XVIII

Мира даже не пытается понять, что именно в этот раз должно было случиться по милости домушки — она просто привычно уже окружает себя наскоро связанной петлёй чар. Чары потрескивают, но держатся. Мира проскальзывает в дом и тут же устремляется наверх — внизу теперь постоянно есть опасность встретить Яру. Которую видеть совершенно нет желания.

Наверху она тут же почти забегает в комнату, в которой уже год как осталась единственной хозяйкой… что особенно обрадовало — Яра даже не попыталась претендовать на неё, предпочитая либо возвращаться в дом своих родителей, либо ночевать в комнатке для гостей, которая пусть и на этом же этаже, но в некотором отдалении. В комнате Мира падает на кровать лицом вниз и лежит, не желая шевелиться до тех пор, пока не услышала скрип двери. Неохотно повернув голову, Мира с некоторым удивлением увидела входящего в комнату Орена.

— Я думала, ты сейчас в своей пещере на Лассае, — удивлённо произносит Мира, опять утыкаясь носом в подушку, отчего слова получаются слабо различимыми. Но, кажется, Орену это не особенно мешает.

— Врата начинают потихоньку открываться, — сообщает он, присаживаясь на край кровати — Мира ощущает это по тому, как та прогибается под весом. — Пока что это только запахи, но ещё день-два и твари смогут пробираться на эту сторону. По ночам.

— Ну, это само собой, — кивает Мира. Нос проезжается по подушке. Мира поворачивает голову, но продолжает лежать на животе, вытянув руки вдоль тела ладонями кверху. — Днём они станут гулять только после открытия врат… Надеюсь, что это не будет так же, как в прошлом году. — На последних словах она вопросительно смотрит на брата. Тот пожимает плечами. — И что же? Наша непревзойдённая наследница семьи уже поприветствовала тебя?

Орен страдальчески стонет. Мира фыркает. Лениво смотрит на приоткрытое окно, от которого откровенно тянет холодом… И ведь Мира точно помнит, что закрывала его утром! Опять домушка? И почему из всех детей хоть Шианн, хоть её сестры, только Мире не повезло стать объектом подобной нелюбви?! Да даже Яра и та ни разу не подвергалась такому!

— Это я открыл, — сообщает Орен. Мира удивлённо смотрит на него. — Со стороны моей комнаты в дом вообще не попасть, а входить через дверь — сообщить всем, что я вернулся. Честно, я предпочту отложить этот момент до вечера…

Мира хмыкает. Ну, конечно. Она вполне может понять брата. Яра тут же примется внушать Орену, что именно он должен по её мнению делать во благо Ли-Лай… И брат, само собой, попытается сбежать… На этот раз — в Бринн. Раз уж Лассай сейчас стал опасен…

— Но разве он не всегда был опасен?

— Как сказать, — пожимает плечами Орен, практически стекая с кровати на пол. Он откидывает голову назад так, чтобы иметь возможность видеть Миру, но глаза при этом закрывает. Мира пожимает плечами, насколько это позволяет поза. — Бродяга поделился секретами, как можно вполне спокойно жить рядом с вратами… только вот то, что он сделал прошлым летом, свело эти секреты к нулю! Они теперь попросту не работают… увы. И… я узнавал. И у Лио, и у парочки других бродяг… знала бы ты — чего мне стоило их отыскать! — исправить теперь это невозможно. Впрочем, на жизнь простых и не очень простых людей это мало повлияет. Разве что на тех, кто способен перемещаться на ту сторону… да и то — лишь при непосредственном контакте со вратами Лассая. Но находиться там, когда Лассай входит в пору… Я всё ещё предпочитаю находиться на этом свете, знаешь ли! Но это всё ерунда… хотя, конечно, теперь придётся терпеть Яру… Что от тебя хотела городская сестричка?

— Городская сестричка, — Мира улыбается, услышав это прозвище, закрепившееся за Льятой задолго до того, как они с ней познакомились, — получила те бумаги, что хранились в тайнике хагари Айм.

Она никак не желает расставаться с мыслью сделать Севре открытым для колдунов… Мире время от времени хочется задать Льяте вопрос — понимает ли она, к чему может привести это её желание, исполнись оно? Да, конечно, это всё можно списать на прихоти, свойственные женщинам, ожидающим ребёнка, но…

Но не в этом дело.

— Знаешь, Орри, мне в последнее время снятся сны, — Мира поворачивается на бок, едва не пнув коленом Орена в затылок. Тот к его счастью успел прикрыться рукой, но пазу менять не стал. — У меня не бывает вещих снов. Как и у Кери, да и у всей нашей семьи… ну, не считая маму…

— Которая не спешит делиться увиденным ни с кем, — продолжает за неё Орен. Что верно, то верно. Мама даже с бабушкой не делится тем, что видит во снах… или — в первую очередь с ней? Всё же Мира никогда не понимала, что происходит между ними двумя. Как одновременно можно обожать человека и его же… презирать? Ненавидеть? Вот тут Мира теряется. То, что мама никогда не считала бабушку образцом для подражания (о! она много раз разъясняла Мире и Орену, что подражать бабушке не стоит ни в коем случае… при этом совершенно не заботясь о том, что Кери целиком и полностью попала под обаяние Гильетт), никогда не было секретом, но при этом она безусловно её едва ли не боготворила… Ох, всё же сложности взаимоотношений в их семье порой способны едва ли не свести с ума… Как бы то ни было, мама в самом деле никому не рассказывает о своих снах…

— Да, это так, — Мира перегибается через край кровати, всё же приложив брата коленом в затылок. Тот коротко шипит, но позу по-прежнему менять отказывается. Мира шарит рукой под кроватью, отыскивая оставленную там ещё с вечера миску с первыми — самыми ранними! — ягодами этого лета. Теми самыми, что обожает Кери. Сама Мира к этой кислятине всегда была равнодушна, но в последние несколько дней их почему-то нестерпимо хочется… — Но речь не о ней. Я вижу башни. Две. И ни одну из них мне не доводилось видеть в реальности. И обе они связаны с Кери. И с Льятой. И я боюсь предположить — с кем ещё. И в связи с этим меня пугает просьбы Льяты.

— Кери рассказывала, что в Севре есть Башня, — ровно произносит Орен, наконец, выпрямляясь. Он, не глядя, зачерпывает горсть ягод и отправляет их в рот. Разжёвывает, не поморщившись. — Одно из её любимых мест в городе, как она рассказывала… Думаешь, это одно из виденных тобой мест?

Кто знает… Мира катает языком одну-единственную ягодку, не решаясь раскусить. Она никогда не видела этой самой башни — так откуда ж ей знать?! Да и вообще… сны могут и вовсе не иметь никакого отношения ни к Кери, ни к башне, ни… да ни к чему! Вполне вероятно, что это нашло выход то беспокойство, что не отпускает вот уже год… Впору посылать на голову Яры все проклятия, что только вспомнятся. И не только на неё.

По коридору раздаются лёгкие, почти невесомые шаги, услышав которые, Мира и Орен синхронно морщатся и затихают. Мира торопливо хватается за крючок и набрасывает на дверь несколько петель… Вовремя! Дверь толкают, но чары держатся. Постояв некоторое время, незваный гость… незваная, если уж не то пошло… уходит.

— Даже не хочу знать, что ей понадобилось от меня на этот раз, — сообщает Мира, раскусив, наконец, ягоду. По языку растекается кислый сок, заставляющий скривиться на несколько мгновений. До тех пор, пока он не сменяется тонкой сладостью. Мира сглатывает, ощущая, как сок прокатывается вниз, к желудку и раскрывается там, наполняя тело холодной ясностью. Да уж, это и впрямь сейчас более чем необходимо. Хотя Мира сомневается, что столь незначительная вещь, как несколько ягодок, способна дать нужный настрой для размышлений. Для подобного эффекта их придётся есть горстями, как это делает сейчас Орен… А Мира боится даже представить, что в таком случае станется с её зубами… Она же потом дней десять не сможет ничего жевать!

Орен пожимает плечами, закидывая в рот ещё одну горсть ягод. Кидает взгляд на окно, потом на дверь… Вопросительно смотрит на вторую кровать… Мира не стала убирать её. Только сложила там несколько вещий — и всё. Глупо думать, что Кери решит вернуться сюда — особенно после той встречи в Бринн, про которую Мире рассказывали и Орен, и Льята, и Яра… по очереди и каждый по-своему. Так что Мира до сих пор не знает, какая из версий ближе к правде… Хорошо ещё, что муж Льяты не стремится Мире ничего рассказывать, а то версий было бы уже четыре…

Мира кивает, позволяя брату остаться здесь. Хотя она сомневается, что у Орена получится просидеть весь день в комнате, ни разу её не покинув… или он для этой цели собирается пользоваться окном?

***

Уже третий день слухи преследуют, куда бы Ива ни пошла. Вот прямо сейчас впереди перешёптываются несколько девчонок… а, нет, пара парней в группке тоже есть… передавая друг другу выдуманные кем-то подробности того, что случилось…

Иве мерзко от этого. От шёпота, от «понимающих» взглядов, брошенных на жертву сплетен, от невинных улыбок, когда девушка, ставшая объектом всеобщего внимания, проходит мимо с высоко поднятой головой и сведёнными до боли лопатками. И от самой себя. Пусть Кэо и говорит, что это всё было необходимо, и что ничего ужасающего в этом нет. Ива ему не верит. Не может верить, хоть и старается очень.

Она почти бегом поднимается по лестнице, стараясь избегать большого скопления людей. Вопреки обыкновению — не потому, что те косо на неё смотрят (ну, да. Есть у людей такая привычка — учитывая, что Ива одна из нескольких учащихся низкого происхождения, подобное поведение вполне объяснимо.). Просто не хочется даже краем юбки задеть этих сплетников. Как же это отвратительно! Раньше она никогда не задумывалась над тем, насколько люди похожи на свору падальщиков, жадно заглатывающих любое событие, готовых растерзать любого, кто оступится.

Линн никогда такими не были…

Ива едва ли не вылетает на заброшенную галерею, находящуюся на самом верху академии. Тут почти никогда не бывает людей. Ну, разве что забредёт парочка, жаждущая уединения… но обычно влюблённые ищут местечки потеплее и поуютнее. Здесь же только небо и скалы. Хотя, вероятно, кто-то может посчитать такое место романтичным… Ивы передёргивает плечами, глядя на открывшийся вид на бездонную пропасть между двумя Стенами. Зябко ёжится то ли от сквозняка, то ли от воспоминания о тех недолгих минутах, что она провели на самом нижнем ярусе Дайвега. Который отсюда и не увидать…

Ива проходится по галерее от одной стены до другой. При этом она старается не заходить в дальний конец коридора, оставаясь поблизости от входа… Тоже самое ощущение, что преследует её в библиотеке и коридорах, что они с Кэо исследуют. И… непонятно. Оно одновременно и сильнее, и слабее. И Ива не представляет себе, как вообще такое возможно. Но проверять? Нет уж! Уж лучше она останется здесь, рядом панорамным окном, и будет рассматривать очертания Западной, скрытой привычными летними туманами Дайвега.

Ох, в первый год здесь Ива никак не могли привыкнуть к тому, что солнце в Дайвеге можно постоянно видеть только зимой. Она облокачивается на крохотный бортик, идущий по ближайшей колонне, и тут же крупно вздрагивает всем телом — напротив неё, откинувшись назад, стоит Шайли и с интересом её разглядывает.

Когда она здесь появилась?!

— Неважно выглядишь, — нарушает молчание Шайли.

— Как и ты, — пожимает плечами Ива. Шайли и вправду выглядит несколько… уставшей, что ли. Что-то случилось?

— Знаешь, у меня никогда не бывало вещих снов, — непонятно к чему произносит Шайли, глядя куда-то мимо Ивы. — Но при этом же я однажды видела во сне смерть моего второго жениха… В тот самый момент, когда он в действительности умирал. Неприятный опыт, надо сказать.

— Я сожалею… — выговаривает Ива. Шайли отмахивается. Сообщает, что сожалеть не о чем. — Так, значит, ты всё же видела…

— Вещий сон? Нет. Это не было вещим сном. Но я понятия не имею — чем именно оно было. Как и то, что в последние дни не даёт мне толком спать, — добавляет Шайли мрачно, отлепляясь от стены. Она подходит к окну, всматривается во что-то. — Ты так и не придумала, что можно сделать с пеленой, накрывающей Дайвег? — Придумала? Но разве Ива давала клятву? — Придумай, прошу тебя. Хотя — нет. Не так. Что с ней сделать, я и сама примерно представляю, но… поможешь?

— Зависит от того, насколько это сложно и… — Ива осекается, вспоминая недавние события.

Шайли вопросительно смотрит ей в глаза. Молча. Ива вздыхает. Рассказать? О том, что стараниями Кэо давешнюю шантажистку застали в недвусмысленной ситуации с его дружками? Теми, которых Иве Кэо запретил даже видеть — не то что что-либо большее. Причём — в таком месте, что теперь вся академия терзается в догадках — было ли это со стороны девушки похотью или же участием в… заговоре? Против кого? То ли против Круга, то ли против устоев Мессета. Но точно не против короны — место не то. И надо бы радоваться тому, что теперь эта вымогательница уже никак не сумеет навредить Иве и Кэо, но… Но липкое омерзение от осознания того, что из-за неё эта дура оказалась в такой вот ситуации… Ива не хотела, чтобы всё обернулось именно так!

— А ты могла как-то повлиять на ситуацию? — интересуется Шайли, прокручивая между пальцами неизменный крючок. Ива растерянно моргает. Повлиять? Поговорить с Кэо? Но она же понятия не имела, что именно тот планировал! Как вообще можно было предположить, что тот сделает такое? — Вот уж не знаю! Я с твоим другом незнакома. Но неужели ты за время знакомства не разобралась, что он из себя представляет?.. В любом случае это лишь говорит о том, что не могла. И что же ты в таком случае переживаешь?

— Из-за меня она…

— Скорее — из-за собственного любопытства и желания нажиться на чужих неприятностях, — поправляет Шайли, набирая петли чар и снова их распуская. И вот не понять — то ли это она так нервы успокаивает, то ли просто старается чем-то руки занять. Ива вздыхает. — Скажи, ты переживаешь из-за того, что девчонку теперь ждут серьёзные неприятности, или из-за своей к этому причастности?

Ива замирает, не зная, что ответить. В самом деле. Волновало бы её всё это, не окажись Ива замешана? Она переводит взгляд на Шайли, которая и вовсе не смотрит на неё. Она всё так же скользит взглядом по Западной, одновременно с этим набирая и распуская петли. И это… раздражает. Зачем она вообще это делает? Шайли, в смысле — ведь точно не планирует ничего сплетать именно сейчас… Хотя самой себе этот вопрос тоже стоит задать. Зачем она сейчас стоит тут, на верхней заброшенной галерее, и ведёт совершенно пустой разговор с сестрой… или не сестрой, что не имеет особого значения, бродяги из Могильника?

— Зачем тебе знать?

— Ни за чем, — пожимает плечами Шайли, провязывая — Ива прищуривается, чтобы это разглядеть — несколько рядов. — Для того, чтобы поддержать разговор… Или, чтобы ответить на собственные вопросы. Хотя твоя ситуация вообще не имеет ничего общего, если подумать. Ещё могу, например, предложить тебе трогательную версию о том, что ответ в первую очередь нужен именно тебе… Что, к слову, вполне соответствует истине, но, я надеюсь, ты не ждёшь от меня такого альтруистического порыва? О! Кстати. Как считаешь — альтруизм существует, как явление?

Ива склоняет голову набок, пытаясь понять, что только что услышала. Шайли произнесла это достаточно быстро, чтобы не возникло даже мысли о том, что можно как-то вклиниться в странный монолог. И ведь вроде бы и ответила, но то, что Ива в итоге услышала… Ну, да. Поверить, что Шайли делает это ради Ивы? Она, конечно, пару раз помогала, но… И причём тут альтруизм?!

— При чём тут альтруизм? — Ива вопросительно смотрит на Шайли, которая рассматривает что-то в дальнем конце галереи. Там, куда Ива старается и вовсе не смотреть… И думает, что время, проведённое в библиотеке, не прошло даром — во всяком случае недоумения это слово не вызывает.

— При том, что… Что получает так называемый альтруист, совершая добрые дела… или чем он там занимается? — Шайли уже и не думает распускать петли, что-то быстро провязывая. Ива не видит — что именно. Слишком уж от этого устают глаза. Что получает альтруист? А разве смысл не в том, что ему ничего не нужно? — Он получает моральное удовлетворение от того, что кому-то помог. То есть — преследует определённую цель. Как и любой человек, заботящийся в первую очередь о собственном благе. Только в отличие от прочих простых смертных, удовольствие он получает от чужой радости… Вот и всё. А так… Это тот же эгоизм, как по мне.

— И ты пришла, чтобы поговорить об этом? Зачем?

— Я пришла передать тебе кое-что, — вздыхает Шайли, утрачивая легкомысленный настрой. Словно бы его и не было вовсе. И все эти пространные разговоры о природе альтруизма — не более, чем пустая болтовня… Ива кривится, чувствуя, как на языке собирается горечь. — Лио доделал эти цацки, — она выуживает из кармана юбки дымчато-лиловый кристалл, — и просил, чтобы я передала этот тебе. Сможешь уходить из Дайвега и гулять в любом месте мира по своему усмотрению… если, конечно, поможешь подправить пелену над вашим городом… серьёзно, Ива, чтобы прорваться через неё, приходится едва ли не надвое разрываться!

Ива взвешивает на руке кристалл. Тот неожиданно тяжёлый и тёплый. Причём не от тепла руки Шайли — это Ива прекрасно понимает. Прогуляться по миру? Попасть в любое место, куда захочется? Это же… Ива замирает. Домой не попасть в любом случае — мама не пустит на порог. А куда-то ещё… Кристалл поблёскивает лиловыми искрами, приглашая…

Значит, пелена на Дайвеге? Что ж… Подарок и правда стоит того, чтобы помочь…

Шайли принесла его именно потому, что знала, что этим можно заполучить помощь?..

В дальнем конце галереи что-то движется. Ива вскрикивает, отшатываясь. Она едва не падает, лишь благодаря удаче. Шайли смеривает её недоумённым взглядом. Потом смотрит в ту сторону, от которой Ива не в состоянии отвести глаз, и морщится.

— Ничего оно тебе не сделает, пусть ты ему и не нравишься, — сообщает она, делая несколько шагов вперёд. Ива с трудом удерживает себя от того, чтобы попытаться её удержать. Шайли доходит до дальнего конца галереи и некоторое время стоит там, практически не шевелясь. Потом разворачивается и возвращается обратно. — Оно, конечно, голодное и злое, но на людей не бросается. Ему запрещено. Уж не знаю — кем, да и знать не хочу, но это так. Но я бы не советовала его нервировать… Напасть не нападёт, но нервы помотает. Это они умеют.

Проговорив это, Шайли убирает крючок в карман и, махнув на прощание, покидает галерею.

Ива несколько мгновений стоит в одиночестве. Потом, бросив последний взгляд на то, что притаилось в дальнем конце галереи, спешно уходит.

В самом деле — надо продумать, как именно сделать то, что хочет Шайли. Раз уж она была столь любезна принести такой подарок…

***

Вниз. Вниз на несколько ярусов — тот, на котором расположена академия, уже изучен вдоль и поперёк. Ну, настолько, насколько это возможно за те несколько посещений Дайвега, конечно. Впрочем, Кери и не стремится узнать город от и до. Есть же ещё и Кепри, находиться в котором гораздо приятнее. Только вот библиотека с хранящимися там знаниями, находится именно здесь. Да и Лио что-то говорил об Острове, ради которого Кери, собственно говоря, и пришла. Хотя, конечно, беседа с Ивой тоже не была совсем уж бесполезной.

Занятно вышло, думает Кери, протискиваясь между горожанами к окнам — посмотреть, тот ли это ярус или нужно будет спускаться ниже. Девчонка так переживает о совершенно постороннем для неё человеке. Прямо как Льята! Или Кери что-то путает? Вроде бы нет… Но это и не важно. Важно, чтобы Ива сделала то, что, по словам Лио, поможет сделать постоянный проход в Дайвег… Кери прислоняется к стеклу, в который уже раз за сегодня рассматривая однообразный скальный пейзаж. И морщится от ощущения толщи камня, давящей всей массой на сознание. Не проще ли было бы поручить девчонке поиск нужных книг?.. Или Лио думает, что…

Что по этому поводу думает названый братец, Кери не имеет ни малейшего понятия. И не уверена, что хочет знать.

Между скалами… Стенами, как их здесь называют… находится небольшой… небольшая скала же, на вершине которой находится огороженное решётками кладбище. Мило. Но бессмысленно. В городе, где практически нет земли — Берна говорила, что из-за этого в каждом доме существуют оранжереи с привезённой землёй и всем прочим — закапывать трупы в сравнительно небольшой кусок этой самой земли? Глупо. Невероятно глупо. Скалу со Стенами соединяют узкие дорожки… И находятся они как раз на уровне этого яруса… Значит, Кери рассчитала всё верно. Что ж. Это хорошо. Теперь надо пробраться на Остров и сделать это побыстрее — и так уже слишком тут задержалась.

Она не без труда находит выход. Тот явно не пользуется популярностью у горожан — они даже стараются обходить это место по дуге… Кери цокает, улыбается. Забавно. Настолько боятся высунуть нос за пределы своих каменных улиц? Или дело в чудовищах, обитающих под землёй? Вот интересно, к слову, эти самые чудовища родственны тварям или же нет? О, разумеется, Кери не горит желанием их видеть! Ни первых, ни вторых — прошлого лета более чем хватило в самом деле! Но — интересно.

Кери быстро провязывает несколько рядов, оборачивает полученный шнурок вокруг петель входа и выскальзывает наружу, ослабив перед этим узелок так, чтобы шнурок истаял через некоторое время. Она уже решила, что обратно возвращаться не станет — хочется посмотреть, что там в Западной стене. Почему-то до сих пор Кери ни разу не вывело туда. Всегда только в Восточную… Нет, она не думает, что это может быть нечто, неподдающееся осознанию. Вероятнее всего — какие-то особенности местных чар. И хотелось бы разгадать это — нужно же хоть чем-то заниматься в башне помимо чтения.

Кери ёжится под порывами холодного ветра. Сильного настолько, что она только чудом удерживается на небольшой площадке около входа. И с сомнением рассматривает тянущуюся к Острову дорожку. Та каменная, и вполне себе устойчивая, но ветер такой сильный — и это летом, когда, по словам Ивы, тут в достаточной степени тепло и тихо!.. Что же в таком случае тут творится зимой… — что Кери сильно сомневается в способности пройти эти… какое тут расстояние?.. что она способна пересечь пропасть в такой обстановке.

И что делать?

Кери прислоняется к стене и мрачно рассматривает дорогу и Остров. Вынимает крючок, быстро сплетая паутинку, чтобы защититься от холода. Как идти-то?! Нет, разумеется, если что-то пойдёт не так, она просто-напросто уйдёт отсюда при помощи кристалла… при условии, конечно, что тот сработает, как ему полагается. В противном случае Лио будет… Ох, не стоит даже думать, что будет с Лио! Кери качает головой, поражаясь, насколько же, всё-таки, за неполный год названый брат стал важен, раз она переживает о том, что с ним будет в случае… О котором не стоит, право слово, размышлять. Ни в шутку, ни всерьёз. Особенно — в такой ситуации, как сейчас.

Если кинуть несколько паутинок вдоль тропы… И привязать себя к оной, чтобы ветром не снесло. Кери качает головой. Любая паутинка будет иметь определённую область действия. И та явно меньше пути, который придётся преодолеть… Останавливаться через каждые тридцать шагов и плести новую? Попутно расплетая старую…

Прелесть какая!

Но других вариантов Кери придумать не может.

Ох, как же это будет нудно… И близость опасности в виде полёта вниз совершенно не бодрит.

Кери отлепляется от стены и подходит к самому краю. Приседает рядом с началом тропы, вылавливая свободные нити. Это даже в какой-то мере интересно. Особенно — придумать чары, которые будут действовать на всём пространстве пути. Но — не сегодня. Сегодня надо просто добраться до Острова. И до Западной стены… если времени, конечно, хватит. Кери на мгновение задумывается прежде, чем начать набирать петли. Это должно быть что-то с двумя личными знаками. И парой-тройкой основных узоров. Всё же совершенно ни к чему сейчас выдумывать что-то совсем заумное. Это она оставит на потом…

…На землю Острова Кери ступает, когда солнце замерло посредине ущелья. Кери запрокидывает голову, рассматривая время от времени появляющийся в разрывах облаков тускловатый диск. Недовольно кривится.

Дайвег!..

Даже солнце здесь отвратительное. Хотя, если сравнивать с прошлым летом в Севре, то…

…А может не стоит к месту и не к месту вспоминать Севре? Мало тебе, ведьма, снов?..

Да нет. Хватает.

Кери направляется вглубь Острова, проскользнув между неплотно прикрытыми воротами. Кладбище. Обычное такое кладбище. С рядочком могил, надгробиями и парочкой склепов… К склепам Кери даже подходит и некоторое время стоит около, вспоминая их с Лио жилище в Лиссер-Шатт. Интересно, что стало с сукой и щенками? Выжили? Хотелось бы, чтобы да.

На то, чтобы осмотреть Остров — пусть и поверхностно — уходит не так уж и много времени. Солнце даже не успевает уйти за Западную, когда Кери стоит перед точно такими же воротами, но ведущими к Западной стене. Перспектива провести ещё уйму времени, сплетая чары, конечно, не радует, но кто знает — когда именно удастся сюда выбраться. Всё же есть ещё и Кепри, который она осмотрела не до конца. Из-за вечной занятости Сойлара, который вытребовал у неё обещание гулять по улочкам столицы только в его обществе. Ну… Кери не против. Всё же не каждый день попадаются такие занятные собеседники. Пусть тем для разговоров не так уж и много — Кери приходится умалчивать о слишком многом. И она подозревает, что её знакомому — тоже. Впрочем, почему-то нет ни малейшего желания выяснять, что же именно тот утаивает. Возможно, это ошибка… как с… Теннери.

Кери встряхивает головой, о чём тут же жалеет — заколка соскальзывает с волос и отправляется в полёт. Кери провожает её взглядом, одновременно пытаясь хоть как-то убрать волосы, что моментально начинают лезть в глаза и рот, подхваченный порывами ветра. Ей кажется, что она слышит, как заколка глухо ударяется о камни на дне ущелья, но это, разумеется, лишь игра воображения. Кери вздыхает и сосредотачивается на чарах. Во второй за сегодняшний день раз.

И чем только Лио привлёк Остров? Ведь не так давно он довольно пренебрежительно отзывался и о нём, и о Дайвеге в целом. Хотя, конечно, признавал, что библиотека академии заслуживает восхищения — Лио проговорился, что бывал в ней несколько раз лет пятнадцать назад… нелегально, разумеется. И остался более чем доволен.

А ещё он говорил, что эта библиотека ни в какое сравнение не идёт с книгами, хранящимися в доме правящей семьи…

Впрочем — до последних всё равно никак не добраться, так что не стоит и думать о несбыточном. Суть не в том… Что Лио вычитал в книгах, перетащенных из подвала сгоревшего дома в башню… ладно, что не вместе с полусумасшедшей тёткой… если это заставило его проявить такой интерес к обычному кладбищу?

Ну, ладно — не обычному. Не… неразумному в плане обустройства. Нелепому. Но всё же. Это личное дело жителей Дайвега — решать, на что тратить землю и прочее.

Кери вздыхает и принимается распускать паутинку, едва только встаёт на более широкую, чем у Восточной стены, площадку перед входом на ярусы.

Что ж. Она это сделала.

Кери устало прислоняется к каменной стене, уносящейся вверх и смотрит на то, как дно ущелья медленно заволакивает туманом. Туман приходит откуда-то с севера — Берна говорила, что там есть выход к морю — он вползает в ущелье, облепляя стены, скрадывая и так не особенно различимые звуки, скрывая дно от любопытных глаз. Которое и так-то не столь просто разглядеть. Кери вытягивает шею, не желая сдвигаться с места — она слишком устала за этот переход. Столько чар за один день… и все они не из простых. Рассмотреть что-то внизу сложно ещё и из-за того, что солнце окончательно спряталось за Стеной, и теперь ущелье медленно погружается в сумерки. И стоит, всё же, поскорее уйти под защиту стен, пусть те и сдавливают плечи одним своим существованием, мешают дышать. Но — не хочется. Наоборот — хочется задержаться тут, впитать в себя вечерний, переходящий в ночной, холод, туман, который, впрочем, не достигает того места, где замерла Кери. Хочется своими глазами увидеть тех, кем пугают друг друга местный жители…

Кери резко фыркает и решительно тянет на себя дверь.

Это туман так действует? Будь она сейчас в Севре, можно было бы смело валить вину на Печаль, но здесь? Кери протискивается в едва приоткрывшуюся дверь и выдыхает, ощущая, как дурман, навеянный чем-то, что она не сумела пока вычислить, рассеивается.

Надо придумать иной способ попадать из одной части города в другую. Пешком выходит слишком опасно для разума и, как следствие, для жизни.

Она делает несколько шагов, оглядываясь на панорамное окно, за которым с трудом угадываются очертания скал, и тут же налетает на кого-то. Ойкает.

— Шайли? — раздаётся удивлённый возглас.

— Сойлар? — Кери окидывает знакомца из Кепри удивлённым взглядом. — Что ты тут делаешь?

— Ну, я могу задать тебе тот же вопрос, — улыбается тот. — Дела семьи, — добавляет он неопределённо.

Кери кивает. Размытый ответ, на её взгляд, но не ей требовать частности. Тем более, что сама она не собирается, само собой, открывать Сойлару собственные причины. Она мило, насколько для неё это вообще возможно, улыбается и заводит светский разговор. Ни о чём, как и принято у аристократов…

…У аристократов принято о важном говорить, упрятывая смыслы между мнениями о погоде и нарядах на тех или иных персонах… Да, Кери это помнит.