XLI
Окончательно привести башню к хоть какому-то подобию порядка Кери так и не удалось. Да, конечно, она поправила чары на той комнате, по поводу которой никто так и не решил, что же с ней делать, немного расставила книги и что-то ещё, но… сама мысль о том, чтобы что-то там прибирать, вызывает стойкое отвращение, напоминая про хагари Шианн.
Кери злобно скалится при одном только намёке на эту женщину.
Неважно.
Сейчас она стоит рядом с оградой, отделяющей Горький Приют — кажется, именно так это поместье назвала Берна в тот раз, когда они виделись… — от остального мира. Она касается белёных досок, стараясь при этом не повредить чары, что опутывают их. Всё же она не планировала и не планирует до сих пор сообщать живущим там о своём присутствии. Хотя, вероятно, надо всё же хотя бы один раз пробраться внутрь и посмотреть собственными глазами на то, как там люди живут…
Кери смотрит на то, как медленно поднимается солнце, чуть прикрывая глаза и жмурясь от удовольствия. Второй восход за сегодня…
Наверное, стоит сейчас пойти в Кепри, на окраину. Хотя, конечно, надеяться на то, что Сойлар там появится, не стоит. Он, всё-таки, слишком занят делами семьи… Интересно, а у него есть жена или хотя бы невеста? Никогда не спрашивала, да и не станет, само собой — Кери по большей части глубоко наплевать на то, кому Сойлар принадлежит всё то время, когда не делит время с ней, но… Какая она — его жизнь за пределами стен маленького домина на самой окраине Кепри?
Какая…
Мимо неё проходят, о чём-то переговариваясь, девушка и парень. Кери резко оборачивается, мысленно хваля себя за то, что никогда не забывает опутывать себя чарами рядом с этим местом… не считая того случая с Берной, конечно, но тогда это было сделано намеренно. Кери прищуривается и кивает сама себе. Да. Это она. Молодая наследница Горького Приюта. Во всяком случае Кери не припоминает в окрестностях ещё одну блондинку с лиловыми глазами…
А с ней… И у них в руках…
Кери медленно улыбается. Значит, Сёстры желают завершить историю сегодня? Прекрасно!
Она неспешно следует за парочкой, решая для начала узнать — куда это они направились с таким ценным предметом, как и все в Майгоре, не озаботившись охраной. Хотя у конкретно этой девушки попросту нет лишних средств на охрану…
Только почему в таком случае муж Берны, который, как Кери помнит, с этой девушкой дружит едва ли не с самого детства, не выделил ей хоть кого-то?!
Кери качает головой, стараясь идти так, чтобы идущие впереди оставались в пределах видимости, но не приближаться слишком. Всё же слух у спутника хозяйки Горького Приюта пусть и не настолько острый, как у исверцев, но достаточно хорош, чтобы услышать её шаги. А плести паутинки для маскировки ещё и звуков Кери не хочется. Тем более, что так — по отдельности — эти чары могут вполне себе испортить предыдущие…
…Надо было всё же не лениться и делать комплексно…
Парочка выходит на линию холмов и оврагов, что отделяет Приют от южной части лоскута. И от дома правящей семьи. Кери беззвучно стонет. Прошлого раза, когда она здесь плутала, по её мнению, было более, чем достаточно. Да и вообще…
Что за извращённая любовь у местных к лабиринтам?!
Она замирает на гребне одного из холмов и всматривается в то, как эти двое неспешно идут по тропке. И прикидывает, как в случае необходимости добраться до них быстро, не спускаясь в сам лабиринт. Потому что тот до боли похож по своему характеру на хайн! И — Кери в этом ни капли не сомневается — точно так же будет всячески вредить ей. А в том, что необходимость появится, Кери также не испытывает сомнений.
Это ведь…
Да и надо присмотреть за тем, что хозяйка Приюта несёт с собой. Иначе Лио по возвращении будет крайне недоволен…
Тем временем парочка добирается до одного особенно впечатляющего оврага, в котором до сих пор звучат отголоски старых чар и смерти, и останавливается там. Кери подходит к самому краю холма и вытягивает шею, едва ли не на цыпочки при этом поднимаясь. Что они…
Девушка достаёт из сумки, что до сих пор крепко прижимала к телу, свёрток и кладёт на землю, от чего Кери перекашивает. При том, что она не может назвать себя слишком уж брезгливой (особенно после последних трёх лет), или трепетно относящейся к вещам, но такое обращение с… с этой вещью, заставляет едва ли не в голос ругаться. Подумать только — на грязную, влажную после ночного дождя… Кери с чавканьем выдирает ногу из небольшой лужи с грязью, прикрытой доселе травой… такую вещь, как эта…
Впрочем, то, что происходит после, заставляет Кери едва ли не бегом добираться до парочки. По гребням холмов, едва не полетев вниз пару раз после того, как споткнулась о корни, неизвестно как вообще тут оказавшиеся — ни на одном холме, что она сейчас пересекает, нет ни намёка на деревья! — и основательно заляпав грязью юбку. Но… Как угодно, но надо не дать этим двоим сделать то, что они…
Кери добирается до оврага в тот самый момент, когда спутник хозяйки пытается зарыть диадему в землю вот прямо так…
Ожидаемо у него это не выходит: всё же диадема, которую Кери впервые видит собственными глазами — не тот предмет, который позволит себя спрятать таким примитивным способом. И тогда, вероятно, они могут попытаться её уничтожить — ведь не просто же так они этим всем сейчас занимаются?! Только вот, учитывая то, кем является спутник хозяйки…
— Может, всё же не стоит столь варварски обращаться с ценными вещами? — одновременно с этим развеивая чары, произносит Кери, стараясь выровнять дыхание. — Это не приведёт ни к чему хорошему, поверьте.
Может, и не приведёт… Но это доподлинно, конечно, неизвестно. Но Кери, во-первых, не желает подобное проверять на собственном опыте, а во-вторых — не стоит давать повод для сомнения противникам.
— Что? — хозяйка Приюта хлопает глазами, выглядя в этот момент на редкость беззащитной. Кери мысленно хмыкает, бросив только один взгляд на её спутника, который, вместо того, чтобы держать покрепче диадему, точно так же хлопает глазами, глядя на девушку и стремительно краснея при этом. О, Сёстры! Только этого и не хватало… Или лучше бы призвать в свидетельницы Шайн? Раз уж Кери сейчас живёт в её владениях… — Кто ты…
— Не имеет значения, — отрезает Кери, в один шаг, как учил Лио, оказываясь рядом с парнем и вынимая у него из рук диадему. И сразу же отшагивая назад, разрывая дистанцию настолько, чтобы ни парень, ни девушка, не могли подобраться к ней незамеченными. — Важно то, что я просто не могу позволить вам совершить подобную глупость. — Она бережно укладывает диадему в сумку, отмечая то, как чёрный металл обжигает пальцы холодом. То зеркало, что когда-то надо было забрать из Бринн… как же давно это было!.. вообще не проявляло себя подобным образом… кажется. Надо будет потом понаблюдать за ней.
От размышлений её отвлекает парень, решивший, видимо, вернуть диадему и всё же уничтожить её… Кери отшагивает в сторону, позволяя парню пролететь мимо и впечататься в землю, не удержав равновесие. И изо всех сил сдерживается, чтобы не засмеяться. Потому что потом от этого будет неловко в первую очередь ей же. Но как же это забавно выглядит со стороны!
Кери поднимается спиной, чтобы не терять из виду парочку, на холм и наблюдает за ними оттуда.
Что же ей сейчас следует сделать?
То, что диадема найдена, означает, что Лио должен теперь вернуться, только вот… Кери запускает руку за пазуху, вытаскивая наружу янтарь-флакончик с кровью названого брата. Одно прикосновение к ней — и парень, что смотрит на Кери с такой яростью, вспомнит, кто он на самом деле. Но… это при условии, что он пожелает прикоснуться. Что-то Кери не верит, что он сделает это. Слишком уж наивным выглядит.
Ох, Кери и представить себе не могла, что Лио может быть вот таким!
Слишком открытый взгляд, слишком детское выражение лица…
Просто слишком.
Когда он, интересно, был таким. И был ли вообще?
До гибели Шайли?
Кери перебрасывает лямку сумки через голову и отвинчивает крышку флакончика. Потом опять использует науку Лио, чтобы подобраться к девушке. Просто потому, что в этом случае…
Она без замаха кидает открытый флакончик в лицо хозяйки Приюта и вполне ожидаемо видит, как тот перехватывает парень. Кровь выплёскивается ему на руку, от чего парень пошатывается и оседает на землю без сознания.
— Найд?! — Хозяйка Приюта падает рядом с парнем на колени, пытаясь привести в чувство. Она тут же вытаскивает из сумки какой-то мешочек со сбором трав… Неплохой, кстати, сбор. Но что она собирается с ним сделать? Впрочем, не имеет значения. — Что ты с ним сделала?!
— Ничего, — пожимает плечами Кери, ощущая даже некоторое удовольствие от той роли, что сейчас разыгрывает перед этой девушкой. И с удовольствием отмечает, как в белых волосах парня проскакивают почти невидимые кровавые искры… Можно уходить. — Но… Найд? Другого имени ты ему придумать, что ли, не могла?
В башне она оказывается как только добирается до берега моря… которое и правда не идёт ни в какое сравнение с морем в Шайраше… Кери встряхивает головой, выбрасывая желание сию секунду отправиться к морю. Уж сейчас-то — самое время!
Она занимает подоконник южного окна и жмурится под тёплыми лучами солнца. И даже успевает задремать… основательно задремать, не свалившись наружу только благодаря паутинкам, что давным-давно навешаны на все окна.
Время уже близится к закату, когда посреди комнаты появляется Лио.
Кери смотрит на него во все глаза, запрещая себе верить в то, что он и правда вернулся.
Хочется подойти, прикоснуться, но… Кери выпрямляется и окидывает его спокойным взглядом.
С возвращением, братик. Я ждала тебя раньше. Неужели эта дева настолько… — она не выдерживает и фыркает.
Я же не говорю ничего о твоем любовнике, Шайли, — Лио садится на пол возле её ног, прижимаясь щекой к колену. Поднимает голову, смотря прямо в глаза. — Не мог же я бросить девушку без объяснений…
Тем более — такую красивую… как раз в твоём вкусе, кажется…
Лио мягко смеётся. Потом подхватывает диадему, которую Кери оставила посреди комнаты, и погружается в её изучение, полностью отрешившись от окружающего мира.
Как будто бы и не было этих двух лет…
***
В поместье на границе Нэйнне и Пустыни Ива бывала всего-то пару раз. И совершенно не горела желанием появляться здесь снова. Всё же место с настолько отличным от Нахоша климатом и бытом было совсем не тем, где ей хотелось бы бывать. Тот же Дайвег, пусть город и находится целиком в скале, вызывает гораздо больше тёплых эмоций, чем Нэйнне.
Ива проходит по саду, косясь на согнувшиеся под тяжестью плодов персиковые деревья. Интересно, кто именно вообще занимается садом? Представить себе Кайу с её так и не вылеченной до конца травмой, или Лаока в роли садовников Ива попросту не в состоянии.
Кстати говоря… Почему Кайа так и не смогла исцелиться? Допустим, в этой её Книге нет подобных знаний, но могла же она обратиться за помощью хотя бы к Шайли? Или… Ива косится на Кэо, вынужденно признавая, что вот Кэо о подобном лучше не просить.
Ива крутит головой по сторонам, пытаясь найти то самое место, где находится метка, по которой и будет совершена привязка Лаоны. Лаона… забавное название, на взгляд Ивы. Но этот город Кайт решил отдать на откуп Кайе. И Лаоку. Так что название целиком и полностью на совести именно Кайи. Да и… не так уж это и важно. Как и то, насколько тут жарко, кто занимается деревьями и прочее… Ива прекрасно понимает, что этими мыслями она попросту пытается отвлечь себя от того, что предстоит сделать в ближайшие насколько дней.
Да, она решила, что сделает это собственными руками. Не всегда же ей прятаться за спину Кэо, в конце концов! И потом страдать от того, какой он плохой на радость Шайли…
Ива кривит губы, первой проходя внутрь дома.
И искренне радуется тому, что там прохладнее, чем снаружи. Что ж. По крайней мере это позволит пережить несколько дней в относительном комфорте…
Хотя Ива не уверена, что вообще сумеет продержаться вне Шайраша хотя бы сутки… Всё же она, как и Шайли, вернулась в Шайраш до того, как… Ива вздыхает. Пусть она и не так болезненно реагирует на необходимость быть вдали от Шайраша, как Шайли, но тем не менее. За два года ей ещё не приходилось покидать башню на отрезок времени, превышающий несколько часов. Самое долгое — тот раз, когда они с Кайтом оказались в Майгоре, но тогда Иве было не до того, чтобы отслеживать собственные эмоции. Что ж. Значит, в скором времени она узнает на собственной шкуре всё в подробностях.
Кайу они находят в одной из комнат — та лежит на диване с раскрытой Книгой. Ожидаемо. Только Лаока не видно нигде.
— Он отправился вместе с караваном, — спокойно отвечает она, не отрываясь от Книги. Потом машет в сторону одной из дверей, сообщая, что они могут занять ту комнату с условием, что не станут показываться ей на глаза лишний раз.
Ива переглядывается с Кэо, пожимает плечами и отправляется в указанном направлении.
Кэо сбрасывает вещи на кровать… одну на двоих… Ива качает головой. Конечно, Кайа в своей счастливой жизни с любовником может считать, что делить одну комнату с мужчиной, если он не брат или другой родственник, и не иметь с ним плотских отношений невозможно, но… перед глазами возникает образ Лилии на коленях у хага Когго, от чего по телу прокалывается волна мурашек отвращения. Ива вопросительно смотрит на Кэо. Тот вздыхает, вытаскивая из сумки гамак.
— В гамаке буду спать я, — тут же сообщает Ива.
Кэо молча закрепляет гамак, раскладывает вещи в шкаф и выходит прочь из комнаты.
Ива же забирается в кресло, вытаскивая записи Кайта и начиная набрасывать на отдельный лист бумаги последовательность действий. До полуночи делать будет совершенно нечего — все первичные приготовления надо делать при свете луны, а лучше — звёзд. Так что сейчас можно отобрать ингредиенты и прочее. И — прогуляться по саду до места, где находится метка, конечно. Всё же надо посмотреть, на каком месте предстоит проводить ритуал…
О том, что из себя этот ритуал представляет, Ива предпочитает пока что не думать.
Лучше страдать от того, что придётся выходить на жару. Это, по крайней мере, хоть как-то… Ива встаёт из кресла и, подхватив шляпу, которую посоветовал взять Кайт, покидает комнату. Проходя мимо комнаты, занятой Кайей, она прислушивается, но никаких звуков изнутри не раздаётся. Что ж. Ива и сама не горит желанием общаться с сестрой Кайта. Да и объяснять той, зачем конкретно она и Кэо приехали…
Кайт рассказал сестре только то, что они собираются провести ритуал, что, как заметила присутствовавшая при этом сама Ива, вызвало у Кайи странную реакцию… Как будто бы та одновременно пыталась поверить в то, что он говорит, и не рассмеяться при этом… Но то, что это именно за ритуал…
Ива прикусывает губу, надвигает шляпу на лицо и решительно выходит из дома, тут же ощущая, как кожа едва ли не горит под лучами солнца… Это, конечно, не более, чем разыгравшаяся фантазия, но ощущение жара не вызывает абсолютно никакого желания тут находиться. Она вздыхает и углубляется в сад, пытаясь найти нужное место.
Находится оно далеко не сразу. Ива тратит немало времени, блуждая между деревьев и клумб с цветами. Подбирает упавшие персики, бездумно жуя. Хоть что-то приятное в Нэйнне есть, всё же…
Место находится в дальней части сада. В тот момент, когда Ива уже готова сдаться и отложить поиски на вечер.
Около статуи, которую не заметить было попросту невозможно…
Ива обходит небольшой медный, кажется, столбик, вбитый в землю, отмечая, как тот переливается зелёным и серо-алым тонами, которые пульсируют в неизвестном Иве ритме. Ива вздыхает, проходится вокруг столбика, намечая пока что мысленно точки, где встанут якоря рисунка. И где конкретно будет находиться жертва…
Ива на мгновение задумывается над тем, кого конкретно Кэо подберёт для ритуала, но тут же старается выкинуть мысль из головы — не хочется портить себе настроение раньше срока…
С Кайей они не перекидываются ни словом. Ива и представить себе не может, о чём можно говорить с сестрой Кайта, которая вообще предпочитает не общаться ни с кем, кроме, собственно говоря, брата. Так что время до ночи она проводит в полудрёме валяясь в гамаке…
Кэо появляется только на третьи сутки, когда Ива готова лезть на стену от безделья и тоски по Шайрашу. Признаться, она и представить себе не могла, что это будет ощущаться настолько… сильно.
Запах полыни и дыма преследует постоянно, куда бы Ива не пошла. Он перебивает запахи персиков и цветов. От невозможности прямо сейчас оказаться в Шайраше — Кайт предупредил, что господин Нэйнне может особенно пристально следить за переходами, так что лучше по возможности от них воздержаться — сводит мышцы и выламывает кости. И постоянно хочется то плакать, то орать… И Ива уже готова убить кого угодно — лишь бы поскорее вернуться в башню…
Так что приход Кэо воспринимается ею как настоящий праздник.
Она соскакивает с гамака, от чего тот перекручивается, и едва ли не подлетает к Кэо. Тот окидывает её внимательным взглядом, после чего вносит в комнату совсем юную девушку — даже младше, чем сама Ива. Девушка довольно-таки симпатичная, светловолосая. Ива даже невольно улыбается, отмечая, насколько та похожа на неё саму.
— Это ты меня хочешь увидеть в качестве жертвы, или я просто тебе всё же нравлюсь, как девушка? — ехидно уточняет Ива, вспоминая, что обычно подружки Кэо все, как на подбор, светленькие и невысокие. Точь-в-точь, как сама Ива. Хотя при этом по отношению к ней Кэо никогда не допускал ничего, что могло бы быть расценено, как…
— Мечтай, — фыркает Кэо, сгружая девушку на кровать. — Она сильнее всех подпадает под параметры, которые указал Кайт. Хотя, если тебя так пугает перспектива прирезать настолько похожую на тебя саму девку, я могу поискать ещё кого-нибудь… хотя не гарантирую, что это получится достаточно быстро…
Нет уж! Ещё несколько дней Ива тут попросту не выдержит!
Она подхватывает сумку и решительно направляется вон из комнаты. Следует сделать последние приготовления…
К полуночи она заканчивает расставлять последние якоря, невольно вспоминая, как неоднозначно к этому виду магии относится Шайли. Вроде бы и признаёт, что оно действенно, но в то же время предпочитает во всём обходиться исключительно крючком. Во всяком случае Ива ни разу не видела, чтобы та обращалась к подобной магии…
Ива старательно забивает мысли сторонними вещами, ощущая при этом, как уже начинают дрожать руки. А ведь ещё ничего не началось… Это всего лишь подготовка к самому ритуалу…
Может, всё же передоверить исполнение Кэо?..
Нет.
Ива с излишней силой устанавливает чашу для сбора крови около импровизированного алтаря. Так, что та соприкасается с найденным камнем с глухим звоном. Нет. Она сделает это. Докажет Кэо, что вовсе не нужно оберегать её, беря всю грязь на себя. В конце концов, она не хрупкая дева, достойная только того, чтобы с ней носились как…
Ива встречается взглядом с Кэо, который замер на самом краю рисунка с девушкой на руках, и кивком головы указывает, как и куда ту положить.
Потом она срезает с жертвы одежду, отмечая, что та достаточно дорогая…
Как некстати.
Хочется высказать Кэо за то, что, выбрав явно не простолюдинку, он привлекает лишнее внимание, но… Но тогда Кэо и правда может отправиться искать ещё кого-то…
Выбирая между опасностью быть обнаруженными и муками вне Шайраша, Ива предпочтёт поскорее вернуться в башню!
Она наносит символы на лоб, щёки, верхнюю часть груди… Кэо, подхватив чашу с краской, проделывает то же самое с животом и ногами жертвы. Её не привязывают — символы, а потом и сама магия не позволят жертве сдвинуться ни на волос. Ива убирает волосы, выбившиеся из причёски так, чтобы они стекали вниз. И начинает связывать нити магии.
Нити переливаются бледно-золотистым светом, оплетая жертву коконом. После этого Кэо обходит рисунок, заставляя якоря проснуться. Ива не может сейчас видеть то, что происходит вокруг, о чём жалеет — всё её внимание сосредоточено на жертве и том, как магия изменяется над ней. Нужно поймать определённый момент…
Ива поднимает кинжал из исверского «шёлка», перехватывает его так, чтобы было удобнее. Ощущает, как тот так и норовит выскользнуть из враз ставшими потными ладоней. Прикусывает губу. В глазах мутится от концентрации магии и набежавших слёз — часть якорей представляет из себя смесь трав, которые сейчас медленно тлеют, закручивая вокруг алтаря едкий дым. Ива примеривается к жертве, прикладывая лезвие кинжала к горлу девушки…
А ведь она и правда так похожа на саму Иву… как будто бы Ива сейчас готовится убить саму себя…
Вздор.
Ива покрепче сжимает кинжал и надавливает на него. По коже до сих пор не очнувшейся девушки пробегает тоненькая струйка крови из разрезанной кожи. Но это… мало.
Ива заставляет себя усилить нажим, чувствуя при этом сопротивление плоти… Прикусывает губу сильнее, явно прокусив её при этом до крови — солоноватый привкус во рту не даёт простора для фантазии, увы.
Лезвие погружается уже наполовину своей ширины, когда жертва распахивает глаза.
Ива едва не отшатывается, лишь благодаря вставшему позади Кэо удерживая себя на месте.
— Она никак не сумеет тебе помешать, Ива, — шепчет Кэо на грани слышимости. Его руки ложатся поверх рук Ивы, заставляя продолжать. Она не в состоянии отвести взгляда от огромных синих глаз девушки и её рта, раскрытого в беззвучном крике ужаса… Остаётся поблагодарить ритуал за то, что тот лишает жертву голоса… — Вот так. Сильнее. Я в тебя верю.
При помощи Кэо Ива погружает кинжал всё дальше, перерезая мышцы, артерии, гортань, пока лезвие не упирается в кость позвоночника.
Жертва конвульсивно дёргается, что видно по сокращениям мышц — чары надёжно фиксируют тело. Кровь толчками выплёскивается из раны, стекая по алтарю в подставленную чашу.
Ива отбрасывает нож, подхватывает наполовину заполненную чашу и торопливо подходит к столбику, бормоча слова ритуала и поливая тот кровью.
Кровь мгновенно впитывается в медь, одаривая ту багровым цветом.
Вот и всё…
Ива поднимается на ноги, пошатываясь. Смотрит на то, как Кэо небрежно запихивает тело в принесённый явно загодя мешок и едва успевает выбежать за пределы рисунка, когда её скручивает приступ рвоты. Она падает на колени, судорожно дыша. Сжимает пальцами траву, мечтая только о том, чтобы это поскорее прекратилось. Боль в схваченном спазмами желудке заставляет всхлипывать. Ива валится в собственную рвоту, пахнущую кислым и чувствует, как желудок снова подкатывает к горлу. Зажимает рот перепачканной всем, чем можно ладонью, умоляя саму себя остановиться.
Слёзы приходят каким-то даже избавлением… Ива переворачивается набок и безучастно смотрит на то, как Кэо убирает рисунок, разрушает алтарь и…
Приступ невероятной благодарности к нему захлёстывает с головой.
Особенно после того, как Кэо подходит к ней и, не обращая внимания на то, что она сейчас вся грязная и жалкая, ласково убирает с лица мокрые волосы и гладит по голове. Потом поднимает на руки и относит в дом, укладывая на кровать. На попытки Ивы сказать что-то про гамак, он попросту не обращает внимания.
Вместо этого он приносит мокрое полотенце и отирает ей лицо от грязи. И обещает, что как только избавится от тела, сразу же перенесёт Иву в башню.
Ива опять поддаётся слезам, которые текут безостановочно всё то время, пока не возвращается Кэо…
И ощущает пустоту в душе.
Как будто бы она и вправду сегодня убила саму себя…
***
Тьянни смотрит из окна на Западную стену, безошибочно находя окна Скального Дома. Половина из них сейчас закрыта шторами, а те, что открыты, показывают обе оранжереи и кухню. Правда, рассмотреть, что там происходит из-за достаточного расстояния не выходит. Но Тьянни нравится просто смотреть. И представлять, как однажды — и достаточно скоро — она войдёт в этот дом на правах если не хозяйки, то полноправного члена Семьи.
Она улыбается и отходит от окна, занимая диванчик, который так и не собралась подновить за два года. Да и зачем? Ещё пара десятков дней — и она распрощается с академией. И вряд ли хоть когда-то сюда вернётся. Тем более, что впереди — свадьба.
На этой мысли Тьянни потирает ладони, разогревая их. Хоть сейчас и только конец лета, но в Дайвеге — особенно на такой высоте — уже достаточно холодно. И надо бы закрыть окно, но… Тьянни обхватывает себя за плечи и откидывается на спинку в такой вот не слишком удобной позе…
Стоит всё же заняться тем, для чего она сегодня поднялась сюда, сбежав от бесконечной болтовни Лирны и Ньонны. И остаётся радоваться, что после исчезновения Ивы, которую так и не сумели отыскать, и побега одной новенькой соседки больше никого так и не подселили. Вытерпеть одну соседку всё же намного проще… Странно, конечно, что Лирна не решила переселиться в подружке, но Тьянни особо в это и не вникала.
Она вздыхает, подтягивает к себе книги и принимается вчитываться в строки. До выпускного испытания времени всего ничего, а Тьянни сейчас ощущает себя абсолютной бездарностью и вообще идиоткой. Особенно, когда пытается продраться сквозь сухие строки книг.
Кто вообще так пишет?!
А ведь от того, что содержат эти книги, зависит позволят ли ей вообще закончить обучение досрочно…
Тьянни не знает, как именно следует относиться к этому. С одной стороны она была бы вовсе не против поскорее распрощаться с этими стенами и вернуться в Даэх… Но с другой… сразу после этого начнётся подготовка к свадьбе… Пусть та и не случится раньше закрытия врат… То есть — где-то в середине зимы… Только вот нервов подготовка вытреплет столько, что… Не лучше ли хоть ещё на годик отложить это всё, отсидевшись в стенах академии? Тут, по крайней мере, никто не требует от неё… ничего. Вообще ничего с тех пор, как полтора года назад всплыла правда о личности её будущего мужа…
Тьянни морщится, понимая, что сама себя отвлекает от книг.
И вот здесь — на самой вершине Стены — обвинить никого, кроме себя уже не выйдет…
Тьянни тяжело вздыхает, откладывая книгу. Подтягивает ноги к груди и обнимает колени, укладывая на них подбородок. Ничего в голову не идёт. Она переводит взгляд на окно, отмечая, что солнце в скором времени станет видно — день перевалил за половину.
И можно уже признаться самой себе, что сегодня ничего выучить уже не удастся… И вроде бы нет никаких причин, но мысли постоянно уходят куда-то в сторону. Остаётся только отправиться в комнату и… будь несколько меньше времени, можно было бы отправиться в гости в Скальный Дом. Любая из трёх жён отца хага Шайесса будет рада с ней поговорить. Хотя бы потому, что на данный момент Тьянни — единственная невеста, которая и в достаточно приемлемом возрасте (насколько Тьянни известно, невесты братьев хага Шайесса ещё либо слишком малы… невесте хага Нейлора, кажется, на данный момент не более четырнадцати лет… либо… либо это сестра Йошши Майгор. Ныне — Чейр… И до самого момента бракосочетания её попросту не выпустят из-под надзора королевских соглядатаев. И уж тем более — в Дайвег), и согласна посещать дом будущего мужа без соблюдения всех условностей этикета. Только вот близится вечер… А переходы с одной Стены в другую последние два года работают не очень хорошо… А пользоваться переходом через Остров… Особенно, учитывая, что обратно придётся возвращаться точно так же… Нет уж!
Тьянни убеждается, что в галерее никого нет и осторожно, следя за тем, чтобы не испортить одежду… просто потому, что чинить её нет никакого желания… соскальзывает вниз. Тут же прикрывает лаз и отходит к панорамному окну, делая вид, что давно стоит тут и просто смотрит на скалы. На случай, если вдруг кто прямо сейчас решит зайти… Что, конечно, редкость, но тем не менее…
Постояв немного, она вздыхает и выходит прочь из галереи, напоследок бросив взгляд в дальний конец, где, как и всегда, клубятся тени…
Поскольку возвращаться в комнату всё же нет никакого желания, Тьянни спускается в зал с фонтаном и занимает один из диванчиков на балконе. Так, чтобы одновременно видеть площадку внизу рядом с фонтаном и скалы из окна, рядом с которым и стоит диванчик. Она следит за немногочисленными парочками, что прогуливаются внизу и думает, что, всё же конец лета и время, когда просыпаются врата, самое приятное в академии. При минимуме народа здесь вполне себе можно находиться. Хотя, конечно, лучше проводить это время дома, в Даэх… ну, либо теперь, по-видимому, в Скальном Доме…
Тьянни прикрывает глаза, вслушиваясь в голоса, которые наслаиваются друг на друга, стараясь отрешиться ото всего. Но именно в этот момент толчок в плечо заставляет распахнуть глаза. И выставить вперёд ладони, чтобы не дать упасть, по-видимому, споткнувшейся Ньонне… Что она…
— Ты под ноги смотреть не пробовала? — интересуется Тьянни после того, как Ньонна выпрямляется и бормочет извинения. Тьянни же больше интересуется сейчас состоянием складок на юбке. — Куда несёшься?
— А… а ты разве не знаешь?! — Ньонна растерянно хлопает глазами, становясь похожей на фарфоровую куклу. Такую, какие были модны лет двадцать назад — папа покупал такую старшим сёстрам, помнится… Самой Тьянни они никогда не нравились, вызывая подспудный страх. Впрочем, Ньонна похожа на на редкость безобидную и даже глупую куклу. С этими своими кудряшками, который почему-то решила носить в последний год… Тьянни морщится от сравнения, стараясь, впрочем, сделать это незаметно для Ньонны. — Только что приехал брат одной моей сокурсницы… ты её не знаешь, она из мелких дворян, её мать вышла замуж из-за того, что по глупости связалась с… — Ньонна несёт такую чушь, что Тьянни только усилием воли заставляет себя не прерывать этот поток сознания, давая девушке возможность выплеснуть всё, что у неё там на душе… Хотя было бы лучше отослать её к Лирне. Пусть её лучшая подруга выслушивает этот бред… — Он в Нахоше был — помогал хагу Чейру в восстановлении города, но приехал на пару дней с поручением и решил заскочить к сестре…
— И к чему ты это всё говоришь именно мне? — Тьянни всё же не выдерживает. Ньонна удивлённо моргает.
— Он видел там Иву! — выпаливает Ньонна после некоторого молчания. Что? Тьянни внимательно смотрит на девушку. Та усиленно кивает. Так, что голова грозит отвалиться. Кудряшки так и мотаются из стороны в сторону… — Он жил там с родителями. Ну, их, по счастью, не затронуло, поскольку они были в Кепри… представляешь, их заметил сам хаг Чейр!.. но… В общем. Когда Нахош разрушали, это парень видел Иву и… Кэо, кажется. Там. Именно они виноваты в том, что случилось с Нахошем, и…
— Выдохни, — командует Тьянни, думая, что и ей самой не помешало бы сделать то же самое. Ива… если вспомнить, то она пропала вместе с Кэо два года тому назад… Через несколько дней после того, как чудовища с подземных ярусов прорвались наверх. И ходили тогда слухи, что это как-то связано. Ну… Про Кэо Тьянни особо и не удивлена. Учитывая то, что он творил, ещё находясь в стенах академии, можно предположить, что и в дальнейшем он действовал точно так же. Но — Ива? Да, она и сама тогда подозревала, что… Но сейчас Тьянни кажется, что это было не более, чем фантазии. — Ты уверена в том, что это правда? Откуда парню, никогда не бывавшему в стенах академии, знать, как выглядят Ива и Кэо?
— А ты не знала? — удивляется Ньонна. Она и правда заставляет себя дышать размеренно. — Ива же родом из Нахоша! Ну… не совсем, конечно. Она родилась в замке Когго неподалёку от города. Её мать там служанкой работала… пока вдова хага Когго не выгнала её вместе с детьми и мужем, когда… — Ньонна вновь начинает частить, перескакивая с одной подробности жизни Ивы на другую. Но Тьянни уже не слушает.
Значит, Ива жила в Нахоше. И, стало быть, её и правда могли опознать… Но тогда получается, что Ива — одна из теней?
Она привстаёт на диванчике, но тут же падает обратно. Поднимает отложенную книгу и проводит по ней ладонью. Потом кладёт её на колени. Надо рассказать про это хагу Шайессу. Ведь тогда… помнится, мать Кэо по-прежнему работает в библиотеке академии.
Тьянни прикусывает губу, не зная, что именно сделать сейчас в первую очередь.
То ли успокоить Ньонну, то ли бежать за кристаллом дальней связи и пытаться поговорить с хагом Шайессом, что тоже не факт, что получится сделать.
— И куда же ты торопилась? — пожалуй, разговор с будущим мужем она отложит на утро. Хотя бы потому, что стоит для начала успокоиться. Да и… В Кепри сейчас уже почти ночь, а в это время хаг Шайесс либо спит, как все нормальные люди, либо занимается тем, о чём Тьянни совершенно точно не желает знать. Так что лучше будет сосредоточиться на Ньонне. Та непонимающе моргает. Ну, точно как те фарфоровые куклы!
— Лирна. Она не знает. И я никак не могу её найти, — поясняет Ньонна. Только от этого не становится понятнее — зачем это нужно делать. Чем Лирна поможет-то?! Пусть она и из специфического рода… да и поговаривают, что её просватали аж за самого короля… но… Тьянни качает головой, пытаясь вспомнить хоть какие-то чары, чтобы отвести эту… куклу… в комнату и заставить спать. И при этом такие, чтобы Ньонна их не заметила…
И сегодня же связаться с хагом Шайессом.
Тьянни начинает думать, что лучше было остаться в комнате над галереей…
