9. Чудесный пейзаж за окном

Не знала, что Сонька так боится насекомых. Подумаешь, всего лишь большой кузнечик прыгнул на нее. Но как же она визжала! Будто бы он ее живьем сейчас сожрет. Климову спас Тамиэль, как истинный джентльмен стряхнул с ее кофточки кузнечика, лишь тогда она умолкла.

— Никогда таких огромных не видела, — выдохнула Климова.

— Это ерунда, — махнул рукой Том, — Вот в тропиках такие твари обитают. Видели бы вы тараканов размером с мою ладонь.

— Фууу, — скривилась Сонька, — Гадость какая.

— Видишь, как хорошо жить в средней полосе России, — рассмеялся Том.

— Да уж, — буркнула в ответ. Нет, я определенно ревную. Может, я и попробую с ней дружить, но только без Тамиэля. И тут же он повернулся ко мне, словно почувствовал настроение.

— У тебя с мамой не ладится? — участливо спросил он, — Может быть, стоило познакомить ее с тем, с кем собираешься на прогулку?

— Извини, но ты вряд ли ей понравишься.

— О, поверь, я умею нравиться.

— Да уж...

Тем временем мы набрели на какую-то дешевую забегаловку, но не настолько дешевую, чтобы вокруг нее стаями вились маргинальные личности. Неприметная вывеска оповещала, что называется сие заведение незатейливо — «Ромашка». За стеклянной витриной виднелись пластиковые столики, которые летом выставляют на террасу, а теперь убрали внутрь. Из приоткрытой двери доносилась музыка, что-то старенькое, из юности моей мамы, а может и бабушки, но приятное, легкое.

Кафе пустовало, видно мы выбрали самое непопулярное время. Официант лениво протирал барную стойку. А в углу я увидела источник звука. Это был самый настоящий виниловый проигрыватель. Не из новых, а еще советских времен, здоровый, с радиолой, на тонких деревянных ножках, с надписью «Романтика». И колонки висели на стене тоже совсем древние. Пластинка поскрипывала, прокручиваясь под иголкой, но это лишь создавало особенную атмосферу, ничуть не портя музыку.

И тут мое настроение омрачило отсутствие сумки. А вместе с ней и денег. Я не знала, прилично ли вот так наслаждаться мороженым за чужой счет. Нет, если бы Том решил бы сам расплатиться, я бы не стала возражать, но даже не предложить — это ведь совсем неудобно. Хоть у Соньки занимай.

— Хорошего дня, — обратился человеку за стойкой Том, — Пожалуйста, самое лучшее мороженное для моих очаровательных спутниц, — а затем, красиво обернувшись, произнес в нашу сторону, — Присаживайтесь, леди. Я бы рекомендовал занять вон тот, — он махнул рукой в сторону окна, — Дальний столик. Оттуда открывается чудесный вид, не правда ли?

Что-то не так. Совсем не так. В голове билась какая-то мысль, но никак не могла сформироваться. О, вспомнила! Когнитивный диссонанс. Мои ровесники так себя не ведут. И вообще никто из знакомых так не говорит. Слишком вежливый, слишком красивый, слишком идеальный, чтобы быть живым. Тамиэль — сплошной анахронизм, невесть как забредший в нашу неприглядную реальность. Он так же неуместен в этом мире, как нелеп советский проигрыватель рядом с пластиковыми столиками.

Только теперь я обратила внимание на его одежду. Это ведь не черные джинсы, бриджи, едва доходящие до колен, а ниже высокие сапоги, которые парни в нашем районе ни в жизни не оденет. И рубашка, белая, шелковая, а на рукавах что? Кружева? У парня на рукавах кружева! Да его же за одно это только местная гопота побьет! И не жилетка от школьной формы это, а этот, как его называют, носили триста лет назад. Вспомнила! Веста! И вышивка, и камеи вместо пуговиц! А на поясе настоящий кинжал в ножнах? Что за косплей?

И тут я с облегчением выдохнула. Том и есть косплейщик. Наверняка с какой-нибудь исторической реконструкции ехал. И никакой мистики.

Выдохнув с облегчением, я вышла из оцепенения, и, взяв Соньку под ручку, потащила ее к указанному столику.

Тамиэль вскоре присоединился к нам, а следом подали и мороженое. В изящных хрустальных вазочках, напоминавших излишне широкие фужеры, возлежали по три белоснежных шарика, политых ярко-красным джемом и посыпанных шоколадной стружкой. Все без излишеств, но потрясающе вкусно.

— Том, — мне все-таки не давал покоя его наряд, — А ты в какой-то реконструкции участвуешь?

— В чем? — он непонимающе уставился на меня.

— Ну, твой наряд. Это косплей?

— А, — он улыбнулся с облегчением и немного растеряно, — Да, косплей.

— Ой, — Сонька хлопнула в ладошки, — Я тоже хочу, — ну просто детсадовская непосредственность, — А возьмите меня хоть посмотреть.

— Как-нибудь... — невнятно ответил Том. Я-то понимала, что это «как-нибудь» означает «никогда», но Климову ответ полностью устроил. Эх, опять она будет питать пустые надежды.

— Расскажешь про реконструкцию? — спросила я, чтобы все-таки убедиться, Том — нормальный живой человек, а не привидение семнадцатого века, — Какой период? Что вы там делаете.

— Ну, там, — он неуверенно посмотрел на свою жилетку, точнее весту, — Это конец восемнадцатого столетия, эпоха романтизма.

— Как интересно, — разомлела Климова, а я лишь усмехнулась, не потому, что косплейщики казались мне забавными, а потому, что почти приняла Тома за путешественника во времени.

— Чудесный пейзаж за окном, — задумчиво произнес Тамиэль. Я лишь подумала, что может быть чудесного в типовых пятиэтажках, которые находились как раз напротив кафе, как вдруг заметила, что за окном действительно совсем иной пейзаж.

Такого просто не могло быть! Я видела горы, сбегающие с вершин сотни ручейков, поблескивали в лучах заходящего Солнца. Ручейки сливались в бурный поток и обрушивались водопадов озерцо, в котором отражались лиловые облака.

Такого не могло быть. Разум искал рациональное объяснение. От голограммы до наркотиков в мороженом.

Я взглянула на Соньку, хотела увидеть ее реакцию, но та не смотрела в окно, а лишь механически ковыряла мороженое, на лице застыла маска безразличия. Она походила на одурманенную или спящую с открытыми глазами.

— Климова! — громко выкрикнула я.

— Она спит, — произнес Том, — Давай не будем ей мешать.

— Что ты сделал?! Это какой-то трюк?

— Это красиво, — совершенно спокойно произнес он, — Не правда ли?

— Да, но там такого не должно быть!

— Откуда тебе знать, что должно быть, а что нет? Мир удивительно многогранен, — он больше не походил на подростка, каким казался мне с самого начала. В его тоне была уверенность умудренного годами старца.

— Перестань! — взвизгнула, а из глаз потекли слезы. Я вскочила со стула, хотела выбежать из кафе, дабы убедиться, что пятиэтажки все еще существуют. Но не могла решиться. Я боялась, что окажусь в этом прекрасном, но чужом пейзаже. Я зажмурила глаза, чтобы не видеть водопада, заходящего за вершины гор Солнца, опустилась на стул, сжалась вся, думая лишь об одном, как не сойти с ума?

— Лада, — по плечу меня похлопала Соня, — Ты чего? Может, скорую?

Я подняла заплаканное лицо и увидела перепуганного Тома.

— Ты потеряла сознание, — тихо произнес он.

Первое, что я сделала, так посмотрела в окно. Моему счастью не было предела, когда я увидела знакомые пятиэтажки. И никакого водопада.

— Мне что-то нехорошо, — я снова встала и направилась к выходу. Поскорее, пока за окном опять не вылезло невесть что.

— Погоди, — попытался удержать меня Том, но не успел. Я прошмыгнула в дверь и уже мчалась по улице. Может, я и потеряла сознание, но мне больше не хотелось пребывать в его компании. А еще я успела заметить, что на нем никакой не исторический костюм. Обычные брюки, рубашка белая, но без кружев, а жилет совсем не похож на весту. Получается, мне вообще все привиделось?..