3. Кошмары во сне и наяву
Ненавижу свою квартиру.
Редкая ночь удается действительно спокойной, чтобы ничего не шуршало, не топало, не скреблось в дверь. Я закрываюсь каждую ночь на щеколду, занавешиваю шторы, и никогда не выключаю ночник. Да, в свои шестнадцать я боюсь темноты как маленькая. И мне ни капельки за это не стыдно. Потому что монстры под кроватью — это не детские страшилки, а самая неприглядная реальность.
Я видела, как оно утащило кошку. Это случилось давно, мне было около четырех лет, не больше. Мурка приходила ко мне, ложилась в ногах, и я засыпала под мурчание кошки.
Однажды я проснулась от громкого рычания Мурки. Я даже не знала, что она так умеет. Включив ночник, я увидела, что кошка выгнулась дугой и рычит на кровать. А потом что-то утащило ее. Нет, я не видела чудовища. Кошку будто всосало под кровать. Застыв в одной позе, Мурка поехала, царапая паркет, прямиком под койку. Я заорала так, что стекла задрожали.
Мама, конечно, проснулась. Тогда она еще не была одержима православием, и обошлось без распятий, окропления святой водой и прочих бредней. Она включила свет, и я тут же слезла с кровати, заглядывая под кровать. Но кошки не было.
Я расплакалась, мама взяла меня на руки и уложила обратно в постель. Она внимательно выслушала, но потом вдруг удивленно посмотрела на меня.
— Какая еще Мурка, Ладушка? Наверное, она просто приснилась тебе. Это всего лишь сон.
Конечно, я лишь раскричалась сильнее, утверждала, что кошка жила у нас много лет. В тот момент мою уверенность, что кошка была, ничем нельзя было пошатнуть. Но мама стояла на своем: не было никакой кошки.
Долгое время я пыталась найти доказательства существования Мурки. Но почему-то пропали мисочки с кухни, лоток из туалета, все ее игрушки, и не осталось ни одной фотографии, ни шерстинки на одежде.
Я не знала, как это объяснить. Сначала думала, что мама специально убрала все напоминания о Мурке, чтобы я поскорее забыла о ней. Но, становясь старше, понимала, что невозможно за несколько минут уничтожить все следы пребывания Мурки в доме.
Не было никакой кошки...
Сегодня мне снова приснился кошмар. Хотя, теперь я уже не уверена, что происходило все не на самом деле.
Внезапно проснувшись среди ночи, я открыла глаза и обнаружила, что ночник погас. Влажный холодный страх уже коснулся кожи, но еще не проник под нее, заставляя покрыться кожу мурашками. Я, не отрывая головы от подушки, потянулась к лампе, стоящей на тумбочке.
Рука внезапно наткнулась на что-то холодное и твердое, я попыталась отдернуть ладонь, но ледяные пяльцы вдруг сжались на моем запястье.
Я хотела закричать, но голос застрял где-то в районе желудка, и из горла вырвался сдавленный хрип. В висках застучали молоточки, а сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Пошевелиться оказалось невозможным, словно ледяная хватка парализовала все тело. Кажется, я больше его не чувствовала, из всех ощущений остались лишь твердые пальцы, сжимавшие запястья, крепко, до боли, а острые когти, кажется, поранили кожу.
— Не нужно кричать, — прошипело существо, — Я пришел лишь взглянуть на тебя, — его голос походил на змеиное шипение. Или будто он говорил громким шепотом. Громогласным шепотом. От этого голоса меня трясло, словно звук превращался в острое лезвие и касался кожи, оставляя порезы, обнажая нервы.
В этом существе было что-то настолько жуткое, что невозможно даже просто находиться с ним в одной комнате, не забившись от страха в угол. А он держал меня за руку. Такое мерзкое ощущение, словно касаешься мертвеца.
— Мертвец, — выдохнула через силу.
— Нет, — он тихо засмеялся, а я ощутила, как иголки впиваются в тело.
— Пусти, — пискнула жалобно.
— Не могу.
— Свет... — рот исказили рыдания, а из глаз потекли слезы. Страх превращался в физическую боль. Мне показалось, что я умираю.
— Ты не готова, — разочаровано произнес он, — Не я причина твоего страха, но ты сама. Оно внутри тебя.
— Нет... — последний выдох.
Мои глаза открылись, хотя казалось, я их и не закрывала. Ресницы слиплись, но сквозь них пробивался слабый свет ночника. Я потерла глаза, чтобы разлепить веки окончательно, и даже не сразу осознала, что снова могу шевелиться, а мою руку никто уже не сжимал. Ночник по-прежнему освещал комнату мягким леденцовым светом.
Сон. Просто очередной кошмар. Ничего страшного. Просто сон.
Я попыталась успокоиться, но сердце все еще бешено клокотало в груди. Страх ушел, но осталась невнятная тревожность. До рассвета я вряд ли засну.
На тумбочке лежала книжка. Я точно знала, где именно, и потянулась не глядя, как вдруг ледяные тиски сомкнулись на запястье.
— Даже не думай счесть все сном, — прошипело существо прямо в ухо, даже почувствовала его дыхание.
Тут уж я заорала во всю глотку. Подскочила в постели, вырвав руку из цепкой хватки.
Мама затарабанила в дверь, которую я предусмотрительно закрыла на щеколду.
— Лада! — послышался ее голос.
Оглядевшись и убедившись, что никого постороннего в комнате уже нет, на ватных ногах пробралась к двери, чтобы открыть задвижку. И в меня тут же полетели брызги
— Отец наш небесный, дашь нам днесь... — бубнила мама. В одной руке она сжимала здоровый деревянный крест, а другой держала пульверизатор, наполненный, конечно же, святой водой.
— Мама! Прекрати! — взвизгнула, отплевываясь от брызг.
— Да избави нас от лукавого, — продолжала она в одной манере.
— Да перестань уже! — я вырвала из ее рук брызгалку, — Тетрадки мои намочишь!
— Святая вода не навредит твоим писулькам, — она попыталась отнять пульверизатор, — Но бесов, что мучат тебя, я должна изгнать.
— Нет тут никаких бесов! Кошмар мне приснился!
— Это потому что не причастилась еще.
— Мама, это был просто кошмар. Все, иди уже спать. Не надо больше воды лить на меня.
— Я лишь помочь тебе хочу. Нечистые будут искушать тебя, но ты не поддавайся, — она вдруг переменилась в лице. Я проследила за ее взглядом, и заметила, что мама смотрит на книгу, лежащую на тумбочке. Она резко оттолкнула меня, решительным шагом подошла к тумбочке и схватила книгу с яркой обложкой и недвусмысленным названием «Лорд Демон». Ее глаза расширились и готовились принять форму квадратов, а губы беззвучно шевелились. Резко дернувшись, она отбросила книгу, и та, раскрывшись, упала возле батареи.
— Мама! — вскрикнула я, — Это не моя книга!
Она обернулась ко мне, глядя совершенно безумными глазами.
— Завтра же что б вернула. И чтобы больше я такого у тебя не видела, — со злостью выплевывала она слова, а затем, звучно топая, вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Я задвинула защелку, подошла к батарее и взяла книжку.
Заснуть я так и не смогла, погрузившись в миры из стеклянных бутылок лорда демона. «Она была оранжевой. Оранжево-зеленой...»
