Глава 19, в которой Лин осуждает поэзию, плетёт венок из маков, и даёт странное обещание

Остаток дня я провёл в своей комнате, валяясь на расстеленной на полу постели и приводя в порядок записи.

После целой тарелки тушёного мяса, принесённой служанками, я не мог больше проглотить ни кусочка, но время от времени одобрительно поглядывал на блюдо с рисовыми шариками и булочками. Наличие еды очень успокаивало.

До темноты я успел записать о походе к вертолёту и, хотя меня тревожили слова настоятеля «можете убить Кумихо и на пару дней позже», я решил подумать об этом завтра и свалился спать чуть ли не раньше, чем выпустил из рук кисточку с тушью.

***

Утро наступило совсем рано.

Я проснулся оттого, что меня тихонько толкали в плечо и голосок И-Сын повторял:

– Госпожа Лин… Проснитесь, госпожа Лин…

Я кое-как разлепил глаза и увидел, что темноту в комнате рассеивает небольшая масляная лампа на столике, возле И-Сын стоит матушка Чхвэ и держит стопку одежды, на которой искорками отражается свет в стразах и блёстках, а на полу лежат мои белые кроссовки.

Чёрт.

Вот он и наступил, «сотый день».

Поесть мне не позволили, и выпить воды тоже.

После облачения в «волшебную одежду» и парик, матушка Чхвэ указала мне на сундук с расставленными на крышке плошками с косметикой и бронзовым зеркалом, но я сжал губы, покачал головой и отвернулся.

Мы с госпожой Чхвэ вышли из дома в сырую и холодную тьму раннего утра. Чёрный силуэт зубчатых гор проступал на нежно-пепельном небе, предсказывая окончание ночи.

Я привязал на пояс мешочек, пошитый из шёлка, в который положил айфон, и только потом подумал, что можно было положить и в карман. Совсем привык к средневековой жизни…

Во дворе было тихо, даже петух ещё не кричал в сарае, только со стороны конюшни слышалось фырканье лошади и стук копыт.

Я оглянулся – никто меня не провожал. Генерал уехал с настоятелем ещё вчера, служанок не было видно, госпожа Чхвэ шла впереди меня с прямой спиной, сложив руки на животе церемонным и, подозреваю, придворным жестом, накрыв пальцы одной руки на две фаланги другой, и не оглядывалась. Я поёжился. От холода – убеждал я себя, а не оттого, что она молчала и не поднимала глаз.

– Я доложу Его Высочеству, что вы здесь, – сказала она, когда мы остановились у дверей конюшни. Подняла на меня взгляд, губы дрогнули и застыли. И сказала, явно не то, что собиралась:

– Меня не будет… некоторое время.

Я кивнул, а она опустила голову и скрылась за дверью. Если я правильно понял, это было последнее предложение побега с её стороны, такого намёка только слепой не увидел бы.

Я обхватил себя за локти и сгорбился. Чернота ночи отступала, я уже различал травинки под ногами и камни дорожки.

– Госпожа Лин? – передо мной возник тёмный силуэт Тэ Му Сина верхо́м на чёрном коне, глухо стукнуло копыто, ударив о камень. – Прошу, дайте руку.

Меня вздёрнули вверх и устроили поперёк седла, в тёплых объятиях. Однако, прежде, чем мы тронулись, я глянул вниз: серое, в утреннем свете, поднятое к нам лицо госпожи Чхвэ с закушенной губой было похоже на лицо призрака.

***

Мы ехали и ехали, шагом, сквозь отступающую ночь. Глухо звучал стук копыт о камни, принц не торопил коня. Я постепенно согрелся от охватывающей меня за пояс руки Тэ Му Сина и накинутой полы его плаща, а мерное покачивание на спине высокой коняги вгоняло в сон. Я с усилием моргал и пялился то на медленно сдвигающиеся назад сумеречные горные пейзажи, то на застывшее лицо Его Высочества, непреклонно смотрящего вперёд. Кажется, я всё же, заснул…

…а проснулся оттого, что конь остановился и фыркнул. Вокруг было уже гораздо светлее.

Тэ Му Син спешился, аккуратно снял меня с седла и привязал коня к одиноко растущему дереву, не забыв прикрепить мешочек с зерном к его морде. Значит, мы здесь надолго?

Позади виднелся спуск в доли́ну, впереди более круто поднималась каменистая тропа. Тэ Му Син, такой же молчаливый и отстранённый, протянул левую руку, предлагая опереться о наруч. Я поспешно вцепился в предложенную опору, и мы пошли по тропе.

Единственное, что хоть как-то согревало мне сердце и чуть-чуть ослабляло натянутые нервы, это едва выбивающийся из-под чёрной кожи наруча хвостик зелёной атласной ленты.

Моей ленты.

***

Взбирались по тропе мы недолго, но этого времени хватило, чтобы разогреть мои всё ещё болящие от крепатуры мышцы и чтобы взошло солнце, окрасившее нежным оранжевым цветом дальние вершины гор. Мы вышли на горное плато, сплошь заросшее травой и… гигантскими маками. Красота была невообразимая!

Тэ Му Син двинулся вперёд сквозь луг, полный алых цветов. Я шёл следом, жалея о каждом шаге, сминающем эту колдовскую красоту, и знал, что до конца жизни не забуду этого зрелища: удаляющуюся сквозь море красных цветов чёрную фигуру, водопад смоляных волос по спине, из высокой причёски, косые лучи восходящего солнца, пронзающие огромные, в пол-ладони и тонкие, как нежнейший шёлк, лепестки. Роса, сверкающая как алмазы на мохнатых тёмно-зелёных стебельках, намочила ледяной влагой одежду выше колен.

Тэ Му Син впереди остановился. Я подошёл ближе и выглянул из-за его плеча: в десятке метров перед нами над морем цветов возвышалась плоская поверхность чёрного камня.

Мы, некоторое время, стояли, смотря на него. Ничего не происходило, только солнце взбиралось выше и его лучи стали падать на цветы прямее, а воздух чуть потеплел. Наконец, я догадался перевести взгляд на лицо Тэ Му Сина.

– Ваше Высочество? – сказал я севшим голосом. Его глаза были широко раскрыты и абсолютно пусты, а лицо безжизненное, как у трупа. «Я справлюсь» – вспомнил я его слова генералу.

– Ваше Высочество? – я нащупал руку Му Сина и сжал ледяные пальцы. – Всё нормально? Что надо делать дальше?

Он вдохнул – так, как будто до этого вообще не дышал и сжал мою руку. И двинулся вперёд, к камню.

Там мы остановились снова. Чёрная поверхность возвышалась над уровнем маков сантиметров на двадцать и была почти прямоугольной формы со скруглёнными, как бы, оплавленными краями. Да и сама поверхность была скорее похожа на гладкое, чуть вспузыренное вулканическое стекло, чем на какой-либо камень. Сам массив этой штуки был тоже будто оплавленный и врастал в землю, густо заросшую цветами.

– Ваше Высочество? – снова спросил я.

– Тут… всё изменилось, – тихо сказал он и выпустил мою руку.

Медленно отвязал с пояса меч – моё сердце мгновенно ухнуло в пятки – и прислонил его к камню. Постоял. Снял плащ и кинул его на поверхность. Указал туда же рукой.

Я стоял, как вкопанный и не мог пошевелиться.

Тэ Му Син вздохнул и сам взобрался на камень. Сел, неловко распрямил складки плаща, протянул руку:

– Ну же, госпожа Лин.

Я сглотнул и тоже полез на камень. Поверхность под тонкой тканью ощущалась гладкой, как вспененное стекло или неровно застывший металл, и холодной. В тех местах, где её не накрывал плащ, камень был покрыт капельками росы, ещё не выпаренными солнцем.

Тэ Му Син между тем улёгся на спину, сложил руки на груди и закрыл глаза. Вид у него был бледный и абсолютно больной, как у человека, которого то ли тошнит, то ли мутит, то ли его вот-вот поведёт в обморок. Давление у него, что ли, упало?

– И… что теперь? – спросил я, сидя рядом. Поверхность камня, которая была от земли чуть ниже, чем по пояс среднему человеку, была размером примерно метра полтора на два, то есть – сидеть, не касаясь соседа, можно, но не очень удобно.

– Ждём, – сказал Принц, не открывая глаз.

– Угу… – пробормотал я.

Чего именно мы ждали, я так и не понял. Солнце вставало выше, нагревая воздух и выпаривая промозглый ночной холод и влагу. Высоко, в безоблачном лазоревом небе защебетала какая-то птаха. Я покосился на лежащего с закрытыми глазами спутника и украдкой зевнул: ранний подъём и не прошедшая с прошлого похода усталость и боль в мышцах не располагали к активности и любопытству.

Я осторожно примостился рядом с Его Высочеством, на боку, повернувшись к нему спиной, подложил под голову согнутую в локте руку, и прикрыл глаза. Если он действительно должен меня убить, пусть это случится во сне, пока я не вижу. Надоело бояться…

***

Проснулся я оттого, что было жарко и даже сквозь сон хотелось пить.

Я медленно сел, едва не навернувшись с камня, и потёр обеими ладонями лицо, разгоняя кровь.

Солнце стояло почти в зените. Окружающий нас луг с алыми маками одуряющее пах нагретой землёй, травой и тонким чуть сладковатым ароматом цветов. В горячем воздухе раннего лета звенели цикады и гудели пчёлы. Я опёрся о поверхность чёрного камня и отдёрнул руку – до того она нагрелась под солнцем. Тэ Му Син всё так же лежал рядом, на спине, только поднял одну руку, прикрывая локтем глаза от слепящего света.

Я кашлянул пересохшим горлом – он не отреагировал.

– Э-э-э… Ваше Высочество… А… долго нам тут ещё сидеть? – спросил я.

– Сколько понадобится, – нехотя ответил он.

– А… чего мы ждём? – снова спросил я.

– Чего-нибудь, – сказал он. – Изменения. Озарения. Знака богов. Чего-то, что подскажет, как быть.

– А… – я подобрал челюсть. – Жарко… Пить хочется…

– Пей, – он приподнял вторую руку, что была ближе ко мне, и, опирая её на локоть о камень, протянул повёрнутым вверх запястьем в мою сторону.

Я около минуты хлопал глазами, прежде чем понял, что это значит.

– Вы до сих пор считаете меня демоном?! – отпихнул его руку я. – Считаете, я только и думаю, как бы у кого крови выпить?!

– В том то и дело, что нет, – спокойно сказал Принц. – Я всё более склоняюсь к тому, чтобы считать вас человеком, госпожа Лин. Но, в таком случае получается, что вы либо мужчина, либо женщина, и в обоих вариантах это значит, что вы долгое время морочили мне голову. А это недопустимо. И не останется без наказания.

– Я… Я…

Чёрт, как я это объясню?! Раньше надо было признаваться, не здесь! Зарубит, нахрен! Сам же говорил, что не может делить постель ни с мужчинами, ни с женщинами, а я, получается, его вынудил, на обратном пути от вертолёта! Так, может, выкрутиться, как в тот раз? Если уж один раз такое прошло?..

– Я... лисий дух! – поспешно сказал я. – Кумихо. Вы меня вычислили. Ваше Высочество.

– Хм… – его губы тронула едва заметная усмешка, и чёрный глаз взглянул из-под прикрывающего лицо локтя. – Допустим. Но тогда возникает другая проблема – я должен исключить вас из текущего положения дел и не допустить вашего влияния на политику. Изгнать вас из этого мира. Именно это мне предсказали придворные астрологи, сопоставив время рождения и сошедшиеся звёзды. Моя судьба – избавить наш мир от чуждого духа, с которым по праву родства связана наша династия. Мелкие демоны, которые появились здесь три года назад не в счёт, мудрецы давно предсказывали пришествие более крупного духа, способного повлиять на мир.

– Эм-м-м… – пробормотал я и покосился на торчащую над поверхностью камня рукоятку меча, со стороны Тэ Му Сина. – Да я-то не против и сам покинуть ваши места и отправиться домой, но, не знаю как… А вы знаете, Ваше Высочество?

– Кроме самого очевидного – отправить вас на перерождение, госпожа Лин, нет. Меня с детства учили только убивать. Я воин, а не шаман.

– Это… прискорбно, – признал я, кусая ногти. – А если… позвать шаманов? Они смогут?

– Нет, – сказал Принц. – Во-первых, никто не умеет отправлять обратно демонов или посланцев богов. Это не удалось даже с первым Кумихо, который основал нашу династию. А во-вторых, стоит только кому-нибудь узнать о вашем существовании, как сбалансированная за много столетий система власти рухнет. За обладание вами будет бороться множество кланов, и не только нашей страны, империю зальёт кровью, и обрушатся неисчислимые бедствия. И это даже до того, как претенденты увидят как вы выглядите.

– А… при чём здесь, как я выгляжу? – пробормотал я.

– А вы не догадываетесь? – Тэ Му Син приподнял локоть и окинул меня недоверчивым взглядом.

– Хех, – сказал я и почесал голову, сунув пальцы под белый парик. – Догадываюсь… И что же, нет никакого выхода? Ваше Высочество? Ну… кроме очевидного?

– Пока я его не нашёл, – сказал он. – Жду подсказки богов.

– Понятно, – сказал я и снова огляделся: море цветущих маков уже не радовало, навевая тревогу. – А, пока мы ждём, не могли бы вы рассказать, что это за место? Почему мы сидим именно здесь? Что это за камень такой?

– Это… так называемый, Жертвенный Камень, – нехотя сказал Принц, и лицо его снова приобрело выражение мертвеца, хотя губы на этот раз шевелились. – Легенды говорят, что в давние времена этот камень упал с неба, пробив проход между Небесами и нашим миром. И этот проход до сих пор открыт, или открывается ненадолго, если сходятся некие обстоятельства.

Он ненадолго замолчал и продолжил:

– Я видел записи в императорской библиотеке, где мудрецы древности писали, что камень этот возник в небе среди бела дня и, зацепив Скалу Демонов, рухнул на этот склон. Иногда, когда идёт дождь и светит солнце, вокруг вершины Скалы Демонов виден наполовину прозрачный радужный шар, который не виден в ясную погоду. И как нам известно, сквозь эту завесу простые люди не могут пройти, только демоны и пришельцы, попавшие сквозь проход в наш мир.

– А… храм? – спросил я, осмысливая полученную информацию. – На вершине Скалы?

– Он был построен при первом императоре, лет через сорок, как он взошёл на престол. Тогда люди ещё могли подниматься на Скалу и проходить через радужную завесу. Перестали они проходить позже.

– Почему перестали?! – взвыл я.

– Не знаю, – сказал Принц и перевернулся на бок, лицом ко мне, и подперев рукой голову. – Возможно, был утрачен какой-то секрет. Я этого не знаю.

– А кто знает?! Кто может знать?! – я отчаянно не хотел терять надежду выяснить что-то полезное о способах возвращения.

– Скорее всего, никто, – сказал Принц, наблюдая за мной. – Или, может быть… – он нахмурился, – что-то может знать настоятель. Эта линия семьи Тэ всегда жила только в доли́не. Может, у них сохранились устные предания…

– Так может, мы… – я спустил одну ногу с камня.

– Сидите спокойно, госпожа Лин. На этом лугу полно́ змей. Не сходите с Камня, если не хотите познакомиться с ними ближе. И, мы всё равно не уйдём, пока не найдём решение основной проблемы.

Я поспешно подтянул ногу и с подозрением посмотрел в гущу цветов: сквозь фантастически крупные чаши цветущих маков почти не было видно земли.

– Ладно…

Да и куда бы я побежал? Прямо отсюда в храм к настоятелю? Я даже дороги не знаю, не говоря уж о том, что позади остался бы Принц, ответственный за выпроваживание духов-попаданцев за грань мира. С мечом!

– А почему этот камень называют жертвенным? – спросил я, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом и, от нечего делать, сорвав один цветок возле камня.

– Потому что…– лицо Тэ Му Сина снова неуловимо изменилось, будто волна прошла, – некоторые тупоголовые личности считают, что если принести на нём жертву, это поможет вызвать духа… или демона… из другого мира.

– Это правда?! – мак вывалился из моих рук. – Меня… вызвали так? Жертвой?!

– Нет. Глупые суеверия, – сказал Тэ Му Син. – Подобное… происходило три года назад, а вы появились недавно. Никак не связано.

Я потрясённо молчал, оглядываясь вокруг, на цветущий луг и замечая, что он подозрительно правильной и круглой формы, а по краям окружности торчат невысокие, вертикально поставленные обломки скалы белого цвета. Растущие на поляне цветы вдруг показались мне кровью, наполнившей круглую чашу.

Сколько раз за последнее время я натыкался на это упоминание «три года назад»? Принц прибыл в ссылку «три года назад», его плен был «три года назад», что-то скверное, связанное с его здоровьем тоже было «три года назад», и вот, какой-то ритуал, связанный с Жертвенным Камнем, тоже был, оказывается, «три года назад». Постойте-ка…

– В чём заключался ритуал, Ваше Высочество? – спросил я.

Он промолчал и опустил глаза. А я посмотрел на багровый шрам на его лице и вспомнил край ещё одного шрама от ожога, на лопатке.

– Это ведь были вы? Жертвой, на этом камне?

Он молчал.

– И вы сегодня сказали: «Здесь всё изменилось».

– Неважно. Это никак не связано с твоим появлением, Лисичка. Это был политический заговор, чтобы сместить императора. И даже я был всего лишь пешкой, как и внук настоятеля. Как и мой дядя. Виновные наказаны, преступники казнены.

– Но… Как они могли отправить тебя в ссылку в это место?! Это… слишком жестоко! – только сейчас я понял все манипуляции матушки Чхвэ с моим побегом: она просто не хотела, чтобы Му Син снова появлялся в этом месте, со мной или без меня.

– Возможно, – сказал Тэ Му Син. – Но, охранять Скалу Демонов всё равно надо, а у кого будет большая мотивация, чем у меня? И, – он на секунду поднял взгляд, – если бы меня сюда не отправили, мы бы не встретились. Оно того стоило.

– Ч-что вы такое говорите… – пробормотал я, и, поняв по заливающему лицо жару, что краснею, закрылся рукавом одежды. – Вы, должно быть, шутите, Ваше Высочество…

Он не ответил, только едва заметно изогнул губы в улыбке, наблюдая за моими действиями.

Ну и ладно, шутит или нет, в любом случае он выглядит сейчас гораздо лучше того живого трупа, каким ступил на поляну этим утром. Пусть говорит что угодно, если это его отвлекает…

Я потянулся и сорвал несколько маков, вертя их в руках, чтобы скрыть смущение.

В сухом воздухе стрекотали цикады, басовито гудели пчёлы, и высоко над головой выводила свои незамысловатые трели неведомая мелкая птичка.

– Скучно… – сказал я и, надёргав ещё цветов, стал плести венок. – Ваше Высочество, расскажите что-нибудь, пока ждём. Например, та поэма, в которой вы упражнялись в каллиграфии, она была тоже про вашего основателя династии, первого Кумихо? Прочитайте что-нибудь!

– Хм… – сказал Принц. – Что же… Если желаете, госпожа Лин…

Я ухожу, гостиницу покинув,

В последний путь, под заходящим солнцем

И, неуклонно душу укрепляя,

К границе смерти медленно иду.

Жизнь каждого Судьбе своей подвластна,

Никто не может избежать ошибок.

И, в песне свою душу изливая,

Я не пугаюсь приближенья смерти.

Я знаю, что умру, но перед смертью

Не отступлю назад, себя жалея.

Пусть мудрецы из глубины столетий

Мне образцом величественным служат!

Я вернул челюсть на место и лёг на живот, чтобы подобрать с земли вывалившийся из рук недоплетённый венок. Ну, офигеть, суицидальная поэзия, ёпта!

– Что-то не так, госпожа Лин? – спросил Принц, нахмурясь и глядя на мою реакцию. – Это один из лучших образцов стихосложения, по которому меня обучали в императорском дворце. Вы видите изъяны в рифмах?

– Нет, не то чтобы в рифмах… – почесал нос я. – Я вижу изъян в идее. Это… дерьмо, завёрнутое в драгоценную парчу. Ваше Высочество.

Тэ Му Син округлил глаза и медленно сел напротив меня, подвернув ноги «по-турецки».

– Ч-что вы имеете в виду, госпожа Лин? Объяснитесь!

– Ну… смотрите… в первой части было упоминание смерти. Очень благородно! Да? И очень красиво! – поспешно поднял руки я, будто сдаваясь. – Во второй части – тоже упоминание смерти, с призывом не бояться её. Так?

Му Син кивнул.

– А в третьей части – аж два упоминания смерти, причём в одной строфе! И призыв идти по этому пути! Так? И упоминание мудрецов древности, чтобы этот гнилой посыл скрасить расплывчатым неоспоримым авторитетом. Жестокая манипуляция!

Тэ Му Син моргнул, слушая меня.

– Это очень плохая поэма, Ваше Высочество. И очень плохие учителя, которые приказывают заучивать подобные разрушительные схемы неокрепшим умам – скормите этих учителей собакам! – я не выдержал и вре́зал раскрытой ладонью по камню.

– В настоящей поэзии всё должно быть сбалансировано! – продолжил я. – Упомянул о смерти – будь добр вставить и противоположный посыл, о любви к жизни! Иначе, после такого «искусства», – я выделил голосом это слово, – слушатели просто пойдут и повесятся!

– Хм! – сказал Принц, криво усмехнувшись.

– Да, эта поэма прекрасна – формально прекрасна, но она про смерть. А вы знаете стихи про жизнь? Может быть, про любовь? У вас есть такие поэмы?

– Есть, – сказал Принц. – Только у варваров нет поэм о любви.

– Ну, так, почитайте мне! Что из них вы помните?

– Я… хм… знаю одну, но она пока не допи…

– Что? – чуть наклонился я, пытаясь расслышать, что он там бормочет.

– Я говорю, что не думаю, что здесь подходящее время и место для подобной поэзии.

– Пожалуй, – сказал я. – Но, если будет подходящее, вы мне почитаете?

– Если будет подходящее, – неуверенно согласился он.

– Ладно, – сказал я и закрепил последний цветок в венке длинным и тонким мохнатым стебельком мака. – Давно мечтал как-нибудь снова сплести венок, но в городе не было такой возможности. Меня как-то давно научила мама, когда мы выезжали с родителями на природу…

Я с гордостью оглядел своё творение и вдруг поднял и осторожно надел венок на голову Тэ Му Сина – очень уж хотелось разбавить его мрачный образ яркими красками.

Он застыл и поднял глаза к крупным цветам, наполовину закрывающим его лицо. А я думал, что скинет!

– В-ваше Высочество, – спросил я, любуясь на результат своей шутки, – а вот если бы… Ну, предположим, если бы была такая возможность, что ваши слова дойдут до какого-нибудь бога, того же Инари, что бы вы пожелали? Только не касательно прошлого – только настоящего или будущего? Если бы вы знали, что божество исполнит ваше желание?

– Я бы пожелал… – Тэ Му Син поднял руку и коснулся пальцем тонкого алого лепестка мака перед своим носом. – В-видеть вас, каждый день, после пробуждения. И каждый день слышать, как вы поёте. А ты, Лисичка? Что бы ты пожелал?

– Я – хотел бы вернуться домой. Узнать какой-нибудь способ и вернуться домой.

– Ясно… – сказал Тэ Му Син и уронил руку. – Я не знаю, как тебе вернуться домой, но, возможно, я знаю один способ, как увести тебя с этого камня, не отправляя на перерождение. И не нарушая равновесие сил. Возможно, это временный выход, и будет работать только пока я жив, но какой ни есть…

– И что же это? – спросил я. – Что это за способ?

– Мне нужно для начала кое-что спросить у тебя, ответишь? На что ты готов пойти, чтобы остаться в живых? Что ты мог бы предложить мне в обмен за свою жизнь – от чистого сердца и добровольно?

– Эм-м… Д-добровольно? И от чистого сердца? – я нахмурился, перебирая варианты, и с некоторым подозрение глядя на поникшую фигуру Принца в роскошном венке из маков.

– Я помню ваши воззрения на брак и постельные отношения, – сказал он. – Кроме этого?

– Кроме? – я с жалостью смотрел на этого любителя суицидальной поэзии. – Я могу предложить свою дружбу. И верность. От чистого сердца. О! И ещё я могу петь для вас, хоть каждый день! И, если речь не идёт о браке или постельных делах, думаю, я могу быть рядом, когда вы просыпаетесь. В одной комнате, в смысле, кх-кх… И вы сможете меня видеть.

– Да… – сказал Принц, глядя на камень и глубоко задумавшись. – Может получиться. Вы не отступите от своих слов?

Я молча помотал головой.

– Тогда… – Тэ Му Син снял с головы венок и осторожно пристроил его поверх моего парика, поправив косички и свисающие нити бусин. Потом вложил один цветок мака с коротким стеблем в мои пальцы и склонил голову. Я догадался заправить цветок ему за ухо, коснувшись гладких волос. – Давайте попробуем выбраться из этого тупика, госпожа Лин. Следуйте за мной.

– А змеи? – спросил я, стоя на камне и глядя как Принц спустился на землю, накидывает плащ и пристёгивает на пояс меч.

– Я отгоню, если они нападут, – сказал он и подал руку. – Любых змей.

– Ладно, – сказал я и вложил пальцы в протянутую ладонь.

                                                           (иллюстрация от Надежды Толпеевой)

________

Краткий пересказ от автора:

Принц: – Есть у меня один способ, как оставить вас в живых, госпожа Лин. (протягивает руку, чтобы помочь спуститься с Жертвенного Камня)

Лин: – А змеи? (с подозрением смотрит в густую траву) И что вы там говорили о политике и про передел власти?

Принц: – Кхм-кхм... Я отгоню, если они нападут. Любых змей.