Глава 18, в которой Лин пьёт молоко, злится на злых родичей Принца и троллит старика-настоятеля

Я проснулся, лёжа на спине. Мир медленно «загружался» в сознание.

Твёрдые камни снизу.

Яркое солнце в глаза.

Тянущее ощущение усталости, которое, кажется, впиталось в самые кости, и так и не исчезло за время отдыха.

Холодная свежесть воздуха, от которой неприятно повлажнела одежда.

Тепло с левого бока.

Странное чувство тяжести на груди. Я приподнял голову и сощурил глаза: тяжесть создавала моя рука – и чужая, в чёрном кожаном наруче. Я попытался спихнуть её, но наши руки были связаны в районе запястий красным шнуром.

Шнурок оказался красивым, если рассматривать его с близкого расстояния – сплетённый из четырёх или шести красных нитей в плотную косичку, среди которой изредка посверкивала в косых лучах восходящего солнца тонкая-тонкая, ювелирного плетения, цепочка золота. Можно было сказать, что остальные красные нити оплетали цепочку защитным коконом, как изоляция провод, но наш вчерашний экстремальный спуск со скалы сдвинул нити этого идеального плетения. Рядом, на тонких ворсинках одежды оседали, конденсируясь из воздуха, мелкие капельки утреннего тумана.

– Лисичка? – раздался рядом хриплый со сна голос Принца, и руку сильно дёрнули в сторону – чёрная фигура села и заслонила бьющее в глаза солнце.

– Доброе утро. Ваше Высочество.

Тэ Му Син хмыкнул и потёр свободной ладонью лицо.

– Сейчас я нас развяжу, – он попытался распутать затянувшийся узел, но ничего не вышло. Тогда Его Высочество вынул из заколки тонкую шпильку и, подцепив кончиком шнурок, распустил узел. Однако, прежде чем намотать красную верёвочку обратно себе на руку, он несколько секунд держал моё запястье, внимательно разглядывая розовые следы от впившегося в кожу шнурка. И, сравнивал с точно такими же следами на своей коже.

– Что-то не так? – спросил я.

– Вы ничего не чувствуете, госпожа Лин? Боль? Жжение? Что-то необычное?

– Нет, – сказал я.

Ну, не упоминать же смущение от того, как его пальцы скользили по розовым следам от шнурка, оставшимся на моём запястье?

– Ладно. Нам надо отправляться, пока солнце не поднялось выше. Идти недолго, но лучше проделать оставшийся путь до жары.

– Да... – уныло сказал я и постарался сдержать проклятие – резкая боль от крепатуры прострелила мышцы, когда я сел на расстеленном на камнях плаще и пригладил торчащие волосы.

***

Мы вышли к дому спустя час или полтора.

Идти было действительно недолго, если бы я мог двигаться нормальным темпом. Но, мои стопы снова пекло огнём, и я ковылял, вцепившись в левый наруч, любезно подставленный Его Высочеством, шипел сквозь зубы и размышлял на посторонние темы, пытаясь отвлечься от боли.

Например, почему, если дом был столь близко, мы не притащились к нему вчера? Понятно, что оба были уставшие вусмерть, но… Не верю, что Принц не смог бы доволочь меня до дома, если бы захотел. Эта ночёвка на голодный желудок, было ли это с его стороны милостью, для необходимого нам отдыха, или жестоким решением, обрекающим меня на муки голода? Или, малодушием, оттягивающим его собственное возвращение в дом? Но, почему? Что там такого страшного? Узнать это можно было только добравшись до дома, и посмотрев на месте.

Придя к такому благоразумному выводу, я сцепил зубы и сосредоточился на том, чтобы идти быстрее, держаться ровнее и не спотыкаться.

А ещё я очень мечтал о завтраке!

***

Мы прошли вдоль забора, окружающего поместье, и Тэ Му Син толкнул, распахивая, створки ворот.

Солнце поднялось высоко, пот снова заливал мне глаза. Всё внимание занимала сложная задача: так распределить свой вес между пекущими ногам и подставленной для опоры рукой, чтобы и вперёд идти, и остатки гордости сохранить, не повиснув на этой руке тряпочкой, поэтому я больше смотрел под ноги, а не на то, кто нас встречает.

– Ваше Высочество! – раздался голос генерала Пака. – Вы вернулись?!

Под навесом дома у главного входа собрались генерал, господин лекарь Ши, госпожа Чхвэ, какой-то незнакомый старик в длинном балахоне, и служанки, выглядывающие из дверей.

– Ваше Высочество! – снова взревел генерал. – Где же вы были?! Мы вас искали! Но нигде не нашли!

– Здравствуйте, генерал Пак. Матушка Чхвэ, господин лекарь. Настоятель… Приветствую. Не стоило беспокойства, господин генерал. Мы с госпожой Лин задержались, осматривая окрестности.

Мы доковыляли до входа и остановились в нескольких шагах от него. Домочадцы Принца молчали и… пялились на нас. Такой коллекции упавших челюстей я ещё в жизни не видел.

– И-Мин! – окликнул служанку принц. Когда она, кланяясь, подбежала, он поманил её ещё ближе, движением пальцев, и, склонившись к заалевшему ушку, что-то прошептал. И-Мин снова поклонилась и умчалась в дом.

Высокородная госпожа Чхвэ отмерла и выпрямилась, поджав губы.

Господин лекарь Ши собрал в кулак бородку и нахмурился.

Генерал тоже хотел нахмуриться, но сделать это больше, чем уже есть, было физически невозможно.

Незнакомый высокий старик, напротив, приподнял белоснежные кустистые брови и застыл, как суслик, в надвигающемся свете фар, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

Да что это с ними? Я бросил взгляд на нас с принцем: Его Высочество выглядел, как всегда, хорошо – прямая осанка, сдержанные движения, вытряхнутая от пыли чёрная одежда, открытое, наконец-то, без нависающих волос, лицо. Я же… Ну, я выглядел хуже, ясное дело – цепляюсь за подставленную, на отлёте, руку, согнувшись, как наполовину сваренное спагетти, отросшие чёрно-белые мелированные волосы всклокочены и кое-как собраны в короткий хвост, несколько прядок, выбившись из него, лезут в глаза, мордаха наверняка грязная, на штанах буро-розовое пятно сукровицы от разбитого колена, отлично видимое на светлой ткани, остальная одежда настолько запылена, будто меня полдня по склону валяли. Нет, теперь я понимаю, почему Тэ Му Син предпочитает чёрные одеяния! Две трети грязищи вообще незаметно, а остальное – только если сильно присматриваться.

– Э-э-э, госпожа Лин, – пожевав губами, спросил лекарь Ши, – как вы себя чувствуете? У вас… что-нибудь болит?

– Всё! – честно выдохнул я и поморщился.

Из дома вышла И-Мин, держа перед собой пиалу, и направилась к нам. Принц принял её свободной рукой и, не выпуская, поднёс мне.

– Пейте, госпожа Лин.

В пиале было молоко. Свежайшее, жирное и прохладное! Я вцепился в чашку обеими руками, прямо поверх пальцев Му Сина, и он вынужден был поддержать меня под локоть, пока я пил.

Как же это было божественно! А я-то думал, что ничего вкуснее наваристого мясного бульона, после голодовки, не существует! Оказывается, молоко вкуснее!

Я выдохнул и отёр рот рукавом. Желудок немного потяжелел, а сердце переполнила благодарность.

– Господин лекарь Ши, – сказал принц. – Прошу, проведите госпожу Лин в купальню. И проследите, чтобы никто её не беспокоил, пока я поговорю с генералом Паком и настоятелем.

Старый лекарь поклонился и подставил мне руку, на которую я вынужденно навалился. Хоть голод и отступил, ступни всё так же горели огнём при каждом шаге, а ушибленное колено заставляло хромать.

– Госпожа Чхвэ, – услышал я, удаляясь к дому, голос принца, – принесите в мою комнату чай и закуски.

– Да, Ваше Высочество.

– Генерал Пак.

– Да, Ваше Высочество!

– Что у нас на пороге делает клетка с чистопородным почтовым голубем императорского дворца?

– Я как раз хотел отчитаться о выполненном задании, Ваше Высочество! Ещё вчера, если бы вы вернулись… Несколько голубей императорского двора я нашёл при храме Инари. Как и письмо, которое вчера прибыло вместе с одним из местных голубей, вернувшихся в дом настоятеля.

– Сейчас расскажете. Господин настоятель. Почему вы здесь? Вы провели обряд освящения? Укрепили дом амулетами? Почему продолжаете досаждать мне своим присутствием? Вы и правда, за моей спиной ведёте переписку с императорским двором? Вынужден пригласить вас в свою комнату, где, вместе с генералом принесёте все, доступные логике, объяснения.

***

Господин лекарь провёл меня в купальню, прямо к наполненной едва тёплой водой бочке за расписными ширмами.

– Раздевайтесь, – велел он, нетерпеливо взмахнув рукой. – И показывайте, где что болит.

Я хотел попросить его удалиться, но, по непреклонному виду понял, что он не уйдёт, не исполнив долг врачевателя. Остывающая вода, пропотевшая за два дня одежда и липкая кожа не способствовали обострению скромности, и вскоре все грязные вещи лежали на полу, на мне остались лишь чёрные нейлоновые шорты, которые я намеревался простирнуть прямо на себе, во время купания.

Господин лекарь взял меня за плечо, покрутил вокруг оси, потыкал в спину жёсткими прохладными пальцами и покачал головой, рассматривая синяки.

– Где болит больше всего? – ворчливо спросил он.

– Стопы, – я задрал одну ногу на колено, потом вторую и коснулся припухшей розовой кожи на подошвах. – Печёт! И колено. Упал.

Лекарь вздохнул и указал на бочку, позволяя залезть в воду.

– Значит, ты не держишь зла на Его Высочество?

– Нет, с чего бы?..

Меня уже начинало тревожить его немногословие, хмурый вид и то, что старик больше не обращался ко мне ни «госпожа Лин», ни «дитя моё», вообще никак лично не обращался.

– Господин лекарь Ши! – решился прервать его размышления я, уже погрузившись в воду. – То, что пришло письмо, это очень плохо? Что там написано?

– Ну, – смерил он меня нечитаемым взглядом, – вы же помните, что было при прошлом письме? Хорошего ждать не приходится. И так каждый раз! И, должно быть, сейчас Его Высочество как раз вскрыл послание и уже прочёл…

Старик медленно провёл рукой по жидкой бородке.

– Насколько я понял, вам моя помощь не требуется. Думаю, мне нужно вернуться к моему господину.

И, прежде чем я успел что-либо спросить или сказать, дверь за ним затворилась.

А я так и не попросил, чтобы мне принесли поесть…

***

Омовение я провёл в рекордно быстрые сроки – и в холодной воде сидеть не хотелось, и тревожило известие о письме.

Я выбрался из бочки, завернулся в висящую на ширме простынь, и задумчиво пошевелил ногой грязные вещи, валяющиеся на полу. Никакой другой одежды на сундуке не было.

В доме вообще было непривычно тихо – далеко, из комнаты Принца, доносились едва различимые голоса, гораздо громче квохтали у сарая куры, но ни следа присутствия в доме служанок, ни шагов, ни шепотков, ни хихиканья, ни приглушённых властных распоряжений матушки Чхвэ, ни чуть дребезжащего тенорка старого лекаря.

Я обернул вокруг себя простынь, на манер тоги, с перехлёстом, придирчиво проверил, не слишком ли видны ли из-под ткани руки-ноги, и высунул нос в коридор. Никого.

Пойти отдыхать в свою каморку? Или сначала на кухню? Громкое урчание живота подсказало ответ. Я вышел и на цыпочках прокрался на кухню. Впрочем, поесть мне не удалось: возле окна стоял и читал сильно измятый лист господин лекарь Ши, когда я вошёл, он опустил руку с бумагой и поднял взгляд.

– Эм-м-м… Нет ли тут чего-то поесть? – пробормотал я, видя, что старик молчит и смотрит в стену, мимо меня.

– Скажи… Его Высочество пил тот настой, что я рекомендовал? Отправляясь, он набрал целую флягу. Или он всё споил тебе?

– А что, там всё-таки, был яд? – поинтересовался я.

– Да, тьфу на тебя, негодник! – замахнулся на меня для подзатыльника лекарь. – Конечно же, нет! Я пытаюсь представить, насколько спокойно Его Высочество воспримет это послание! – и он взмахнул помятой бумагой, хрустнувшей в воздухе.

– Пил, пил он ваш отвар, господин лекарь Ши! Вы позволите взглянуть на письмо? Или это секрет? Откуда оно у вас?

– Смотрите. Его Высочество всё равно сожжёт его. Как оно того и заслуживает…

Ого, кажется, старый лекарь только что сболтнул крупную крамолу, относительно драгоценного послания из дворца!

Я осторожно взял в руки тонкий и едва пахнущий духами измятый лист. Столбики изящных иероглифов покрывали его сверху донизу. Почерк был очень красив. В отличие от смысла письма.

«Наследнику Его Величества императора, Тэ Му Сину.

Наш благородный зять, великий князь Нань написал мне, что сошедший с горы Дьявола оборотень не убит, а живёт в одном доме с наследником. 

Народ в столице в смятении и говорит, что это измена и опасность для страны, а также оскорбление богов, что могут послать кары.

Его Величество император слишком мягкосердечен, в благости своей, позволив жить тому, кто опозорил династию и гневит небожителей. 

Физическое несовершенство наследника недопустимо для члена королевской семьи, и бросает тень на неё. Ни один князь и министр не согласен отдать дочь наследнику в жёны, а породниться с простолюдинами – значит навсегда втоптать честь династии в грязь!

Умри, наконец, и не позорь семью императора!»

М-да…

Я посмотрел на старика лекаря. Избави бог от таких родственников!

– Вот что, господин лекарь… Правильно ли я понимаю, что все закуски, которые были в доме, госпожа Чхвэ отнесла в комнату Его Высочества?

Старик приподнял брови и молча кивнул.

– Отлично! – я скомкал письмо и бросил на подёрнутые золой угли жаровни. – Демон я или нет? – я приложил руку к животу и скривил губы в улыбке. – Я уже два дня не пил чая, а завтра мне отрубят голову! Поэтому, какой смысл голодать, м-м?

Я подхватил сползающую с одного плеча простынь и решительно направился в покой к Тэ Му Сину.

***

– Постойте! Постойте, госпожа Лин! – сдавленно вскричал господин лекарь, когда я, фальшивейше улыбаясь, ввалился в комнату принца. – Нельзя же так… Простите, Ваше Высочество. Я не смог задержать госпожу…

Тэ Му Син поднял голову и я остолбенел. Куда делся тот парень, который так хорошо улыбался во время путешествия? Сейчас я видел перед собой ледяную статую, присыпанную золой и пеплом. Мёртвую статую. Ар-р-р, ар-р-р, ар-р-р!

Му Син сидел в дальней части комнаты за низким столиком из тёмного дерева, на котором лежал лист бумаги и прибор с растёртой тушью. Рука с занесённой кистью застыла в воздухе и медленно опустилась. Видимо, он писал ответ на нелюбезное послание своей мачехи.

В комнате оказались ещё три «статуи»: сидящие у стены госпожа Чхвэ и генерал Пак, и, за отдельным столиком, ближе к двери, тот высокий старик с густой белоснежной бородой, седой шевелюрой и кустистыми бровями. Настоятель. Перед ним стояли чайник, две наполненные пиалы и блюдо с булочками.

Не везёт этому дому с гостями, подумал я, глядя на нетронутое угощение и вспоминая подобную сцену, подсмотренную когда приезжал посланец князя Нань. И не похоже, что хоть кому-то из застывших, будто кол проглотили, людей, хочется приняться за трапезу.

– Госпожа Лин? – тоном, от которого мог замёрзнуть и жидкий азот, обратился Принц. – Что привело вас…

И тут у меня снова забурчал от голода живот.

–…сюда?

Я дёрнул простынь из рук подошедшего сзади лекаря Ши, уселся за стол напротив настоятеля и запихал в рот целую булочку, сделав невозможным и так очевидный ответ. Позади закашлялся и заперхал господин лекарь. Я скосил глаза на Му Сина и увидел, что он поднял свободную от кисти руку, прикрыл ей глаза и двумя пальцами сжал переносицу. Из-под ладони по не повреждённой шрамом скуле и щеке стремительно расходился румянец.

Оттаял. Ну, наконец-то!

Схватив остывшую пиалу с чаем, я попытался разбавить наполовину пережёванное пресное тесто.

– Что это за… необразованный мальчишка? – вопросил настоятель.

Я поднял глаза над пиалой и выразительно похлопал ресницами, характерно наклонив голову, как делают для фотографий в Инсте. Настоятель так отшатнулся, что чуть не упал на спину.

– Кто вы? – спросил я, с трудом проглотив остатки булочки и, в последний момент, удержав сползающую с плеча простыню.

– Позвольте, я вас представлю, – вздохнул Тэ Му Син, так и не поднявшись из-за своего столика. – Госпожа Лин, перед вами настоятель храма Инари, Тэ Чжи Гун, другая ветвь нашей семьи, разделившейся пять столетий назад. Наш предок, основатель династии Тэ, первым браком был женат на девушке из этой деревни, и все их потомки остались тут, служа при храме. Вторым браком он сочетался с дочерью князя, от их потомков происходит династия Тэ.

Я чуть не икнул, слушая это. Знать своих предков на пять столетий назад! Аристократия…

– С другой стороны, господин настоятель, перед вами находится госпожа Лин, которая девяносто девять дней назад сошла со Скалы Демонов. И ради встречи с которой, вы столь долго мне надоедали и вступили в сговор с солдатами князя Нань, приняв от них почтовых голубей для тайных посланий. Ваша мечта свершилась. Общайтесь!

Настоятель молчал.

Я оглянулся: сидящий у стены генерал Пак напряжённо сжал кулаки на коленях и смотрел в пол, его благородная сестрица, матушка Чхвэ, напротив, прожигала меня столь яростным взглядом, что будь он материальным, испепелил бы на месте. На её скулах даже сквозь слой белил проступали неровные красные пятна.

– Вы шутите, Ваше Высочество? – сказал, наконец, старик, и я поразился глубине и богатству его голоса: звучный, сильный, без малейшего следа старческого дребезжания, хотя самому настоятелю было на вид лет девяносто. – Это… не может быть посланцем богов! Вы уверены, что это не подосланный вам шпион Цинь?

Со стороны генерала раздалось что-то похожее на всхрюк, перешедший в кашель. Я надменно не стал оборачиваться на этот недостойный звук, вырвавшийся из мужественного горла генерала Пака.

– Или… или это ваши интриги против князя Нань? Но исполнитель выбран неудачно, при красивом личике у него совсем нет манер, никто, в здравом уме, не примет его за девушку! – сказал настоятель.

А вот сейчас было обидно! – подумал я, поставил чашку и выгнул бровь, сурово глядя на настоятеля. Прямо-таки никто бы и не принял! Да я водил здесь за нос всех месяцами! Ну, кроме господина лекаря и генерала. И пока не приехала матушка Чхвэ. И не узнали служанки. И… насчёт Принца я до сих пор не уверен…

– И для чего было меня приглашать для освящения дома? Для чего я истратил ценные амулеты, укрепляя стены вашего жилища от проникновения духов?! Для чего вручил вам реликвию и великий артефакт нашей империи, ради ваших шуток, Ваше Высочество?!

Я проследил за указующим перстом старика и увидел как Тэ Му Син накрыл ладонью красный шнурок на запястье. Великий артефакт?

Старик настоятель – как там его звали? – полез за пазуху, вынул небольшой квадратный листок жёлтого цвета, лизнул его, и вдруг быстро хлопнул им о мою руку, лежащую на столешнице. В шоке от его поступка и резвости, я отдёрнул руку и брезгливо уставился на бумажный листок, приклеенный чужими слюнями к тыльной стороне моей ладони. На жёлтом фоне тонкой бумаги красной тушью было начертано что-то непонятное – то ли замысловатый иероглиф, то ли стилизованное изображение открытого глаза, сращённого с иероглифом, не такой, как рисовали древние египтяне, а скорее похожего на арабскую каллиграфию.

Я отклеил листок, взяв двумя пальцами за уголок, и с облегчением потёр осквернённую руку о простынь. Амулет же, осторожно понюхал, осмотрел на просвет и положил на столик.

– Вот! Видите! Это человек! – сказал старик. – Амулет не доставляет ему беспокойства!

– Или, это может значить, что ваши амулеты слишком слабы для госпожи Лин, – спокойно сказал Тэ Му Син. – Или то, что пока дух посланца Инари действительно находится в человеческом теле, а после обряда приобретёт большую силу.

Генерал Пак одобрительно хмыкнул на это замечание.

– А волосы?! – продолжил вопрошать настоятель. – У вас что, не хватило краски окрасить их как следует?! Зачем было тогда начинать? И кто – простят меня боги! – в своём уме, додумался бы взять на эту роль простолюдина со столь короткими волосами?! Почему он тогда не носит парик, надлежащей длины, дабы скрыть подобное безобразие?! – морщинистый палец настоятеля был протянут над столиком и указывал на мои влажные чёрно-белые пряди, рассыпанные по простыне, которые едва достигали плеч.

Теперь я отшатнулся от этого жеста так, что едва не упал на спину.

Мерзкий старик! Вот, обязательно ему было указывать на очевидное? Как будто я сам не знаю, как ужасно выглядит моя запущенная причёска и наполовину окрашенные волосы!

– Госпожа Лин, – позвал меня Тэ Му Син. – Подойдите сюда.

Я собрал расползающуюся простынь и, неловко поднявшись и едва не наступив пару раз на её углы, подошёл к Его Высочеству, который указывал пальцем на место чуть слева и позади себя.

– Мой Принц, – сказал я ангельски нежным голоском, каким не разговаривал с самых первых дней появления здесь, и обиженно выпятив губу, – почему дедушка кричит на меня? Мне нельзя было брать булочку?

О, сладкая месть! Противный старик заткнулся и онемел, сидя с открытым ртом и смотря на меня. У сурового генерала Пака глаза тоже слегка выдвинулись из орбит, как у рака, но он быстро справился. Господин лекарь Ши прикрыл рот рукой и, кажется, беззвучно хихикал. Высокородная госпожа Чхвэ снова прожигала меня чёрным взглядом, но на этот раз в нём сверкала не ненависть а… мрачное одобрение?

Я опустил взгляд: Тэ Му Син, не глядя, отвёл руку назад, нащупал мою щиколотку поверх простыни, и подвинул к себе, вынуждая подойти на шаг ближе и ещё больше себе за спину и – откинул полу своей накидки, прикрыв чёрной тканью мои босые ступни. Видимые мне сверху ухо, часть щеки и часть шеи были приятного тёмно-розового цвета.

Все в комнате явно разделились на два лагеря, и господин настоятель остался один, по свою сторону баррикад.

– Госпожа, – сказал Тэ Му Син, – вы получите столько булочек, сколько пожелаете. Не переживайте об этом.

– Хорошо, – сказал я и прислонился коленом к спине Принца, отчего его спина тут же выпрямилась и одеревенела ещё больше. – А что вы такое пишете? Можно мне посмотреть? Или это секрет Тэ Му Сина?

Нет, ну а что я терял, в конце концов? Если он не захочет, то всё равно не покажет, в противном же случае информация лишней не будет. Да и образ наивной «лоли» надо отыгрывать, вон как старика перекосило и как одобрительно щурится железная матушка Чхвэ!

– Прошу, госпожа, это не секрет, – с секунду подумав, протянул мне лежащий пред ним исписанный листок Принц. – Скажете нам своё мнение по этому поводу?

– Оно… Она разговаривает? – произнёс настоятель. – И вы позволяете ей читать переписку с двором императора? Она что, умеет читать?

– Конечно, госпожа Лин умеет читать, писать, сочинять стихи и музицировать. А чтобы услышать, как она поёт не жалко полжизни отдать, уверяю вас. Единственное, что ей не даётся – это разобраться в приличных для нашего общества одеяниях и изящно наливать чай. Никогда не просите госпожу наливать чай. Ах да! Вам это и не удастся, – саркастично сказал Принц. – Не будет такой возможности.

Полжизни за мои песни? Приятно, чёрт возьми… Не подозревал за Его Высочеством столь изысканного музыкального слуха! Как и способности отвешивать такие смелые комплименты.

Я одобрительно глянул на черноволосую макушку Му Сина, увенчанную цилиндрической серебряной заколкой, немного припыленные, но густые длинные волосы, и принялся за чтение. Его ответ злобным родственникам выглядел так:

«Тэ Му Син приветствует госпожу Императрицу.
Не понимаю, о какой измене идёт речь, Государыня.

Посланец великого князя Нань недавно был у меня в гостях и своими глазами видел, что слухи о демоне – суть измышления невежественных крестьян. 

Желаю здравствовать госпоже Императрице, и найти более сведущего человека в охране Государыни, который не допускал бы всяких проходимцев к Вашей Милости, приносящих неподтверждённые сплетни. Скорость распространения порочащих семью Императора слухов в столице также вызывает сомнения в компетентности дворцовой охраны или же в верности великого князя Нань.

Госпожа, всё, что я делал в жизни, было только во благо страны и династии, ни словом, ни делом я не нарушал воли Его Величества. 

Отец отправил меня в это место и все силы и умения, присущие воину, я прилагаю для защиты страны и подданных. Если Великий Император недоволен мной, пусть скажет, что ещё я могу сделать, и я сделаю. 

Моё физическое несовершенство не столь велико, как кажется из столицы, Госпожа. Прискорбно, что среди наших благородных родов не нашлось никого, пожелавшего породниться через меня с семьёй Императора, но меня удивляет само предположение, что я мог бы вступить в брак с недостойными.

Повторяю: слухи об оборотне недостоверны. 

Никакой опасности нет.

Желаю Государыне всех благ и долгой счастливой жизни»

– Так, что скажете, госпожа Лин? – спросил Принц, когда я вернул письмо.

– У Му Сина красивый почерк. У Лин не получается так красиво писать.

– Благодарю, госпожа, – сказал он, и в его голосе послышалась улыбка.

– Вы не шутите, – сказал настоятель, пялясь на нас. – Но… как это может быть? – он перевёл взгляд на госпожу Чхвэ. – Это правда? Это... Живой Кумихо?

– У госпожи Лин ужасные манеры, на наш взгляд, – подтвердила матушка Чхвэ. – Мне так и не удалось обучить её вышивке и чайной церемонии, а в одежде госпожа Лин смыслит меньше, чем пятилетний ребёнок, и предпочитает мужскую одежду, потому что «так удобней», господин настоятель. Но у госпожи абсолютный слух, сами видите, насколько благородная внешность, а мелодии, которые она играет, я никогда не слышала даже при императорском дворе, где были лучшие музыканты.

– Госпожа точно не воин, – вставил свои замечания генерал Пак. – А если и шпион, то, разве что, Верхнего мира.

– Госпожа Лин сейчас в человеческом теле, которое болеет и страдает, как и все люди, – добавил и лекарь Ши. – Поэтому ваши амулеты на неё не действуют. Мы просили вас об освящении дома исключительно по настоянию Его Высочества, который слишком тщательно относится к своим обязанностям и всегда верен долгу.

– Но… – сказал настоятель. – Почему вы так уверены, что она из Верхнего мира? И почему так уверены, что она женщина?

– Мы с госпожой Лин ходили смотреть на железного дракона и по её настоянию поднялись на скалу, к месту его падения, чтобы осмотреть тщательнее. Госпожа рассказала, что это не животное, а средство передвижения из её мира, в котором перевозились по воздуху солдаты.

Я активно закивал, подтверждая слова Принца.

– Что же касается вашего второго вопроса, относительно пола госпожи… Я уверен. Если сомневаетесь, спросите госпожу Чхвэ, которая ухаживала за госпожой Лин во время болезни.

Матушка Чхвэ склонила голову, поджав губы, и промолчала.

– Но… – сказал настоятель. – Но, разве тогда не значит, что… если это так… Что у нас появилась возможность основать новую династию? Как пятьсот лет назад?

– Или укрепить прежнюю, влив в неё новую кровь истинного Кумихо, – кивнул принц. – Как жаль, что вы столь стары, настоятель, а по вашей линии семьи Тэ больше никого не осталось! И так жаль, что ваш внук попытался вызвать посланцев Инари на три года раньше, чем это случилось в действительности! – Тэ Му Син покачал головой, а у меня волосы на загривке зашевелились от скрытого напряжения, прозвучавшего в его голосе.

Что это ещё за история? И не связана ли она с пленением Его Высочества? Срок, во всяком случае, совпадает…

– А… Обязательно ли проводить священный обряд так быстро? – просевшим голосом спросил Тэ… как его там… настоятель. – Я так много хотел узнать о Другом Мире!

Какой чудесный старик! – с невольной симпатией подумал я, втайне опасающийся этого обряда, о котором мне никто ни полслова не хочет сказать, как я ни выпытывал.

– Современная теология основывается на свидетельствах многовековой давности, а сколь много нового можно почерпнуть из этой возможности! Узнать о богах и демонах из первых уст! – настоятель вперил в меня заблестевший фанатично хищный взгляд из-под кустистых бровей. Этот взгляд – ничего личного, ничего лишнего, как скальпель у горла – он пугал. – Вы вполне можете убить Кумихо и на пару дней позже! После того как я поговорю!

А может, и не такой чудесный этот старик… Совсем, даже, наоборот…

– Вы, господин настоятель, всегда были хорошим служителем и талантливым проповедником. К сожалению, даже слишком талантливым. Ваш дар оказался ядом, что в малых дозах служит лекарством, а в больших отравляет некрепкий разум. А ещё вы виновны в том, что вам не хватило смелости справиться с последствиями своего таланта и увлечённости, и принять ответственность за них. На фоне этого, ваши тайные сношения с князем Нань, письма и почтовые голуби – малая часть моего неудовольствия, – сказал Принц.

– Я… – к моему удивлению, настоятель смутился, взор утратил безумный блеск, и он опустил голову. – Простите…

– Вы недостойны этого дара – общаться с посланцем Инари. Вы понимаете это? Поэтому я препятствовал вашей встрече с госпожой Лин. Генерал!

– Да, Ваше Высочество!

– Возьмите это письмо и отправьте с голубем во дворец. Потом отведите господина настоятеля в храм и ждите вместе с ним там. Завтра… встретимся. Там.

– Ваше Выс…

– Я справлюсь, генерал. Встретимся в храме.

– Есть.

Тэ Му Син встал и передал письмо генералу.

– Матушка Чхвэ.

– Да, Ваше Высочество?

– Проведите госпожу в её комнату и проследите, чтобы всё самое вкусное, что есть в нашем доме, беспрепятственно находилось возле неё. И подготовьте волшебные одежды госпожи Лин, они должны быть готовы к утру, до восхода солнца.

– Волшебные одежды?! – вскричал настоятель, но генерал выставил его за дверь, задвинул её, и звучный, басовитый голос настоятеля стал удаляться в сторону выхода. – Верните мне Нить Судьбы, Ваше Высочество! Вы даже не показали мне волшебные одежды! Из другого мира! Ваше Высочество!.. Ваше Высочество-о-о...

– Госпожа Лин, – Принц обернулся ко мне, провёл жёсткой ладонью от плеча к локтю, и чуть-чуть сжал мою руку. Склонил голову. – Благодарю вас. Идите. Встретимся завтра.

Меня тут же подхватила под другой локоть матушка Чхвэ, как её братец настоятеля, и повела к дверям.

– Господин лекарь Ши, задержитесь. Думаю… мне нужна ваша помощь.

– Боги, вы умираете?! Или здравый смысл всё же проник в вашу голову? Где повреждения?!

– Второй вариант, господин Ши, – в отдаляющемся голосе Тэ Му Сина мне послышалась сдержанная усмешка. – Не беспокойтесь, небольшая царапина. Мне просто плохо её видно и неудобно дотянуться, чтобы обработать…

Это вообще нормально, – думал я, хромая по коридору за матушкой Чхвэ, – что теперь только по тону голоса я могу представить выражение его лица, а?

И, несмотря на все зловещие намёки на завтрашний обряд, после совместного путешествия к вертолёту я не верил, что Тэ Му Син сможет причинить мне вред или убить. Нет, понятно, что долг наверняка будет этого требовать, но я всё равно не верил.

Что ж... Осталось только дожить до завтрашнего дня и посмотреть, что будет.

_________

Краткий пересказ от автора:

Императрица: – Дорогой пасынок! Мне тут донесли, что ты собираешься вступить в брак с простолюдином? Или демоном? Умри, и не позорь Императора!

Принц: – Дорогая мачеха! Я бы никогда не вступил в брак с недостойными!

_________

Краткий пересказ-2:

Настоятель (кричит и тыкает пальцем): – Да вы шутите?! Кто пустил сюда этого простолюдина с недокрашенными волосами?!

Лин (опустив глазки, хлопая ресницами и кашляя нежным голосом): – Кхм-кхм... Почему дедушка сердится? Он тоже хотел съесть эту булочку?

Настоятель: – А-а-а-а! (валится назад, хватается за сердце и отползает на четвереньках спиной вперёд): – Демоны! Настоящий Кумихо! Спасити...