда ни отпустили, скажи ты им правду, — раздаётся голос Кэо над ухом, от чего Ива отшатывается и больно ударяется затылком о стену. — О! Как прекрасно, что в этот раз страдаю не я!

— То есть то, что вместо тебя сейчас страдание испытывает девушка — нормально? — Ива потирает голову, стараясь при этом выглядеть сурово. Чтобы Кэо проникся. Не выходит, если судить по легкомысленному виду товарища по сомнительному занятию.

— Зависит от того, что это за девушка, — пожимает плечами Кэо, тут же уворачиваясь от запущенного прицельно в глаз светлячка. — Ха! То, что ты даже не пытаешься возражать, сразу переходя к физическому воздействию, свидетельствует о том, что ты, Ива, признаёшь мою правоту.

— Это свидетельствует о том, что ты способен довести кого угодно. И ни о чём больше, — фыркает Ива.

Кэо улыбается самой обаятельной улыбкой из своего арсенала и приглашает Иву за собой, по пути рассказывая, какой замечательный коридор он нашёл. Ива честно сомневается в том, что коридор он нашёл. Ива часто сомневается в том, что коридор замечательный — даже здесь, отойдя всего лишь на пару десятков шагов от картины, она кожей чувствует, как меняется всё вокруг. Опасно. Страшно. Ива намертво вцепляется в ладонь Кэо, только из гордости не прижимаясь к нему. Она не знает, что именно так пугает всякий раз, когда она оказывается в этих коридорах. Да даже в отдалённой части библиотеки! Она просто чувствует взгляд из темноты. Оценивающий, предвкушающий… неживой. Голодный. Как будто стоит только на мгновение отвлечься — и тебя сожрут со всей твоей магией, миллионом сомнений в голове и планами на жизнь. И это… Ива заставляет себя идти ровно, не позволяя себе ни на каплю ускорить шаг.

Всё в порядке — пока рядом Кэо. В его компании не может случиться ничего плохого. Даже это, что смотрит из темноты, ни за что не рискнёт подобраться к Иве, пока она крепко сжимает руку Кэо.

И не стоит только задумываться, почему это так. И почему вообще Ива так быстро прониклась доверием к этому человеку. Особенно сейчас, когда он — единственный, кто стоит между Ивой и тем страшным, что поджидает в темноте.

Но почему Кэо такой… Странный? Необычный?.. Какой?!

— Прекращай думать, Ива, — вполголоса советует Кэо, перепрыгивая небольшую трещину в полу, от которой явственно несёт чем-то нехорошим… И всё же. Откуда в академии… такое? Кэо помогает перебраться Иве, которая желала бы сейчас повернуть назад. Но — выставить себя в глазах Кэо трусихой?! Ни за что! — Я прекрасно знаю, что ты сейчас придумываешь какую-то глупость.

— И ничего не глупость, — бурчит она себе под нос. И, чтобы не выдавать последние мысли — Кэо всеми правдами и неправдами старается сбежать от разговора о его происхождении… иногда действительно просто сбегая… а остаться в лабиринте Иве одной уж точно совершенно не хочется — она проговаривает: — Просто… Ёнь и Лирна… Мы всегда проводим такие вот выходные вместе на торговом ярусе, а сегодня…

— Как будто бы твои подружки не смогут пережить один вечер без тебя, — пренебрежительно дёргает плечом Кэо.

— Могут. Но я сказала им, что больна…

Кэо резко останавливается и пристально смотрит Иве в глаза. Ива не знает, что именно он пытается там увидеть, но взгляда не отводит. До тех пор, пока всё, кроме пары невозможно светлых глаз, не пропадает. Тогда она часто-часто моргает и с некоторым усилием всё же переводит взгляд на стену, которая местами поросла плесенью, стараясь при этом не выглядеть растерянной. Кэо, впрочем, как будто бы и не замечает ничего необычного. Пережимает двумя пальцами переносицу, откинув голову назад. Потом вздыхает.

— Ты, конечно, можешь рассказать им правду, но уверена, что они тебя поймут правильно? У меня всё же не самая хорошая репутация…

— А кто в этом виноват?

— Обстоятельства? — высказывает предположение Кэо, невинно улыбнувшись. — А если они и поймут, то, как полагаешь, станут ли спокойно относиться к тому, что ты подвергаешь свою жизнь опасности? Думаешь, это знание принесёт в их жизни мир?

Ива растерянно переводит взгляд с Кэо на темноту впереди и обратно. Ну, да. И Ёнь, и Лирна будут переживать, что Ива может оказаться в опасной ситуации. Особенно, учитывая то, кем вся академия считает Кэо… не сказать, чтобы они были так уж и неправы… Но Ива также понимает, что вовсе не из-за беспокойства о душевном равновесии подруг она волновалась, утаивая от них общение с Кэо и прочее. Вовсе не из-за этого. Она вздыхает.

— Впрочем, это не то место, где стоит поднимать такие темы, — заявляет Кэо и предлагает отправляться дальше.

И Ива даже испытывает благодарность за то, что Кэо сам остановил этот разговор. И заставляет себя пойти на пару шагов впереди приятеля, что, впрочем, вызывает только смешок с его стороны. Ну, и пусть…

Вечером Ива с интересом и завистью выслушивает рассказ Ёнь, в подробностях расписывающую, какое невероятное по красоте платье они с Лирной видели в лавке Льоллы. И сожалеет, что денег совершенно точно не хватит на то, чтобы купить такое. Даже при условии, что в последующие дней пятьдесят она будет голодать. Да их не хватило бы даже в прошлом, когда хаг Когго был жив, а мама… Ива щиплет себя до боли за бедро, чтобы отвлечься от ненужных сейчас мыслей. Она не хочет ничего помнить о Нахоше и… прочем. Ни о Когго, ни о Шайли, ни… ни о чём. Она хочет знать, что всё это — не более, чем дурной сон. Что стоит только проснуться — и окажется, что ничего такого не было, и Лилия жива, и…

Ива заставляет себя улыбнуться и высказывает уверенность, что Ёнь в этом платье затмит всех на Весеннем вечере. Ёнь краснеет, машет на Иву руками, а потом внезапно вспоминает о чём-то и покидает комнату. Ива смотрит на закрывшуюся дверь и пытается понять, что могло так срочно понадобиться подруге глубоким вечером. Почти уже ночью.

Сбоку раздаётся шорох. Ива краем глаза видит, как их с Ёнь соседка по комнате поднимается с кровати, на которой она всё время разговора лежала с незадёрнутым балдахином, читая какую-то потрёпанную книгу, подходит к окну и распахивает створки, впуская холодный воздух в комнату.

Ива болезненно кривится, сверля взглядом темноту за окном. Соседка же… Тьянни… стоит перед раскрытым окном, не двигаясь, позволяя шторам скрывать её от взглядов при особо сильных порывах ветра в ущелье. Долго — Ива успевает замерзнуть, несмотря на то, что почти сразу завернулась в одеяло с головой — но так и не придумывает, что сказать по поводу поведения Тьянни. Наконец, та шумно вздыхает, тщательно запирает створки и задёргивает шторы, долго проверяя те на отсутствие щелей, что могли бы позволить заглянуть в окно… чудовищам.

— И зачем?..

— Захотелось, — пожимает плечами Тьянни, быстрыми движениями переплетая тёмную косу. — Подумала, а вдруг и правда удастся увидеть тех существ, которые…

— Спятила?!

— Да даже если и так — что с того? — Тьянни забирается в постель, натягивая одеяло едва ли не до подбородка. — Интересно…

— Глупо.

— Не более глупо, чем таскаться по древним коридорам в сомнительной компании, — отвечает Тьянни. Зевает, потом отворачивается от Ивы, накрываясь одеялом с головой.

— Что ты сказала?! Ива подскакивает с кровати, роняя на пол сдёрнутое одеяло, и замирает посреди комнаты, не зная, что делать — подойти к Тьянни и потребовать объяснений? Попросить ту молчать? Выйти из комнаты и… и что? Ива прикусывает губу и кривится от досады.

— Ты всё прекрасно слышала, — бурчит Тьянни из-под одеяла, от чего голос звучит глухо и неразборчиво. Но поворачиваться она явно не желает. — Кэо — совершенно не тот человек, которому стоит доверять свою жизнь…

— Он мне помог.

— И? Это не меняет того факта, что Кэо причастен к такому, что тебе и не снилось.

Ива передёргивает плечами, вспоминая всё, что ей снилось с тех пор, как по её вине умерло несколько человек. После того, как мама… Ива встряхивает головой, рассыпая по плечам убранные на ночь волосы. Злится, начиная по примеру Тьянни опять заплетать их в простую косу. И что, в свете случившегося с Ивой, может быть такого ужасного в сыне библиотекарши? Его банда? Глупости какие! Да и он сам говорил, что ни чего по-настоящему плохого они не делали…

— Впрочем, — прерывает её мысли голос Тьянни, которая всё же выбирается из-под одеяла, чтобы задёрнуть полотнища балдахина, — это всё исключительно твоё дело. Мне как-то всё равно, на кого ты тратишь свою жизнь. Спокойной ночи!

Ива окидывает взглядом узор на ткани, скрывающей от неё соседку, фыркает и возвращается к собственной кровати, поднимая скинутое в спешке одеяло. Тьянни знает о том, что Ива проводит время с Кэо? Ну, и пусть. Ей всё равно не поверят. Да и не станет она никому рассказывать. Ни к чему ей это. Все знают, что Тьянни интересуется только учёбой. Так что… Ива задумчиво рассматривает узор из листьев и цветов, что так популярен в Дайвеге, на наволочке, невпопад отвечая на слова Ёнь, вернувшейся в комнату. Та несколько раз переспрашивает что-то, но Ива не хочет делать усилие, чтобы вникнуть в то, что говорит подруга.

В конце концов, Ёнь сдаётся и желает Иве спокойной ночи.

***

Берна скармливает своему чудовищу очередного сверчка, от чего Нейлор внутренне содрогается. Хорошо ещё, что она не подпускает своих ручных тварей к нему. Нейлор вздыхает, подтаскивая кресло поближе к двери верхней гостиной, чтобы успеть покинуть комнату до того, как летучая мышь решит, что он устраивает её в качестве подставки, по которой можно лазать. Берна кидает на него короткий взгляд и улыбается. Вполне мило, если не знать, что обычно скрывается под такой вот улыбочкой. Наверняка продумывает, как заставить его принять участие в кормлении этой твари! Или ещё что-нибудь в таком же духе… Уж лучше Нейлор прогуляется по подземным ярусам Дайвега и пообщаться с тамошними обитателями!

Дверь открывается бесшумно, от чего Нейлор еле успевает взять себя в руки и не вздрогнуть — показывать такие эмоции вошедшим нет ни малейшего желания, зная, что за этим может последовать. Всё же в Семье любят подшучивать друг над другом, и давать кому-то из них такое оружие против себя?.. Есть, конечно, вероятность, что сюда решило забрести очередное животное, приобретённое Берной. Не сказать, что Нейлор в самом деле их боится. Это не так. Даже эта мышь, что сейчас целеустремлённо карабкается по спинке кресла, занятого Берной, не вызывает страха. Всего лишь брезгливость. Но не значит же это, что он должен с радостью следовать безумным идеями братьев и Берны, привечающих любую живность! Дома. В месте, где живут люди. Как… неосмотрительно. Нейлор поднимает голову, отвлекаясь о размышлений, и сталкивается взглядом с Шаем. Тот стоит, прислонившись к косяку, и рассматривает собравшихся в комнате со странным выражением лица. Нейлор не взялся бы расшифровывать его. Но… но это вряд ли что-то хорошее. Или же — хорошее, но только для самого Шая.

Невольно вспоминается Севре…

В событиях в котором Нейлор так и не разобрался. Слишком мало он знает, к сожалению. Пусть даже и входит в Круг… на самой низшей должности, правда. И видимо поэтому никто так и не счёл необходимым просветить его насчёт летних… хм… приключений.

— Шай! — Берна замечает того, радостно улыбаясь. Шай улыбается в ответ и отлепляется от косяка, входя в комнату. — Я думала, что мы уже и не увидимся до моего отъезда.

Отъезд. Нейлор чувствует, как неплохое, в общем-то, настроение начинает стремительно падать.

— На кого оставишь Ру? — интересуется Шай, опускаясь на колени рядом со столиком и протягивая сползшей со спинки кресла мыши крупного сверчка, выловив того в коробке. Не с первого раза. Потому что первый чем-то Шаю не понравился… Нейлор передёргивает плечами.

— Возьму с собой! — решительно заявляет Берна, с умилением наблюдая за тем, как мышь разгрызает сверчка. Отчаянно шевелящего усиками, насколько Нейлор может видеть. Ещё он замечает, как жёсткие панцирные крылья насекомого торчат изо рта твари и что-то… внутренности?! Нейлор переводит взгляд на едва посветлевшее небо над Восточной стеной, чтобы не видеть, как мышь жрёт бедное насекомое. И задумывается, кто и когда успел раздёрнуть шторы, которые к ночи традиционно задёргивают настолько плотно, чтобы у подземных чудовищ не было ни единого шанса заглянуть внутрь домов. — Тут же только Нейл остаётся! Мама, Клэр и Лейш сегодня днём уезжают с младшим в Искры, а папа и так постоянно где-то отсутствует. И я не могу доверить Нейлу Ру.

— Чему я несказанно рад, — замечает Нейлор. — Но ты уверена, что твой… гм… оценит такого твоего питомца? Стоит ли так скоро шокировать человека?

— Оценит. — Берна откидывается на спинку кресла и смотрит со странным превосходством во взгляде. Как будто бы знает что-то, о чём Нейлору опять забыли рассказать. — Шай, хватит его закармливать! Ру и так уже съел столько, что я удивляюсь, как у него это лезет. Лучше рассказывай, с чего это ты решил вдруг прийти сюда в такую рань?

— Я не могу попрощаться с любимой сестрёнкой, Бэрри? — улыбается судя по тону Шай. Нейлор не видит его лица сейчас, но готов спорить, что брат ещё и умильно заглядывает Берне в глаза. Она фыркает и качает головой. — И всё-то ты видишь, и всё-то замечаешь… Ясь просил передать, что ждёт тебя через час внизу. И высказал надежду, что у тебя не осталось незаконченных дел. Нейл, мы с тобой сейчас отправляемся в академию.

— Зачем?! — Нейлор моргает, пытаясь понять, с чего это вдруг брат решил, что столь раннее время будет подходящим для посещения академии. Да и вообще — что конкретно тот хочет там найти. И почему — в компании Нейлора?! — В прошлый раз ты успешно ушёл от ответа, но теперь…

— Браслет, — коротко говорит Шай, позволяя мыши ползти вверх по рукаву. Браслет? Ах, да! Тот самый браслет, который использовала внезапно нашедшаяся Керья. К которой у Шая какой-то совершенно нездоровый интерес, надо сказать. — Хочу знать, где именно он хранился, и кто его нашёл. И как. И — предвосхищая твой вопрос — да, я по-прежнему не настолько интересуюсь такими вещами, но… Ясь.

Нейлор качает головой. Всё же он так и не понял за все годы, что прожил под одной крышей с братьями, по какому принципу выстроены их отношения. Да, впрочем, это и не важно. Академия. Можно подумать, глава будет откровенничать с Шаем! Особенно — по такому поводу. Хотя… понятно. Именно для этого и понадобился Нейлор. Поскольку именно его после возвращения из Севре назначили ответственным за это заведение, его воспитанников и преподавателей. И Нейлор так и не понял — считать это признанием заслуг или же наказанием. Учитывая то, что нынешний глава ни в грош не ставит Семью и всячески старается ей насолить, это всё та ещё головная боль. Пусть и почётная. Да ещё и дядя наотрез отказался как-либо помогать. Не то, чтобы Нейлор и правда на помощь рассчитывал, но всё же…

— Ну, предположим, что я могу попробовать выяснить это, но с чего ты взял, что тебе позволят войти в академию? Как будто бы ты не знаешь, что нынешний её глава Семью в лучшем случае терпит! — Нейлор вздыхает и подходит поближе к столику, внимательно следя за мышью, которая так и норовит залезть Шаю на голову. Тот же только и делает, что выпутывает пряди волос из коготков, чем добивает и так исключительно символически собранный «хвост». — Вряд ли для тебя хаг Деннаро сделает исключение.

— Особенно, если учесть, что этот самый глава подозревается в связях с хагенн Майгор, — кивает Шай. С хагенн Майгор? Ах, да! Отец говорил, что в Круге цветёт пышным цветом заговор. Только почему-то ни отец, ни дядя до сих пор ничего с ним не сделали. Впрочем… Это сейчас не является заботой Нейлора. — Ничего сложного. Считаю, что у хага Деннаро не будет причин запретить мне навестить мою будущую жену…

— Что?! — Берна резко подаётся вперёд. Так, что едва не летит на пол вместе с креслом. Нейлор и Шай, не сговариваясь, ловят ей. Берна садится обратно, расправляет юбку и внимательно смотрит на Шая. Нейлор давит желание последовать её примеру. Всё же он тоже ничего не слышал ни про какую невесту.

— Радуйся, Бэрри, что твоя мечта женить нас близка к исполнению, — ласково улыбается Шай, ссаживая мышь на колени Берне. Берна начинает машинально поглаживать зверька кончиками пальцев, пока последний, запуская коготки в ткань — Нейлор даже слышит, как та поскрипывает, когда они её прокалывают — ползёт вверх по лифу. Пусть у него и не настолько острый слух, как у тех же исверцев. — Хотя и не настолько, чтобы воплотиться в ближайшее время — девушке сейчас, если я правильно помню, около шестнадцати. И её отец поставил условием, что не отдаст дочь до того, как той исполнится двадцать. Но я полагаю, что сейчас подходящий момент для знакомства.

— И кто она? Я её знаю? А из какой семьи? Она учится в академии?

— Тьянни Сэллар. Дочка хозяина Даэх.

Вот как… Интересно. Нейлор вспоминает всё, что ему известно про Даэх и главу семьи, управляющей этим городком, и качает головой. Это невероятно удачная сделка — можно только восхититься таланту того, кто заключал данное соглашение. Всё же Даэх всегда славился свободолюбием. И ни в какую не желал присоединяться к Дайвегу, что бы не делала Семья… или? Нейлор прищуривается, пытаясь вычислить, когда же была заключена сделка. По всему выходит, что не позднее, чем десять лет назад. Хм… И все эти десять лет Даэх продолжал изображать из себя оппозицию на совете лоскута. Разве что лишь этой осенью милостиво позволил приехать людям хагенн Чейр. Впрочем, устроив из этого целое представление. Так, значит…

Шай перехватывает взгляд Нейлора и улыбается. Нейлор давит желание закатить глаза. Ну, разумеется! Тот самый случай, после которого отец и объявил, кто станет его преемником. И ведь ни словом не обмолвились! И как они только?..

— И почему талант к подобным вещам достался тебе? Мне казалось, что наша с Берной мать ближе к интригам по своему происхождению…

Берна морщит нос, но никак не комментирует фразу. Вместо этого она подносит мышь к самому лицу и внимательно рассматривает. Нейлор передёргивает плечами. И, чтобы не думать о мышах, пытается прикинуть, что может послужить приемлемым поводом для посещения академии. Вроде бы в последнее время даже те маги, что несогласны с курсом Круга, не обращали своё внимание на академию. Что довольно-таки странно. Ведь где ещё можно набрать такое количество сторонников? Если они и правда что-то замышляют, конечно… Впору начинать беспокоиться о том, что те могли задумать что-то особенное. И как, интересно знать, это можно будет выяснить? Н-да…

— Иолли Тээр…

— Что? О чём ты, Нейл? — Берна недоумённо смотрит на Нейлора. Как и Шай. Правда, последний лучше маскирует удивление, но Нейлор явственно видит, что тот действительно не понимает, о чём речь. Редкость. Даже приятно. Нейлор вспоминает, сколько раз сам он чувствовал себя схожим образом от различных выходок брата, и испытывает удовлетворение.

— Иолли Тээр заведует библиотекой академии. Что само по себе могло бы стать причиной для визита — всё же библиотека доступна всем жителям Дайвега, если только они вздумают её посетить. Но речь не о том. У этой дамы есть сын, обучающийся в академии… само собой. Причём даже при его талантах академия не приняла бы такого мага, не окажись его мать в штате заведения. Это довольно-таки заметный… юноша. Во многих аспектах — как я уже сказал, талант у него уникальный. Чем-то схож с… впрочем, я могу ошибаться, так что позволь опустить эти мои домыслы. — Шай пожимает плечами на последнюю фразу, помогая Берне отцепить мышь уже от её причёски. — Суть в том, что не далее, чем пару дней назад на одном из средних ярусов Восточной случилось… происшествие, в котором…

— И как часто этот молодой человек оказывается замешан в беспорядках? — Шай в несколько движений возвращает причёске Берны первозданный вид, потом сажает мышь в клетку. Нейлор старается, чтобы его облегчённый вздох не был сильно заметен. Получается, если судить по насмешливым взглядам Шая и Берны, плохо.

— В последнее время — гораздо реже, чем раньше, — медленно проговаривает Нейлор, обещая себе потом подумать о причинах такого изменения в поведении сына хагари Тээр. То ли парнишка планирует вместе со своей бандой нечто, что переплюнет все его прошлые выходки, то ли всё же повзрослел. Хотелось бы, чтобы верным оказалось второе, но Нейлор подозревает, что подобное вряд ли осуществимо. — В любом случае это вполне подходящий повод для визита. Объединение торговцев Дайвега уже послало жалобу в Круг. Так что мой визит не вызовет ни у кого удивления. Себе же ты повод уже и сам придумал… Хотя я не думаю, что хаг Деннаро будет в восторге от посещения вверенной ему академии сразу двумя представителями Семьи. Мне-то он ничего не выскажет, но ты…

— Я справлюсь. Не сомневайся во мне, — фыркает Шай.

А Нейлор думает, что брат так и не объяснил, почему решил сам посетить академию вместо того, чтобы предоставить возможность выяснить все ему. Как всегда поступал раньше. Что такого в этом браслете? Ну, то есть, конечно. сам по себе браслет мог бы быть причиной, но… Для Яся. Не для Шая. Так почему же?.. И ведь понятно, что брат опять уйдёт от ответа.

Нейлор вздыхает, наблюдая, как Шай подхватывает клетку и предлагает Берне руку. О, в самом деле. Пора отправляться в академию.