Глава 26, в которой Лин заключает пакт с лекарем, шантажирует генерала, и веселит матушку Чхвэ

Проснулся я от вежливого покашливания и столь же лёгкого прикосновения к плечу. Освещение комнаты говорило о том, что время перевалило уже за полдень. Рядом с постелью сидел на полу старик-лекарь.

– Оу… Здравствуйте. Господин лекарь Ши… – я осмотрелся и смущенно отпустил так и зажатые в моей руке пальцы Му Сина. Сел на постели, почесал взлохмаченные со сна волосы и, с ещё большим смущением сообразил, что старик до сих пор видит, что мы с Его Высочеством находимся под одним одеялом. В одежде, как вчера и ложились, что утешает, но сам факт…

Я неловко выбрался из-под одеяла на пол, сел на колени напротив лекаря, и настороженно поклонился, сложив руки в воздухе – одну поверх другой – в его сторону.

– Доброе утро, госпожа Лин, – ответил на моё приветствие старик.

– А-а-а… – я аж распрямился из поклона. Да он шутит, что ли?! Опять?!

– Г-госпожа? – я невольно оглянулся на Му Сина, задержав взгляд на разметавшейся по постели волне чёрных волос. – Н-но… как? Разве…хм-м-м… господин генерал вчера не… не прояснил этот вопрос? Для всех?

Лекарь молча кивнул, но потом качнул головой слева направо. Я несколько раз моргнул, не зная, как воспринимать подобный жест.

– Но… Что произошло, после того, как я ушёл? – спросил я. – И… мы не разбудим Его Высочество? Может, стоит поговорить в другом месте?

– Не беспокойтесь, принятого Тэ-гуном снадобья должно хватить надолго. Не разбудим.

– Кстати, господин лекарь Ши! А что со здоровьем Его Высочества? Это не опасно? – вспомнил свои вчерашние страхи я. – Что скажете, господин лекарь?

Старик перевёл взгляд с меня на Принца, пожевал губами и повернулся обратно:

– Ладно, думаю, вы имеете право знать. Видите ли, господин Лин, во время плена к Его Высочеству применялись пытки, и его сердце… хм… «устало». Я уж и не чаял увидеть Его Высочество снова, после вчерашних волнений и его поспешного ухода за вами…

– У-гу… – пробормотал я, краем сознания отметив обращение «господин».

– И, после чрезмерных нагрузок на тренировках, после недобрых снов и сильных переживаний, и от необоснованной инициативы генерала Пака, сердце Его Высочества… нуждается в отдыхе, скажем так. Поэтому я дал ему вчера снадобье, и он пока будет спать. Некоторое время. Господин Лин? Вы меня слышите?

– А? Да. А насколько долго? – спросил я, с удивлением понимая, что зловредный и вспыльчивый генерал Пак, по всей видимости, утаил наши с Принцем «почти-обнимашки» в коридоре, которые и спровоцировали генерала на безобразную выходку с моим разоблачением и обнажением. Но, чёрт возьми, почему он это сделал? Скрыл такое шикарное оправдание своим действиям…

– Спать Его Высочество может и сутки. Может, больше. И потом – никаких волнений! – ответил лекарь.

Сутки, подумал я, глядя на заострившиеся черты лица Тэ Му Сина. Сутки наедине с его верными подданными, желающими блага своему сюзерену, так, как они это благо понимают. Ах, Твоё же Высочество! Ты же обещал защитить меня от них, а вышло так, что оставил на растерзание… Но, ничего, главное, чтобы это «потом» наступило и ты проснулся.

– Хм! Вы меня слышите?

– Да, – сказал я. – Слышу. Так что случилось, когда я ушёл? И почему вы опять называли меня «госпожой»?

Лекарь весь как-то поник и насупился от этого вопроса, даже поднятая, было, рука, чтобы провести по жидкой бородке, опустилась обратно, с половины дороги.

– Господин лекарь Ши? – насторожился я.

– Да-да, надо рассказать вам, что было. С какого момента? Что вам непонятно?

– Ну-у-у… – собрал мысли я. – Когда генерал Пак испортил мою нижнюю одежду, Му Син вынул меч и… Я думал, он меня зарубит, – лекарь кивнул вслед моим словам, – но потом Му Син сказал, что обнажил оружие, чтобы проучить генерала. Но, когда я вылез из бочки, вокруг никаких отрубленных рук не наблюдалось. И, напротив, со двора были слышны звуки боя. Скажите, генерал Пак, он… – я сглотнул и с опаской взглянул на неподвижного Принца. – Он в порядке? В смысле – весь? Господин лекарь Ши? Скажите прямо!

– М-да… – лекарь разжал стиснутую до белых костяшек сухонькую руку и поднял взгляд. – Да. Генерал Пак в порядке. Не стоящая внимания царапина, больше пострадало его самолюбие, как наставника боевых искусств Его Высочества. Простите. Мне сложно принять то, что вы называете Его Высочество столь доверительным образом – только по имени, без титула и названия рода. Не могу понять, это от невежества, или у вас есть на то основания?

Я открыл, было, рот, чтобы объясниться, извиниться – возмутиться, когда понял, что подразумевает его вопрос, но закрыл его обратно, так и не произнеся ни звука. Наоборот, выпрямил спину и смерил сидящего напротив старика взглядом.

– На этот вопрос вам может ответить только Его Высочество. А вы ответьте на мой. Как так вышло, что после вчерашнего разоблачения Тэ Му Син… Что он вам всем сказал, а?

– Он сказал, что… сияние красоты его супруги достоин созерцать только он. И что это был последний раз, когда он оставляет в живых, отнёсшихся к ней без должного уважения. И про половину сердца, отданного вам.

– Последнюю половину сердца… – добавил я, когда прокашлялся и смог опять говорить.

– Да.

– И он прямо назвал меня своей женой!

– Вы сами вчера слышали.

– Ну, офигеть… – сказал я и посмотрел на этого спящего под веществами приколиста.

У кого-то очень странные шуточки… Которые не должны остаться неотомщёнными, проснись, только!

– Из чего я делаю вывод, – сказал старик лекарь, – что… либо Его Высочество окончательно утратил разум, либо… вы, действительно, Кумихо, и околдовали взор Тэ Му Сина. Потому что все остальные видели, что вы мужчина.

Я стукнул себя по лбу ладонью, прикрыв глаза, и сжал зубы. Опыт доказывал, что истерическое хихиканье мало когда помогало решать возникшие трудности. И вопль: «Как это – все?!» или «Опять Кумихо?!» тоже мало бы помог.

– Госпожа Лин?

– Да, – устало отозвался я, так и не убирая ладони от глаз.

– Могу я попросить вас убедить Его Высочество хорошо есть? И регулярно пить укрепляющий сердце чай? Госпожа Лин? Кстати, а вы знаете, что ваше сердце тоже весьма слабо?

– Ещё бы я этого не знал, – проворчал я и опустил руку. – Чего бы я иначе так стремился домой?..

– Так что, поможете кормить Его Высочество? И поить его лекарственным сбором?

– А что мне за это будет? – спросил я этого старого манипулятора, и мы некоторое время изучали друг друга.

– А что вы хотите за эту услугу? – спросил лекарь Ши.

– Я хочу… – я поманил старика пальцем и прошептал несколько слов в самое ухо.

– Всего-то? – удивился он, поглаживая бороду и поджав губы. Но, как я и думал, найти подвох не сумел. – Ладно. Такую мелочь я вам могу обещать. Дитя моё.

В дверь поскреблись и когда господин Ши позволил, вошла И-Сын с подносом. На нём стояла миска с водой и чистым отрезом холста, свёрнутым на краю, и лакированная шкатулка, в которой, как я знал, лекарь хранил набор серебряных игл для акупунктуры.

– Госпожа… хм… Лин! Полагаю, вам пора удалиться. Умыться, позавтракать и надеть, наконец, что-то приличное поверх нижней одежды. Мне нужно позаботиться о Тэ-гуне.

– Я не хочу есть! – сказал я, и со стыдом прижал рукой заурчавший живот. – Может, я могу чем-то помочь?

– Помочь? – лекарь вскинул седую бровь и провёл по бороде, оглядывая меня. – Скажите, сколько у Его Высочества шрамов на теле?

– Э-э-э… Два?

– Идите завтракать, хм… дитя моё. Я не позволю вам присутствовать при лечебных процедурах, пока Его Высочество сам не скажет мне, что вы можете присутствовать. Идите. Мне надо позаботиться о больном.

Я вздохнул и не стал спорить. Только сначала, неловко взял соскользнувшие на пол длинные пряди волос Тэ Му Сина и вернул их на край матраса. Провёл пальцами по их шёлковой и чёрной, как тушь, гладкости. И только потом вышел.

***

В коридоре меня почти сразу догнала И-Сын:

– Госпожа! – с поклоном сказала она, глядя в пол. – Матушка Чхвэ попросила вас прийти к ней на завтрак! Как только вы проснётесь, конечно…

Я кивнул и прошёл в свою комнатку. И-Сын осталась ждать и переминаться с ноги на ногу за дверью. Каким бы неотёсанным чурбаном из будущего я ни был, даже мне было понятно, что идти на такую встречу босиком и в пижаме – это плохой тон.

В комнате я умылся, расчесал своё чёрно-белое «воронье гнездо», но чем скрепить или подвязать волосы не нашёл, оставив их так, и надел пошитые из ткани носки, в которых тут ходят по внутренним помещениям дома. Однако, ни своей «домашней», ни «волшебной» одежды не обнаружилось.

– Мы всё постирали, г-госпожа, – сказала, заикаясь, И-Сын, когда я спросил. – Вон там, на сундуке есть другая одежда!

Там действительно лежали свёрнутая женская юбка алого цвета и короткая верхняя блуза, отороченная зелёной каймой. Я зарычал. Потом нашёл в другом сундуке постельное бельё и завернулся поверх своей «пижамы» в белую простынь. Так же, как при первой встрече с настоятелем, только теперь эта тога меньше съезжала, потому что не скользила по коже.

– Госпо…жа Лин! Может быть, вы не знаете, но белый цвет считается у нас цветом траура! – пропищала И-Сын.

– Ага, в самый раз, – проворчал я. – Сразу в этом и похоронят…

И поплёлся на званый чай к матушке Чхвэ.

***

В этот раз наше совместное чаепитие с этой дамой отличалось от прочих.

Во-первых, она молча указала мне присаживаться напротив, за низкий столик. Я сел.

Во-вторых, меня больше не мучили с этикетом, высокородная госпожа Чхвэ сама наливала чай и мне и себе. Так, во взаимном молчании, мы выпили первые две чашечки чая.

– Кхм-кхм… – не выдержал я, поперхнувшись, на третьей, без всякой закуски.

– Что же, госпожа Лин, – сказала госпожа Чхвэ, будто продолжая начатый ранее разговор, – вы меня удивили.

– Чем, высокородная госпожа Чхвэ? – спросил я, пытаясь не столь явно закрываться давно опостылевшей чашкой с пустым чаем.

– Не думала, что вы приложите столько усилий, чтобы довести Его Высочество домой.

– Не переоценивайте мою самоотверженность, высокородная госпожа, – сказал я. – Это лишь банальное выживание.

Мы сделали ещё по глотку.

– Но почему вы по-прежнему называете меня «госпожой»? – спросил я. – Уже все знают, что это не так.

– Я предпочитаю называть вас так, как обозначил ваш статус Его Высочество. И, вообще-то, к вам следует обращаться «Её Высочество, Супруга наследного принца».

Я содрогнулся и подавился чаем.

– Не надо! – прохрипел я, когда прокашлялся.

– Я тоже так думаю, госпожа Лин. Кстати, Его Высочество не ругал вас за разбитую пиалу? И когда вы только умудрились её взять?

– Нет, – сказал я, проследив её взгляд на свой поцарапанный осколком фарфора палец. Перевязывающая палец тряпица потерялась где-то в районе Скалы Демонов прошлой ночью. – А что не так с этой пиалой?

– Это была единственная вещь, которую Тэ Му Син взял из дворца, когда уезжал. Память о матери.

– А, хм, одежда? Конь? Латы?

Письмо драгоценной невесты? – мысленно добавил я. Ах да, его Тэ Му Син приказал лекарю сжечь…

– Это всё собирали мы. Я, генерал Пак и господин лекарь Ши. Нам почти ничего не дозволили взять.

– Ясно… Я не знал, что это столь ценная вещь.

Госпожа Чхвэ кивнула и мы выпили ещё по глотку.

– Могу я спросить вас? – госпожа Чхвэ отставила пиалу и прикрыла её крышечкой, совершенно беззвучно. – Почему вы отказываетесь носить женскую одежду? Из соображений банального выживания, я имею в виду.

– Я носил, сколько мог, – сказал я, с трудом согнав перекосившую лицо гримасу. – И если бы вы не затеяли ту ссору из-за парика, то, может, выдержал бы ещё с месяц!

– Простите, – опустила глаза госпожа Чхвэ. – Там… В вашем мире… Вам нравились девушки?

– Нет, – проворчал я.

– Мужчины?

– Да нет же! – я опять не удержался от фэйспалма, хоть он и неуместно смотрелся в столь изысканном обществе. – Я, в принципе, неплохо отношусь ко всем людям, но только до тех пор, пока они не лезут ко мне в постель!

– О… – сказала матушка Чхвэ. – Думаю, брат будет рад это слышать… Если это, конечно, правда.

В коридоре протопали тяжелые шаги, и в комнату матушки Чхвэ ввалился всклокоченный генерал Пак – в мятой домашней одежде, со сбившимся чуть набок высоким хвостом волос цвета соли с перцем, с перевязанной кистью руки и… с фингалом под левым глазом. Последнее сразило меня больше всего.

– Ты?! – взревел генерал Пак, наставляя на меня палец. – Откуда ты опять взялся?!

– Ох, – сказал я, с трудом отводя взгляд от обширного фиолетового синяка на благородном загорелом лице генерала и поспешно отгоняя мысли о том, откуда он там взялся. Вернее – кто его там поставил… – Спустился со Скалы Демонов?

– Ты! – возопил генерал ещё громче и шагнул ближе. – Демонское отродье!

– Братец! – подала голос мадам Чхвэ. – Будь осторожен.

– Да! – я глянул на неё и снова перевёл взгляд на генерала. – Не напомните ли, высокородная госпожа Чхвэ, как там меня надлежит именовать? Полный титул, пожалуйста.

– Её Высочество, Супруга наследного принца, госпожа Лин, – сказала матушка Чхвэ и отхлебнула чаю.

– Видите, господин генерал, – сказал я, когда убедился, что багровый цвет лица генерала так и не перешёл в инфаркт, к сожалению, и начал бледнеть, – вы просто пропустили все последние события.

– Что… пропустил?

– Видите ли, господин генерал, Его Высочество и я… Мы… Как бы это вам сказать…

– Нет, я тебя прикончу… – сказал генерал, смыкая руки на моей шее. – Я, разве не предупреждал, чтобы ты не лез к Тэ Му Сину в постель?!

Мой затылок ударился об пол, и я скосил глаза на ровно сидящую за столиком матушку Чхвэ, которая снова отпила чай. Ах, так? Перевёл взгляд на генерала.

– Ну?! Что ты молчишь?! – генерал приподнял меня над полом и снова придавил к доскам. Однако, как я уже заметил, его жёсткие, в мозолях, ладони, хоть и сжимали плотно мою шею, но не препятствовали току воздуха. И даже затылком об доски прикладывали не больно. Аккуратненько, так. – Рассказывай! До чего там у вас дошло?!

Вот же, сволочь, восхитился я. Ну, погоди же, я честно хотел быть хорошим, но раз ты так, и я так!

Я испуганно округлил глаза, а потом закатил их и обмяк, как тряпочка, в руках генерала.

– Братец! – тут же сказала матушка Чхвэ, и раздался стук чашки о столик.

– Да я ничего… – меня неуверенно потрясли, и чужие руки разжались. Лапища генерала коснулась моего лба. – Я ж правда, ничего… – генерал отвёл руку и наткнулся на мой прищуренный взгляд.

– Что за… хрень? Ты притворялся?

– Не больше, чем вы, – сказал я и, подтянув одну руку к груди, с размаху опустил её тыльной стороной ладони об пол. – А теперь нет. Ой, как бо-о-ольно-о-о, – сказал я, глядя прямо в глаза генералу, и саданул рукой об пол снова. Посмотрел.

– Синяк будет, – удовлетворённо сказал я. – Большой! Хорошо видный!

– Хм, – согласилась матушка Чхвэ и отпила чай.

– Ты… спятил? – спросил генерал.

– Нет. Это Его Высочество спятил, раз называет меня женщиной. А я буду играть на этом и жаловаться ему, что вы меня бьёте.

– Что?! Но я же тебя не бил!

– Не докажете. Откуда тогда у меня раны?

Генерал нахмурился и молчал.

– Вы же понимаете, мне ничего не стоит наставить таких синяков по всему телу. И, после того, как вы меня раздели, господин генерал, стесняться снять одежду и показать повреждения Его Высочеству я больше не буду. И что тогда с вами будет, господин генерал Пак?

– Это… подло.

– Сказал человек, который запугивал меня, унижал и чуть не прирезал у Двух Камней. И который так и не извинился! За вас извинялись Его Высочество, госпожа Чхвэ и господин лекарь Ши! Так что, простите за подлость, генерал Пак, но я буду делать всё, что вздумается, для своего выживания. Надоели!

– Это… принесёт боль Его Высочеству, – сказал генерал.

– Да. Но, кто это начал? – сказал я, приподняв брови. С положения, лежа на полу, сидящий рядом генерал Пак возвышался, будто гора. – Я просто веду войну доступными средствами.

– А вы не боитесь, – вмешалась в разговор госпожа Чхвэ, – что братец просто прибьёт вас, чтобы избежать обвинения?

– Как? – поразился я. – Любимую законную Супругу наследного принца?! Нет, не боюсь. Что бы я ни думал о генерале Паке, вряд ли он захочет так поступить с Его Высочеством.

Госпожа Чхвэ… засмеялась. И, встав, похлопала сложенным веером по плечу генерала:

– Сдавайся, братец. Эта партия в го, определённо, проиграна.

Генерал медленно перевёл взгляд на меня и ещё медленнее сложил руки и вытянул в мою сторону, накрыв один кулак ладонью другой. Наклонил голову.

– Этот генерал… был не прав. Прошу… Её Высочество Супругу наследного принца простить меня.

– Э-э-э… Ладно. Если не будете больше обижать меня, господин генерал, – сказал я и протянул ему руку. – Помогите встать. Чёрт, больно!

Генерал только хмыкнул, но передвинул пальцы так, чтоб не касаться свежего пятна на моей коже, покрасневшего в месте удара.

– Предлагаю Её Высочеству Супруге наследного принца выпить со мной вина. В честь заключённого перемирия, – сказал он.

– Что вы, что вы, – помахал рукой я, – такой длинный титул, так неудобно… Называйте меня как прежде, «госпожой Лин», – и прижал ладонь к заурчавшему животу. – Господин генерал, а у вас пожра… к вину что-нибудь будет?

– Будет, – криво ухмыльнулся он. – Пойдём… госпожа. А то свалишься в голодный обморок, а свалят всё на меня. Сестрица! – обернулся генерал к госпоже Чхвэ уже от двери и указывая на меня пальцем:

– Сделай с этим что-нибудь, смотреть невозможно! Где это видано – в простыню кутаться и перед приличными людьми ходить?

– Займусь, – сказала госпожа Чхвэ. – А ты лучше хм… госпоже вина не давай, лекарь говорил, на празднике после пары чарочек она была в хлам пьяной и стала неприличные песни петь. Я вам лучше чаю подам, хм... ради всеобщего выживания.

– А, вот почему… Да. Чай. И закуски. Иди, Супруга, – сказал Генерал и подхватил под локоть, когда я пошатнулся и чуть не врезался лбом в откос двери. – А мне вина. Срочно…

Я вышел, слыша за спиной что-то подозрительно напоминающее по звуку на тихое хихиканье пожилой женщины.

Нет, какой, всё-таки, генерал Пак молодец! Опять смолчал, хотя явно вспомнил наше с Му Сином стояние в коридоре и как он у меня из волос мусор выбирал.

Похоже, люди во все времена одинаковые и одинаково склонны оправдывать всякую чушь влиянием употреблённого алкоголя. Надо запомнить эту отмазку. А то… мало ли когда пригодится?