Глава 38, в которой Лин ставит диагноз, пугает рабочих и берёт важную вещь на хранение

Конечно, как я и думал, долго меня Его Высочество не удержал. Почти сразу после моего приказа идти в дом, руки Му Сина ослабли, но так и не разжались, так что, увы, моя тушка некрасиво съехала по его телу, пока ноги не коснулись земли, попутно задирая и вымазывая мою белую одежду о его извазюканные в грязи и копоти лохмотья.

– Пойдём, – я взял Его Высочество за локоть и направил в сторону дома. И Тэ Му Син безропотно шёл куда направляли. Это пугало.

– Матушка Чхвэ? – спросил я, остановившись на пороге купальни. – Вода уже готова?

Она кивнула. А я оказался ещё перед одной дилеммой.

– Му Син, господин лекарь скоро приедет. Ты сможешь пока справиться сам?

Он стоял, как манекен, глядя внутрь комнаты с бочкой, и молчал.

– Му Син, – я шагнул вперёд, заглядывая в пустое лицо, и взялся двумя пальцами за чёрную одежду на его груди. – Му Син, твоя одежда грязная. Она плохо пахнет.

Его взгляд сфокусировался на мне, а потом опустился к зажатой в пальцах ткани. Ноздри шевельнулись, втягивая воздух.

– Ты сможешь искупаться сам или надо помочь?

Он опять не ответил, но двинулся в сторону бочки.

– Ладно, будем считать, что ты справишся… – пробормотал я и закрыл за ним двери купальни. Почему он опять перестал разговаривать? Ведь, только что, во дворе, говорил!

Вскоре в поместье прибыл господин лекарь Ши. Проводив его до дверей, за которыми скрылся Принц, я выдохнул и почувствовал, наконец, голод. С самого утра, когда мы с генералом Паком покинули храм, у меня крошки во рту не было. На кухне я быстро перехватил холодного мяса и приказал И-Мин приготовить жидкую рисовую кашу на бульоне. Пока она готовила, я сидел в углу и нервно обгрызал куриные косточки – это было всяко лучше, чем метаться по кухне, роняя чашки, или позорно прислушиваться к плеску под дверью купальни, тыняясь по коридору. Но вот, готовую кашу налили в пиалу и я, натянув на руки уже далеко не белые рукава одежды, понёс исходящую паром тарелку в комнату. Чтобы случайно не столкнуться с Его Высочеством в коридоре – мало ли в каком виде он выйдет – отправился со своей ношей через наружную галерею заднего двора. На улице была чёрная и вполне осенняя, судя по температуре, ночь. А ещё, у ступеней лестницы, сходящей на двор, в свете одинокого факела стоял генерал Пак и задумчиво разглядывал мёртвых волков у своих ног.

Я остановился рядом и тоже воззрился на них. Горячая пиала грела ладони, дразнящий аромат куриного бульона быстро распостранялся в холодном воздухе. У генерала Пака заурчал живот. Он покосился на пиалу в моих руках и снова уставился на мёртвые туши.

– Как они погибли? – спросил я, глядя, как колышется серый мех от холодного ветра.

– Я проверил – ран от меча нет, – ответсвовал генерал. – Скорее всего – привалило камнями.

Мы помолчали, совместно глядя на волков.

– Четыре штуки? – сказал я. – Зачем Тэ-гун привёз их? Да ещё откапывал…

– Что мне с ними делать? – спросил генерал. – Тела скоро начнут портиться, они и так не сегодняшние.

– Снимите шкуры, – сказал я, ёжась от пронизывающего ветра. – В деревне же умеют это делать? Остальное закопать. И, генерал, на кухне есть ещё каша, пожалуйста, позаботьтесь о себе.

Я чуть склонил голову, прощаясь, и пошёл дальше.

В спальне Его Высочества маленький масляный фонарик едва разгонял тьму. В воздухе пахло фирменной травяной мазью господина лекаря Ши. Сам он сидел у столика и скатывал в рулон ткань с закреплёнными на ней в петлях лекарскими инструментами. Принц лежал на постели – в белой нижней одежде и с закрытыми глазами. На его лице и сложенных поверх одеяла руках в тусклом свете фонаря поблескивали тонкие серебряные иглы, а влажные волосы чёрными перепутанными змеями клубились на подушке – вернее, том валике для сна, который тут её заменял.

Я подошёл и поставил на столик пиалу с кашей.

Старик посмотрел на пиалу и поджал губы. Потом взял свёрток с инструментами и направился в коридор. Я вышел следом и тихо притворил дверь комнаты.

– Господин Ши! Постойте! Подождите, господин Ши.

Он замер, не оборачиваясь.

– Как здоровье Его Высочества? Вы можете мне сказать?

Лекарь обернулся. Его лицо в сумраке коридора было похоже на морду старой, очень утомлённой и морщинистой черепахи.

– Не могу… господин Лин, – он вздохнул и провёл рукой по бородке. – О чём вы говорили с Его Высочеством, когда он только приехал?

– Я? Э-э-э… Что ему надо помыться? – припомнил я. – А что?

– Его Высочество не подпустил меня близко, чтобы помочь с омовением, – сказал старик, покачивая головой. – Признаться, я редко видел Его Высочество в таком состоянии. Обычно он или пребывает в зравом уме, или совсем нет – но тогда не двигается и не разговаривает вовсе, как было после возвращения из дворца. Тогда Его Высочество просто лежал в комнате, – лекарь снова посмотрел на меня и продолжил:

– Сейчас же Тэ-гун двигался, но молчал. Я не решился лезть ему под руки или проверять пульс, поймите меня. Такое было на моей памяти только один раз, три года назад, когда в поместье прибежали с известием, что со Скалы спустились демоны и что они жгут деревню. Тогда Его Высочество так же молча встал, надел доспехи и пошёл изгонять их.

– О… – сказал я. – А сейчас… что он делал?

– С огромным упорством отмывал волосы, – сказал господин лекарь Ши и снова искоса посмотрел на меня. – Насколько я могу судить, особых повреждений на его теле не видно. Ушибы, синяки, ссадины. Истощение. Вряд ли он хорошо питался последние дни, если вообще ел. Впрочем, мне удалось уговорить Его Высочество выпить чашку чая и нанести мазь.

– Благодарю за вашу работу, господин Ши! – склонился перед ним я, накрыв одну руку другой. – Пожалуйста, отдохните.

Он хмыкнул, отвечая на поклон, и пробормотал:

– И вы, господин Лин. Иглы я сниму завтра утром. Надо почаще кормить молодого господина. Скажу служанкам, чтобы завтра снова приготовили кашу…

Он двинулся по коридору к своей комнате, неразборчиво бормоча что-то под нос и покачивая седой головой с растрепанным узлом волос на макушке.

Вернувшись в спальню, я сел на пол рядом с постелью Му Сина и уставился на него, грызя ноготь.

Му Син действительно сильно исхудал – кожа на лице обтягивала кости черепа, скулы заостились, бледные губы потрескались. Бугристый шрам на щеке и тот стал будто бы площе и бесцветней. Волосы, хоть и отмытые от пыли и сажи, были сбиты в подобие колтунов. Густые брови нахмурены.

– Ваше Высочество? – осторожно позвал я. – Вы спите?

Его ресницы дрогнули, но глаза не открылись. Только губы сжались плотнее.

Я перестал грызть ноготь и подсел ближе. А потом протянул руку – на секунду она повисла над сложенными на одеяле кистями рук Тэ Му Сина – и быстро повыдёргивал все длинные серебряные иглы из его рук и головы, и бросил их на столик.

 – Ваше Высочество?

Едва заметное движение головы, повёрнутое на звук. Освобождённая от игл рука сползла с груди на одеяло возле его тела, что примечательно – с той стороны, где сидел я.

Я выдохнул и взял его за руку. Широкая кисть, пальцы, обтянутые кожей настолько, что можно изучать строение костей, ссадины на костяшках намазаны пахучей травяной мазью.

– Му Син, ты ведь не спишь?

Он не ответил и не открыл глаз, но, я чувствовал слабое ответное пожатие его пальцев, и складка у бровей немного разгладилась.

– Ты голоден? Хочешь поесть?

Принц опять не ответил, но когда я потянул – сел на постели, всё так же, не открывая глаз. Немного озадаченный этим фактом, я вложил ему в одну руку пиалу, придерживая на всякий случай, а в другую – керамическую ложку. Медленно и неуверенно, будто забыв, как это делается, он черпал жидкую кашу и ел. На то, что делал это Му Син наощупь, я решил пока не обращать внимания.

Отставив полупустую миску на столик, я помог Его Высочеству лечь и тщательно подоткнул одеяло. Потом замотался в собственное одеяло по уши, и прилёг рядом. На этот раз уже я держался за запястье Му Сина и боялся его выпустить. Воцарившаяся в комнате напряжённая тишина пугала меня, поэтому я тихо-тихо, на грани слышимости, тянул мелодию без слов, пока сон и тревоги этого дня не сморили сознание окончательно.

***

Утром я проснулся на чужих разворошенных одеялах, ещё хранящих тепло, но, в одиночестве. Во дворе орал петух, чьё пение и хлопанье крыльями меня и разбудили. На столике у постели не было ни пиалы с остатками каши, ни выдернутых вчера игл.

Едва я успел убрать за ширму своё одеяло, в комнату вошёл господин лекарь Ши со свёртком ткани в руках – оказывается, он принёс мне от матушки Чхвэ смену одежды. Вчерашнюю, перемазанную пылью и сажей от спонтанно случившихся обнимашек, служанки забрали и уже постирали. Дабы не обесценивать их усилий, пришлось идти и мыться более тщательно, нежели поплескать на лицо.

Вода была едва тёплой, а утренний воздух весьма свеж, так что вместо планируемого вчера вечером приятного отмокания в горячей воде, получилась аскетически-быстрая процедура по смыванию грязи. С некоторым содроганием я отогнал мысль о том, каково тут купаться зимой – я точно уйду до этого! До зимы. И даже – до глубокой осени! Вот только уверюсь, что с Му Сином всё в порядке – и уйду. И надо же ему было так вляпаться с этим подрывом перевала! Зачем?.. Неужели в этом действительно была необходимость?

Я тщательно вытер волосы и досушил их над стоящей в купальне жаровней.

Всё ещё размышляя над тем, что приставать сейчас к Принцу с расспросами нет смысла, пока он не поправится до того, что сможет беседовать, я вышел во двор. Почти на том же месте, где и вчера, стоял генерал Пак. На этот раз мёрвых волков возле него не было, зато на несколько шагов вокруг распостронялся пряный запах тушёного мяса, чая и рисовой настойки.

– Добрый день, господин Лин, – вежливо поприветствовал он. – Ещё не завтракали?

Я покачал головой. Генерал Пак сам, первый, меня приветствует?

– Я отдал волков в деревню. Шкуры снимут и обработают.

– Э-э-э… Да, – пробормотал я, размышляя к чему мне эти сведения.

– Господин лекарь Ши сказал мне, что Его Высочество спал сегодня спокойно. И с утра не отказался от лечебного чая.

– О? Хорошо… – промямлил я, приглядываясь к чрезмерно почтительному генералу. Трудно поверить, что этот человек когда-то тыкал в меня мечом, предлагал Принцу помочь свернуть мне голову на сотый день и привязывал к столбу галереи.

– Господин Лин, могу я ещё что-то сделать для вас?

– Для меня? – отступил я. Может, он издевается? – С чего бы?

– Его Высочество нездоров и приказа отдать не может. Поэтому, мне немного скучно. Но он поправляется, поэтому сердце моё радуется. А вы, как это… Супруга-наследного-принца-наследника-престола, да? Приказывайте, пока вы здесь. Его Высочеству будет приятно узнать, что я вас слушаюсь! – и этот мужик… заржал, тихо похрюкивая! Вот жеж!

Я задохнулся от возмущения, но, всё же, не смог удержаться от кривоватой улыбки.

– Да… – протянул я. – Тогда я побеспокою генерала Пака одной просьбой, – и потёр нос, чтобы стереть эту кривую улыбочку, похожую на оскал. – Пожалуйста, посмотрите, что там сейчас происходит с перевалом и дорогой из долины. Насколько успешным… и оправданным, учитывая обстоятельства, был взрыв, который учинил Его Высочество.

Лицо генерала Пака стало серьёзным.

– Да. Я посмотрю и доложу госпоже Лин.

Он поклонился, почтительно сложив руки, и пошёл к конюшне. А я фыркнул и отправился завтракать. Ладно, пусть уж называет «госпожой», только бы не «Супругой»!

И – я сегодня ещё не видел Му Сина, и это надо было исправить.

***

Принца я встретил весьма скоро, стоило только войти в дом. И увидев его, застыл, вспомнив счастливые деньки двадцать первого века, когда я смотрел фильмы и сериалы у себя дома. Аж ностальгией пробрало, ей-богу!

В полутёмном коридоре маячила худая полусогнутая фигура в белой одежде, длинные спутанные чёрные волосы свешивались впереди до пояса, полностью закрывая лицо, как в фильме «Звонок», только с поправкой, что сейчас это был мужчина, а не девушка. Видеть Тэ Му Сина в белом, без вечной чёрной одежды, само по себе было непривычно, да и распущенные волосы вместо всегда собранного высокого хвоста с цилиндрической серебряной заколкой, тоже добавляли странности. Если сравнивать с первыми месяцами моей жизни в этой долине, когда Му Син ходил с длинной густой прядью, скрывавшей шрам и половину лица, сейчас он выглядел более… ужасно? Болезненно? Но, всё же не столь ужасно, как в моём сне про поезд, слава богам…

– Ваше Высочество? – я подошёл, отметив, что Принц стоит, держась за стену. От него пахло травяной мазью и полынным отваром, который держали в поместье в дальней комнате, для омовения рук.

Пальцы на стене чуть скрючились, а голова немного повернулась в мою сторону.

– Что вы здесь делаете? – я заметил, как на его шее под свисающими волосами шевельнулся кадык, будто человек сглотнул или попытался сказать, но звука не было. – Пожалуйста, скажите громче, Ваше Высочество, вас не слышно. Почему вы не в комнате? Зачем вы тут стоите?

– Слишком… ярко, – прохрипел голос.

– Правда? – я так обрадовался, что он разговаривает, а значит, это не Безмолвный, и значит, он не опасен, что не думая, что делаю, протянул руку и заправил половину волос Му Сину за ухо, открыв половину бледного наклонённого лица. И, чего уж там, раз ничего ужасного от этого действия не произошло, заправил и вторую половину волос за другое ухо. Глаза Принца были закрыты.

– Посмотри на меня, – тихо попросил я. – Сколько пальцев показываю?

– Два, – сказал Тэ Му Син. Но, не успел я обрадоваться верному ответу, как он добавил:

– Каждый… из вас. Четыре.

Я обескуражено опустил руку. А потом взялся за его щёки и повернул голову, заглядывая в глаза. Один глаз Принца смотрел прямо, а вот второй – немного в сторону. Ой-ёй…

Между тем, Тэ Му Син снова прикрыл веки, но, оставив стену, опёрся о мои плечи. Двумя руками. Которые… м-м-м… после этого съехали мне на талию!

– Но, если не смотреть… то ты один. На ощупь.

– М-м-м… да, – пробормотал я, укоряя себя за неуместные мысли и волну мурашек по всему телу. Тут  человек, явно больной, а я… Боги, но что у него со зрением?! Благо, хоть помнит, что я мужчина, это уже утешительно… Надо же искать хорошее среди самых плохих обстоятельств!

– Ты уже ел? – спросил я, лихорадочно думая, о чём ещё поговорить и опасаясь, что он опять замолчит.

Му Син качнул головой, но пошатнулся от этого движения и крепче ухватился за меня, как за опору. Что за?..

– Нет, – сказал он. – Тошнит.

Так, подождите… Тошнит, свет слишком яркий, расфокусированный взгляд, проблемы удержать равновесие…

– Ты, случайно, головой не ударялся? – прямо с его щёк я запустил пальцы в волосы, ощупывая голову, и сразу же наткнулся на большую шишку повыше виска.

– Да, – сказал он. – Зацепило. Немного.

Я прикусил губу, чтобы не матюкаться вслух. Сотрясение, и немаленькое.

– От громких звуков тоже нехорошо? – спросил я.

– Мг…

– Ясно. Пойдём, тебе надо лежать. Можешь не открывать глаза, я провожу, опирайся.

Устроив Его Высочество на постели и строго попросив лежать (нежным голосом), я нашёл матушку Чхвэ и приказал немедленно кого-нибудь найти и закрыть окна в спальню Его Высочества снаружи – чем угодно, но как можно скорее! После этого приказал И-Мин в ближайшую неделю варить суп на курином бульоне каждый день и подавать хорошо проваренное куриное мясо для Его Высочества. Сложную задачу впихнуть это в болящего пациента я оставил себе, смутно надесь, что это удастся.

Боги-боги, что ещё надо делать при сотрясении мозга в диком средневековье?! У нас назначили бы ноотропы и поставили капельницу, а тут?! Оставалось уповать только на куриные супчики и лежать-лежать-лежать, это всё, что я помнил из случайно ухваченных по ютубу сведений из своей прошлой жизни… Сколько может длиться выздоровление? Кажется, несколько недель? Около месяца?

Когда я вернулся в спальню, в сопровождении И-Мин с пиалой горячего супа на подносе – мои руки слишком тряслись от переживаний и лучше было не рисковать супом – Его Высочество лежал, царапая браслет из зелёной ленточки на левой руке и, немного, попадавшуюся рядом кожу. Болезненно нахмурив брови, он прислушивался к скрежету, говору людских голосов, топоту и резким командам матушки Чхвэ – окна со стороны двора прикрывали плетёнными циновками и подпирали чем-то ещё, чтобы циновки не упали от ветра.

Я высунулся в окно и сделал рабочим «Ш-ш-ш-ш!» и самое страшное лицо, какое сумел. Выпавшие из их рук бамбуковые жерди и отвалившаяся циновка наделали дополнительного шума. Матушка Чхвэ первая пришла в себя и стукнула провинившихся сложенным веером по лбам, после чего циновки быстро и тихо поставили и закрепили.

В густом сумраке, который воцарился в комнате, я присел рядом с постелью и накрыл ладонью руку Му Сина, терзающего несчастную ленточку.

– Лин?

– Да. Можешь открыть глаза. Так лучше?

– Мг… – облегчённо отозвался он и снова прикрыл глаза.

– Му Син, надо есть. Я понимаю, что не хочется. Давай, немного, хоть пару ложек.

Он вздохнул, но сел и, как и вчера, покорно выпил суп – прямо из пиалы, видимо, возиться с ложкой сил уже не было.

– А теперь, – сказал я, осторожно уложив его, – надо намазать твою шишку на голове мазью. Можно?

– Если… споёшь.

– О! Ну, конечно!

Когда я закончил смазывать гулю на его голове, едва касаясь и раздвигая спутанные волосы, мурлыча мотивчик без слов, вся комната пропахла пряным травяным запахом мази.

Я осторожненько прокрался к столику, на котором оставил полотенце, а когда вытер руки и обернулся, Его Высочество уже спал. Его лицо, впервые за этот день, было спокойным.

***

К вечеру я устал, как собака – больше от собственных переживаний, чем от трудностей ухода за больным, потому что Принц покорно ел, всё, чтобы я ни давал, и выполнял все указания по лечению. Так что к вечеру я выполз на ступеньки – посидеть и посмотреть на закат солнца. После сумрака комнаты оранжевая феерия неба и тёмный силуэт Скалы Демонов, будто тушью прорисованный на нём, смотрелись как иероглиф на незнакомом языке. В саду тихо стрекотали цикады и попискивала какая-то птичка.

– Господин Лин, – негормко позвали меня. После страшного «Ш-ш-ш-ш!» сегодня днём, казалось, что вся долина ходит на цыпочках. Кстати, и куры, и петух, тоже куда-то исчезли!

Я повернул голову – рядом, внимательно глядя на меня, стоял генерал Пак.

– Я осмотрел перевал, – сказал он, видя, что я не отвечаю.

– О. И как там?

– Проехать на телеге, карете и паланктине невозможно. Но один человек или отряд без лошадей – при некотором упорстве, пройдут.

– Фигово, – сказал я и отвернулся к гаснущему багрянцу неба. Значит, дурацкий подвиг Его Высочества, едва не стоивший ему жизни, был напрасен? Или же нет?

– Ещё, господин Лин! Это я нашёл на месте взрыва. Возьмите.

Генерал опустился на одно колено и протянул мне на вытянутых руках какой-то длинный предмет. Я взял, удивляясь подобной почтительности, и в натупающих сумерках вдруг узнал в этой запыленной и чуть погнутой штуке… меч Принца!

Неизвестно из каких побуждений я взялся за его рукоять и потянул из ножен. Примерно на половине длины меч оказался сломан.