XXXIV
Берна опускается в кресло, вытягивает ноги и прикрывает глаза, наслаждаясь запахом не так давно зацветшей лианы, что оплетает колонны её балкона. День выдался прохладным. Но не настолько, чтобы это могло доставлять неудобства. Кроме того по сравнению с Дайвегом здесь даже самая прохладная погода не становится чем-то неприятным. Да даже в Кепри приходилось зимой топить камины. Здесь же достаточно плотной шали. Хотя, вероятно, местные с Берной будут не согласны…
Она слышит, как дверь в комнату приоткрывается. Шаги. Потом голос Яся заставляет распахнуть глаза и едва не вывалиться из кресла.
— Не надо настолько бурно реагировать на моё появление, Бэрри, — улыбается Ясь, помогая ей удержать равновесие. — Надеюсь, ты не собираешься реветь?
— Не дождёшься, Ясь, — выдыхает Берна, проводя ладонью по щеке брата. Тот жмурится от прикосновения. Под пальцами покалывает щетина, и… Где он вообще был всё это время? Кожа потемнела от загара… После того, как закончилась свадьба, Ясь испарился, словно его и вовсе не было. Да, появлялся один раз, когда по традициям семьи мужа стало возможно посещать ребёнка посторонним… Берна чуть улыбается, стоит только в мыслях появиться образу Йетара… но тогда Ясь ограничился передачей подарка и, перебросившись парой слов с Йером и Шаем, который, надо сказать, задержался в тот раз в гостях на неделю… чем едва не довёл до срыва Йера… и исчез. И год о нём ничего не слышно было! Даже не сказал — откуда тогда прибыл… — Много чести — по тебе рыдать! Тем более, что ты не прощён за своё свинское поведение!
— Виноват, согласен, — мурлычет Ясь, опускаясь на колени и потираясь щекой о ладонь Берны. — Но будь снисходительна к нашим недостаткам, Бэрри. — Ведь я приехал с подарками! Для тебя и для племянников. Могу я рассчитывать на прощение?
Берна фыркает и взъерошивает ему волосы.
Ясь поднимается с колен и отходит к столику, что стоит возле решётки, полностью оплетённой цветущей лианой. Берна видит, что брат на лиану смотрит с неодобрением. Но молчит. Видимо, чтобы не обижать её и… да нет. Только её, похоже. Впрочем, Берна и не настаивает на том, чтобы Ясь учитывал чувства Йера. Тот всё же для её братьев чужой человек… Да и не надо. Берна сильно сомневается, что Йер сумел бы долго выдержать общение с Ясем или Шаем — того раза, когда Шай решил здесь задержаться, мужу более чем хватило. И это при том, что брат тогда виделся с ним от сила пару раз, уделяя время чему-то иному.
Берна смотрит на свёртки, который Ясь по одному выкладывает на столик, но подходить и разворачивать не торопится. Даже по традиции Семьи этого делать нельзя до определённого момента! А если добавить традицию Майгора… Открыть подарки она сможет только завтра после рассвета. И только в присутствии мужа и ещё одного члена семьи мужского пола. Ясь, впрочем, и не рассчитывает ни на что. Только вполголоса сетует на то, что придётся ещё лично передавать подарок невесте… Которая сейчас находится в столице.
Берна мечтательно улыбается, представляя Яся на церемонии бракосочетания. Ясь демонстративно передёргивает плечами. Потом сообщает, что Шай — с одобрения отца — нашёл невесту Нейлу.
Вот как?!
Берна подхватывает Яся под локоть и отводит в сторону диванчика, самым мягким голосом, на который способна, выспрашивая подробности. И едва ли не повизгивает, узнав, что Нейл ещё не в курсе…
— Вот почему я не могу присутствовать при том, когда Нейл обо всём узнает?! — вздыхает она, когда Ясь заканчивает рассказывать о визите в Нэйнне. Брат пожимает плечами. Значит, он всё это время путешествовал между Исверой, Пустыней и Нэйнне… Интересно… Только… Берна смотрит в глаза Яся, на что тот отвечает безмятежной улыбкой… да, верно. Ничего-то он не станет рассказывать. Во всяком случае — не теперь.
— Там не было ничего, что стоило бы доверять словам, — пожимает плечами Ясь, срывая один из цветков. Крутит его в руках, отгибая лепестки. — В Исвере со дня на день произойдёт переворот, из-за которого, к слову, у меня и появилась невеста!.. Её, знаешь ли, изначально собирались отдать в качестве жены нынешнему правителю страны!.. Или не её, а её сестру… Не имеет значения, собственно говоря… — Ясь надрывает лепесток, наблюдая, как из повреждённого места тут же выступает голубоватый жирный сок. Брезгливо кривится. — Почему сок голубоватый, если сами цветы жёлтые? Не скажешь, Бэрри?
Берна пожимает плечами. Откуда ей знать?! Это не она со всего мира цветы собирает, всё-таки…
— Ты знаешь, кого я видела здесь? — вместо этого Берна всё же решается рассказать. Хотя у неё и были некоторые сомнения на этот счёт. Ясь вопросительно смотрит, отламывая ещё кусочек от лепестка… Варвар! — Керью! Ту самую. Уж не знаю, что именно она тут делала — по её словам, просто путешествует по миру — но выглядела она несколько… странно. Причём я так и не смогла понять, в чём же странность заключается…
— Она была одна? — недоумённо уточняет Ясь. Берна кивает. — Занятно…
«…Она как раз возвращается от Леа, ставшей одной из немногих подруг здесь, в Майгоре, про которую Берна могла бы с уверенностью сказать, что та не преследует никаких целей, поддерживая с ней общение. Хотя Берна могла бы восстановить её репутацию… немало пострадавшую от действий Ноэра в том числе… Но Леа наотрез отказывается принимать хоть какую-то помощь в данном деле…
Берна уже вышла за пределы поместья, отмеченные невысокой белёной оградой, и сейчас идёт вдоль неё, чуть касаясь дерева кончиками пальцев, когда впереди увидела…
Керья?!
За то время, что Берна не видела сестру Льяты, та мало изменилась внешне, но что-то… Берна окидывает её придирчивым взглядом.
Во времена Севре Керья одевалась если и не по последней слову — до Севре, всё-таки модные веяния доходили с заметным опозданием — то, во всяком случае, со вкусом. Не хуже любой из дочек представителей высшего света этого городка. Правда, позже, когда они встретились в Дайвеге, Керья выглядела как одна из простолюдинок… ничуть этого не стесняясь, кстати говоря. Впрочем, ей, кажется, и раньше было не особенно важно, как выглядеть…
Сейчас же… Цветастая юбка, подвязанная широкой лентой на талии, свободная… слишком свободная блуза, то и дело спадающая с плеча, какие-то сандалии на ногах, как у рыбачек из приморских деревушек, шляпа с широкими полями. Вроде бы даже прилично, но что-то царапает сознание. Берна чуть отпускает дар, но всё, что удаётся почувствовать — любопытство и веселье.
— Добрый день, Берна, — улыбается Керья, прокручивая между пальцами крючок. Она встала так, что солнце светит ей в спину, и рассмотреть лицо, к тому же частично скрытое полами шляпы, становится… проблематично. — Не скажу, что ваше появление здесь, учитывая то, что вы замужем за наследником здешней земли, неожиданно, но странно видеть вас так далеко от вашего нынешнего дома. И без сопровождения. Я, к слову сказать, не первый день задаюсь вопросом, почему местные так беспечно относятся к собственной безопасности…
— Вы по-прежнему обожаете сбивать окружающих с толку потоком слов, Керья, — улыбается Берна, после недолгого размышления, облокачиваясь на ограду слева от Керьи. Так что теперь той, чтобы рассмотреть её, придётся поворачивать голову. Ну, если, конечно, она пожелает смотреть. А то… хорошо ещё, что никаких потолков здесь не предусмотрено! — Давно вас не видела. С той зимы, кажется, когда вы посещали Дайвег… Мне даже было интересно, что с вами случилось…
— Разве ваши братья вам не рассказывали? — Керья чуть кривит губы в явно неприязненной ухмылке. Но, впрочем, тут же вновь возвращается к серьёзному выражению лица. Но, как и ожидалось, на собеседника даже не смотрит. Сейчас она с интересом рассматривает, кажется, какую-то травинку, которая доросла ей едва ли не до плеча. Берна видит, как Керья чуть склонила тонковатый стебель с невзрачным венчиком цветка и теперь с преувеличенным на взгляд самой Берны интересом его рассматривает. — Не поверю.
— О том, что в Нахоше они видели вас и… бродягу? — Берна припоминает, что и сама Керья тогда говорила о чём-то подобном… кажется. — Да. Вскользь. Но с тех пор прошло много времени. Или вас интересует что-то конкретное?
— Что-то конкретное… — Керья отпускает цветок, от чего тот качается в противоположную сторону, и поворачивается всем телом к Берне. Быстро. Так, что та невольно отшатывается. Керья хмыкает. — Что-то конкретное… Пожалуй, что и да. Вы знаете, что ваши братья способны менять облик?
— Вы видели это, — Берна проводит пальцем по поверхности ограды. Керья чуть склоняет голову и вздыхает, явно разочарованная ответом. — Это суть нашей Семьи. В каком-то смысле. Наш прапрадед пришёл в Мессет с той стороны и остался здесь навсегда. Не могу сказать причину — это не то, о чём дозволено говорит посторонним — но она достаточно веская, и… Но ведь вас не это беспокоит, не правда ли? То, что Шай и Ясь… это не…
— Ваш брат… — Керья на мгновение прикрывает глаза, потом наклоняется и срывает травинку. — Ваш брат убил моего жениха. Тем летом. В Севре. — Берна резко прикрывает рот рукой, остро чувствуя сейчас сожаление. — Нет, — Керья обрывает её слова ещё до того, как Берна соображает, что собиралась сказать. — Не нужно. Я даже могу понять, почему и зачем это было сделано. В определённой степени. А также понять то, что из-за него я едва не лишилась способности колдовать… Но простить… с него причитается.
— Он… Шай не собирался лишать вас магии, — произносит Берна первое, что приходит в голову. Керья приподнимает бровь в немом вопросе. — Он даже тогда приказал Нейлу узнать всё о готовящемся ритуале и найти способ или прекратить его, или обернуть вспять. Ему…
— Даже так? Впрочем, не имеет значения. Так, значит, вы не в курсе… Но явно расскажете об этой встрече, как только представится возможность… что ж. Я не могу вам этого запретить, Берна… Но всё же. Почему здесь все настолько беспечны?! Я ещё могу понять ваш Дайвег… частично… но здесь?! Вы ведь понимаете, что при вашем отсутствии способностей к магии это… глупость. Особенно в свете того, что несколько дней назад произошло немного дальше к югу… Кстати. Вы в курсе, что наша общая знакомая — Таго — обитает в одном из поселений тут неподалёку?
Таго… Рийса?! Берна недоверчиво смотрит на Керью, которая довольно улыбается, как никогда при этом напоминая Шая, сумевшего сделать кому-то мелкую пакость… Хотя сравнивать этих двоих… Керья точно не поймёт… Так, значит, Рийса…
— Живёт с родителями и перебравшимися к ним прочими детьми, хотя те приобрели собственное жильё рядом, в миленьком домике с лабиринтом вместо сада… Мне решительно не нравится Майгор, знаете, Берна? Эти лабиринты… Знаете, что забавно, Берна? Эта дурочка, кажется, решила влюбиться в Кайта! — Керья фыркает, даже не пытаясь скрыть своего отношения к подобному. Кайт? — Это не интересно, — произносит она серьёзно, заметив, видимо, изменившееся выражение лица Берны, — мы последние два года сосуществуем в пределах одного… хм… дома. Но суть не в том… Меня забавляет сам факт того, что Таго с чего-то решила заинтересоваться Кайтом! Это после того поэта… то есть, художника…
— Надо полагать, это из-за Кайта произошла та беда на юге лоскута? — Берна смотрит Керье прямо в глаза, окутывая собственным даром. И чувствует, что Керья колеблется между ложью и правдой. Значит… — Нет необходимости мне лгать, если, конечно, вы сами не замешаны в… этом.
— Всего лишь помогла им убраться отсюда до того, как их схватили, — предельно честно отвечает Керья. — Впрочем, не могу сказать определённо, приняла бы я в этом участие, окажись здесь в тот самый момент… И вы так ничего и не сказали про безопасность…
— Рядом с Горьким Приютом, — Берна ведёт головой в сторону поместья за оградой, — никогда не появляются ни добрые жители лоскута, ни злые. Ни даже приезжие. Это место под запретом. По многим причинам.
Керья кивает с совершенно серьёзным видом. Поворачивается лицом к ограде, щурясь от солнца, что теперь светит прямо в лицо, проводит ладонью свободной руки над белёным деревом, второй рукой с зажатым в ней крючком делая быстрые странные движения. Потом ещё раз кивает и отворачивается. Поправляет шляпу и, извинившись за то, что это несколько невежливо с её стороны, сжимает что-то в руке, почти сразу исчезая…»
— Так, значит, Кайт… — Ясь задумчиво отрывает ещё один лепесток, от чего несчастный цветок становится похож на облезлую тряпочку — оставшиеся лепестки не в состоянии удержаться так, как им полагается, и безвольно опадают вниз. — Вероятно, и сестричка его где-то неподалёку… Что, ты говоришь, произошло у вас не так давно?
Берна вздыхает и начинает рассказывать всё, что знает о разрушении одного из поселений недалеко от побережья.
***
Эта часть подвала используется только для размещения настоек и запасов, рассчитанных на очень длительное хранение. Которые расходуются не так уж и быстро. Но пополнять их всё равно нужно время от времени. Именно этом Леа и планирует заняться в ближайшие дни. Тем более, что время сейчас — самое подходящее. Лето уже перевалило за середину — многие травы… и не только они… наливаются силой. Учитывая, что осень и «чёрная»* зима, как и всегда, стребуют своё, всё это понадобится многим и многим.
Леа поднимается на цыпочки, чтобы достать ящик с рассортированными мешочками. И едва не роняет его на себя. В последний момент его подхватывает Найд.
— С-спасибо, Найд, — произносит Леа, глядя на зависший прямо над ней окованный железом угол ящика. Который вполне мог ударит в висок с самыми нехорошими последствиями… Она отходить немного в стороны, позволяя Найду опустить ящик на пол подвала. — Ты опять меня выручаешь!
— Ерунда, хагари, — улыбается Найд и краснеет, что на его сероватой коже выглядит несколько необычно. Он дёргает себя за порядочно отросшие пряди белёсых волос и отворачивается, делая вид, что заинтересован содержимым других ящиков.
Леа слышит, как за её спиной чуть слышно фыркает бабушка, которая сейчас перебирает стебли золянки, проверяя их качество. Леа бы всё же предпочла набрать новых, благо, травка в избытке растёт на западном склоне буквально в получасе ходьбы медленным шагом от особняка. Но бабушка сочтёт это расточительством. Так что сейчас Леа старается не обращать внимания на то, как бабушка старательно продлевает травке жизнь нехитрыми чарами. Вместо этого она сосредотачивается на содержимом ящика.
Мята и горчанка. Которые почему-то хранятся в одном месте…
Не то, чтобы это было запрещено, но… Нет. На свойства травок подобное соседство никак не влияет — иначе бы они не то что в одном ящике — в одной части подвала бы не хранились! — но мята, даже хранящаяся в специально пропитанном особым раствором мешочке, за это время должна была в любом случае впитать горечь своей соседки!
И что теперь с ней делать?..
Леа вопросительно смотрит на бабушку. Та сурово качает головой.
Ясно.
Придётся эту партию оставить для собственного пользования, а на продажу отправляться собирать новую. А ведь её ещё и сушить надо. И в новые мешочки укладывать…
Нет, ну кто в прошлый раз додумался положить её в один ящик с горчанкой?!
От дальнего угла подвала раздаётся возглас Найда. Леа оборачивается к нему и видит, что он замер около давным-давно пустых бочек и с явным любопытством рассматривает неприметную дверь, ведущую в… Леа морщится, раздражаясь от того, что пришлось вспомнить об этом… об этой реликвии, которую, по-хорошему, стоило бы выкинуть в море, но мысль что там её отыщут те, к кому она не должна попасть ни в коем случае, каждый раз останавливает от подобного действия.
А ещё — понимание, что бабушка этого совершенно точно не одобрит.
— Найд? — Леа неохотно поднимается и идёт к нему. Останавливается, как и всегда, когда приходится приближаться к этой двери, за пять шагов от неё. В этот раз получается, что она стоит перед спиной Найда, который и не думает поворачиваться. — Что случилось?
— Это… Хагари, а что за этой дверью? Вы никогда не рассказывали… — Найд оборачивается и смотрит широко распахнутыми глазами, в которых нет ни капли наигранности. Леа испытывает приступ нежности, как и всегда, когда смотрит на этого большого ребёнка. И в очередной раз с горечью признаётся сама себе, что её познаний в травах и чарах — а последние не превышают уровень домашнего обучения… при этом ещё и обучала её бабушка, которая и сама-то не особенно в них сильна — не хватает, чтобы вернуть этому белобрысому парню с удивительно наивным выражением лица ни память, ни его настоящую личность… Да. Вот в том, что то, что она имеет удовольствие видеть подле себя уже второй год, не является подлинной личностью бедняги, Леа уверена абсолютно. Почему?..
— Там хранится древняя реликвия моей семьи, Найд, — просто отвечает Леа, беря Найда под локоть и направляя обратно к бабушке, которая не сводит с них обоих глаз. И всё прекрасно слышит. — Моя семья поклялась когда-то хранить её, пока не придёт срок. — Только вот никто не знает, что это за срок. И как определить момент, когда он придёт, мысленно добавляет Леа.
— И тогда эта реликвия спасёт мир? — Потому, что такой восторженный парень, искренне переживающий о ней и бабушке, а сейчас едва ли не светящийся от восторга при мысли о спасении мира, время от времени выдаёт несвойственные ему жесты. Или бывает слишком уж задумчив — в такие моменты его лицо становится словно лет на десять старше… старее. И каким-то… жутким, наверное. Бабушка, услышав вопрос Найда насмешливо хмыкает отбрасывая негодный стебель золянки и беря в руку следующий, который аккуратно подрезает снизу и укладывает в небольшую кучку, после чего связывает всё в небольшой снопик. — Ведь иначе зачем её хранить?
— Этого я не знаю, — вздыхает Леа, вытаскивая из ящика все мешочки с мятой и прикидывая, куда их теперь переложить. И что поместить к горчанке вместо неё. — И, наверное, уже никто не знает. Папа… — она на мгновение сбивается с рассказа, почувствовав, как к горлу подкатывает ком, как и всегда при попытке поговорить о семье хоть с кем-то, — …он умер до того, как рассказал мне об этом. Если, конечно, он знал. Хотя я склоняюсь к мысли, что знание было утрачено задолго до этого. Быть может, ещё на прадеде. — Почему-то земля, что даёт знание о травах и… многом, молчит, когда Леа спрашивает её об… этом. И о том, что же случилось с папой.
Но вот знает ли хаг Майгор, который слишком яро набивался папе в друзья по словам бабушки? И не за тем ли он сделал всё, чтобы устроить помолвку Ноэра с ней?.. Правда, Ноэр разорвал её при первой же возможности, не озаботившись о том, какой урон репутации Леа это нанесёт… Впрочем, Ноэр всегда был несколько эгоистичен в этом плане. Йер рассказывал об этом не раз…
Только это совсем не значит, что хаг Майгор перестал навещать Горький Приют «по старой дружбе»… что привело к волне ещё более отвратительных слухов по всему лоскуту…
Хорошо ещё, что Йеру об этом неизвестно…
Потому что Леа даже представить себе боится, во что это всё в таком случае может вылиться…
Правильнее всего было бы оборвать вообще все контакты с хагенн Майгор. Только вот… Леа и представить себе не может, как огорчится Йер. Да и Берна не заслуживает подобного… Леа качает головой и вздыхает, складывая мешочки с испорченной горчанкой мятой в небольшую горку. Можно будет перенести её на верхний этаж подвала и развесить там…
Леа вскидывает голову, почувствовав, как к ограде прикасается… кто-то.
Она не знает — кто. Только вот происходит это уже не в первый раз. Сейчас это похоже на то, словно бы кто-то поглаживает ограду… вернее — чары, что её оплетают, словно кошку… Леа переводит взгляд на бабушку и понимает, что та чувствует сейчас то же самое.
Кто это… Кто и зачем?!
Леа успокаивающе улыбается непонимающе переводящему с неё на бабушку взгляд Найду и велит ему снять с верхней полки ящик с сине-фиолетовой пометкой.
***
Лекки перешагивает через труп, отмечая только, что этот был совсем уж юным… и, наверное, даже не сопротивлялся толком. В половине шага от неё поблёскивает в свете факелов лужа крови. Тёмная, явно начавшая подсыхать, но всё ещё дурно бьющая по обонянию. Лекки морщится и чуть подбирает подол мантии, которую надела по настоянию дяди Кьятта… мало того, что длинная настолько, что пол подметает и путается в ногах, так ещё и светлая… хорошо хоть не белая!
Лекки недовольно крутит головой, пока не отыскивает взглядом парочку слуг, нерешительно выглядывающих из-за угла. Жестом велит им подойти.
— Трупы перетащить вниз — на площадь перед дворцом, — Лекки брезгливо смотрит на ещё одно тело, что лежит, раскинувшись чуть поодаль. Голова трупа запрокинута и видно, что к телу её сейчас прикрепляет небольшой кусок кожи. Лекки скользит взглядом по виднеющимся трубочкам трахеи и крупных артерий, костям чисто срезанного позвоночника… И думает, что следует отыскать Дайла, который уже давно должен был появиться здесь, а вместо этого пропадает неизвестно где. — Кровь отмыть. Испорченные вещи — сжечь. Всё ясно?
Лекки отворачивается и, не слушая заверения слуг в том, что всё будет исполнено в точности, отправляется к лестнице. Не забывая смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не испачкать мантию… Всё же не стоило соглашаться с дядей на этот счёт…
У лестницы Лекки останавливается и некоторое время стоит, не зная, какой путь выбрать. По уму надо бы спуститься вниз и всё же отыскать Дайла, которому давно уже пора браться за дело. Но… и ведь до безумия сейчас хочется отправиться прямиком на верхние этажи, чтобы лично просмотреть те записи, что правящая семья Исверы всегда приберегала для себя… даром, что они никогда не были жрецами!.. Лекки водит кончиком пальца по изузоренной поверхности перил, кое-где испорченной брызгами крови, и думает, что всё это нехорошо напоминает сейчас те два вечера в Кепри. На площади Снов…
Она помнит, как тогда мама точно так же отдавала приказы слугам… и как Кайа инспектировала верхний этаж дома…
Лекки хмыкает и постукивает кончиками пальцев с отращенными чуть длиннее, чем сама она привыкла, ногтями. Звук получается звонкий, неприятный. Лекки чувствует, как по спине ползут мурашки.
За два года ни Кайт, ни Кайа так и не появились.
И если насчёт Кайи Лекки может ещё как-то понять — пусть и отказывается верить в то, что сестра, какой бы дурочкой она ни была, может оказаться мертва… всё же Пустыня далеко не то место, где… — то вот с Кайтом… Ну, не рванул же он вслед за сестрой?! Это было бы слишком даже для него. Тем более, что Лекки могла бы в это поверить, соверши он подобное сразу после исчезновения Кайи. Но ведь он после этого достаточно долго оставался с ними. И даже, как ей тогда казалось, понял, для чего они всё это затеяли… Но — пропал.
И Лекки до сих пор теряется в догадках — почему?
…Есть, конечно, предположение, что в этом замешаны бродяга и его ведьма, при одном воспоминании о которой хочется вымыть тщательно руки. Но… Но — доказательства!
Лекки вздыхает.
Потом подбирает подол мантии, ещё раз послав дяде немало пожеланий, и сбегает по лестнице вниз.
Стоит, всё же, отыскать Дайла.
Тем более, что дядя настаивал, что сегодня Лекки обязательно должна быть рядом с будущим правителем… как его будущая же (Лекки едва не запинается, слишком задумавшись над тем, что как-то избыточно всевозможных «будущих» в одной фразе получается) супруга.
Интересно — а Кайт и Кайа были бы удивлены тому, что Дайл, оказывается, королевских кровей? Лекки приостанавливается на площадке между пролётами и несколько мгновений с сожалением рассматривает разбитую статую, что должна была отгонять от хозяев дворца зло… не справилась она с возложенной на неё ответственностью, надо сказать. А теперь и вовсе только на свалку…
…Наверное, не очень. Всё же по Дайлу можно было понять, что он далеко не прост. Да и то, как оживились все, кому не нравилась уже прежняя власть Исверы, стоило только Дайлу оказаться в Солнечных Часах, говорило о многом… Да, теперь, оглядываясь назад, Лекки сама удивляется, как вообще можно было этого не понять…
Она выходит во двор, отмечая, что солнце почти добралось до зенита.
Полдень…
По-хорошему, стоило бы сейчас уйти под крышу, спрятаться, запереть все двери и окна и не высовывать носа до наступления следующего дня… Как минимум — ей. Но… Не тот день.
Она сбегает по ступенькам крыльца и подхватывает под локоть Дайла, прижимаясь к его боку всем телом. Так, чтобы те, кто стоит напротив него, видели. И делали правильные выводы.
Она проходится взглядом по собравшимся во дворе.
Наёмники, люди дяди и тех, кто его поддержал в этой казавшейся безумной затее. Маги из Мессета, надеющиеся на то, что теперь получат доступ к сокровищнице Исверы… хотя Лекки до сих пор не понимает, что именно они рассчитывают там найти… но в любом случае — зря надеются. Никто и никогда и не планировал расплачиваться с ними таким способом.
Впрочем, объясняться с магами будет не она, а, скорее всего, дядя, который уже зарезервировал для себя место главного советника при новом правителе. А Лекки сможет узнать обо всём только по факту… да и то — если дядя и Дайл посчитают это правильным.
Хотя… Лекки улыбается произносящим поздравительные речи соратникам, старательно притворяясь куклой… она не может сказать, что ей так уж это интересно. Её дело теперь — завершить обучение у мамы и обуздать главный алтарь Исверы. И встать во главе жрецов, чего не удавалось ещё ни одной женщине…
Хм… а вот никого из тех, кто подчиняеся Теннери, среди присутствующих Лекки не видит.
Она мысленно качает головой, стараясь при этом не упускать нити разговора — дядя, Дайл и прочие обговаривают, кто и какой пост займёт… как будто бы всё это не было обговорено сто и двести раз да прошедшие два года! — Как стало известно, Теннери поддерживали и их, и уже бывших правителей, верно, выгадывая, с кого будет больше пользы… Что ж… Значит, всё же имеет смысл поддержать магов Мессета, что помогли — предателей прощать не стоит.
Она поднимает голову и встречается взглядом с Дайлом.
И почему-то не возникает и тени сомнения в том, что он сейчас думает о том же, о чём и она. И полностью поддерживает её настрой.
Что ж.
Так тому и быть.
Но в сокровищницу магам всё равно хода нет и не будет!
***
Кери проходится взглядом по стенам, которых здесь гораздо больше, чем на самом верху башни. Там, по большому счёту, после небольшой переделки присутствуют только небольшие вставки, что отделяют одно окно от другого. Здесь же окна мало того, что по размеру отличаются, так ещё и не на всех стенах, что, по мнению Кери, не идёт на пользу ни помещению, ни Кайту.
Который упорно пытается сделать ещё хотя бы один шаг, чтобы хоть так отметить — для себя — что сегодня ему удалось пройти на пару шагов больше, чем в прошлый раз…
Глупость.
Так он только отодвигает момент выздоровления, каждый раз калеча себя по новой…
Впрочем, к её мнению здесь никто не собирается прислушиваться… Их проблемы.
Кери ещё раз обводит помещение взглядом и прикидывает, а не сделать ли у себя наверху окна — по примеру Дайвега — от пола до потолка? Всё равно по большей части сейчас заняться и нечем… Сойлар всё время занят, появляясь в их… Кери заставляет себя подавить улыбку при этом слове… в их домике на окраине Кепри раз в десять-пятнадцать дней, Лио… всё ещё находится там, где и должен быть в соответствии с проведённым ритуалом… Кери отгоняет от себя тоскливые мысли о том, насколько же она успела соскучиться по названому брату…
Она прислоняется к стене рядом с окном и скашивает глаза, рассматривая сползающихся по случаю наступивших сумерек на площадь перед башней клочков тумана. При этом старается делать вид, что наблюдает за попытками Кайта изображать из себя здорового человека, готового хоть сейчас… м-да…
Он жутко выглядит. Это Кери готова признать.
К обезображенному клеймом лицу, которое за прошедшее время стало выглядеть поприличней, но всё равно оставляет желать лучшего, прибавилась болезненная худоба и бледность. Щёки запали, кожа истончилась… Рёбра Кери могла бы пересчитать не сходя с места, не прикрывай Кайт тело враз ставшей ему большой рубахой… Хорошо ещё, что штаны не сваливаются…
Сейчас Кайт выглядит на все сорок лет… и это почему-то заставляет Кери чувствовать себя неуютно…
Можно подумать, она могла как-то повлиять на события того дня! Да она даже не имела ни малейшего понятия, что Кайт рванёт в Майгор!
Нет, разумеется, она прекрасно понимает его мотивы… Она и сама… Нет. Нет, нет, нет. То, что Кери мечтает взыскать долг с твари, не означает, что она сорвётся в неконтролируемую истерику наподобие той, что выдали сообща близнецы и Ива!
Ох…
Кери проводит кончиками пальцев по подоконнику и заставляет себя держаться в рамках, которые сама же себе и назначила. В конце концов, то, что она желает высказать Кайту и остальным участникам этого идиотизма… ну, быть может, исключая любовника Кайи, который несколько не… Кери не считает, что обвинять караванщика в чём-либо, связанном с Кайтом и прочими, будет глупо — его волнует только Кайа… да и конкретно его вклад в это безумие был минимальным… В любом случае подобная речь от неё только повредит Кайту. Который и без того никак не поправится…
Вот, надо было с самого начала обратить внимание и на него! Но Ива, «умирающая» на диванчике в комнатке Таго, перетянула на себя всё внимание… Да и выглядел Кайт нормально…
Ага! Как Лио тогда, после встречи с другом юности!
Таго… Тоже проблема… впрочем, не её. Пусть с ней разбирается Кайт. Или кто-то ещё… Только бы не пересекаться с этой… девушкой… лишний раз.
С Таго мысли перескакивают на Майгор.
Слухи, слухи, слухи…
После того, как они благополучно убрались оттуда, Кери ещё несколько раз наведалась в лоскут в том числе и затем, чтобы узнать, чем закончилось дело…
Слухи.
Вот можно прямо сейчас осчастливить Кайта и пришедших поддержать его Кайу со своим караванщиком и Иву… и даже оторвавшегося от изысканий… или чем там он в подземелье занимается?.. Кэо тем, что про них сочинили целую легенду! И посланники Сестёр они, и приспешники Их врагов… у Сестёр вообще были враги кроме Охры?.. и призраки, тени, миражи… Материальные такие миражи, оставляющие вполне себе ощутимый урон окружающему пространству!
Надо думать, собравшиеся порадуются тому, насколько знаменитыми они стали…
А ведь эти пересуды наложились на не до конца забытые пересказы событий в Нахоше… Кери готова начать восхищаться тем, кем их в этих слухах представляют!
Только вот это всё может добавить проблем… Хорошо ещё, что большинство сплетников не имеют ни малейшего понятия о том, как герои их рассказов выглядят на самом деле… Но… Это, пожалуй, и единственное, что можно считать плюсом во всех этих байках.
— Вы, кстати, знаете, что в вашей родной Исвере произошёл переворот? — интересуется Кери, чувствуя потребность отвлечь собравшихся от наблюдений за попытками Кайта взять под контроль собственные мышцы… неудачными по большей части, надо сказать.
Ну… что можно сказать? Попытка удалась.
Кайт от неожиданности всё же упал, но подниматься ему пришлось самостоятельно, чего он после некоторого размышления делать не стал вовсе — Кери кинула ему подушку с диванчика, и Кайт так и устроился на полу с нею в обнимку. Кайа привстала со стула и тут же упала обратно. Переглянулась со своим любовником.
После этого все трое под не до конца понимающими — в то, что происходит в Исвере ни Ива, ни Кэо старались особо не вникать — взглядами парочки из подземелья башни и немного ехидным… во всяком случае Кери надеется, что это выглядит именно так… взглядом самой Кери начали обсуждать, кто же стал новым правителем Исверы.
Так не до чего и не договорились в итоге.
Но хоть Кайт прекратил истязать себя попусту…
Ему всё равно ещё не меньше пары месяцев теперь лечиться…
*Зима до перелома на новый год
