XXXIX

    Иве не нравится находиться на верхних этажах башни. Как ни странно, но там каждый раз её охватывает гнетущее чувство, будто бы кто-то или что-то постоянно отслеживает каждое действие. Быть может, в этом виновата та комната, которую время от времени запирает чарами Шайли. А может быть, и то зеркало, что по какой-то причине Шайли держит в собственной комнате на самой вершине башни. Ива не возьмётся утверждать, что именно является истинной причиной, но она предпочитает находиться в подвале в компании Кэо. Даже когда тот в очередной раз устраивает какой-то эксперимент с местной живностью…

    Только вот сейчас приходится подниматься на самый верх… ладно, не на самый — Шайли Иве видеть совершенно точно не хочется. Да и причины к этому нет никакой.

    А вот заглянуть к Кайту и посмотреть, как продвигаются его расчёты городов… ах, как же Иве хочется увидеть эти города собственными глазами! Наверняка это будет невероятное зрелище, ни в какое сравнение не идущее с теми городами, что довелось видеть в Мессете…

    Наверняка в этих городах никогда не будет и болезней, ни горя, ни людей, считающих себя выше прочих только потому, что у них какая-то там особенно благородная кровь.

    Так что сейчас можно попытаться выспросить у Кайта подробности… Тем более, что после ссоры с Кэо находиться в одном с ним помещении довольно-таки сложно.

    Ива вздыхает и толкает дверь в комнату Кайта. Тот никогда не запирается, как, впрочем, и никто в башне. Может быть, и потому, что никому в голову не приходит беспокоить соседей по пустякам. То, как вчера Шайли вломилась к ним, скорее исключение из правила…

    Интересно, а кого именно она искала? Вроде бы, она говорила, что чувствует что-то… Но… Ива замирает на мгновение, понимая, что не видела Шайли после вчерашнего. Она прислушивается к собственным ощущениям, пытаясь понять — стоит ли беспокоиться по этому поводу. Но так ничего и не понимает. То ли это действует только на Кэо, то ли вообще она всё себе придумала, и тот случай, когда Кэо остался один на один с местной живностью ночью, был не более, чем совпадением.

    Ива вздыхает и делает шаг внутрь комнаты.

    И тут же быстро сдвигается в сторону, чтобы избежать просвистевшего мимо кинжала… воткнувшегося в камень стены так, словно бы это земля… ну, или, как ни банально по словам Шайли это звучит — масло.

    После того, как Лаок посчитал состояние Кайта более-менее пристойным, он покинул башню, посоветовав брату Кайи тренироваться в метании ножей. На всякий случай. Кайт, как ни странно это для него… ну, насколько Ива сумела его изучить за то время, что провела в башне… принял это близко к сердцу.

    Слишком близко!

    Ива переводит возмущённый взгляд с кинжала на Кайта и обратно. Кайт пожимает плечами и вновь утыкается в свои записи. Кинжал вообще никак не реагирует… Ива сдавленно хихикает над собственной шуткой. Пусть та и не такая уж и оригинальная.

    Плевать. Ей смешно, а на всех прочих — плевать.

    Ива проходит в комнату и занимает место на полу рядом с Кайтом, который явно перенял привычки Шайли.

    Во всяком случае после того, что произошло в Майгоре, он перестал пользоваться кроватью вовсе. Ива заглядывает через плечо на записи, видит ровные столбцы цифр и отшатывается. Ловит злорадную усмешку Кайта.

    Вот, всё же они с Кэо определённо похожи! Тот точно так же обожает изводить её, не давая объяснений — что и зачем делает, предоставляя только путанные записи. Предлагая разбираться во всем самостоятельно. Это что — настолько весело, что ли?

    И у кого тут плохое чувство юмора…

    — И когда же мы увидим города?

    — Когда я пойму, что вот в этих конкретных расчётах не так, — мрачно сообщает Кайт, запуская в стену рядом с дверью ещё один нож. На этот раз нож входит в стену с противным скрипом, отчего Кайт сначала морщится, а потом как-то брезгливо смотрит на ещё десяток точно таких же, лежащих рядом на полу. — Дешёвки! Но я и не мог ожидать, что какой-то караванщик принесёт мне настоящий исверский «шёлк»! — Он крутит в руке ещё один нож, а потом без замаха — движением одной только кисти руки — отправляет его в полёт. Тот вонзается в камень со всё тем же скрежетом.

    Именно в этот момент открывается дверь, пропуская Кэо. Тот хмуро смотрит на торчащие из стены ножи, вытаскивает их и, пройдя к Кайту, кладёт их рядом с ним. Кайт пожимает плечами и вновь утыкается в расчёты. Ива с излишней внимательностью следит за тем, как брат Кайт вносит поправки в столбцы символов. Она старается не показывать Кэо, что заметила его появление, но вместе с этим отслеживает его действия боковым зрением.

    В комнате повисает молчание, которое никто даже не пытается нарушить. Ива погружается в собственные размышления. Надо бы, наверное, всё же хотя бы попытаться навестить семью. Объяснить, что она не желала ничего плохого. Что это было просто кошмарное стечение обстоятельств — не более. Что просто не нужно было после столкновения со вдовой возвращаться в Нахош. Но так хотелось увидеть семью. Да и… она ни разу за это время не была на могиле Лилии.

    А теперь, выходит, надо ещё и на могилу Рыбки…

    Ива закусывает губу, испытывая острое желание закричать в голос, что-то разбить, но…

    — В этом нет смысла. Я уже говорил тебе об этом, — резко произносит Кэо, заставляя и Кайта, и Иву посмотреть на него. Ива, впрочем, тут же отворачивается… Толку-то с того! — И то, что ты меня сейчас так старательно игнорируешь, лишь подтверждает мою правоту. Чего ты добьёшься, отправившись в Нахош?

    Ива хмыкает, но упорно хранит молчание. И столь же упорно рассматривает стену за спиной Кайта. На мгновение она ловит его взгляд — любопытный и весёлый — и раздражённо выдыхает. Кайт пожимает плечами и вновь утыкается в расчёты. Но ненадолго.

    Спустя несколько мгновений он откладывает карандаш, пробегается пальцами по флейте, что висит на цепочке на шее, и широко улыбается, от чего лицо перекашивается в гротескную маску. Ива болезненно морщится, видя, как изламываются линии клейма, обезображивая и так не самое привлекательное из-за ожога лицо.

    — Мне даже не интересно, из-за чего вы не сошлись во мнениях, — сообщает он, откидываясь на пол. — В конце концов — это лишь ваши проблемы. Но, если вы помиритесь, то я могу предложить вам поучаствовать в привязке городов к якорям…

    — Так города…

    — Готовы, — кивает Кайт, прикрывая глаза. — Они уже существуют — там, где и должны находиться. Осталось только сделать так, чтобы в них можно было прийти из Мессета… Н-да… я пытался придумать, как перевести их в Шайраш, но здешняя земля никогда не примет ничего подобного. Увы. Кукольник сразу это сказал, но я пытался… Неважно. Не имеет значения.

    — И почему эту самую привязку не можешь сделать ты? — подозрительно интересуется Кэо. Он перестаёт смотреть на Иву, сосредотачиваясь на Кайте. Тот пожимает плечами, как-то неопределённо высказываясь насчёт того, что это не по его части и… Кэо поднимает один из листков, вчитываясь в то, что там написано. Слова Кайта он явно не слушает. А Ива не может понять, что же в том, что сейчас говорит Кайт, ей не нравится. И почему. Ведь он не сказал пока что ничего, что можно было бы… — А, так вот в чём дело! — нарушает поток мыслей Ивы Кэо, отбрасывая листок. Тот ловит Кайт, бережно укладывая его к прочим расчётам. — Занятно, что тут можно сказать. И главную роль в этом ты, без сомнения, отводишь мне.

    — А ты предлагаешь, чтобы это делала девушка? — изгибает бровь Кайт. Ту, что на клеймённой стороне лица… Ива передёргивает плечами от того, как клеймо перекашивается. Кайт вздыхает и распускает собранные на затылке волосы, перекидывая убранную ранее чёлку на лицо. Так, чтобы обезображенная сторона была закрыта. Ива переводит дух. Да, она привыкла к тому, как именно выглядит Кайт, но временами это… страшно. — Не кажется ли тебе это слишком жестоким по отношению к ней?

    Кэо хмыкает и смеривает Иву оценивающим взглядом. Ива с трудом удерживается от желания передёрнуть плечами, чтобы согнать прокатившиеся по позвоночнику мурашки. О чём они вообще?! Ива тянется к тому листку, но Кайт убирает их так, чтобы достать можно было лишь обойдя самого Кайта. Разумеется, делать это Ива не собирается. Она вздыхает и вопросительно смотрит на Кэо. Потом на Кайта.

    — Что там такого ужасного, что я не смогу с этим справиться? — пренебрежительно интересуется она. Ну, в самом деле — что?! После того, как она чарами убила не одного уже человека. После того, как из-за неё умерли две её сестры… что такого невероятного может быть в какой-то там привязке городов? Пф!

    — Надо будет принести в жертву людей, подходящих по параметрам, в определённых местах, в определённое время, — спокойно отвечает Кайт, пробегаясь при этом пальцами по флейте. Ива удивлённо вскидывает брови. И всё? Такая малость… — Не фыркай, Ива. Не в бою, как тебе уже приходилось. И не постоять в сторонке… да, мне рассказали, что вы с Кэо сделали в Дайвеге… жертв нужно будет убивать лично. Магией или сталью. Но — тебе придётся смотреть им в глаза. Не лучше ли доверить это Кэо?

    Кэо показательно громко хмыкает, выражая… Ива не может сказать наверняка — что именно. Но она предположила бы, что Кэо в данный момент веселится тому, что Кайт так просто посчитал его… хотя тут Кэо и само виноват. Он же и правда в том ритуале вместе со своими приятелями убил девушку… Но… Ива решительно вскидывает голову.

    — Я смогу. — Она пересекается взглядом с Кэо, который перестал усмехаться и теперь серьёзно смотрит ей в глаза. — Если уж Кэо смог, то и я смогу.

    Не может же она, в самом деле, отсиживаться за спиной Кэо, позволяя делать ему всю грязную работу! Она протягивает руку за листом, выразительно глядя Кайту в глаза. Тот вздыхает, потом отдаёт лист.

    — Это не обязательно делать сразу всё. Перерывы допустимы. Но — не больше, чем полгода.

    Ива кивает, пряча листок за пазухой, и покидает комнату, не дожидаясь Кэо. Она даже аккуратно прикрывает за собой дверь, чему невероятно горда.

    …И едва не летит вниз с лестницы, когда ступенька под ногой начинает крошиться…

    Останавливает её магия.

    Ива поднимает голову и видит Шайли, которая с совершенно бесстрастным выражением лица рассматривает её и лестницу.

    Буркнув себе под нос, что надо всё же заняться состоянием башни, Шайли уходит наверх, захлопывая за собой люк с оглушительным грохотом.

    ***

    Каждый шаг по тропе сродни полёту. Кери и не думала, что вспомнить это будет настолько… больно. Она совершенно не чувствует веса по-прежнему находящейся в беспамятстве Яраны, пусть и приходится тащить её на себе. Зато она прекрасно ощущает, как ноги утопают в шёлке травы, а запахи настолько дурманят голову, что хочется прямо сейчас сойти с тропы и раствориться в…

    Что за чушь?!

    Кери резко останавливается и сбрасывает Ярану на тропу. Проследив, впрочем, чтобы ни одна часть тела не оказалась за пределами оной. Всё же скармливать кузину местной флоре Кери не собирается. Пусть та этого и заслуживает своими действиями, конечно. Впрочем, не о ней сейчас. Кери прикрывает глаза, вслушиваясь в то, что можно было бы посчитать собственными мыслями… Как раньше она и поступала.

    Напрасно.

    Теперь, после Шайраша и огня, она ясно чувствует, насколько это ощущение умиротворения наносное.

    Так, значит, тропа заставляет колдунов обожать её, чтобы при случае заманить вглубь иллюзорного леса и поглотить?..

    Какая же это мерзость…

    Впору задуматься — не является ли тропа одним из порождений Шайраша, каким-то неведомым образом зацепившаяся за лес и паразитирующая теперь на колдунах…

    Хотя… какая ей разница, если Кери в любом случае не собирается связывать собственную жизнь с этим местом?..

    Разве что услугу Орену и Мире оказать — всё же не так уж и много у неё осталось кровных родственников, чтобы ими разбрасываться.

    Хайн появляется внезапно. По крайней мере — Кери, погрузившаяся в размышления о тропе… да хоть о чём, только не о предстоящих разговорах, в самом деле!.. заметила калитку только, когда та возникла у неё перед самым носом. Кери затормаживает и неприязненно рассматривает поблёскивающие шипы.

    Ага.

    Стало быть, если настоящая… чистокровная ведьма Ли-Лай находится в бессознательном состоянии, то хайн это вообще никак не воспринимает, что ли? Прелестно! Кери опускается на тропу и тоскливо выдыхает. Потом сплёвывает, отмечая, как шипы увеличиваются едва ли не вдвое… Пф! Не нравится, да? Ну, и… плевать.

    Она встаёт, закидывает руку Яраны себе на плечо и тащит кузину к калитке. Можно подумать, после того, что она пережила, когда чуть было не потеряла магию, какая-то местная калиточка, пусть её происхождение и не до конца ясно, сможет чем-то её удивить?!

    Ха!

    Шипы пропарывают кожу, впиваясь в плоть, но Кери знает, что всё это исчезнет, стоит ей только ступить на настоящую землю.

    Так и происходит. Кери валится на траву под тяжестью тела Яраны. Шёпотом перечисляет все ругательства, что успела почерпнуть у Лио, и спихивает с себя тело. Вот ни за что не скажешь, что эта с виду хрупкая девушка может столько весить! А ведь теперь надо как-то тащить её к дому… Кери протяжно вздыхает и вытаскивает крючок.

    Она хотела как можно дольше не ставить в известность местных о своём появлении, но, по-видимому, иначе просто и не получится. Ну, не тащить же, в самом деле, эту идиотку на себе?! Она быстро вывязывает несколько рядов самым примитивным узором, опутывает получившимся шнурком тело Яраны и быстрым шагом покидает поляну, одним своим видом напоминающую про ту ночь, когда Меор… Кери встряхивает головой и переходит на почти бег, радуясь, что никто сейчас этого не видит.

    Тело Яраны плывёт на небольшой высоте над землёй следом за ней.

    То, что по лицу кузину сейчас хлещут ветви малины и ежевики, доставляет мелочное удовольствие, которого Кери не собирается себя лишать.

    К дому она добирается — если верить ощущениям — примерно к полуночи. То есть, в такое время, когда все люди должны бы уже спать… Тем более — в лесной деревне, где обычно встают засветло. Но, увы. Кери не может настолько повезти.

    Впрочем, первой она встречает ма… хагари Шианн, что, наверное, даже хорошо. Хотя бы потому, что Кери так и не поняла, о чём и как говорить с хагари Гильетт. Вот на хагари Шианн и потренируется.

    Кери сгружает тело прямо в сенях, отмечая, как домушка метнулся размытой тенью прямо к Яране. И чувствует его недобрый взгляд на себе. Ну, неужели, воплощённое сердце дома станет ей теперь устраивать пакости во имя мести?! Было бы даже забавно, правда. Впору даже пожалеть, что она появляется здесь в последний раз… при любом исходе разговора — не получится поизводить домушку… Какой бред! Кери прислоняется к стене, игнорируя ледяной взгляд хагари Шианн, которая терпеть не может подобного поведения.

    — Доброй ночи, хагари Шианн, — прикрыв глаза, бросает в пространство Кери. И ощущает внутри пустоту, приправленную любопытством. Которое, к слову разожгла в ней эта тварь. Потому что самой ей уже три года, как плевать на то, что произошло тогда в храме. На причины, во всяком случае. — Надеюсь, я не сильно потревожила ваш покой?

    — И где же ты пропадала, дочь, столько лет? — хагари Шианн практически не меняя положения крючка, проверяет Ярану. И мрачнеет. Жестом привлекает внимание домушки и приказывает отнести Ярану в сердце дома. Даже так? Это что ж с ней такое случилось?.. И хочет ли Кери об этом знать… — Помнится, Мира и Орен встретили тебя той же осенью в Бринн…

    — Вы предпочитаете называть меня дочерью, после того, как я была почти искалечена благодаря вашим же усилиям, хагари? — с любопытством интересуется Кери, ощущая, как внутри начинает закручиваться злость. Слабая — лишь бледный отзвук того, что она испытала в ту ночь перед казнью, но тем не менее…

    — Ты не знаешь, почему это нужно было сделать, дочь, — холодно отвечает Шианн, приоткрывая дверь и кивком головы указывая Кери проходить. Кери пригибается и оказывается в сердце дома. Давно она тут не была… И, честно сказать, совершенно не счастлива оказаться вновь. Хагари Шианн прикрывает за собой дверь и подходит к лежащей Яране, начиная сплетать над ней плотное полотно чар. — Это был единственный способ тебя защитить…

    — Уж не от того ли существа, что убило Меора и вырезало Совет? — фыркает Кери, без разрешения усаживаясь на край стола, отодвинув лежащие там вещи. Что-то падает на пол с громким стуком. Хагари Шианн морщится, как от боли и выразительно смотрит на Кери. Та пожимает плечами. Ну, уж нет! Она не собирается исполнять прихоти этой женщины только потому, что той, видите ли, больно созерцать беспорядок! — Так мы виделись сегодня. И эта тварь посоветовала узнать у вас — из-за чего было принято решение убить меня…

    — Не выдумывай! Ты осталась бы жить…

    — Только недолго, — охотно кивает Кери, наблюдая за тем, как полотно чар над Яраной рвётся и окрашивается в сизые оттенки, вызывающие желание сплюнуть… в лучшем случае. Кери напрягает память, пытаясь вспомнить, что конкретно такая расцветка чар может означать, но ничего в голову не приходит. Ну, а Лио учил всё же несколько иначе… — И, вероятно, я бы шагнула с края Сломанной башни вслед за моим первым женихом…

    Хагари Шианн крупно вздрагивает, словно бы эти слова и в правду причинили ей боль. Она откладывает крючок, развеивая чары. И явно что-то желает сказать, но дверь в комнату приоткрывается, пропуская хагари Гильетт. Кери выпрямляется, но со стола и не думает слезать. Ох! Можно подумать, за эти три года она не видела кого-то более внушительного, чем единственная теперь глава Ли-Лай! Взять хоть тварь, хоть Кукольника…

    Хагари Гильетт окидывает её цепким взглядом и проходит к своему креслу, разворачивая его так, чтобы видеть и хагари Шианн, и саму Кери.

    — Она утратила разум, — отвечает хагари Шианн на кивок в сторону Яраны. — Понятия не имею, что именно она сделала, но результат… — Хагари Шианн отходит от Яраны и занимает место неподалёку от Кери. Кери едва заметно ёжится от такого соседства, поднимая со стола скрученный свиток и начиная постукивать им себе по ладони. — И я сомневаюсь, что есть способ вернуть ей то, что потеряно.

    — Она пыталась вернуть Меора, — скучающим тоном, который приходится строго выверять под двумя парами глаз, сообщает Кери. — Убила Льяту, чтобы призвать меня. Затем, чтобы сделать главной жертвой этого идиотского ритуала… Надо сказать, что вы совершенно не справились с тем, чтобы поставить Яране мозги на место… Впрочем, не моё дело.

    — Тогда понятно, отчего она в таком состоянии, — вздыхает хагари Гильетт, чуть меняя позу. Кери изгибает бровь, одновременно с силой ударяя по ладони свитком. Стоило бы, наверное, взять в руки крючок, но… Не хочется. Да и ключ висит на запястье — на всякий случай. — Ты, кажется, хотела знать, почему я приняла решение лишить тебя магии?

    — А также — почему вы решили продать меня Теннери. — Кери покачивает ногами, наслаждаясь выражением лица хагари Гильетт. Та, как будто бы одновременно удивлена, напугана и… что-то ещё. Что-то, чего Кери не может понять.

    — Всё просто, — вздыхает хагари Гильетт. Она прикрывает глаза и чуть откидывает голову. И при этом поглаживает кончиками пальцев собственные ладони. Странный жест, надо сказать. Для этой женщины. Если бы не личность той, кто это проделывает, Кери могла бы предположить, что она так пытается удостовериться в целостности собственных рук. — Когда-то я сбежала из родной семьи, отказавшись от всего, что мне причиталось по положению. Как от хорошего, так и от плохого. В оправдание могу сказать, что в ту пору я была несколько наивна. И влюблена. В кого – не имеет значения. И это бы не стало серьёзной проблемой, не являйся мой род королевским.

    О… Надо признать — хагари Гильетт умеет повергнуть в шок одной фразой. Королевская кровь? Та самая, что может приказывать любому магу? Но тогда почему Кери ни разу… Она вопросительно смотрит на обеих женщин, отмечая, что для хагари Шианн это не стало новостью.

    Даже так?

    — Ты — смесок. В тебе королевская кровь, кровь мужчины, которого я любила, и этого Шаррета… Жалкий бездарь! Только и сумел, что жениться на аристократке и заполучить должность главного мага Севре. Ну, можно сказать, что тут ему повезло — никто особо и не претендовал… Не суть, — обрывает сама себя хагари Гильетт, подбирая один из предметов, что упал со стола и оказался в достаточной близости от её кресла. Кери присматривается, узнавая ступку для измельчения… того, что под руку попадётся — трав, пряностей, минералов. — И, как смесок, ты не имеешь доступа к силе. Зато твои с Меором дети вполне могли стать правильными потомками королевского рода…

    — Только не говорите, что вы, хагари Гильетт, планировали переворот! Это слишком глупо, — качает головой Кери, прикидывая, что после её исчезновения хагари Гильетт просто сменила ту, кто должна была… только Кери сомневается, что Ярана была бы способна… а дальнейшее разжижение крови могло бы и вовсе ничего не дать. Если уж изначально ставка делалась не на кузину. Хагари Гильетт серьёзно смотрит ей в глаза. И от этого мурашки пробегаются по спине. Кери приходится призвать свою волю, чтобы не выдать того, как именно подействовал на неё этот взгляд. — Значит, Ярана поплатилась за то, что подняла руку на представителя королевской крови, — чуть меняет тему Кери. — И, вероятно, осталась жива только потому, что и сама находится с оной в родстве… занятно.

    Надо будет потом рассказать об этом Лио. Когда он вернётся, конечно. Пусть порадуется хитросплетениям судеб.

    Только при чём тут тварь?

    Кери вопросительно смотрит на хагари Гильетт.

    — Слуги Шайн — именно так стоит называть то существо, что нарушило покой Ли-Лай — пришли в Мессет лет сто с небольшим назад. Не все в королевском роду были согласны с тем, что им стоит позволять тут жить, но к голосу разума не прислушались. Хотя — справедливости ради — не могу не признать, что они своей силой создали Дайвег. И владеют им и по сей день. Впрочем, сиди они в своей резиденции, всё было бы прекрасно, но… — хагари Гильетт вздыхает и переводит взгляд на обратившуюся в слух хагари Шианн. Так она тоже не знала? Какая разница?! Кери мысленно пролистывает картинки Дайвега, думая, что им с Лио удалось сотворить прямо под носом тварей… ох, простите!.. Слуг Шайн… вероятно — той самой, что считается госпожой Шайраша… такое, что… И при этом — не попасться! Даже гордость за себя берёт. — Но есть у Слуг, помимо их отвратительного нрава, одна привычка. Они коллекционируют редкие способности. Если им попадается мужчина (лучше, конечно, женщина) с необычными способностями, Слуги стремятся добавить этот экземпляр к собственной крови… И, конечно же, они всеми способами пытались и пытаются до сих пор заполучить королевскую кровь. — Хагари Гильетт криво усмехается. Кери припоминает, что, если верить тому, что рассказывал о правящей семье Мессета, существует специальный ритуал, благодаря которому невесты королевского рода, уходя в иные семьи, лишаются сути, чтобы не появлялись лишние наследники… Так вот оно что! — В предыдущем поколении они получили принцессу, но…

    — Должно быть они были счастливы узнать, что есть ещё один — неучтённый — экземпляр, — хмыкает Кери. И понимает, что за свою жизнь при встрече с представителями семьи Теннери можно не беспокоиться. Им будет невыгодно её убивать. Прекрасно…

    — Именно поэтому я и настояла на том ритуале! — Чуть повышает голос хагари Гильетт. — Слуги не должны получить кровь королевской семьи.

    Кери вздыхает и откладывает свиток. Спрыгивает со стола. Что ж. Тварь… или стоит назвать это Слугой?.. нет, много чести. Тварь оказалась права — с семьёй и правда стоило поговорить. Хоть узнала — за что её хотели убить. И продать…

    Может, стоит попрощаться?

    Пожалуй… нет. Не имеет смысла.

    Кери аккуратно прикрывает за собой дверь, одним только взглядом останавливая задумавшего что-то домушку. И покидает дом. Возможно, что навсегда. Во всяком случае она не планирует сюда возвращаться, пока живы хагари Гильетт и хагари Шианн.

    В башню она возвращается ближе к рассвету.

    Несколько неудачно, что даже и не удивляет — после такой-то насыщенной ночи — оказавшись прямо на лестнице. Ступенька, на которой она появляется, опасно скрипит, но вес держит. Кери С трудом удерживает равновесие, уцепившись за выступ на стене.

    Спустя несколько мгновений Кери отпускает выступ и старается дышать размеренно, чтобы не сорваться на… На пару витков ниже открывается дверь, выпуская из комнаты Кайта Иву. Та начинает спускаться и едва не летит вниз из-за развалившейся под её весом ступени.

    Кери быстро подцепляет пальцами несколько нитей и дёргает Иву на себя, одновременно крючком провязывая крупную сетку, способную хоть на время не дать ступеньке развалиться окончательно.

    — Всё же надо заняться хотя бы лестницей, — вслух сообщает она перед тем, как, проследив, что Ива сможет самостоятельно добраться вниз, подняться к себе, с силой опуская дверцу люка, чтобы отрезать верхний этаж от остальной башни.

    Первыми на пол летят те книги, что стояли на полках. Кери сталкивает их, с дикой радостью наблюдая за тем, как сминаются листы, ломаются дорогие — в некоторых случаях даже инкрустированные драгоценными камнями — обложки. Из горла рвётся рычание пополам с хохотом.

    Приложив некоторое усилие, она сбрасывает и прибитые достаточно надёжно полки, которые с треском и грохотом падают на книги… Жаль, что в комнате практически нет вещей — так было задумано изначально, правда. А те, что есть…

    Зеркало Кери даже в таком состоянии трогать опасается, а ванну поднять довольно-таки проблематично.

    Можно, конечно, магией, но…

    Но тогда утратится смысл того, что она сейчас делает.

    Кери вспоминает сейчас, как тогда громила комнату в доме в Севре. Похоже, наверное…

    Не похоже.

    Тогда это было продиктовано отчаянием. Всё то напряжение от перспективы лишиться самого важного в жизни, невозможности покинуть комнату и как-либо повлиять на собственную судьбу она выплёскивала на окружающее её пространство. Сейчас… о, да… Злость пополам с весельем. Пусть последнее и отдаёт истерикой.

    Но — лишь отдаёт. Кери прикидывает, как бы сейчас поудачнее швырнуть вот этот вот томик. Так, чтобы тот и не пострадал слишком сильно, и не вылетел прочь из башни.

    Свалится на сгустки тумана, что ползают сейчас прямо у подножия башни, и ищи его потом… сожрут ведь…

    Кери опускается на пол в окружении вороха книг, бумаг, полок и подушек и осматривается, прикидывая — нельзя ли ещё что-нибудь куда-нибудь швырнуть…

    Кери запускает пальцы в волосы, разлохмачивая и так не очень-то ровную причёску.

    Ганна… Она на удивление стойко держалась. Мира, которая присматривала за детьми Льяты… ох, поверить сложно, что за это время сестричка успела стать матерью! Пусть это и было вполне себе ожидаемо… Мира — да. Она еле сдерживала слёзы, почти постоянно смотря на дверь комнаты, в которой лежало тело Льяты.

    Там заперся Аран, не впуская никого.

    Кери ногой чуть сдвигает одну из книг, чтобы изображённая на обложке маска не смотрела прямо на неё. Надо признать, что Аран оказался лучше, чем она думала всё то время, пока жила в Севре.

    Ганна…

    Ох, как же сейчас муторно на душе — не просто же так Кери сейчас пытается выплеснуть боль от последнего разговора, разрушая всё, что возможно собственными силами!

    Ни хагари Шианн, ни хагари Гильетт не сумели добиться своими словами того, что сделала Ганна одним только взглядом.

    Что с того, что она — Кери — наследница короны?! Можно подумать, это такое уж невероятное событие, чтобы о нём вообще вспоминать!.. Ну, не считая того, что вряд ли получится избежать пристального внимания твари, раз уж его родня помешана на коллекционировании крови…

    Но это настолько мелко по сравнению с тем, насколько… сколько боли было во взгляде женщины, потерявшей свою единственную дочь. Женщины, которая имела гораздо больше прав называться матерью Кери, чем та, которая её родила…

    Кери без замаха швыряет книгу через комнату, со злобным удовлетворением замечая, как та падает в ряд пустых флакончиков, разбивая большую их часть вдребезги.

    Разговор не получился совершенно. Но Кери с трудом вообще может представить, что могла бы сказать Ганне после трёх лет отсутствия. А уж теперь… Только и вышло, что объяснить — почему Льята умерла и от чьей руки… И то, что Ярана навсегда лишилась разума. Если, конечно, это вообще может утешить… Кери громко фыркает. Окидывает комнату ещё одним взглядом, брезгливо кривясь. Придётся теперь тратить уйму времени на то, чтобы привести всё здесь в пристойный вид…

    Но это было в любом случае необходимым!

    Уж лучше собственноручно разнести тут всё в пыль, чем поддаться желанию и с помощью чар натворить такого, что…

    Она стаскивает с себя одежду, пару мгновений размышляя, но потом отбрасывая ей в корзину, чтобы позже привести её в порядок.

    Обнажённой она начинает поднимать полки, стараясь не наступить ни на что, что могло бы быть либо ценным, либо острым.

    Тварь попросту оставила Льяту на пороге, исчезнув раньше, чем кто-либо сумел заметить её присутствие…

    Чего и следовало ожидать!

    В общем, если подводить итоги, получается, что Кери пообещала потом обязательно вернуться в город и поговорить уже более спокойно… Кери с некоторым усилием вешает полку обратно и тут же начинает расставлять на неё книги. Чтобы не мешались под ногами…

    Да, конечно. Надо будет вернуться — спокойно поговорить с Ореном, с Мирой — узнать, кого из них теперь хагари Гильетт выберет… вынужденно!.. на роль наследника Ли-Лай… Опять же — Ганна.

    С от… хагом Виром Кери не имеет ни малейшего желания видеться. Ни к чему. Теперь их не связывает ничего, кроме крови. Но это — такая малость, что Кери попросту не собирается обращать на подобное внимания.

    Ох, как сейчас не хватает Лио!

    Он бы запросто разложил всё по полочкам…

    Пойти и попробовать уговорить на подобное Кэо — родственники, как-никак?

    Кери качает головой и, забросив уборку на половине, подтягивает к себе матрас, сворачиваясь на нём в клубочек.

    Не хочется ни о чём уже и думать. Хочется только надеяться, что всё это ей лишь приснилось… Кери вздыхает, нашаривая крючок и быстро сооружая шнурочек, оборачивая тот вокруг головы, после чего вытягивается в струнку и прикрывает глаза. Смотрит на обёрнутое вокруг запястья ожерелье, что она достала из тайника в Сломанной башне… наверное, не стоило его забирать, хотя надо признать — у твари неплохой вкус…

    Кроме того от ожерелья исходит почти незаметное тепло, которое чуть унимает то, что сейчас творится в душе.

    Да, разумеется, обо всём этом придётся думать, принимать какие-то решения, но… Завтра.