LII
Шайесс окидывает взглядом амфитеатр, в котором постепенно появляются люди. Вероятно, отец был бы просто шокирован тем, что здесь, в месте, о котором до сего дня знали исключительно представители Семьи… да и то — не все, оказались люди, совершенно непричастные… Но… Шайесс занимает кресло, которое ещё совсем недавно принадлежало отцу.
Справа и слева он видит братьев, чуть поодаль — хаг Чэнне о чём-то разговаривает с Кэллом. Клай что-то утешительное, судя по всему, рассказывает Бэрри, которую Шайесс вообще бы предпочёл не видеть здесь, но до тех пор, пока в семье Майгор не появится ребёнок с таким же даром, как у Йеррета, сестрёнке придётся замещать его… И это при том, что рядом с ней сидит Ноэр!
Что ж… Больше никого здесь и не появится.
Шайесс откидывается на каменную спинку.
— Надо сказать, хаг Шайесс, я более чем поражён, — чуть более громким, чем до сих пор, голосом произносит хаг Чэнне, закончив, вероятно, обсуждение с Кэллом. — Я и представить себе не мог, что у вас здесь может быть такое…
Шайесс пожимает плечами.
В том, что произошло пятнадцать дней назад, лоскут Нэйнне пострадал меньше всего. Хотя, если участь, что ещё раньше его поместье было уничтожено, то…
— Кстати говоря, — поднимает голову Кэлл, — понимаю, что это прозвучит немного… цинично, но тебя поздравлять с вступлением в должность главы Семьи?
Как хорошо, что здесь всё же собрались практически все, кто его знает более или менее хорошо. Ну, не считая Ноэра, конечно, который сейчас внутренне сжался, приготовившись к… Шайесс пожимает плечами.
Поздравлять… Уж лучше поздравлять, чем выражать сочувствие.
Дайвег, конечно, устоял. Но ценой стали жизни отца, матери, его двух других жён… а также — его братьев. Из старшего поколения не осталось никого… Но это позволило городу обойтись минимумом жертв. Пелену залатали… конечно, на «грубую нитку», но пока что и этого достаточно. Как только появится чуть больше свободного времени, так Нейлору придётся напрячь выживших магов и заняться этим плотнее. Что до Острова… После устроенного там «подарком» и её друзьями, склеп и кладбище в целом пришлось закрыть. И выделить туда магов, которых теперь и так не хватает!
И это не говоря уже о том, что местные аристократические роды, которые возвысились в своё время лишь благодаря Семье, оправившись от потрясения, решили внезапно, что пришло время попробовать Семью на зуб… Шайесс позволяет себе слегка улыбнуться, что не укрывается ни от Яся, ни от хага Чэнне, ни от Клая… остальные… либо предпочитают не замечать, либо не понимают. К их счастью.
— Что в Кепри? — переводит от тему. Всё же король, как бы Шайесс не относился к Сойлару, сейчас крайне необходим… Который ещё до случившегося вёл себя… странно. И Шайесс так и не понял, в чём же причина подобного.
— Сойлар сообщил, что умрёт в течение дней тридцати, — просто сообщает Клай, вызывая ступор. Шайесс смотрит ему пристально в глаза, позволяя себе слегка сменить облик… Ноэр вздрагивает уже не таясь… Клай отвечает пожатием плеч. — Он не изволил сообщить, откуда ему известно о дате своей смерти. И о том, что или кто является причиной этого. Но я уверен, что это связано с тем, что мы все пережили… Также он сообщил, что дар покинет кровь его семьи после его смерти.
— Всей семьи?
— Это мне неизвестно, хаг Шайесс. — Клай откидывается на спинку кресла и вытягивает вперёд ноги. Его примеру следуют Ясь и Кэлл. Бэрри демонстративно вздыхает. — Тем более, что о местонахождении внучки потерянной принцессы в данный момент неизвестно ничего, не считая слов хага Ястена. Если ваш брат предоставит мне хоть какую-то ещё информацию, я, быть может, сумею отыскать место, где прячется сейчас эта девушка. Тогда и можно будет проверить — осталась она носительницей королевской крови или же нет.
Нейлор с шипением втягивает в себя воздух и возмущенно смотрит на Шайесса. Кажется, он только сейчас понял, кем является Керья Шаррет… Забавно.
— Значит, королевский род более не нужен, — подытоживает Кэлл. — И что дальше? Мне крайне невыгодно было бы, чтобы Мессет распался на лоскуты.
— Полагаю, это было бы никому не выгодно, — вступает в разговор Бэрри, переглянувшись с Ноэром. — От лица моего мужа сообщаю, что Майгор во всём поддержит Дайвег.
— Кроме того, — всё же подаёт голос Ноэр, откидывая доселе прятавшую изуродованную часть лица чёлку. — Лично я обещаю склонить Исверу к сотрудничеству. По словам хага Чэнне ситуация у них сейчас… — Ноэр хмыкает. — Так что я полагаю, мне удастся донести до них разумность подобного решения.
— Кое-кто из хозяев провинций Исверы необдуманно начал войну с караванщиками, — поясняет хаг Чэнне. — Хозяину Пустыни не понравилось то, что обижают его детей, и он вмешался. Странным образом это совпало с магической бурей. Хотя я не возьмусь гадать — совпадение ли это. В любом случае сейчас большая часть Исверы отошла Пустыне. То, что осталось от страны…
Шайесс кивает. В очередной раз за эти дни возникает вопрос — что спровоцировало бурю? Ведь не было никаких предпосылок! Он вспоминает вылетевшие окна ярусов, прокатившиеся по паре из них тени, что вырвались из проснувшихся врат на Острове… Неужели это — прихоть мира? Или… Он заставляет себя дышать размеренно, не давая себе сорваться в ярость.
Надо будет потом спуститься в подземную часть города и вырезать пару десятков тамошней живности, чтобы успокоиться.
Раз короля теперь нет — смысла ставить марионетку, за которой не будет магической мощи, ни Шайесс, ни кто-либо из собравшихся здесь, не видит. Но тогда… Да, развал Мессета невыгоден никому. Но это неизбежно начнётся, как только хозяева лоскутов прознают про… особенно, если вспомнить, как упорно Майгор и отступники Круга собирали наследников родов, вбивая в их мозги удобное им виденье мира…
Конечно, магов сейчас не так много. И это и хорошо, и плохо одновременно.
— Предлагаю создать что-то вроде Совета, — подаёт голос Нейлор, до сих пор предпочитавший слушать. — Что вы так на меня смотрите?! Вспомнилось мне, как в Ли-Лай какое-то время вполне успешно существовал Совет, пока кто-то из них не пожелал большего…
— И туда не пришёл я, — мурлыкает Шайесс, с удовольствием видя, как Нейла перекашивает от отвращения. Наигранного, конечно, во-многом. Совет… Хм… Он окидывает собравшихся взглядом. Если… хотя, если подумать, то Исвера вполне может войти в Совет, либо как самостоятельное государство, либо как часть нового… Интересно.
— Предположим… Дайвег, пусть он и пострадал, вполне способен подчинить лоскуты, что находятся рядом, — задумчиво произносит Ясь, постукивая свёрнутыми с трубочку бумагами. — Это земли шахтёров и ремесленников. Кроме того, академия магии всё же остаётся здесь, что…
— Значит, Нахош с его рудниками также отходит вам, хаг Шайесс, — кивает Клай. Ровный тон, в котором слышится издёвка. Привычная. Шайесс посылает Клаю ухмылку. — Севре, надо полагать, в таком случае достаётся…
— Мне, — продолжает за него хаг Чэнне. — Как и весь восток. Не скажу, что меня это сильно радует, но… всё же там не так уж и много людей, насколько мне известно?
— Зато там есть Печаль! — расцветает Бэрри. — И твари. И… Ли-Лай. Хотя, думаю, колдунам нет большой разницы, кто станет господином земель, пока на их личную власть не претендуют… тем более, что мы не знаем, насколько буря повредила им. Что до Майгора, то, несмотря на серьёзные потери среди крови лоскута, он протянет руку помощи соседним землям. Слышала, что там были серьёзные разрушения…
Были. Три лоскута, что так или иначе соседствуют с Майгором, обескровлены едва ли не на две трети… А ведь это — главные земледельческие регионы Мессета! И страшно представить, что будет, если…
Никаких если.
— Что ж. Значит, оставшиеся пять лоскутов объединятся вокруг Кепри, — кивает Клай. Протяжно вздыхает. — Хаг Шайесс, вам не совестно сваливать на меня такое?!
— Я в тебя верю.
Позже, много позже — когда ушёл хаг Чэнне вместе с Кэллом, который уже не стесняясь планирует подмять под себя всех торговце, заменив на этом поприще, кажется, решивший сменить деятельность Майгор; когда Нейл отправился наводить порядок в академии и Круге, где отныне не будет таких вольностей, что царили при отце; когда Бэрри вместе с Ноэром под присмотром Клая ушли в Майгор… через Кепри, что, по мнению Шайесса сейчас было гораздо безопаснее… после того, как все разошлись — Шайесс, наконец, позволил себе расслабиться, вытягиваясь на диване в кабинете отца… теперь уже — в его собственном кабинете.
— Я и не подозревал никогда, что наш Дом настолько огромный… — Слова падают в пустоту, отражаясь от ставших гулкими стен. Шайесс зажмуривается, пытаясь прогнать боль, что вгрызается в сердце. — Останешься здесь?
— Не навсегда. — Ясь сидит на полу, откинув голову на диван так, чтобы видеть потолок… какая всё же дурацкая привычка… из другой жизни, кажется. — Есть у меня задумка, знаешь ли… Помимо поиска твоего «подарка»… думаешь, Тьянни сможет её принять? Они, конечно, достаточно мирно тогда общались, но всё же…
— Сможет. И примет. — Шайесс протирает лицо ладонями. — Что за задумка?
— Бродяги.
— Шайраш?
Идея здравая, надо сказать. Но потребует много времени на воплощение…
— Только не пытайся привязать меня к Дайвегу, брат! Я буду полезнее, если смогу свободно перемещаться по миру! Тем более, что с тебя причитается за Пустыню.
— Надеюсь, ты не собираешься сорваться прямо сейчас?
Ястен поворачивается и смотрит на Шайесса, как на идиота.
***
Болит голова. Все дни, что прошли с того момента, когда Пустыня… или её хозяин, решили уничтожить Исверу, голова болит не переставая. Лекки уже начинает казаться, что так оно было всегда. Она падает в кресло, массируя виски, пульсирующие обжигающей болью, растекающейся на шею, парализуя движение, и дальше — вниз по позвоночнику.
Раздаётся короткий стук в дверь, из-за которого Лекки готова проклясть гостя, а следом — приоткрывается дверь, пропуская Дайла, одетого во всё белое. Как и полагается при трауре… Лекки поправляет белоснежный рукав собственной рубахи — полотняной, простенькой. Но не до роскоши сейчас. Да и кому она вообще нужна — роскошь?
Сейчас вся Исвера — которая осталась нетронутой Песками — оделась в белое.
Даже выходить наружу не хочется — столько белого, что глаза начинают болеть. Особенно, когда солнце ослепляет, отражаясь от белых стен, белых одежд, белого… всего.
— Нам пора, — еле слышно — чтобы не усиливать боль — произносит Дайл. Лекки осторожно кивает, думая, что Дайл за эти дни постарел. Сейчас он выглядит ровесником рьеса Кьятта… которого уже нет в живых. Как и мамы… Лекки зажмуривается, пытаясь остановить закипающие на глазах слёзы. Не время сейчас плакать. Надо выйти к людям, которые пытаются найти опору хотя бы в чём-то. И она, как верховная жрица, обязана дать им хоть какую-то надежду.
Лекки прогоняет мелькнувшую — в который уже раз! — мысль, что когда-то она мечтала стать действительно верховной жрицей, а не куклой в руках других…
Стала. Из всех жреческих родов сейчас уцелели от силы полтора десятка человек, половина из которых — дети. Которых теперь надо учить. Этим займётся жена… вдова дяди Кьятта. Пусть сама она, как и её дочери, не имеет дара, но знаниями не обделена. Конечно, Лекки предпочла бы сама обучать, чтобы быть уверенной, что те, кому в будущем предстоит совершать важнейшие в жизни исверцев обряды, думают так, как считает правильным Лекки, но… к сожалению, у неё слишком много обязанностей, которые, увы, никак не скинуть на других.
Лекки об руку с Дайлом проходит по пустынным коридорам, лишь изредка встречая слуг или стражников.
Караванщики…
Во всей Исвере теперь не осталось ни единого караванщика. Надо думать, если бы они не ушли сами — молча, повинуясь чему-то что слышали лишь они сами — их бы убили люди, потерявшие по их вине близких. Хотя Лекки не может их ни в чём обвинять… она сжимает дрожащие руки и мотает головой, моментально отзывающейся болью, в ответ на внимательный взгляд Дайла. Не караванщики это начали. Совсем не они. Только вот спросить с зачинщика уже не получится — говорят, дом мужа Кайи сравняли с землёй в буквальном смысле слова… И почему-то при мысли о Кайе сердце сжимается. Как будто бы…
После того утреннего визита, когда близнецы упрашивали её спасти караван, чего Лекки попросту не могла сделать, даже если бы и хотела, она больше не видела их. Хотя тела караванщиков тогда пропали… Ну, быть может…
Они с Дайлом проходят в комнату, где им навстречу поднимаются мужчина и женщина.
Женщину Лекки, пусть и с некоторым усилием, вспоминает. Рийса Таго. Отказница. Дочь того человека, что служил магам Мессета. Порченая девка, имевшая наглость смотреть на Кайта, как на… Беременная.
Мужчину Лекки не помнит совсем. А вот Дайл… судя по на мгновение напрягшимся мышцам, он его узнал.
— Добрый день… рьессе, — несколько неуверенно произносит мужчина. — Мы прибыли к вам с предложением от Мессета.
Лекки присаживается на самый краешек кресла, не вмешиваясь в разговор мужчин. Тем более, что тот не затрагивает тех областей, которые имеют непосредственное отношение к ней. Хотя узнать, что и Мессет не обошла стороной беда… полезно. Лекки, конечно, не имеет ничего против Мессета, но… она обязана думать о благополучии Исверы. Но предложение о сотрудничестве — особенно сейчас, когда караванщики навсегда, вероятно, покинули Исверу, лишив ту половины дохода — вероятно будет принято.
Лекки рассматривает Рийсу. Что-то в ней… Лекки жалеет, что теперь нет мамы, с которой можно было бы посоветоваться. Пусть и после встречи, но всё же. Рийса, к её чести, ни капли не теряется под взглядом, отвечая на него своим.
— Возможно, мой вопрос прозвучит непозволительно, но… — Лекки поднимается следом за Дайлом, когда разговор подходит к концу. — Я никак не могу понять, что… Мне кажется, будто бы ваш запах… Простите, если я…
— Это удивительно, но после того, как я забеременела, ко мне стали возвращаться те способности, от которых моя семья отказалась, — начинает Рийса, буквально вжимаясь в… Ноэра. Ноэра Майгора, которого Лекки так и не смогла вспомнить. Всё же она мало времени тогда проводила в высшем свете, который обожала Кайа, и уж тем более не пыталась запоминать, как выглядят братья главной неприятельницы сестры. — Всё дело в том, что отец моего ребёнка — ваш брат.
— Кайт…
— Прошлым летом проник к моей жене, подчинил её своей воле и помимо прочего отомстил моей сестре, — резко произносит Ноэр, обнимая Рийсу. Кайт?! Но ведь он… Хотя они оба мечтали о мести, но это было… неужели он так и не оставил своих желаний? Лекки думает, что сказать в утешение, когда Ноэр заканчивает: — И был убит её мужем спустя некоторое время.
С этими словами Ноэр и Рийса Майгор покидают комнату.
Лекки долго смотрит на закрывшиеся двери. Думает, что… Что многое бы отдала, чтобы увидеть брата ещё раз. И о том, что она поддержит решение Дайла о сотрудничестве при условии, что семья Майгор останется в Исвере — Лекки хочет, чтобы её племянник или племянница росли под присмотром тех, кто сумеет научить ребёнка тому, что значит быть исверцем.
***
Приют совершенно внезапно стал самым спокойным местом в Майгоре. И Йеррет прекрасно знает, что неправильно с его стороны при любом удобном моменте сбегать сюда… иногда — прихватив Бэрри и детей. Но отказывать себе в удовольствии хотя бы несколько часов пробыть в тишине не собирается. Тем более — Бэрри и сыновьям это нужнее даже, чем ему самому.
Хотя в последнее время это получается не так уж и часто. Если не сказать больше…
Йеррет сидит на ступеньках заднего крыльца, сортируя луковицы цветов под присмотром хагари Аттары, и посматривает на шепчущихся о чём-то Леа и Бэрри. Думать о чём бы то ни было не хочется совершенно. Но мысли ленивым комком ваты перекатываются внутри головы. Йеррет жалеет, что теперь не имеет даже возможности покинуть пределы лоскута. И ещё больше жалеет о том, что Бэрри придётся родить ещё минимум одного ребёнка. А это, если вспомнить, насколько тяжело её далась вторая беременность… Йеррет вздыхает.
Можно, конечно, позволить всему течь, как получится — рано или поздно, но ему на смену придёт другой. Пусть не сын, так внук. Да и… Вряд ли другие члены новообразованного Совета, в который, как ни странно, вошла Исвера… впору думать — чего же именно Йеррет не заметил в собственном брате такого, что позволило ему добиться сотрудничества от… нелюди… Йеррет встряхивает головой, выбрасывая непозволительные мысли… Вряд ли другие члены Совета так сильно скованы границами собственных территорий. Так что вполне могут навестить его, если понадобится.
Впрочем, видеть здесь хага Шайесса Йеррет совершенно точно не желает…
Йеррет прикрывает глаза, вспоминая детали собрания, которые передала ему Бэрри. И жалеет, что не видел этого своими глазами. Хотя, надо думать, от него там было бы не так уж и много толку…
Из дома доносятся шаги. Йеррет удивлённо вскидывает голову. Насколько он знает, Леа терпеть не может посторонних… Любых. Так кто же…
Их двое. Мужчина и женщина. При виде женщины Бэрри удивлённо и… радостно?.. ахает. Женщина кривит губы в странной улыбке, ограничиваясь кивком. Мужчина помогает ей спуститься по ступенькам. Плащ на несколько мгновений расходится, и Йеррету становится заметен живот. Женщина явно находится на последних месяцах беременности. И это, кажется, ещё больше привлекает внимание как Бэрри, так и Леа.
— Я так и не познакомил вас… — мужчина помогает женщине усесться на ступеньки рядом с Йерретом. Тому предоставляется прекрасная возможность как следует рассмотреть гостью, но ничего особо выдающегося он в ней не видит. Темноволосая, белокожая… Чем-то похожая на молодую жену хага Шайесса. Хотя Йеррет не сможет точно сказать — чем именно. — Это моя сестра.
Сестра?! На это заявление Бэрри реагирует излишне эмоционально, как кажется Йеррету. И только сейчас он задаётся вопросом — они знакомы?
— Не кровные, хагари Берна, — поясняет женщина. — Но он — мой брат. Впрочем, это не имеет значения. — Она обменивается со своим… братом… быстрым взглядом, в котором Йеррет ощущает что-то… И выставляет вперёд ладони, словно бы сдаваясь. Быстро улыбается и тут же мрачнеет. — Мы с вами, хагари Аллеана тогда не поговорили. Хотя мне было интересно…
— Вам было гораздо интереснее стащить диадему, — холодновато произносит Леа. Женщина пожимает плечами.
— Вас ищет мой брат, — подаёт голос Бэрри. Это, кажется, женщину не интересует совершенно. Она лениво ведёт плечом, лишь на мгновение дёрнув уголком губ, выдавая себя. Йеррету становится интересно, какие именно эмоции за этим спрятаны, но он не думает, что проявление любопытства в такой ситуации… — Два брата.
— Я знала, что не стоило притаскивать хага Ястена в башню, — мрачно сообщает гостья, чьего имени Йеррет до сих пор не знает. — Мне казалось, мы вполне сносно поговорили в Севре. — Берна подаётся вперёд всем телом, от чего женщина фыркает и в двух словах пересказывает события, приведшие к смерти той самой подруги Бэрри, которая, как выясняется, была её сестрой… Что?.. — Тем более, что теперь… — она взмахивает рукой с зажатым в ней крючком, но останавливает движение на половине и мрачно смотрит на руку. — Идиотские приметы… и почему я не могу их игнорировать? Скажи, Берна, ты ведь поняла? — Без перехода интересуется гостья. Бэрри вздыхает и склоняет голову. И Йеррет чувствует себя единственным, кто не понимает ровным счётом ничего. — Так зачем твои братья меня ищут? И стоит ли мне находиться?
— Зачем ты это сделала?.. — Леа не смотрит на гостью. Она расположилась прямо на земле, позволив гостю уложить голову себе на колени и теперь осторожно перебирает его волосы, глядя на него так, словно бы прощается. — Разве не знала, что ничего не…
— Не бывает просто так? Знала… Предположим, что это было сочетание ряда факторов… — гостья ехидно улыбается, но, верно, эта насмешка — над самой собой. — Для общественности, полагаю, подойдёт ответ, что это было влияние потрясений, связанных с гибелью друзей, беременности и Книги… ну, ещё, быть может, правда о личности отца моего ребёнка… Думаешь, достаточно?
— Если ты так желаешь, Шайли, — мурлычет гость, жмурясь под прикосновениями Леа. Шайли пожимает плечами. — Я пришёл попрощаться, Леа. — Леа замирает лишь на мгновение — почти незаметное — а затем продолжает распутывать волосы мужчины. — Я попросил Шайли навещать тебя… если ты, конечно, не против.
Шайли закрывает глаза и дышит ровно. Потом поднимается со ступенек и выпрямляется в полный рост, рассматривая что-то вдали.
— Лио.
Мужчина вздыхает, встаёт и берёт её за руку. Йеррет ощущает, как на мгновение разрывается всё ещё не совсем прочная сеть, что защищает Майгор, но практически сразу же и возвращается обратно. Только вот странной пары уже нет на поляне рядом с задним крыльцом дома. Йеррет переводит взгляд с Леа на Бэрри и обратно, пытаясь понять, что вообще здесь произошло.
— Лио — бродяга. Он жил здесь, когда по своей воле лишился памяти, два года. Чтобы суметь взять реликвию, что хранила моя семья. Шайли — его сестра. Это именно по её вине произошло то, что… Причины она назвала, — Леа откидывается назад, упираясь на руки, и смотрит в небо. Йеррет только и может, что поражаться тому, что… — Лио умрёт скоро. Несколько дней осталось буквально. Так что он зашёл попрощаться.
— Умрёт?
— Шайли… она воспользовалась реликвией, чтобы изменить мир… Лио не рассказывал… да это и не имеет значения… результатом её попытки в том числе стали отсроченные смерти троих человек… среди них, кажется, помимо Лио ещё и отец её ребёнка.
— Её зовут Керья Шаррет… или Ассано, если считать по роду матери, — начинает говорить Бэрри, чем привлекает внимательный взгляд Леа. Йеррет и так не сводит с неё взгляда. — Она жила в Севре, пока её не попытались лишить магии… — от этих слов пробирает холодком, кажется, всех. Даже Бэрри, которая практически не владеет магией. — Спас её тогда именно Лио. Сама Керья говорила мне однажды, что она, по его словам, похожа на его погибшую сестру… А ещё недавно стало известно, что она — внучка исчезнувшей несколько десятилетий тому назад принцессы.
— Королевская кровь? — приподнимает бровь Йеррет. Бэрри кивает.
И дальнейшие разъяснения становятся попросту не нужны. И Йеррет думает, что брат Бэрри… хаг Шайесс, надо полагать… всё же в скором времени получит вожделенную королевскую кровь, из-за которой — Йеррет помнит, как он переговаривался в том склепе с хагом Чэнне — он тогда дал тем четверым сбежать. Что ж. Йеррет понимает. Наверное, если бы отец знал… Хотя… кто теперь ответит наверняка?
В любом случае, это не проблема и не интерес Майгора. Их дело — собрать ближайшие лоскуты и заставить их следовать воле Совета. В этом случае Совет гарантирует невмешательство во внутренние дела, что полностью соответствует желаниям Йеррета.
