Глава 29, в которой Лин учится ездить верхом, ещё раз доказывает, что мужик, иснова получает подарок

Как и было обещано, через два дня я попал в храм Инари. Но, боги, я уже думал, что не доживу до этого времени! А всё почему? Потому что Его Высочеству вдруг вздумалось обучать меня верховой езде.

Вернее, до самой езды, по сути, так и не дошло, мои силы кончились ещё на этапе самостоятельного взбирания в седло, и самостоятельного спешивания на землю. В перерыве между этим, Му Син водил по двору шагом своего коня, со мной сверху, болтающимся как мешок с незакреплённым грузом.

– Ещё раз, госпожа моя, – говорил Му Син, и подходя к его вороному, я грустно смотрел в такие же печальные глаза коня, недоумевающего зачем это всё надо.

– Так. Ноги в стремя. Коленями плотнее охватите бока, иначе свалитесь. Не так сильно, иначе конь подумает, что вы посылаете его вперёд, и пойдёт. Стопой опирайтесь о стремя, переносите вес тела, они для этого и сделаны. Поводья не трогайте, пока я сам поведу. Нет, как можно так ловко играть на струнах и не уметь уравновешивать работу рук и ног?..

Я только вздыхал, прямо как его конь, и пытался синхронизировать опору на стремена, нужную степень зажима коленями и руки – руки тоже надо было куда-то деть, чтобы не мешали. Получалось так себе, скорее случайно, чем от моих усилий.

Молчаливый генерал Пак сидел на ступеньках галереи и наблюдал за этой вознёй. Мне казалось, он не особо верил в успех моего обучения, но поскольку Принц больше не уходил для тренировок на весь день из дома, а лекарь строго приказал Его Высочеству не переутомляться, то любая физическая активность Му Сина, даже такая бесполезная, радовала старого наставника боевых искусств, и была всяко лучше, чем если бы Принц целыми днями валялся в комнате и смотрел в потолок. Я тоже был только «за», но быстро выдыхался от этих уроков в искусстве наездника.

Довольно быстро, опытным путём, удалось установить, что за один подход моих сил хватает примерно на три подъёма в седло и два спешивания. На третий спуск с седла наверняка приключались бы разные несчастные случаи, если бы Принц неуклонно не наблюдал, страховал и не выпутывал застрявшие в стремени ноги или не поддерживал при неудачном приземлении.

В начале, когда он только объявил, что научит меня держаться в седле, прежде чем мы посетим храм, я подумал, что эти уроки Му Син задумал чтобы ненавязчиво и под приличным предлогом полапать меня, так или иначе, но уже через час такого урока убедился, что чудовищно ошибался на этот счёт. Принц именно учил, и учил именно самостоятельности в обращении с конём, вынужденно приходя на помощь только тогда, когда я реально рисковал свалиться, оступиться и получить травму. Уж лучше бы лапал, ей-богу!

Вечером, после первого дня обучения, я лежал в своей старой каморке на матрасе, обнажённый и с головы до пят обмазанный господином лекарем Ши мазью от ушибов и растяжений, и не плакал только из гордости. Лекарь накрыл меня простынёй и вышел. За тихо закрывшейся дверью я услышал:

– Как госпожа Лин?

– А вы как думаете, Ваше Высочество? Зачем это надо, так мучить несчастную?

– Я хочу… чтобы она могла хотя бы самостоятельно взобраться в седло, если что-то случится. Научить управлять конём я её уже не надеюсь, но даже оказаться в седле – это уже повысит шансы.

– Понимаю… Но стоит ли так усердствовать? Или вы думаете, времени осталось мало?

– Не знаю, господин Ши. Если бы я имел возможность перекрыть перевал… В прошлый раз посланцы князя появились тут совсем неожиданно.

– Да… И всё же, не стоит её так нагружать. Помните, в прошлый раз, я вам говорил, что у госпожи слабое сердце? Вы перетрудились и восстановились только потому, что ранее были здоровы, а госпожа Лин…

– Продолжайте, господин Ши?

– У неё не так. Судя по её пульсу… У нас такие люди не доживают и до тридцати лет.

– Что… можно сделать, господин Ши? Вы хотели что-то сказать?

– Может, в их мире лекарское искусство развито лучше. Мне жаль это говорить, Ваше Высочество, но… Лучшее, что мы можем сделать, это вернуть госпожу обратно. А для этого вам придётся отвезти её в храм. И снова встретиться с настоятелем. Возможно, не один раз, если вы не планируете отпускать госпожу туда одну, без сопровождения.

– Я понял.

– И… Сейчас госпожа Лин уснула. Возможно, она проспит в комнате до утра. После применения мази это было бы очень желательно. Не принимайте на свой счёт, Ваше Высочество, это просто медицинское предписание. Сегодня вам придётся ночевать одному.

– Я понял. Спасибо, господин Ши. Доброй ночи.

И за дверью раздались две пары шагов, расходящиеся в разные стороны.

***

Утром того дня, который мы наметили для посещения храма, госпожа Чхвэ отозвала меня в сторонку и попросила одеться так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что перед ними женщина. Я кивнул и пошёл облачаться.

Вся выданная мне косметика находилась в моей бывшей комнатке и, сев у сундука с фарфоровыми баночками на крышке, я задумался об этой просьбе. С одной стороны, конечно, подданные должны видеть рядом с Тэ-гуном женщину, тем более, что о проведённой «свадьбе» все знают, а средневековое общество ещё много столетий будет не готово задуматься об однополых браках, а с другой стороны… Что имел в виду Му Син, говоря с лекарем, о нехватке времени?

Я нахмурился, глядя в полированную поверхность бронзового зеркала. Оттуда на меня взирала бледная треугольная мордашка с тенями у глаз, тревожно сдвинутыми бровями и сосредоточенно поджатыми губами. Ай-ай-ай, образ, скорее, богомола в засаде, а не беспечной, наивной и безмятежной красавицы-Кумихо, который меня уже множество раз выручал, да и для Му Сина был более выгоден.

Я вздохнул, скупым, отточенным движение перехватил кожаным шнурком отросшие уже ниже плеч волосы, разгладил пальцами напряжённые дуги бровей, и начал наносить грим.

Сегодня, для посещения храма и ради возможных переговоров и убеждения настоятеля, пожалуй, стоит вспомнить старое и надеть мой парик, благо девчонки, под руководством матушки Чхвэ наплели на нём косичек и пришили все найденные бусины искусственного жемчуга.

***

До храма я добирался верхом, мужественно пережив очередную посадку в седло и ни звуком не выдав боль в мышцах, пока Му Син вёл коня, всю дорогу. У ворот храма Принц накинул поводья и привязал их к каменному выступу, а потом помог спешиться и задержал меня, придерживая за бока, когда я ступил на землю.

– Прости, Лисичка. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Если я скажу «нет», мы повернём обратно и поедем домой, не встретившись с настоятелем? – поднял бровь я. – И весь проделанный путь будет напрасным?

– Прости. Я и не предполагал, что ты настолько слабенький… – опустил взгляд Принц.

– Ну-ну, – сказал я и погладил кончиками пальцев его по плечу. – Брось. После дня отдыха мне уже лучше, не загоняйся. Давай сегодня просто договоримся с настоятелем о сотрудничестве, ладно? Может, он ещё и не согласится. Или не знает, как помочь. Пойдём, Твоё Высочество?

Он кивнул и, отпустив мою талию, подставил для опоры руку, чтобы помочь преодолеть высокую каменную лестницу ко входу в храм.

***

– Подожди меня тут, Лисёнок, я сейчас найду настоятеля, – Тэ Му Син ободряюще пожал мою руку и скрылся за дверью во внутренние помещения.

Центральный зал был таким же гулким и сумеречным, как я и запомнил по прошлому разу. Тонущая в утреннем свете Скала Демонов осталась за порогом, здесь же из всего освещения сейчас горел лишь один огонёк у дальней стены, почти не давая разглядеть фреску с закутанной в развевающиеся шелка фигурой и с лисьими хвостами. И откуда-то сверху падали под ноги неяркие рассеянные лучи дневного света, которые только подчёркивали высоту зала и наполняющую его сумеречную тьму.

Я вздохнул. Впрочем, скоро послышались шаги, и я поднял голову. Из того самого проёма, куда скрылся Му Син вышел старик-настоятель в светлом балахоне, следующий за ним Принц почти сливался с фоном в своей тёмной одежде.

– Так, чем обязан столь редкому посещению? – ворчливо спросил старик и вдруг споткнулся, увидев меня.

– Нам нужен ваш совет, господин настоятель, – Тэ Му Син тут же подхватил его под локоть, помог восстановить равновесие, но настоятель, как только утвердился на ногах, тут же стряхнул его руку.

– Вы… Вы привели сюда это… – старик бы, наверно, попятился, но сзади стоял Принц, и настоятель, коротко оглянувшись, только сжал пальцы и остался на месте. – Вы же обещали! Я сделал, как вы просили, а вы опять тут! Оно… кого-нибудь съело?

– Нет-нет, – сказал Принц. – Всё сработало, как я и думал. Всё хорошо. Мы здесь по другому вопросу. Нам с госпожой Лин нужен совет в… теологическом плане. Мы можем это обсудить?

Во время этой речи я стоял, склонив голову и вытянув в сторону настоятеля руки – одна ладонь поверх другой, сложенной в кулак – и опустив взгляд на плиты пола. Неужели в прошлый раз я его настолько напугал, и даже этого не заметил? Да-а, некрасиво получилось… Но, с другой стороны, иначе Тэ-гун не получил бы столь желаемый «ритуал Разделения Душ», он же, чтоб его, «свадьба». И был бы вынужден «отправить на перерождение» одного залётного попаданца… Э, да что там! Как вышло, так вышло, и не худшим образом из возможных, надо признать.

– В теологическом? – спросил настоятель.

– Да, – сказал Тэ Му Син. – Поверьте, мне тоже не хочется здесь находиться, но вопрос довольно сложный, мы можем его где-нибудь обсудить?

– Э-э-э, да, – вздохнул настоятель. – Полагаю, я должен пригласить вас на чай, Ваше Высочество. Пойдёмте. А?..

– Госпожа Лин пойдёт с нами, – сказал Принц. – Мне спокойнее, когда я её вижу.

– Э-э-э… Да, конечно. Безопасность людей превыше всего, – согласился старик. – Лучше присматривайте, если оно вас слушается. Прошу за мной.

Комната настоятеля поразила меня откровенной – бедностью? Нищетой? Ладно, скажем изящней – крайней степенью аскетизма.

Голые каменные стены. Пустой проём окна выходит на каменистый склон и не прикрыт ни створками, ни жалюзи, ни даже элементарным переплётом с бумагой или плетёной циновкой.

Три прохудившиеся циновки старик положил на пол вокруг низкого столика. Мы с Принцем сели. Старик поставил на столик глиняный, даже не фарфоровый, чайничек, пиалы и, с небольшим медным сосудом, типа джезвы, удалился сооружать кипяток. Судя по всему, ни слуг, ни помощников у него нет, не взирая ни на преклонный возраст, ни на статус настоятеля храма.

Я в некотором обалдении обвёл комнату взглядом. Можно предположить, что нас привели просто в пустую комнату, но свёрнутая в углу постель, сундук, с лежащим на крышке свитком, веером и ещё кой-какими мелочами убеждали, что это и есть спальня, где старик обитает. Тэ Му Син столь же мрачно осматривается.

– Он не будет нам помогать, – говорю я. – Это же склеп, а не жилище! Он уже мёртв, только всё ещё ходит!

Тэ Му Син молчит и опускает глаза.

Старик возвращается и заливает кипяток в чайник. Усаживается на третью циновку.

Му Син рассматривает полировку стола. Настоятель – меня. Я – тонкий полупрозрачный пар, поднимающийся над носиком чайника. Смотрю – и не верю, что нам удастся о чём-либо договориться с этим человеком. Не верю…

– Госпожа? – наконец говорит старик. – Не соблаговолите ли разлить для нас чай?

– «Разлить» – это пожалуйста, а вот с тем, чтобы «налить», могут быть проблемы, – со вздохом говорю я, покачав головой. – Налейте вы, боюсь, я не удержу чайник.

– Почему нет? Какой-то магический запрет на чайную церемонию? Или это неуважение лично ко мне?– интересуется настоятель. В его глазах проскакивает искорка интереса, а приподнявшиеся белые кустистые брови делают его лицо более человечным, по сравнению с застывшим до этого зомбиобразным отрешением.

– Нет-нет, ничего такого! – тут же помахал рукой я и, в оправдание, показал до сих пор мелко подрагивающие пальцы. – Поверьте, я бы с удовольствием налила вам чаю, господин настоятель, если бы Его Высочество не так усердствовал в обучении меня верховой езде, накануне. Я просто опасаюсь разбить вашу посуду, только и всего.

Настоятель приподняв брови, переводит взгляд на Принца. И хмурится, когда Тэ Му Син вдруг краснеет, почти сровнявшись цветом лица с багровым оттенком ожогового шрама, и бормочет:

– Э-э-э, нет… Госпожа Лин имела в виду совсем не это… Мы действительно всего лишь занимались верховой ездой… Ах-х, позвольте я сам налью вам. Считайте это… знаком уважения, подкрепляющим просьбу госпожи Лин.

– Просьбу? – настоятель принимает чашку из рук Принца и сурово смотрит на него. – Я же предупреждал, что ритуал обратного хода иметь не будет! Но вы настаивали!

– Не эту просьбу, – говорит Принц. – Помогите нам отправить госпожу Лин обратно в её мир. Может быть, в храме есть записи, чтобы узнать при каких условиях открывается портал на Скале Демонов? Есть ли какой-либо способ преодолеть границы нашего мира?

– Я не знаю такого способа! – тут же сердится настоятель. – А если бы знал, то сообщил бы о нём в прошлый раз, чтобы не проводить ритуал, Ваше Высочество! Разве мы не выяснили этот вопрос при прошлой встрече?!

– Да, – соглашается Принц. – Но я надеялся, вдруг вы могли вспомнить что-то ещё, позже?

– Нет! Нечего вспоминать, Ваше Высочество!

Я сидел, как живая вещь, и молча касался пальцами горячей пиалы, опустив взгляд. Как я и думал – всё кончилось, даже не начавшись. С моим-то везением!

– Господин настоятель, – сказал Тэ Му Син, и посмотрел на меня. – В прошлый раз, перед проведением ритуала, я обещал вам, что после смерти, представ перед Небесным Владыкой, я заступлюсь за ваш род. Так и будет. Но… Есть ли ещё что-нибудь, что я мог бы для вас сделать? В обмен на услугу? Не отказывайтесь сразу, подумайте!

– Что вы можете сделать? Что? Вы убили моего внука! Можете вернуть его к жизни, чтобы мой род не угас? А?! Или ваш ручной демон может его воскресить?

– Воскресить? – странным низким голосом спрашивает Принц. – А что он будет делать, если воскреснет? То же, что и при жизни? Вы этого хотите, господин настоятель? Или, может, вы верите, что он внезапно исправится и станет другим человеком?

Я посмотрел на побледневшего и будто выцветшего старика и снова на Принца, который продолжил:

– Тогда зачем вам его воскрешать? Измениться можно лишь в новой жизни, если Верховный Владыка отправит душу на перерождение.

– А упросить об этом Владыку вы сможете, только попав к нему на приём. После своей смерти, – сказал настоятель.

– Это не займёт много времени, – опустил голову Принц. – Но сначала, я должен отправить госпожу в её мир. Помогите мне в этом!

– Что, опять? – очнулся от ступора я, вычленив в разговоре главное. – Вы опять задумали самоубиться, Ваше Высочество?!

– Вы этого не увидите, госпожа, – сказал Принц. – Так что, все договорённости будут в норме. Я буду вас защищать пока вы здесь, не бойтесь. А проникнуть сквозь волшебную завесу простым людям всё равно невозможно, даже с той частью крови Кумихо-основателя, что есть в нашей династии, вы же видели. Я не прошёл сквозь завесу, как ни старался.

– Вы делали такой опыт? – пробормотал настоятель, и схватился за бороду, прямо как господин лекарь Ши. – Хм-хм… Хотел бы я посмотреть…

– Мир людей можно разделить на два класса – тех, кто верит невероятному, и тех, кто творит невозможное, – процитировал я, радуясь, что высказывания моего психиатра столь хорошо врезались в память. – К какой из этих категорий стоит причислить вас, господа? Неужели мы даже не попробуем что-либо сделать? И, хочу вам напомнить, что если разгадать способ открыть портал, то, возможно, мы узнаем способ и закрыть его навсегда. Попасть сюда, лишившись своего мира – это тоже ни разу не праздник, скажу я вам! Даже если тебе не выпускают кишки на деревенской площади…

– Я вижу, – сказал настоятель, прервав затянувшуюся паузу, – что часть вашей души, разделённой с демоном, определённо, изменила это существо… Поразительная перемена риторики, по сравнению с прошлыми встречами! Так, зачем вы хотите отправить его… её в тот мир? Разве не естественнее было бы желание удержать вашу… хм… госпожу здесь, с собой? Она, хм… привлекательно выглядит.

– Вы забыли о предсказании, сделанном в час моего рождения, господин настоятель. Мне предназначено избавить наш мир от великого зла и увести из этого мира чудовище. Правда, теперь я думаю, не ошиблись ли придворные астрологи, спутав понятия «чудовище», и «гость из другого мира»? Ведь Кумихо, как посланцы Инари, не всегда были чудовищами? Может, просто люди слишком жестоко к ним относились?

– Мне… надо подумать, – сказал настоятель. – Обо всём этом.

– Хорошо. Тогда, буду ждать вашего ответа, Тэ Чжи Гун, – сказал Принц.

– Я сообщу вам, – сказал, пожевав губами, настоятель, и мы, с Тэ Му Сином откланялись.

Однако, особо далеко мы уйти не успели.

– Подождите! – нагнал нас голос настоятеля, когда мы уже спустились по лестнице, и Принц принялся отвязывать повод. Я с готовностью обернулся к старику, радуясь любой возможности отсрочить взаимодействие с огромной конягой, на котором предстояло ехать домой.

– Господин настоятель? – Принц развернулся к спускающемуся к нам старику, ловко задвинув меня при этом за спину.

– Я совсем забыл, что хотел проверить, как влияет Нить Судьбы на кожу демона! – запыхавшись, сказал настоятель. – Позвольте взглянуть, Ваше Высочество?

– В этом нет необхо… – начал Принц, но я, поднырнув ему под руку, уже протягивал старику запястье, перевитое красным шнурком:

– Конечно, господин настоятель! Посмотрите, почему бы и нет? – и с улыбкой повернул голову к снова ухватившему меня за бока Принцу. Он, поджал губы и нехотя кивнул, разрешая осмотр.

– Поразительно, – сказал старик, холодными пальцами скользя по моей коже и едва не ведя носом по «волшебному артефакту», так низко он наклонился и присматривался к шнурку. – Никакого покраснения, ожога или раздражения… Будто касается настоящего человека… Может ли быть, что часть души, переданная демону была столь велика, что, хм…

– Му Син, – с той же улыбкой сказал я, радуясь внезапным объятиям, которые были много приятней, чем тряска в седле или сидение на жёстких камнях, покрытых дырявой циновкой, – покажи господину настоятелю и свою руку. А то вдруг, лишившись части души, в демона превратился ты?

Принц хмуро глянул на меня, на застывшего от этих слов настоятеля, и, прижав меня к себе левой рукой ещё сильнее, молча сунул правую руку старику для осмотра. И, пока старик столь же тщательно смотрел и щупал его запястье, я наслаждался, слушая чужое сердцебиение за спиной. Всё-таки, полотняная одежда, даже во много слоёв, намного удобнее в повседневной жизни, чем те металлические доспехи, от которых у меня остались синяки, при нашей первой встрече с Му Сином…

Между тем, осмотр был закончен, Принц отобрал мою лапку из стариковских пальцев, и тут же натянул на неё край рукава, скрывая от чужих глаз. Настоятель стоял рядом и, глядя на его неровно раскрасневшиеся, после быстрого спуска по лестнице, морщинистые щёки, на болезненно блестящие, устремлённые в пространство глаза, на подрагивающие, будто в привычном разговоре с самим собой, выцветшие бледные губы в обрамлении седой бороды, я вдруг почувствовал грусть.

– Му Син, у нас есть что-нибудь перекусить? Кажется, матушка Чхвэ давала тебе какой-то свёрток?

Меня отодвинули подальше и, порывшись в седельной сумке, Принц выдал мне паровую булочку в холщовой салфетке. Вдохнув притягательный аромат, от которого рот наполнился слюной, я вложил ещё тёплую булочку в холодные пальцы старика.

– До свидания, господин настоятель! Спасибо за уделённое время! – и, прежде чем твёрдая рука Принца обхватила меня за плечи и направила прочь, я увидел растерянный взгляд и чуть приоткрытый рот настоятеля.

***

– Му Син, а у нас есть ещё что-нибудь съедобное? – спросил я, когда мы обогнули Скалу Демонов, прошли деревню и спустились в каменистый овражек, ведущий в сторону поместья. То, что мой личный надзиратель задумался и не стал упорствовать на передвижении верхом, радовало. Кто бы мне сказал в городе, что я буду счастлив, преодолевая несколько километров на своих двоих, не поверил бы!

Принц достал из сумки недозрелое зелёное яблоко и подал мне.

– Му Син, а почему настоятель так бедно живёт? – спросил я, вгрызаясь в эту кислятину. – Мне казалось, это почётная должность? Почему крестьяне ему не помогают?

– Вот и спроси их, если хочется, – проворчал он. – Это… двусторонний процесс. Тэ Чжи Гун чувствует себя виноватым перед общиной. Его внук принёс много бед в деревню. Когда собранную им банду разгромили, то за нападение на члена императорской семьи, всю деревню должны были вырезать. Мне стоило больших трудов уговорить генерала Пака не делать этого, а потом испросить для них помилование перед отцом, и обойтись только изоляцией «проклятой долины» и организацией сторожевого поста на перевале. После этой истории деревню исключили из состава империи и отдали в мою полную собственность.

Я догрыз яблоко и осторожно скормил остаток коню, косясь на длинные жёлтые зубы под конскими губами.

– И всё-таки, он старый, – сказал я. – Даже если его мучает совесть, и он добровольно несёт наказание, ему холодно, голодно и одиноко. Сколько он уже так, три года? Я, в подобных условиях, спустился со Скалы на четвёртый день. Представить не могу, как можно так жить столь долго…

– Ему носят еду, – сказал Принц. – Но в храм с тех пор не ходят. Наверное, когда приехали солдаты князя Нань, старик был рад, и взял голубей для доносов.

– Му Си-и-ин, – сказал я. – Так нельзя… Ты видел, как он оживился, от того, что нам нужен? Ну, ты же сам говорил, что нет чести в унижении врага, который слабее тебя…

– Ну да, добрая госпожа Лин, – сказал он, отворачиваясь и остановившись на дороге. – И, наверное, для того, чтоб утешить несчастного старика, вы изволили ему свою ручку дать, верно? Нет, я совершенно не понимаю твоего поведения!

– Э-э-э? – вытаращил глаза я. – О чём это вы, Ваше Высочество?

– Ах, Лисичка, ты совсем не представляешь, какое впечатление на людей производишь? – с отчаянием сказал он. – Фигура, манера держаться, голос… Эта красная подводка глаз, великие боги!

– Э-э-э? – сказал я, наблюдая фэйспалм Тэ Му Сина и ожидая дальнейших пояснений.

– Ты… о, боги… слишком похож на девушку. Настолько, что мне иногда кажется, что я сошёл с ума! Лин, я мог бы… убедиться, что ты парень? В прошлый раз всё было слишком неожиданно и слишком быстро. Я… могу посмотреть? Трудно жить, не доверяя своему разуму…

– М-м-м… – сказал я, чувствуя, как цепенеет тело и лицо покрывается прозрачной ледяной коркой – одно неловкое слово или движение, и оно посыплется под ноги сверкающими осколками. Медленно, как во сне, я поднял руки и прикрыл ладонями глаза. Губы дрогнули и выдавили:

– Смотри…

Рядом раздался перестук копыт – конь отошёл на несколько шагов, и с тихим хрустом стал пощипывать и перемалывать придорожную травку. Ощущение стоящего рядом человека никуда не делось, хоть его и не было слышно.

Я сцепил зубы и плотнее прижал ладони к лицу.

– Лин? Я, правда, могу взглянуть?

Я молча кивнул, не отрывая ладоней от глаз.

Пауза, стук копыта о камень, осторожный человеческий вздох. А потом мой пояс осторожно потянули, развязывая. Длинная светлая накидка, пошитая матушкой Чхвэ разошлась. Боги-боги, подумал я, когда завязки нижней рубахи тоже оказались развязаны и ткань развели в стороны, открывая грудь. Как ситуация дошла до подобного?

По коже прошёл то ли вздох, то ли порыв летнего ветра.

– Ну? – сказал я. – С-смотри дальше. У-убедись, и покончим с этим.

Всё так же, не касаясь тела, за завязки моих штанов потянули и, вскорости, они соскользнули вниз, под силой тяжести.

Я молчал, сжав губы, и прикрывал руками глаза. Сохранить искусственную маску спокойствия казалось мне сейчас самым важным в жизни. А потом… одежда стала возвращаться в обратном порядке. Вернулись на место штаны и завязались завязки. Запахнулась нижняя рубаха. Верхняя накидка. Аккуратно завязали пояс. Последними отняли от моих закрытых глаз ладони.

– Лин, – позвал меня голос. Тёплые пальцы так и держали мои руки.

Я же молчал, потому что только молчание удерживало мой голос от дрожи, а сияющую хрустальную маску от того, чтобы она упала и разбилась на миллион осколков. Даже поднятие век уронило бы её, и уже ничего было бы не собрать.

Но, Тэ Му Син понял всё верно и просто обнял меня, прижав лицом к плечу. И просто поглаживал по спине, когда меня стала бить дрожь, всё более и более сильная.

– Ты боишься меня, Лисёнок? – шептал он на ухо. – Не надо. Я никогда, никогда тебя не обижу… – и, с-сука, будто этого было мало, приложился губами к виску.

– П-почему? – шмыгая заложенным носом, и вытирая о зажатую в кулаках одежду слёзы, сопли и красную подводку для глаз, прошамкал я. – Почему ты… Потому что я не девушка, д-да? Т-тебе противно. Потому, что тебе нравятся женщины…

– Аш-ш-ш, глупый Лисёнок, – сказал Принц, поглаживая меня по голове. И, наклонившись, прошептал в самое ухо:

– Мне. Нравишься. Ты.

Отстранился, глянув на мою зареванную и прижатую к его груди физиономию, и добавил, как огромный секрет:

– Ты красивый, как свет полной луны. И такой же недоступный…

– Ага, – истерически захихикал я. – Один с такою красотою залил всю землю кислотою…

– Что?

– Нет, ничего, – я всё ещё прятал лицо и боялся открыть глаза. – П-поговорка такая есть… Я… правда тебе так нравлюсь?

– Правда, Лисёнок.

– Тогда… Можешь меня обнимать. Когда хочешь. Если это не дойдёт до постельных утех. Ну? Что ты молчишь?

– Вспоминаю трактаты по искусству войны, где призывали искать в чём выгода противника. И ты сам говорил, что ты немного корыстный. Извини, Лисёнок, я же вижу, что ты этого не очень хочешь. Тогда – почему соглашаешься?

– Ну, ты ещё спроси, чего я хочу взамен! – фыркнул я и, наконец, решился поднять на него взгляд.

– Что ты хочешь взамен? – серьёзно спросил он, не выпуская меня из объятий. Серьёзные и внимательные глаза были цвета чёрного чая, если смотреть на налитую в стакан густую заварку на просвет, в солнечный день. Со столь близкого расстояния было видно как от каждого движения чуть сжимаются и расширяются провалы зрачков. – У меня есть эта вещь?

– А то, – смущённо кивнул я. – Я хочу расчёсывать твои волосы. Тоже когда захочу! Или, хоть иногда?..

– Да что такого у тебя с волосами? – слабо улыбаясь, спросил Принц. – Но, ладно. Ладно. Это я могу тебе дать. Наверное… Тогда, мир? Я не очень хорошо себя повёл, испугав тебя. Что я могу сделать, в качестве извинения?

Я, наконец, отстранился, и отряхнул одежду, расправляя складочки и чувствуя, что дрожь постепенно покидает тело.

– Мир, – сказал я и отвёл взгляд. – Только предупреждай в следующий раз, если захочешь обняться. А в качестве извинения я хочу… стих. Посвящённый мне. Прошлый… хм… очень понравился.

– Ясно, – сказал Тэ Му Син. – Будет, – и пошёл привести коня, который мирно щипал травку в нескольких метрах дальше.

***

Вернулись мы в поместье тайком, и зашли со стороны проломленного забора, у дальнего пруда и зарослей тростника. Му Син сказал, что мне стоит умыться, пока мы никого не встретили и люди опять не подумали дьявол знает чего. Я только кивнул и с благодарностью воспользовался советом. А после до самого вечера прятался в своей каморке и изливал рефлексию в бумажные записи, снова и снова переживая неловкое приключение этого дня.

В то, что я могу нравиться Его Высочеству, я склонен был верить. Но мысль о том, что нравлюсь ему, собственно, не я, а моя «хирургическая» искусственная красота, отравляла это открытие, как ложка дёгтя, которая портит бочку мёда.

Промучившись в таком смутном настроении до вечера и даже пропустив ужин, я поплёлся к месту ночёвки и стал раскатывать футон за ширмой, в спальне Принца.

– Лисёнок, – позвал Тэ Му Син, уже лёжа в постели, разглядывая потолок и болезненно морщась от моего бесконечного копошения. – Иди сюда. Полежи рядом.

– З-зачем? – несколько струхнул я.

– Ну, ты же хотел стих в свою честь? В качестве извинения? Иди, пока я не забыл.

– А! А лежать рядом обязательно? – сказал я, подбираясь ближе, будто лиса на запах тофу.

– Не обязательно. Но тогда мне придётся рассказывать громче, и может быть слышно за дверью. Ты готов делиться стихом со случайными слушателями?

– Нет, – я задул фонарь и решительно полез к Его Высочеству под одеяло. Примостился рядом, вздохнул, и сказал:

– Давай.

В этот раз Тэ Му Син не стал оправдываться и предупреждать о своих недостаточных поэтических талантах или отсутствии композиции, а просто понизил голос, и темнота комнаты наполнилась звуком:

– С собой веду я бесконечный спор,

Любовь и долг сцепились, словно звери.

Ты утоляешь мой голодный взор

Будто цветок, что у порога адской двери.

Когда же сердце, победив в борьбе,

Ослабит хватку разума, на шее,

И я, поднявши голову к тебе,

Глаза направлю, внутренне немея,

Меня улыбка ясная сразит.

Сознание, что я тебя не стою

Пробьёт навылет. «Никогда» звенит,

Всё оправдав своей неправотою…

Я лежал, таращился в темноту и всё не мог сглотнуть комок, ставший посреди горла. Да Твоё жеж Высочество, чтоб тебя! Видят боги, лучше бы ты меня трахнул сегодня, в том овраге, чем так разбивать сердце этой поэзией!

– Лисёнок? – тихо спросил Принц. – Ты что там сопишь? Как стих? Извинения приняты?

– Да, – сказал я, а потом нашарил в темноте его руку и пожал её. – Извинения приняты.

«Шень Лин», – сказал мой второй голос, – «расскажи ему. Если ты не полный мудак, ты ему всё расскажешь. Ты должен это сделать, пока не стало поздно».

Расскажу, согласился я. Но, можно, уже не сегодня? Сегодня и так было слишком много всего!

И тайком промокнул рукавом льющиеся из глаз слёзы.

_________

Краткий пересказ главы от автора:

Госпожа Чхвэ:

– Госпожа Лин, прошу вас, оденьтесь так, чтобы ни у кого не возникало сомнений, что рядом с Его Высочеством женщина.

Лин:

– ОК, я понял.

Его Высочество, Тэ Му Син:

– Лисичка, ты настолько похожа на женщину, что у меня крыша едет. Можно мне снять одежду и посмотреть?

Лин:

– ..! Б**. Да вы шутите?!

________

Фанарт и другие краткие пересказы приветствуются!)))