XXVI
Кери осматривается. Холмы, поросшие чахлой растительностью. Чуть дальше — буквально в двух шагах — пролегает граница, отделяющая Пустыню от Нэйнне. Ну, а если обернуться назад, то где-то там будет море… которое, по словам Лио, тоже не идёт ни в какое сравнение с морем в Шайраше… Надо будет наведаться туда и посмотреть собственными глазами, что там за море… Надо хоть одно море собственными глазами увидеть! А то ни в Дайвеге, который стоит на берегу северного моря, ни в Исвере, ни… да нигде моря увидеть так и не довелось!
Хотя, учитывая планы Лио… Может, и представится в скором времени случай…
Но надо обязательно увидеть то, что в Шайраше. Раз уж та, настоящая Шайли, его любила…
Кери вертит головой из стороны в сторону, пытаясь определить, где же искать сестру Кайта. По словам Кукольника она должна быть где-то неподалёку… Но где?
Хотелось бы поскорее найти её и притащить в башню… при одной мысли о том, что теперь придётся делить башню с близнецами… и ладно ещё Кайт — к нему Кери успела попривыкнуть во времена проживания в склепе Лиссер-Шатта — но эта рыжая! Кери тоскливо кривится. Она поправляет едва не слетевшую от порыва ветра шляпку — простую соломенную шляпку… почти плоскую, как любят носить местные жительницы — и заправляет за ухо подхваченную всё тем же ветром выбившуюся прядь волос, тщательно упрятанных ещё перед тем, как Кери покинула башню.
По словам Лио её никто не должен здесь видеть. Потому что хозяин лоскута…
Хозяин лоскута — тот, из-за кого Лио едва не умер.
Кери встряхивает головой. Ну, да. Можно ещё вспомнить, что сама она в ту ночь… Ох, да какое сейчас это имеет значение? В конкретно этот момент?
Правильно. Никакого.
Так что лучше сосредоточиться на поиске рыжей исверки и не забивать голову ненужными размышлениями. И постараться сделать всё как можно быстрее — а то в башне её дожидаются двое сходящих с ума мужчин. И что особенно весело — сходят с ума они из-за сестёр… Оба.
Да. После того, как Кукольник покинул башню, да и вообще Руины… явно не любит он их! Старается проводить как можно меньше времени на территории разрушенного… города?.. Кайт рвался немедленно отправиться за своей сестричкой. Хорошо ещё, что Лио как-то сумел того образумить. Кери поднимается на холм, чтобы оглядеться получше, и думает, что ей и самой бы пригодилась такая вот способность переубеждать собеседников. Потому что на то, чтобы донести до Лио то, что единственный возможный вариант это отправить за девушкой Кери, ушло полдня. И сейчас Кери стоит посреди холмистой местности почти на самой границе Пустыни, в которую она была бы совершенно не прочь прогуляться — там же та самая плита находится! — и лоскута, хозяином которого является человек, который… Кери заставляет себя оборвать мысль. Ещё раз прогонять по кругу надоевшую совершенно мысль нет ни малейшего желания. Тем более, что никаких вариантов решения проблемы — и пусть Лио хоть сто раз повторит, что это не так! — нет и не предвидится.
И где, спрашивается, искать эту рыжую? Не мог Кукольник сказать хоть немного больше?
Кери раздражённо выдыхает и скептически рассматривает небольшой караван… это ведь так называется? В книгах, вроде бы, именно так… расположившийся едва ли не на самой границе лоскута.
У них спросить?
Кери выуживает крючок и быстро провязывает несколько подхваченных нитей ранних сумерек и пропитанного запахом трав воздуха… совершенно не идущего ни в какое сравнение с запахом степей Шайраша… замыкая цепочку в кольцо. Ещё несколько небрежных рядов — право слово, ради кого тут стараться-то? — и Кери затягивает браслет на запястье. После чего быстрым шагом сбегает с холма.
…Едва не навернувшись пару раз, когда под ногами оказываются кочки и ямки…
Вблизи караван выглядит совершенно обыденно. Телеги, пусть и странной формы… Кери припоминает, что они, вроде бы называются лодками… костры, снующие люди, переговаривающиеся на каком-то неизвестном Кери диалекте. Дети… Кери лавирует между ними, стараясь быть потише — пусть браслет и отводит глаза, но наглеть всё же не стоит. Про тех, кто путешествует по Пустыне, говорят много всего. Да и исверцы… настоящие, в смысле, а не что-то вроде Рийсы, которая, как поняла из отрывочных объяснений сестрицы Кайта в то время, пока они готовились сбежать из Могильника, — была то ли браком, то ли ещё чем-то вроде. В общем, стоит учитывать, что люди здесь могут быть понаблюдательнее, чем в родном Севре или в тех городах, что она успела посетить…
И, кстати, приучаться всё же называть её по имени… Или не стоит?
А ведь когда-то — там, в прошлой жизни… Кери кривится от того, что не получилось подобрать более пристойный вариант, нежели что-то до боли напоминающее пафос тёткиных романчиков… В общем, если уж додумывать мысль, то… когда-то — там, в Севре, безумно скучая от окружающей её действительности, Кери мечтала оказаться где-нибудь на другом конце мира. Посмотреть собственными глазами на статуи исверцев, прочитать надписи на легендарной плите в Пустыне… ладно! Пособирать этот чеснок с Костей Лорра, таясь от аборигенов… Сейчас же…
Кери равнодушно смотрит на однотонные тряпки, в которые закутаны караванщики, отмечая, что в Пустыне и правда нет смысла в пестроте… ну, если, конечно, за ней не стоит какое-то ритуальное действо, само собой. Она перешагивает через оброненную кем-то корзину и, прислушиваясь к нитям вокруг, чуть поворачивает к краю каравана. К самой дальней повозке.
Если верить нитям — а они не врут никогда — то сестрица Кайта находится сейчас именно там.
— Вы кого-то ищете? — Кери резко разворачивается и рассматривает смуглого темноволосого мужчину. Светлые глаза и худощавое телосложение заставляют вспомнить про тварь в человеческом обличии. Впрочем, сходство мимолётно. Присмотревшись получше, Кери видит, что общего только масть. Быть может, караванщики… Хм… Нет. Ей совершенно неинтересно, каких кровей этот… эта тварь. — Нет нужды таиться под чарами, хагари. Быть может, я в состоянии вам помочь?
— Не люблю привлекать к себе лишнего внимания, — пожимает плечами Кери. Ну, да. Лишнее внимание, как правило, оборачивается лишними же проблемами. Зачем оно нужно? — Я ищу рыжую исверку.
— Это не самая редкая масть среди детей Исверы, — копирует её жест караванщик. И чуть сдвигается, давая дорогу стайке детей, пробежавших мимо, вообще ни на что не обращая внимания. — Почему же вы ищете её среди нас?
— Потому что мне сказали, что не так давно она пересекла границу с Пустыней где-то в этих местах, — пожимает плечами Кери. Ну, не выдумывать же сейчас сказки? Проще сказать прямо. Тем более, что Кери уже ощущает присутствие сестрицы Кайта. Как раз в той самой стоящей в отдалении лодке.
— И вы считаете, что это даёт вам право..? — хмыкает караванщик. Кери пожимает плечами. Ну, да. А что такого? Тем более, что… Кайа вполне может и обратно вернуться, если эти люди ей так милы. Кери больше всех этому обрадуется! Но сейчас…
— Её желает видеть брат, — Кери морщится от необходимости объяснять что-то постороннему человеку. Всё же насколько проще было в Севре! Жители Ли-Лай подчинялись из-за положения хагари Гильетт, горожане — из-за того, кто её отец… Вот бы и эти… — И нам стоило огромного труда убедить его не срываться сюда за ней. Всё же место это… небезопасно.
— Для кого? — уточняет собеседник, вынуждено следуя за Кери, которая медленным шагом продвигается к цели.
— Для некоторых людей, которые, увы, оказались в числе неприятелей хозяина лоскута, — фыркает Кери, решив, что уж лучше сообщить этому человеку правду. Кажется, он то ли улавливает ложь, то ли просто от природы недоверчив, но… — Так уж получилось. И лучше бы исверке оказаться там, где подобные люди не смогут её найти. — Как минимум — не сообразят. Во всяком случае Кери на это надеется. Она прикасается к плотной ткани, обтягивающей лодку, под недоброжелательными взглядами караванщика и его товарищей. Хм… а ведь браслет ещё на ней… Кери подцепляет нить и рвёт её. Всё равно никакого проку…
— И где же это место находится? — хрипловатым всё так же непривычно низким для девушки голосом интересуется Кайа, полулежащая на ворохе тряпок на дне лодки и что-то вычитывающая в Книге. Кери она не удостаивает и взглядом. Но зато она на мгновение отрывается от чтения и смотрит на караванщика так, что в памяти Кери моментально всплывают самые банальные фразочки из романчиков тётушки… и образ Яры в объятиях Меора… Мерзость какая! И проблема. Быть может. Если, конечно, эта чудесная дева сейчас упрётся и откажется куда-либо уходить…
— Не на этой стороне мира, — пожимает плечами Кери, откидываясь спиной на бортик. Ради этого приходится встать к Кайе спиной. И надеяться, что та ничего глупого не выкинет. Нет, Кери не сомневается, что сумеет парировать любую глупость, но… не хочется. — И уж точно не в Исвере, в которую, как я понимаю, ты возвращаться не рвёшься. Кстати говоря — я бы предпочла, чтобы ты осталась с этими людьми… при условии, что тебя можно будет отыскать в любой момент. Знаешь, мне очень по душе то место, где мы сейчас живём, и видеть там ещё и тебя… Мне и твоего братца хватает, знаешь ли… Кстати. Ты плиту видела?
— Нет, — как ни странно, отвечает Кайа на последний вопрос. И — врёт. Кери это чувствует. То есть — вот как?! Ладно. Хорошо. Не важно сейчас. — Опять какой-нибудь склеп? Ты ведь их так любишь…
— Бери выше — полуразрушенная башня посреди руин, населённых монстрами, — мечтательно улыбается Кери. Вполне себе искренне. И ловит на себе дикие взгляды караванщиков. Забавные люди — путешествуют по Пустыне и… — Ну, так что? Пошли — покажешься на глаза брату. Потом делай, что захочешь.
В ответ Кайа откидывает тряпки, которыми укрывалась до сих пор и медленно выбирается из лодки. Кери старается не морщиться при виде обезображенных, перекрученных словно бы ног. Шрамы, неестественная худоба и… нет. Кери не желает это видеть! Она поднимает взгляд на лицо Кайи и доброжелательно улыбается в ответ на затаённое ожидание. Ещё чего! Если эта девчонка рассчитывала позабавиться за счёт шокированного выражения лица Кери, то просчиталась! Не после того, как на её глазах твари заживо пожирали людей. Не после того, как она по приказу хагари Гильетт помогала целителям.
Кайа отворачивается, перебрасывается несколькими фразами с караванщиками на их наречии, а потом кивает Кери.
— Что ж. Веди.
Перед тем, как перешагнуть напрямую в башню — вот отдельная благодарность Лио за то, что тот сумел сообразить, как это сделать! А то пришлось бы ещё полдня брести по степи… Полночи, вернее… — Кери отмахивается от стремления караванщика представиться:
— Не стоит. Мне не интересно знать ваше имя. Как и вам не должно быть дела до моего.
***
Кайа возвращается к каравану спустя несколько дней.
Как ни странно, Кайт отпустил её без каких-либо уговоров.
Как ни странно, караван её дождался…
Как ни странно — ничего из этого её особо не удивляет.
Как будто бы всё именно так, как и должно быть.
Кайа останавливается на вершине холма, мимолётно думая, что, должно быть, несколько дней тому назад именно здесь вот так же, рассматривая открывшийся вид на лагерь, расположившийся прямо рядом с границей, стояла ведьма.
Иронично, наверное.
Но сравнивать себя с… с ней?! Нет уж. Пусть внутренний голос и нашёптывает гаденько о слишком уж большом сходстве. Нет. Неправда. Кайа обхватывает себя за плечи и мотает головой из стороны в сторону, растрёпывая и без того спутанные волосы. Кайа переносит вес на правую ногу, стараясь при этом не морщиться от прошившей всё тело боли. Ох, да… И ведь совершенно не хочется верить в то, что это теперь с ней навсегда…
«…Кайт неверяще смотрит на неё. Он привстаёт с пола, где расположился в окружении раскрытых книг, исписанных — как видит Кайа, чуть прищурившись — очень мелким и не вполне разборчивым почерком… о чём там написано, Кайа знать не желает совершенно. Кайт же падает обратно, смешно ойкнув при этом. Кайа не удерживается от смешка. И слышит точно такой же позади себя. Ах, конечно! Ведьма…
Ведьма проходит мимо и забирается с ногами на дальний подоконник. И только сейчас Кайа осматривается.
Очень много света и пространства, что неудивительно — целых четыре окна во всю стену! И — стопки книг кругом. Это не считая другого хлама. Кайа припоминает обстановку в памятном склепе и мысленно кивает сама себе. Да. Если бы там было побольше места, то именно так бы всё и выглядело.
Кайт, наконец-то, выбирается из окружения книг и, едва ли не спотыкаясь, подлетает к Кайе. Та старается не шипеть от боли, когда брат её обнимает. Всё же последствия того заклинания всё ещё дают о себе знать…»
Кайа осторожно спускается по склону, пытаясь при этом игнорировать норовящие подогнуться колени. Всё же теперь долгие прогулки явно не для неё. Ну, если, конечно, она не сумеет ничего придумать… Хорошо, что вообще может ходить.
Разговор с Кайтом… Нет, разумеется, Кайа ни капли о нём не жалеет — не о чем тут жалеть. Не тогда, когда в самой глубине сердца вновь мерно горит огонёк, напоминающий, что она не одна в этом мире. Что есть он — её второй. Кайа нежно улыбается, вспоминая чистое счастье, которое Кайт и не думал скрывать. И не собирался его стесняться показывать посторонним… Которые, как ни странно, не вмешивались, едва ли не притворяясь частью обстановки.
Хотя Кайа не уверена, что бродяга притворялся. Кажется, он и правда всерьёз был увлечён своими книгами…
То, что во время бракосочетания на ней воздействовала Лекки по просьбе дяди и мамы, Кайа воспринимает спокойно. Что в некоторой степени удивляет даже её саму…
Ну, дядя… Кайа никогда не любила его. Так что особо и не переживает насчёт его «предательства»… Как она поняла из объяснений Кайта, перемежавшихся комментариями ведьмы, дяде было необходимо заручиться поддержкой новоиспечённого мужа и его рода, попутно убрав подальше саму Кайу, но… вмешательство бандитов спутало все карты.
Но вот то, что для Кайта это стало причиной для разрыва отношений с семьёй удивляет и… заставляет улыбаться. Какой же он всё-таки родной…
Кайа останавливается, чтобы отдышаться и дать отдых ногам. Присесть бы! Только вот после этого она совершенно точно не встанет…
То, что после её исчезновения этого сам Кайт примкнул к Лекки и прочим, ничем, кроме отчаяния, Кайа объяснить не может. Ну, не дурак же братик, в самом-то деле! Она всё же рискует и воспроизводит в сознании один из рисунков, который даст знать каравану, что она здесь. Потому что нет уже никаких сил идти самой.
Собственно говоря, Кайа даже рада тому, как прошла встреча. Пусть она и не пожелала оставаться в этой странной башне, расположенной посреди остовов зданий. Пронизанной горьким запахом каких-то трав и дымом. Кайа передёргивает плечами, вспоминая запах.
Отвратительно.
Как ни странно, ни бродяга, ни брат, ни ведьма не стали уговаривать её остаться.
Кайт только попросил не пропадать и время от времени сообщать, где она находится. При этом он постоянно косил глазом в сторону книг… Даже стало интересно немного — что такого он там прочитал, что ни то, где Кайа будет находиться, ни месть Йо (он ещё помнит об этом, интересно знать? Если нет, то придётся напомнить — оставлять этот счёт открытым Кайа точно не собирается!), ни необходимость спросить с родственников за их поступки, не способны его отвлечь?!
Кайа смотрит, как от лагеря отделяются три фигуры, что довольно быстро направляются к ней. Прекрасно. В скором времени можно будет отдохнуть… насколько это возможно, конечно, в условиях лагеря…
Она мысленно возвращается в эту побитую временем башню — сильно побитую, что становится заметным, стоит только чуть выглянуть из окна: выбоины, искрошившиеся бойницы ниже… мох, каким-то чудом уцепившийся за выемки в каменной кладке…
Бродяга… Лио… Лио так и не соизволил оторваться от чтения. Лишь протянул ей довольно изящно сделанный ключ, в сердце которого помещён кристалл. Велел капнуть на него своей крови и представить место, куда она отправится. И тут же вернулся к чтению.
Ведьма… Ведьма так всё время и просидела на подоконнике, всматриваясь в красное от катящегося к закату солнца небо. Только крючок быстро мелькает, вывязывая что-то… Кайа совершенно не желает знать — что именно.
Ключ сработал так, как надо — перенёс её к каравану, которому теперь нужно бы убираться из этого места. Раз уж хозяин лоскута… Впрочем, это решать будет не она.
Кайа выпрямляется и с улыбкой приветствует Тию и Лаока. И брата Тии, пользы от которого ввиду его малого возраста сейчас будет не так уж и много.
Как же хорошо.
Кайа со странным чувством понимает, что успела соскучиться по ним за несколько часов разлуки.
Занятно…
Возвращаясь к ведьме, Кайа с уверенностью, основанной на её же собственных словах, надо сказать (хотя до того, как оказаться в башне, Кайа посчитала это не больше чем игрой на публику), может заявить, что та была счастлива от решения Кайи покинуть башню. Это вызывает желание презрительно фыркнуть! Ну, надо же! Ведьма, видите ли, не желает делить кров с исверкой!
Пф!
Как будто бы означенная исверка испытывает дикий восторг от общения с этой ведьмой.
И плевать на то, что они тогда пережили в Лиссер-Шатт! Это было не более, чем необходимость…
Кайа не успевает опомниться, как оказывается на руках у Лаока. Тот спокойно относит её к повозке и исчезает раньше, чем Кайа успевает его поблагодарить, передавая ответственность за неё Тие.
И этот человек ещё… Ох, не стоит об этом! По крайней мере — пока Тия рядом.
И плевать, что та, как и весь караван, в курсе их отношений...
***
Сегодня Тьянни прогуливается по верхней галерее на совершенно законных основаниях. В том смысле, что занятий нет и не предвидится — все ученики академии предоставлены сами себе. Так что Тьянни попросту не видит причин находиться сейчас в комнате общежития. Или где-то ещё, где есть вероятность столкнуться с нежелательными собеседниками… Которых в последнее время слишком много развелось.
Вот это явный минус предстоящего замужества — все вокруг желают знать подробности. Причём всем интересно разное. В зависимости от того, насколько спрашивающий разбирается в том, как устроен Дайвег. И в этом смысле проще всего было бы отвечать на вопросы приезжих, которых, разумеется, никто и никогда не станет посвящать в тонкости подобного рода. Но хватает и тех, кто понимает… И вот их интереса хотелось бы избежать.
Тьянни прислоняется к окну, всматриваясь в привычный пейзаж. Как и в день, когда прорвалась пелена, в нём нет ничего, что могло бы указывать на… небезопасность. Правда, пасмурно, но для лета это как раз-таки и привычно. Она вздыхает. Отмахивается от настойчивого желания распахнуть окно — пусть пелена, по словам хага Шайесса, и восстановлена, но опасение… остаётся. Наверное, стоит подняться наверх, пока тут никто не появился, и взяться за утащенные ещё несколько дней тому назад книги.
Присутствие ещё одного человека она ощущает едва ли не кожей. Тьянни бросает взгляд по сторонам, но никого не видит. Вероятно, это Керья. Просто потому, что никого больше с такими привычками она не знает. Тьянни пожимает плечами и, убедившись, что больше здесь нет никого постороннего, поднимается наверх. Выжидает несколько мгновений, потом прикрывает люк. Шорох. Керья и правда здесь. Заняла диванчик и откинулась на спинку, прикрывая глаза.
Тьянни ещё раз пожимает плечами, отходя к окошку. Открывает его. Почему-то здесь это не кажется опасным. Вероятно впрочем, что и внизу, в галерее, это было столь же безопасно. Но…
— Ты пришла помолчать? — нарушает Тьянни повисшее молчание. И, повернувшись, замечает что-то вроде довольной улыбки, которая слишком быстро промелькнула по губам. Она сказала что-то забавное?
— Ой, только не обижайся! — машет раскрытой ладонью Керья. — Просто вспомнилось, как мы с сёстрами всегда пытались заставить друг друга первой разорвать тишину. Что, собственно, и означало проигрыш… Я, можно сказать, действительно пришла помолчать… Почему-то здесь неплохо так молчится. Даже в твоём обществе. И это при том, что Дайвег мне не нравится. На плечи давит, мешает дышать.
— Зачем же сюда приходить?
— По делам, — чуть удивлённо отвечает Керья, смотря при этом куда-то в стену. — Я всё ещё хочу добраться до вашей библиотеки, знаешь ли. И поговорить кое с кем.
— С Ивой, — утвердительно произносит Тьянни. Керья кивает. Ну, да. Не удивляет ни капли. — Она больна. По крайней мере — так утверждает. — Тьянни ни на мгновение не верит в то, что с соседкой по комнате что-то серьёзное. Вероятно, она что-то успела натворить на пару с Кэо и теперь прячется ото всех. Или её и впрямь так впечатлил вид бедняжки, пострадавшей при прорыве?.. — Не покидает комнаты со дня прорыва.
— Эм? — Керья переводит заинтересованный взгляд на Тьянни.
— Несколько дней тому назад монстры, живущие на подземных ярусах Дайвега, вырвались наверх. — Тьянни берёт одну из книг и начинает её перелистывать. Да. Стоит сегодня заняться именно ей. Если, конечно, собеседница оставит её в покое. Тьянни совершенно не в настроении разговаривать. Тем более — с этой странной ведьмой, нелегально проникающей в академию с какими-то своими целями. Правда — явно не враждебными. Иначе бы она сюда попросту не попала… — Погибло много людей…
— Вот как? — Керья равнодушно ведёт плечом, поднимается с дивана. Подходит к открытому окну. — А Ива, я так понимаю, либо сильно впечатлилась, либо что-то увидела лишнее?
— Она видела… ту, которая участвовала в ритуале…
Тьянни практически сразу же и жалеет о вырвавшихся словах. Не стоило говорить посторонней о том, что произошло. Это всё — внутреннее дело Дайвега. И только. Керья, впрочем, лишь кивает и, выдав речь о том, как же тут спокойно и тихо в отличие от какого-то места, где… Тьянни путается уже через пару предложений и выбрасывает слова из головы… спускается вниз, в галерею.
Странно, что не через окно, как в прошлый раз…
И зачем только приходила?
Впрочем, Тьянни практически сразу выбрасывает из головы и Керью, и Иву, с которой та знакома, и всё остальное. Она, убедившись, что люк плотно прикрыт, забирается с ногами на диван, перед этим скинув с ног туфли, и подтягивает к себе книгу.
***
Из окна видно начинающую желтеть листву. Осень придёт совсем уже скоро. И остаётся только радоваться тому, что в этом году Лассай закрылся, как ему и полагается. И можно не бояться ни тварей, вырвавшихся на свободу, ни чудовищной прошлогодней зимы, из-за которой в деревнях, раскиданных вокруг Севре, едва ли не в половине домов погибли дети… Правда, Мира прекрасно видела это. Они умирали от голода, который, впрочем, удалось купировать вовремя, от дикого мороза, выстудившего дома, от тянущегося от Лассая ужаса…
Мира смотрит на то, как на чуть пожелтевшем листе искрятся капельки недавнего дождя в свете опускающегося солнца. И понимает, что радоваться сейчас ни красоте момента, ни пониманию, что нынешняя осень, и последующая зима не станут похожи на прошлые, она не в состоянии.
Она в сотый уже, наверное, раз перерывает бумаги на столе. Перетряхивает кровать, обходит всю комнату…
Наверное, придётся сейчас идти к Орену — до которого ещё надо как-то достучаться, поскольку он по-прежнему старается не контактировать с Ярой, запирая двери на все замки, на какие только возможно — и признаваться, что часть бумаг, что им передала Льята… и которые она — Мира — кое-как упросила Орена дать ей почитать… пропали… И Мира совершенно не представляет, куда они могли деться!
Вернее…
Совершенно не хочется признаваться в этом даже самой себе.
Ярана.
Больше-то и некому.
Только вот откуда она вообще узнала, что эти самые бумаги существуют?
Мира садится на пол и тяжело вздыхает. Орен, конечно, ругаться не станет — и даже трепать нервы, как могла бы это сделать Кери, не будет. Но от этого легче не становится. Вот — ни капли! И что теперь со всем этим делать? Рассказывать точно никому не стоит — Мира твёрдо уверена, что ни бабушке, ни маме с отцом знать об этом не нужно.
Но интересно, что же было в тех бумагах?
Мира ещё раз вздыхает. Ложится на пол и смотрит, как листья на деревьях чуть покачиваются от лёгкого ветерка. Она так и не успела этого прочитать!
Она решительно поднимается с пола и… тут же замирает. Ну, не представляет она себе, что теперь делать! Совсем.
Кроме очевидного — впредь запирать комнату от посторонних. Которыми смело можно считать всех, кроме Орена. И попытаться изъять бумаги у Яры.
Правда, придётся для начала всё же посоветоваться с Ореном. Чтобы глупостей не совершать…
