XXXVII
Мира быстро проводит раскрытой ладонью, на которую предварительно набрала нити при помощи крючка, над явно собирающимся разреветься младенцем и удовлетворённо выдыхает — тот проваливается в сон, не успев потревожить старшего брата, которого с великим трудом удалось уложить не так давно.
Она зажмуривается и откидывается на спинку кресла, даже не думая принимать «приличную» позу. Пусть мать Льяты и смотрит на неё с неодобрением. Правда, она изо всех сил старается не показывать того, что ей неприятно общество ведьмы, но… Мира не открывает глаз. Она опять перебирает в памяти последние события, пытаясь найти хоть какую-то подсказку, но ничего толкового не приходит в голову.
Кроме того факта, что помимо Льяты пропала ещё и Ярана… хорошо бы — насовсем!.. И совершенно не хочется думать, что это как-то взаимосвязано.
Чтобы хоть как-то отвлечься, Мира открывает глаза и начинает рассматривать комнату. До этого момента было совершенно наплевать, где она, собственно говоря, находится. Всё время и внимание отнимали сыновья Льяты, которые лишь недавно устали и заснули.
Мира думает, что ни за что на свете не желает иметь детей! Уж лучше… да всё, что угодно лучше!
Комната светлая, просторная. Какая-то мягкая. Мира не может найти ни единого острого угла, но оно, и понятно, наверное — всё же здесь обитают дети. Старший из которых уже вполне себе резво исследует всё, до чего дотягивается. Но Мира думает, что ей совершенно не хочется находиться здесь. Слишком всё пушисто, мягко и «уютно» в самом мерзком значении этого слова… вязко.
Если Ярана как-то причастна к исчезновению Льяты, то… то Мира совершенно не представляет себе, где они сейчас могут находиться. И зачем вообще это может быть нужно Яране.
Хотя…
Мира с сожалением признаёт, что с тех пор, как Кери исчезла из Севре, ни Мира, ни Орен и не стремились вникать в то, что там Ярана думает и делает. И сейчас это кажется…
Ох. Мира выпрямляется. Не стоит делать поспешных выводов. Может быть, Ярана просто отправилась в одну из отдалённых деревень. В конце концов, она — целитель. Стало быть, одной из её обязанностей является посещение больных. Кроме того, ей это явно доставляет удовольствие. Мира не раз замечала — ещё в те дни, когда они хоть как-то общались — что Яране до жути нравилось видеть, что люди смотрят на неё с благодарностью. Не такой уж и серьёзный недостаток, надо сказать. Да и вообще не недостаток, если подумать. Но это значит, что Ярана вполне себе могла отправиться куда-нибудь, чтобы почувствовать себя значимой. Если уж в доме бабушки её почти все игнорируют.
Только вот пробегающие по коже мурашки мешают в это поверить.
И это…
Мира в растерянности. Она не видела вещих снов. Как и Кери. И предчувствий за собой не помнит. И, признаться, когда-то завидовала маме… но что это тогда такое? Хочется верить, что это не более, чем нервы.
Только вот почему..?
Беда грозит Яране? Ведь Мира не в состоянии учуять что-то плохое, если оно не касается тех, с кем у неё общая кровь… А Льята — родня Кери. С жителями Ли-Лай её связывает только общий отец с Кери… Тогда… Мира хмурится так, что брови едва ли не сходятся на переносице. Она начинает разглаживать складки, чтобы морщинки не появились.
— Вас что-то беспокоит, хагари Мирья? — ровным тоном спрашивает мать Льяты. Мира морщится, услышав своё полное имя, но не одёргивает собеседницу. В конце концов — она не подружка и не одна из селянок, чтобы говорить с ней в таком тоне. Выпрямляется ещё сильнее, вспоминая, как когда-то, когда Кери только отослали в город, она, сбегая при первой же возможности обратно, жаловалась, что мачеха заставляет держать осанку, соблюдать этикет, смысла в котором нет и не будет и… много чего ещё.
— Я… не знаю, как это объяснить, — задумчиво произносит Мира. И в самом деле — как? — Мне… не по себе. Видите ли, хагари Лайгана, так получилось, что я… да и не только я, хотя сложно было бы представить себе бабушку в таком виде, конечно… мы способны чувствовать, когда тем, кто кровно с нами связан, угрожает серьёзная опасность. Но сейчас… я не понимаю. Льята не является нашей роднёй. Если бы беспокойство затронуло Кери, то это было бы понятно — всё же они сёстры, но мы…
— И вы беспокоитесь, что кому-то из… ваших грозит беда? — уточняет хагари Лайгана, никак не показывая того, что… впрочем, она не может ожидать, что лесные колдуны будут всерьёз беспокоиться о чужой им жизни? Ведь так? Пусть и дружат с ней. Да. Так. И именно поэтому они сегодня пришли в Севре с Ореном. Именно поэтому подняли на уши всех в городе ещё до того, как отсутствие Льяты стало бы действительно заметным. Только вот это ничего не дало. — Но… Вы ведь удостоверились, что все ваши кровные родственники в безопасности?
— Не считая Яраны, — Мира бросает взгляд на пошевелившегося во сне старшего сына Льяты. Хагари Лайгана, сидящая ближе к своему внуку, поправляет одеяло, успевшее сползти. Ярана… куда эта дура спятившая вообще подевалась. — Никто не знает, где она. Хотя, конечно, это может быть совпадением, но… Я боюсь. — Мира ёжится под острым взглядом хагари Лайганы. И думает, что то, чего Ли-Лай достиг за последние три года, может оказаться перечёркнуто из-за одной-единственной идиотки, так и не сумевшей принять смерть любимого человека. Вот сейчас Мира как никогда понимает Кери, которая всегда относилась ко вздохам при луне с презрением… Если с Льятой что-то случится… И если вина в этом будет на колдунах… Мира чувствует, как внутри всё леденеет от ужаса. Эта женщина, что сейчас сидит напротив неё… неужели можно думать, что она так просто простит вред, нанесённые её ребёнку?! — Ну, и Кери, конечно.
— Я приняла вашу сестру когда-то в свою семью, — неожиданно проговаривает хагари Лайгана, задумчиво рассматривая вышивку на рукавах собственного платья. Мира удивлённо замирает. Да, конечно. Она сейчас припоминает, что бабушка тогда надавила на отца Кери, чтобы тот забрал её из леса, который никак бы не смог защитить полукровку. Но… — Не скажу, что это мне легко далось. Даже при учёте того, что я родилась в Дайвеге, — не совсем понятно усмехается она. — И я постаралась сделать из девочки приличную представительницу высшего света. Пусть вы и мешали мне при любом удобном случае… В любом случае — речь не об этом.
— Вы приняли Кери, как собственную дочь… — медленно кивает Мира, про себя отмечая иронию всей этой ситуации. Родная мать отказалась от сестры ещё до того, как ту отправили в Севре — Мира прекрасно помнит, что мама предпочитала скидывать Кери на попечение бабушки или тёти Ружаны — отцу, если верить уже словам самой Кери, она оказалась тоже не нужна. И если бы не бабушка, он бы и не вспомнил о внебрачной дочери. И единственной, кому действительно было дело до Кери, оказалась вообще посторонняя женщина, у которой и вовсе не было ни единой причины любить ребёнка любимого мужчины и другой… Ну, не считать же, в самом-то деле, заботу бабушки искренней!
— Она и есть моя дочь. И, уж извините, хагари Шианн, как бы её не превозносили горожане, не имеет ни малейшего права называть себя её матерью. — Хагари Лайгана презрительно кривит губы. Мира вздыхает чуть склонив голову. Маме и в голову такое не придёт. — Ваши мать и бабушка стали причиной того, что я потеряла одну дочь. Ваша кузина, если ваши предчувствия верны... о, не надо! Я прекрасно поняла то, что вас мучает, как бы вы ни пытались отогнать от себя это! Я понимаю и даже сочувствую. Но… ваша кузина может сейчас стать причиной беды для моей второй дочери. Как вы считаете — стоит ли мне и моему мужу простить вас и в этот раз? Уж не думаете ли вы, что ваша бабушка вечно будет иметь рычаги воздействия на мою семью? Если, особенно, я обращусь за помощью к брату и к правящей семье моей родины?
— Я не сильна в этом, — печально усмехается Мира. Правящая семья Дайвега… Почему это произнесено так, словно бы после этого все вокруг должны упасть едва ли не замертво от ужаса? Что в этих людях такого страшного?.. И стоит ли желать узнать об этом… — Я всего лишь ведьма, умеющая слушать живое. И никогда не стремилась к тому, что… Я только надеюсь, что это лишь мои страхи, а не предчувствие.
— Стоит исходить из худшего предположения, — прохладно замечает хагари Лайгана. — Вы не думаете, что ваше предчувствие может относиться к Керье?
Нет! Мира и в мыслях не держала подобного варианта. Почему-то он даже не задерживается ни на мгновение в голове. Как будто бы это — полнейшая чушь. Но в то же время…
Мира прищуривается, прикладывая кончики пальцев к вискам.
В то же время — как она не заметила этого раньше! — есть ощущение, что и Кери как-то ввязана в это всё… И кто б сказал — хорошо это или же плохо…
***
Я…
Или это уже не я?
Кто б сказал.
Мне в последнее время… которого здесь нет и вовсе… как нет, наверное, и самого «здесь»… кажется, что мои сны… Что это мне не снится. Но…
Это прошлое?
Или будущее?
Или то, что происходит прямо сейчас?
И почему от этого мне настолько больно?
Я вижу её. Девушку с книгой, при одном взгляде на которую пробегает мороз по коже… которой у меня нет, вообще-то. Во всяком случае… Неважно.
И я… Что-то произошло.
Или только произойдёт?
Как же плохо жить… существовать?.. не имея возможности определить хоть что-то!
То, что я ощущаю…
Ох, какие, всё-таки глупости приходят в голову!.. Которой у меня, возможно, тоже нет, но это вообще не имеет значения! Важно совершенно другое.
Я бы хотела научиться определять наверняка — сны я вижу или видения будущего. Да, сейчас я худо-бедно могу отличить… пусть и причитаю, что ничего не ясно и… но, в конце концов — надо же мне хоть как-то развлекаться?!
Тем более, что я всё вспомнила.
Только вот радости это мне не прибавило.
Но хотя бы стало понятно — почему я постоянно вижу именно эту рыжую. Хотя с остальными время от времени появляющимися в видениях людьми… и не людьми, конечно… понятного гораздо меньше.
Но, по крайней мере… Я улыбаюсь. Во всяком случае то, что я сейчас ощущаю, можно описать именно как улыбку. Эта рыжая… И книга. Если я правильно всё понимаю, то книга… Так тепло становится в душе от понимания, что то, к чему сейчас прикасается рыжая, написано тем, кого…
Я резко обрываю мысль.
Не стоит. Пусть я и ни мгновения не сомневаюсь в том, что те, кто сделал это со мной, уже давным-давно в курсе всего и немного больше. Но не стоит давать им понять, что теперь и я… Потому что я так и не научилась предсказывать поступки тех, кто…
Впрочем, сейчас не о том, наверное.
Если я всё правильно понимаю, то то видение, что удалось поймать не так давно, относится к рыжей достаточно малой степени. Это, конечно, радует, только вот те, с кем оно будет связано… И что самое плохое — я никак не смогу сейчас до них дотянуться! Потому что рыжая набрала такую силу от книги — не сказать, чтобы меня это расстраивало, конечно, ведь это означает, что… неважно. Важно то, что из-за этого она сама попросту не воспримет теперь ничего, что я могла бы ей отправить — увы, но законы магии таковы, что я никак не могу воздействовать на неё напрямую. Особенно теперь. А остальных она — пусть даже и против своего желания… о чём можно порассуждать и отдельно, конечно — успешно закрывает от такого рода влияния.
И это… Плохо то, что пусть память и вернулась, но далеко не вся. Плюс — многое изменилось с тех пор, как я была живой. Очень многое. И то, что есть сейчас… Я, конечно, кое-как — с невероятным трудом, причём я практически уверена, что мои усилия не остались без внимания той, кто… — сумела переслать пусть не само видение, но хотя бы эмоции одной девушке, что связана с теми, кого я сумела увидеть, но только это, как я понимаю… и понимала, впрочем, с самого начала, не приведёт ни к чему толковому.
А ещё я прекрасно понимаю… её. Пусть то, что она собирается сделать, и ни в коем случае не должно быть осуществлено…
Я усмехаюсь. Занятно! Можно подумать, я когда-то давно хотя бы на мгновение задумалась о том, насколько правомерны мои желания!
Всё же эти трое — при всей моей нелюбви к ним… вполне оправданной, надо сказать!.. — знали, что тогда делали.
Или, вернее, не они, а Она.
То, где я нахожусь, вспыхивает багровым светом, от которого меня прошивает болью. Наверное, стоило бы назвать её невыносимой… Это не так, конечно. Всё выносимо. Тем более, когда существуешь, как…
Кто?
Кто б знал…
Я заставляю себя пропустить боль мимо. Так, чтобы она коснулась меня лишь краем. Этому я успела здесь научиться. В перерывах между видениями и попытками осознать — кто же я.
Поэтому сейчас я только слежу краем сознания за тем, как то, что должно было бы отбросить меня к самому границе небытия, бессильно мечется в стенах моего пристанища, тщетно пытаясь отыскать цель.
Дождавшись момента, когда чары покидают мою территорию, я заставляю себя привести мысли в порядок, спрятав то, что Она может посчитать достаточным поводом для особенного применения чар. И готовлюсь наблюдать за предстоящим представлением, помешать которому не могу. Пусть и — совершенно нехарактерно для меня, вообще-то — хочу.
***
Леа перебирает в голове все варианты названия мяты, какие только существуют. Не сказать, что это сильно помогает погасить раздражение — для этого, пожалуй, стоило бы ту самую мяту заварить… в большом количестве! — но всё лучше, чем думать о том, в каком всё же состоянии находится гостиная.
Гостиной её можно давно уже называть лишь в память о том, какой она была раньше.
Леа скользит взглядом по пустым стенам, вспоминая картины, что раньше висели там, по голым окнам, давно уже лишившимся обрамления… пустым решёткам. А вот тут — где цвет краски на полу несколько темнее, чем в других местах, раньше лежал ковёр… ещё три года назад, надо сказать!
Она опускается в до сих пор целое кресло напротив сидящего хага Майгора, смотрящего на неё с ласковой улыбкой. Которая вызывает настолько смешанные чувства, что Леа даже и не берётся разобраться в их переплетении. Она просто старается улыбаться примерно в той же тональности, что и гость. Пусть единственное, чего сейчас хочется — убраться к себе в комнату в дальней части Приюта и не показывать оттуда даже носа в течение, скажем, пары десятков дней…
Неосуществимая мечта, надо сказать…
Леа говорит хагу Майгору что-то в ответ на его комплимент. Что-то, что принято говорить таких случаях. Перехватывает одобрительный взгляд бабушки и заставляет себя всё же сконцентрироваться на госте. А то… Вот так вот она в прошлый раз и оказалась невестой Ноэра! Пусть он и не вызывал у неё никогда сильного отторжения в отличие от хотя бы Ланно… Леа заставляет себя оборвать мысль — слишком уж та неправильная по отношению к умершему!.. да и… врать самой себе? Леа вспоминает, как лет десять тому назад у неё заходилось сердце при одном только взгляде на Ноэра.
И то, что он разорвал помолвку… теперь, конечно, Леа знает, что это было правильно, но… плевать даже на то, что это окончательно выбросило её из круга аристократии <i>лоскута</i>…
Могло выбросить, если бы не Берна… Леа сдерживает неуместную сейчас улыбку, но чувствует, как теплеет на душе.
Но это мелочи по сравнению с тем, как было… больно, да, от его решения.
И теперь…
Леа хмурится, понимая, что опять позволила себе отвлечься от гостя. А в случае с хагом Майгором…
— Так вы говорите, что Ноэр одумался? — уточняет она. Неужели хаг Майгор всё не оставит мысль сделать её своей невесткой?! Зачем ему это вообще нужно?! Что в этом такого важного, что… Она заставляет себя дышать ровно, чтобы не выдать того, как обмерло сердце при одном только намёке на… — Не думаю, что после того, как он повёл себя в прошлый раз, это имеет хоть какой-то смысл, хаг Майгор.
— Аллеана, — вздыхает хаг Майгор. Леа не может сказать — всерьёз он или же притворяется. Никогда не удавалось определить… — Прости моему сыну это. Ты ведь видела, в каком он тогда был состоянии… — хаг Майгор сокрушённо качает головой, вертя в руках чашку с отваром трав. Стоило добавить к нему, кстати говоря, и правда мяту. Или лучше мелиссу. Потому что у хага Майгора явно не всё в порядке с сердцем… — Но сейчас он в полной мере осознал свой промах.
Или, вернее, ему помогли осознать это. Неужели и правда…
— Я… не уверена, что с теми остатками репутации, что у меня остались в результате и действий хага Ноэра в том числе, я могу позволить себе подобный шаг, хаг Майгор, — вздыхает Леа, отпивая горьковатый отвар. — Это не выглядит разумным, хаг Майгор. Кроме того, как мне кажется, хагу Ноэру было бы лучше подобрать более… покладистую жену, нежели я. Тем более — с его проблемами…
— Вот как раз касательно последнего лучше, чем ты, ему жены не найти, — замечает хаг Майгор, делая глоток. И даже не морщится, хотя, насколько Леа помнит, он терпеть не может горькое… Потому, собственно говоря, она и велела служанке приготовить именно этот чай. — Моё сердце будет спокойно за сына, если его жизнь окажется в таких руках, как твои.
Леа вежливо улыбается, мысленно коря себя последними словами. Подслушанными у местных рыбаков… о чём не стоит знать бабушке. Ни при каких обстоятельствах. Впрочем — не о них сейчас. Леа заставляет себя никак не выдать того, насколько она недовольна тем, как отдала хагу Майгору слишком серьёзный аргумент. И в самом деле. Для до сих пор страдающего от болей в шрамах и от проблем с магией, которая, несмотря на старания целителей, время от времени начинает вести себя непредсказуемо, женщина-аристократка, разбирающаяся в травах и различных составах, которые презирают настоящие маги… совершенно напрасно… и в самом деле — сокровище. Не надо тратить время и деньги на услуги целителей, которых даже правитель лоскута не в состоянии будет оплатить на постоянной основе — достаточно той, кто… Леа заставляет себя вежливо улыбаться. И не думать, насколько это со стороны хага Майгора… бесчестно.
— Я не думаю, что это такая уж хорошая идея, хаг Майгор, — вздыхает Леа. — Кроме того — разве у него нет сердечного интереса в одном из поселений на береговой линии? Я слышала, что он неравнодушен к одной исверке… — Она видела эту исверку. И так и не может понять — что в ней такого, чтобы…
Хаг Майгор на мгновение не удерживает маску доброжелательного собеседника. Леа думает, что теперь явно не поздоровится либо Ноэру, либо той самой исверке… Впрочем, ей одинаково безразлична судьба обоих. В конце концов, с собственным сыном хаг Майгор не сделает ничего плохого, а исверка… Да, это, вероятно, не совсем правильно, но Леа не чувствует абсолютно никаких угрызений совести по этому поводу. Это будет им полезно. Всем троим.
Кроме того у исверки должна быть голова на плечах. И родственники.
Хаг Майгор отставляет чашку на столик, скользнув взглядом по сколам углов — Леа видит, как он задерживается на неровностях поверхности этого довольно-таки старого стола и чуть заметно кривится. Ну, да. Уж какой есть. Леа давит желание высказать всё, что она думает по поводу его пренебрежения, но позволяет себе лишь обхватить себя за талию руками, стягивая потуже концы шали. И выпрямляется, легко поднимаясь с низенького пуфика. В отличие от хага Майгора, который и в самом деле за последние годы ощутимо сдал.
Она идёт следом за хагом Майгором, пытаясь понять — для чего он приходил? Попытаться вновь свести её с Ноэром?
Но это же глупо!
Зачем человеку его положения тратить время на сироту, у которой за душой только не самое прибыльное поместье? Не заложенное только из-за собственной гордости. Да, с историей, но уж хозяин целого лоскута явно способен найти более выгодную партию для своего сына, чем такая, как Леа!
Леа опять непозволительно уходит в собственные мысли, что на этот раз оборачивается тем, что она врезается в спину хага Майгора, который почему-то замер посреди коридора. Леа осторожно выглядывает из-за его плеча, ради чего приходится подняться на мыски.
Найд?!
Ох, а ведь она и забыла про то, что сама же отправила Найда в подвал — пересчитать количество бутылок с настоем от бессонницы. Как раз на то время, пока здесь находится хаг Майгор.
…Почему-то казалось, что этим двоим лучше ни при каких обстоятельствах не пересекаться…
И до сих пор так кажется, надо признать.
Хаг Майгор медленно поворачивается к Леа и вопросительно смотрит на неё.
— Ты не представишь нас?
— Это Найд. Он работает у нас садовником. — И не только им, но Леа не считает, что обязана распространяться об этом перед кем-либо. — Найд, познакомься с хагом Майгором — хозяином лоскута.
— Мне очень приятно, — ясно улыбается Найд, от чего в коридоре как будто бы вспыхивает маленькое солнце. — Я пересчитал бутылки. Мне стоит сделать ещё что-то?
— Бабушка хотела передвинуть шкафы в библиотеке, — сообщает Леа, с радостью вспомнив про недавнюю идею бабушки навести порядок в том, что осталось от фамильной библиотеки. Радость тут же меркнет, когда перед мысленным взором всплывает то мизерное количество книг, что всё ещё стоят на полках.
Найд кивает и проходит мимо хага Майгора, но замирает, когда тот кладёт ему руку на плечо.
— Мы не встречались раньше? — Леа видит, как хаг Майгор едва ли не ощупывает Найла взглядом. И, возможно, не только им. Найд улыбается открытой немного беззащитной улыбкой и качает головой.
— Он не сможет вам ответить, хаг Майгор, — вздыхает Леа, переключая внимание гостя на себя и жестом отсылая Найда. — За те два года, что он живёт здесь, Найд так и не вспомнил ни своего имени, ни прошлого, и того, как тут оказался.
— Вот как… Найд? Хм…
Хаг Майгор задумчиво смотрит вслед Найду. Но не предпринимает ни единой попытки что-либо сделать. Вместо этого он извиняется, желает хорошего дня и направляется к выходу из дома.
Леа позволяет себе не выходить из-под крыши крыльца, замирая самом пороге. Она стоит, наблюдая за тем, как хаг Майгор быстрым шагом удаляется в сторону ограды, которую отсюда увидеть почти невозможно.
И всё же.
Зачем он приходил?
Зачем он вообще приходит постоянно на протяжении всех тех лет, что прошли с момента смерти папы?..
