LI
Кери раскладывает предметы в соответствии со сторонами света на небольшом участке пола перед собой. Она обложилась подушками, которые совершенно не спасают спину от боли. И наверное, стоило бы уже придумать какие-то чары… Кери косится на крючок, к которому не прикасалась с того самого дня на Острове. Глупость полнейшая, но почему-то именно с того времени Кери не может выкинуть из головы присказку женщин из Ли-Лай, настрого запрещавших беременным вязать, чтобы ребёнок не запутался в пуповине… Кери заставляет себя прикоснуться к крючку. Хотя бы прикоснуться. Ведь она так и не решила — хочет ли вообще этого ребёнка…
Ребёнка, зачатого от троюродного брата…
Хочется заявиться к хагари Гильетт и высказать ей всё, что она думает про её тайны и… Надо думать, единственная теперь глава Ли-Лай будет рада — вероятность того, что ребёнок унаследует дар отца достаточно высока… Ещё одна причина, по которой Кери предпочла бы увидеть этого ребёнка мёртвым… Кери поглаживает живот в том месте, где ребёнок… Она временами подозревает, что тот понимает, что именно она… и как раз в такие моменты наиболее часто пинается…
Наверное, стоило встретиться с Сойларом, а не обрывать связь вот так… Но…
Как он, интересно, отреагировал бы, если бы она заявилась к нему во дворец?
Кери мотает головой, раздражённо убирает прядь волос, которая всё равно через какое-то время опять упадёт на лицо, и смотрит на предметы. Книга, зеркало, диадема, флейта…
Она сейчас в башне совершенно одна.
Лио в Майгоре, чему, надо сказать, Кери даже рада — всё же не правильно было бы желать, чтобы названый брат всегда оставался с ней. Да и ей вполне нравится эта хозяйка Приюта… Так что… Кэо же — Кери видела это из окна — вышел из башни и теперь наводит ужас на местную живность… Сгустки тумана ещё год назад, как начали от него шарахаться… Только это им не особенно помогает.
Кери вновь осматривает предметы.
Разумеется, то, как их надо использовать — Лио выяснял это, перерывая всю библиотеку из своего несгоревшего подвала, а так же книги академии и, если ему можно верить, даже книги из личной библиотеки Теннери… хотя Кери даже не пытается понять, как он мог туда пробраться — не имеет ничего общего с обычными ритуалами. И уж точно не требует размещать их на пространстве рисунка подобно якорям…
Так что сейчас Кери просто рассматривает вещи, разложив их перед собой, чтобы не стоять возле полки… или не выворачивать шею, пытаясь видеть их сидя на полу.
Уничтожить магию…
Было бы вернее уничтожить то, что сделала когда-то Охра. Соединить вновь две части мира. Тогда, вероятно…
Кери усмехается и кое-как дотягивается до миски с ягодами.
Это местные. Совсем не такие, как те, что она любила в Севре. Но по другую сторону от грани сейчас всего лишь весна. До ягод ещё ждать и ждать…
Кери поднимает флейту, рассматривая её, подставив под солнце. Корпус чуть поблёскивает, отполированный бесчисленными прикосновениями — Кери не может вспомнить, чтобы Кайт хоть когда-то выпускал флейту из рук. Кери прикасается кончиками пальцев к завиткам причудливого рисунка.
Если и делать, то только сейчас — да?
Пока все, кто… все, кто остался… Кери хмыкает. Из всех остались только двое представителей странноватой семейки, что…
Она кладёт флейту на колени и протягивает руку к диадеме. Та опять обжигает льдом. Кери выдыхает, прежде чем надеть её на голову. Морщится от того, как лёд впивается в виски и стекает по коже… под кожей — вниз, к горлу, к сердцу, обосновывается в основании позвоночника. Она ведёт плечами, ощущая, как кожа покрывается мурашками и — Кери коротко смотрит на руку — дыбом встают волоски.
Кери раскрывает Книгу на середине. Точнее — она сама раскрывается, разламывается, показывая то, чего, верно, никогда не видела Кайа… может, и хорошо, что не видела… Кончиками пальцев Кери прослеживает строки, что проявляются на белом мелованном листе, так резко контрастирующем с остальной Книгой. Кери не знает языка, на котором написано это, но знание проникает в мысли через ледяные уколы стягивающей голову диадемы.
Что ж. Теперь — зеркало.
Кери чуть наклоняется вперёд и поднимает ставшее ещё тяжелее зеркало. Ловит собственное отражение и качает головой. Та, что отразилась в отполированной каменной поверхности, совсем не похожа на неё. Но это она… Она, но… Кери изо всех сил сжимает рукоять зеркала в левой руке, правой удерживая Книгу с разделяющей сейчас страницы флейтой.
В идеале флейту должно держать второму участнику — тому, кто когда-то написал Книгу и создал диадему и зеркало для… неё. Для спятившей ведьмы, что, потеряв любовника, расколола мир.
…Зачем только надо было делать эти предметы в нескольких экземплярах? Или это уже делал кто-то иной?..
Какая разница?
Кери поднимается на ноги, мельком думая, что стоило в знак… допустим, уважения… надеть и ожерелье. Это было бы символично, верно… Но… Нет. Не стоит идти на поводу у желания выкинуть какой-то дешёвый жест.
Она прикрывает глаза, позволяя словам из Книги прорасти в её сознании.
Сейчас она чувствует, что находится где-то… не здесь, не сейчас, не… никогда и нигде.
Она видит перед собой бесконечные линии магии, что сплетаются, образуя мир.
Кэо… Кэо, ты был неправ. Уничтожить магию — невозможно. Магов, разве что. Но тогда…
Я хочу, чтобы все вернулись…
Бред.
Это неисполнимо.
Я хочу…
Я хочу, чтобы все заплатили по счетам!
Мысль вырывается раньше, чем Кери успевает её удержать. Просачивается на страницы Книги, связывается флейтой, что начинает играть сама, заставляет чёрные камни на диадеме сиять ярче, чем солнце, чем пламя Шайраша, через тело перетекает в зеркало…
Кери видит, как мелодия из флейты прорастает в нитях магии, перестраивая мир. Видит, как зеркало становится прозрачным стеклом, через которое…
…Врата Севре распахиваются настежь. Так, как ни разу за всё своё существование не открывались. Сквозь них на не успевшие толком зазеленеть поля выплёскивается волна тварей и прочих порождений Шайраша, уничтожая на своём пути всё, что… Маги Севре во главе с Виром Шарретом и колдуны Ли-Лай встают бок о бок, отражая атаки существ с той стороны.
Кери видит, как хагари Гильетт пропускает одну из особенно вёртких тварей, которая выдирает ей горло, заставляя безуспешно разевать рот в бессмысленных попытках… Видит, как хагари Шианн спешит на помощь к своей матери, подставляясь под сгусток тумана, что выпивает из неё молодость и красоту. Видит, как хаг Вир напрочь лишается магии, из последних сил вливая её в обережь…
…Пустыня, ведомая своим хозяином, стирает границу с Исверой, обрушиваясь песком на беззащитные земли. Следом за песком приходят существа, по сравнению с которыми твари — милейшие создания. Они, переваливаясь на шести толстых колонноподобных ногах, неспешно движутся вперёд, ломая, пожирая всё, что видят. Чуть в отдалении от них на своих песчаных лодках следуют бесчисленные караваны. Кери видит бесстрастные лица детей Пустыни.
Видит, как караванщики, стараясь не попадать под атаки существ Пустыни, вырезают всех людей, что встречаются на пути. Дети, женщины, старики… Каким-то знанием, что, вероятно, сейчас приходит либо от Книги, либо… неважно… Кери знает, что уничтожена уже большая часть жреческих семей Исверы. Что из правящей верхушки до сих пор живы только сам верховный правитель и его жена… сестра близнецов… Кери с отстранённым любопытством смотрит на то, как эти двое — довольно толково, надо признать — организуют оборону того жалкого клочка земли, что ещё пытается сопротивляться Пустыне…
…Нэйнне почти не затрагивает: её хозяин, сумевший остановить последний рисунок Кайи — теперь Кери знает, как умерла сестра Кайта, и может только качать головой, сожалея, что все они не сумели увидеть того, что с ней творилось… а ведь в этом случае можно было бы избежать и смерти Кайта и того, что он сотворил в Майгоре — сделал всё, чтобы уберечь собственный лоскут от повторения подобного кошмара. Ведь тогда он потерял собственный дом, чудом сумев спасти брата и сестру.
Дом, что занимала Кайа рушится, складываясь внутрь. Персиковый сад стремительно иссыхает, заваливая стволами то место, где находится выход в Лаону, охраняемый статуей неизвестной девы. Самый красивый город, по словам Кайта, который он создавал специально для любимой сестры… Кери изо всех сил прокусывает губу, чувствуя, как по подбородку скатывается кровь.
Она знает, что это место очень долгое время будет забыто. Что на многие сотни лет оно станет проклятым. Что Лаоне придётся ждать, очень долго ждать тех, кто придёт забрать её себе…
Кери зажмуривается, прогоняя знание. Ненужное, непрошеное, незаслуженное.
…Огромная волна выплёскивается на берег, разбиваясь о скалы, что от века защищают лоскут Майгор от моря. Только это не спасает от безумия, что охватывает магов, живущих здесь. Рвётся сеть, что накрывает лоскут, выпуская силы, что были скрыты много поколений.
Маги начинают набрасываться друг на друга и на тех, кто рядом.
Глава семьи Майгор отпускает на волю всю свою силу, удерживая людей от окончательного скатывания в безумие. Кери видит, что это будет стоит ему жизни — сил не хватит. И его место уже очень скоро займёт его сын, что сейчас пытается восстановить купол над лоскутом, чтобы отрезать путь гостям из-за врат… Ах, да! В самом Майгоре врат нет, но они есть на самой его границе… И тоже распахнуты сейчас настежь… Кери не видела, что именно оттуда вырвалось, но… Зная Шайраш — ничего хорошего ждать не приходится…
Брат наследника Майгора довольно успешно отражает атаки сошедших с ума магов, защищая простых горожан, что сумели добраться до их особняка.
Кери видит Рийсу, отмечая, что той, в отличии от неё самой, беременность невероятно идёт… Видит и ту самую Йо, которую это безумие не касается даже краем…
Всё верно — Рийса вообще не была ни в чём виновата. Разве что в том, что поддалась чарам твари и терпеть не могла Кери. Только вот это не является преступлением. Да и… Все трое уже расплатились по счетам. Кто раньше — кто позже.
Кери кивает, принимая решение Книги и магии.
Она видит и хозяйку Приюта, который это безумие вообще обошло стороной. Мимолётно удивляется, что, оказывается, бывают и такие вот люди. Видит Лио, который, пообещав, что с ним будет всё хорошо, бросается… Сюда, в башню посреди Руин…
Не успеет. Уже не успел. И… Кери от всего сердца надеется, что и не появится он сейчас здесь. Потому что…
…По Кепри проходится ураганный ветер, срывающий крыши с домов. Магический ветер. Он спутывает нити, разрывает их, унося обрывки так далеко, что никто сумеет потом отыскать. Королевский дворец взрывается градом вылетевших стёкол, которые ранят всех, кто не успел укрыться. Башня, что стоит напротив начинает оседать, погребая под обломками проходящих мимо людей. Кери отстраненно наблюдает за тем, как женщина, про которую сейчас Кери знает, что та является вдовой предыдущего короля, схватившись за голову, катается по полу, а её младшие дети в ужасе жмутся к неизвестному Кери мужчине — про него магия не говорит ничего — в то время, как Сойлар… сердце замирает и пускается в бешеный пляс… режет запястье, чтобы кровью остановить то, что творится в столице.
Почему он?!
Кери вытягивает вперёд руку, стремясь дотянуться до Сойлара, остановить, уберечь…
…Она же сама думала, что лучше бы его вовсе не было… Наравне с тем, чтобы избавиться от ребёнка… Да. Было. Но ведь…
…Сам Нахош почти не страдает — лишь парочка зданий, да один из мостов рушатся — а вот Могильник проседает так, что болото, что было значительно ниже, становится вровень с могилами. Вероятно спустя несколько столетий могилы будут полностью поглощены им. Или…
Она видит, как якорь, что привязал к себе город, вспыхивает. И он, вполне вероятно, мог бы спалить большую часть деревьев, но… Вместо этого он погружает Могильник во что-то… Всё становится нереальным. Призрачным. Кери уверена, что теперь ни один человек не сумеет прикоснуться к чему-либо в пределах круга, который идёт по краю леса, что отделяет Лиссер-Шатт от прочего мира.
Между могилами начинают сновать такие же призрачные существа, которые уже одним своим видом внушают нежелание даже видеть их.
Второй город из трёх…
Кери видит, как семью, что отреклась от Ивы, и которая сейчас находится в опасной ситуации, наткнувшись на бандитов, защищают появившиеся… линн?
А ей ведь так и не довелось увидеть этих существ воочию…
…Обе Стены сотрясает с такой силой, что во многих местах осыпаются как огромные панорамные окна, так и сам камень, обнажая улицы ярусов. Кое-где люди выпадают наружу и летят в пропасть — навстречу выбравшимся из подземелий монстрам. Сеть чар, что всегда закрывала Дайвег, рвётся подобно той, что Кери видела в Майгоре.
Кери видит, как люди, которых она никогда не видела, выходят защитить город. И испытывает восхищение и уважение к ним. Даже когда в числе их видит и тварь, и его братьев… Так это и есть вся правящая Семья Дайвега?!
Кери всматривается в лица тех, кто с такой лёгкостью уничтожает существ из темноты, пока другие пытаются остановить бурю, что сейчас бушует во всём мире с той стороны от грани… и по эту сторону — тоже. Кери кожей ощущает, что башня сотрясается до основания, а Руины рушатся ещё сильнее.
Остров стоит. Волны взбесившейся магии разбиваются об него, не причиняя вреда. Даже оба моста не теряют ни камешка… Впору задуматься, что же это за место такое… Стела пульсирует чернотой, а из врат, что скрываются в склепе рядом, течёт река теней, что тут же набрасываются на любое живое существо, которое только успевают обнаружить.
Кери знает, что из магов академии и Круга, который находится здесь, в Дайвеге, погибло уже больше двух третей. И в их числе — ученики. Знает, что окно, которое зачаровали Ива и Кэо, сейчас искажается, меняется. Что оно уже притянуло двух неосторожных магов, заставив их шагнуть в пропасть. Кери видит, как то, что находилось в недрах тайных коридоров за библиотекой, протягивает щупальца, заманивая к себе жертв.
И она видит, как падают замертво представители Семьи, останавливая, обращая вспять бурю…
…Её обхватывают за плечи, вырывая зеркало и Книгу. Щека горит от пощёчины…
Кери моргает, пытаясь понять — что происходит. И видит перед собой Лио, безуспешно стирающего со лба не перестающую стекать кровь, Кэо, который пошатывается и зажимает рану на животе, и… Сойлара.
Она оседает на пол, стаскивая с головы диадему.
По телу пробегает огненная волна, приносящая последнее видение.
...Лио, перед тем, как отправиться в Руины — он ни на мгновение не сомневался в том, что именно произошло... что и не удивительно, учитывая, сколько книг он прочитал на это тему — заскочил в Кепри, посчитав, что без Сойлара ему сейчас не обойтись...
И откуда он знал?..
В Руинах все трое чудом отбились от тумана и прочих существ, что совсем сошли с ума, облепляя башню, пытаясь уничтожить то, что находится внутри. Сойлар, надо признать, сориентировался почти мгновенно, без лишних слов делая то, что ему говорили.
Когда, наконец, они пробиваются к башне, то все измотаны и ранены. И…
…Как ты, ведьма, могла подумать, что они останутся вне?
Как ты могла забыть, ведьма, что и они запятнаны?..
***
Я ощущаю, как стены моей тюрьмы истончаются, превращаются в ничто.
Я улыбалась бы, будь у меня лицо.
Я бы кричала от ликования, имей я голос.
Я…
Неужели?!
То, о чём я боялась мечтать, то, на что не смела надеяться. То, о чём почти забыла, когда по капле теряла себя, забывая. Имя, любовь, ненависть. Врагов, Его…
Неужели?
Даже теперь, когда та, кто мог стать сосудом для меня, мертва… Неужели я обрету свободу?!
Я прикасаюсь к стене. Душой прикасаюсь, ощущая, насколько моя тюрьма сейчас раскалена.
Я…
Я вижу её глаза.
Тварь. Первородная тварь, что является источником магии и самого мира. Ныне расколотого на две части, да.
Тварь, что кривит алые губы в презрительной усмешке и прищёлкивает пальцами, восстанавливая мою тюрьму в первозданном виде…
Что?!
Я отшатываюсь, забиваясь в самый дальний угол моей багровой тюрьмы.
И вижу — её.
— Ты так и не усвоила урок, дурочка, — низким грудным голосом произносит моя тюремщица. Она коротко морщится, и движением плеча создаёт кресло. Садится с невероятной грацией. — То, что я позволила ему тебе помочь… Всё ещё мечтаешь уничтожить мир?
— Всё ещё считаешь, что имеешь право…
— Я имею право. В отличие от тебя, дочь. Что ж. Придётся тебе подождать, когда опять появится подходящий сосуд… Только это ещё случится нескоро, — она истаивает. — Подумай ещё над своим поведением.
Я бросаюсь за ней, но натыкаюсь на раскалённые стены.
Я бы кричала, если бы у меня был голос.
Я бы рыдала, имей способность плакать…
Я бы сейчас предпочла потерять сознание, забыть, не быть…
Но всё, что мне доступно, это багровый туман, что обволакивает меня, и память.
Которая в скором времени опять начнёт меркнуть.
До следующего случая, когда появится подходящее тело для меня.
Я бы сейчас хохотала в голос от безумия ситуации и всего, что… Только ни смеяться, ни плакать…
Я позволяю багровому туману укрыть меня.
***
Кери не может смотреть в глаза. Ни Лио, ни Сойлару… ни Кэо, конечно же.
Как вообще…
Скажи мне, что это не так. Прошу тебя.
Всё хорошо, Шайли. — он опускается рядом с ней на колени, берёт ладонь в свои и дышит на них, согревая. — Ты просила, чтобы все, кто повинен, заплатили цену… Я убил свою семью. Сжёг, не дав ни малейшего шанса на спасение. Да, я считал… и считаю это воздаянием. Только вот… И мне тоже пришла пора платить.
Это… я виновата.
Ты не можешь быть ни в чём виновата, Шайли. Ты же идеал…
Смеётся. Как будто бы то, что через несколько дней он умрёт, это мелочь, не стоящая внимания.
— На моих руках — кровь ни в чём неповинных людей, Керья, — Кэо не смотрит на неё, предпочитая разглядывать то, что за окном. Сумерки, на это раз опустившиеся на Руины без пламени. Вероятно, то ушло в бурю. — Жертва в Дайвеге, что открыла вам путь, две девчонки, которых под моим давлением убила моя жизнь… не считая всех прочих…
— Хочешь умереть?
— Хочу к ней. — Кэо отламывает расшатавшиеся во время бури, которая совершенно улеглась, камни из оконного проёма, и прицельно кидает в кого-то внизу. — Просто не вижу смысла оставаться в этом мире. Я… благодарен тебе.
— Я убил моего отца, — бесстрастно сообщает Сойлар. — Он был болен, и им давно уже крутила моя мать. Все думают, что он умер от болезни, либо, что его убрали по её приказу… забывая, что она попросту не могла бы отдать таковой. Но я не мог позволить ему продолжить жить. Я сам оборвал его жизнь.
— Моя двоюродная сестра свихнулась, когда попыталась причинить мне вред, — Кери откидывается на плечо Лио, который мягко поглаживает её по волосам. — Почему с тобой ничего не случилось?
— Потому что даже нашу с тобой кровь можно приглушить и обмануть, — Сойлар рассматривает диадему, зеркало, Книгу, поочерёдно поднимая и откладывая их в сторону. — Быть может, сбежавшая принцесса этого не знала… Ты поэтому оборвала связь со мной? Я не знал что думать.
— Этот ребёнок…
— Должен родиться. — Сойлар поднимается на ноги. Подходит к Кери. Опускается на колени. — Моя ветвь королевской семьи утратит дар. С моей смертью единственным, в ком останется дар, будет наш сын… Хотя, вероятно, наш общий знакомый постарается прибрать его к рукам…
— Но ведь я могу…
— Нет! — тройное.
Это потребует твоей смерти, Шайли. Я не позволю тебе сделать подобное. Извини. Но твоя жизнь для меня важнее.
Ты умрёшь.
Присмотри за Леа.
Кери вжимается в Лио. Нет. Нет. Не правда. Они не должны умирать!
Нет.
Не надо…
Я буду искать. Все эти дни я буду искать способ вас спасти.
Все трое одинаково качают головами.
Кери смотрит на то, как за окнами стремительно темнеет. И мечтает проклясть саму себя.
А ещё — вернуться в Севре. В то лето, когда стояла невероятная жара, а сама она невыразимо скучала, сидя на подоконнике в верхней комнате башни, что была пристроена к основному дому невесть кем и неизвестно с какой целью. И раз и навсегда вбить в собственную голову, что лучшее, что она может сделать — пойти на Сломанную башню и сброситься с неё вслед за тем, первым женихом.
