Я стояла у окна, глядя на догорающий закат. Город еще жил своей жизнью, а пригород, в котором и находится наш дом, уже засыпал. Алые отблески заходящего солнца красиво расцвечивали полосами старые выцветшие обои и оконную раму.

    Ощущение чьего-то присутствия остро ударило по нервам. Свои. Я знаю, что чужие сюда не пройдут. Этот дом защищен. И все равно боюсь поворачиваться, боюсь увидеть то, что вижу так часто…

    Он стоял за моей спиной, растеряно опустив руки и склонив голову в покаянии и смирении. А на его груди зияла черная дыра-рана, тонкие ручейки красной крови стекали по животу. Белые, чуть припорошенные пылью крылья свисали до самого пола. Пушистые, с невероятно мягкими перьями, сейчас они казались оторванными и даже несколько неживыми. Нет, я не могла на это смотреть.

    — Ты опять?.. — я развернулась, обошла ангела и уткнулась носом ему в спину, провела ладонями по нежным перышкам, от чего тот вздрогнул. Мне снова нужно исцелять его… таким странным и невероятным способом. Собой.

    — Да, — тихо-тихо, едва слышно говорит он. Белоснежная спина напрягается, а я рассматриваю тоненькие ниточки шрамов по всей коже. Куда его только не ранили. И вот опять…

    На этот раз его волосы коротко обрезаны и не мешают, не щекочут мне нос. Великолепные алые волосы цвета крови. Я не знаю, что он делает и чем занимается, но всегда приходит вот такой — раненый, подавленный, какой-то… выжатый.

    Я цепляюсь за него, отдавая свою силу, свои чувства, эмоции, все-все, что у меня есть. Это восхитительное чувство единства, какой-то щекотки под кожей, будто через меня к Арти переходят невидимые потоки. Да так оно, наверное, и есть. Его зовут Артиэн, но мне проще называть его Арти. Так… легче все это воспринимать и переживать.

    Обнаженная спина, несмотря на шрамы, невероятно красива. Особенно четко прорисовываются мышцы, когда ангел неловко попытался как-то приобнять меня, вывернув руку назад. Прикосновения прошли по телу, как разряд тока. Я сдавленно выдохнула, ощущая, как подгибаются ноги и слабеет тело. Это всегда так. Нечто вроде ментального секса с прикосновениями и последующими разговорами. Хотя он никогда не предлагал что-то большее. Я даже сомневаюсь, способен ли он хоть на что-то, кроме объятий… Говорят, ангелы бесполые.

    — В прошлый раз ты говорила, что любишь меня, — хрипло выдохнул Арти, задевая рукой мое бедро. Новая порция тока прошла через тело, устремилась сквозь мои руки ему в живот, за который я цеплялась мокрыми от пота ладонями. Ангелы не потеют…

    — Да, говорила… — так же хрипло выдохнула. Голова соображала плохо, а тело… тело требовало большего, чем получало сейчас.

    — Скажи… еще… — он положил руки поверх моих. Я надеюсь, что рана зажила… или почти зажила… не знаю. В голове полный кавардак.

    — Арти, я тебя люблю… ты же знаешь… — мысли путаются. Это нечто намного сильнее простого секса и все же неполноценное. Но так все же лучше, чем вообще ничего.

    Он судорожно выдохнул сквозь сжатые зубы и развернулся, пристально посмотрел желто-карими глазами мне в глаза, будто пытался что-то там найти, понять, вытащить из глубин моей души. А я положила руки на его уже зажившую грудь, плавно прошлась по рельефу мышц, рассматривая новую тоненькую белоснежную полоску на коже.

    Кто его лечил до меня? Кто заживлял все эти страшные черные раны, словно бы ангела потрошили или кололи копьем? Кто помогал ему до моего появления на свет? Я не знаю. Быть может, такая же девушка или… да, скорее, такие же девушки. Он стар. Невероятно стар. Такой же древний, как этот мир. Он перворожденный ангел, самый первый. Он был создан тогда, когда еще не было канонов ангельской красоты, когда ангелы не были сугубо белыми. Когда еще внешность не определяла внутреннюю суть.

    Однажды он станет демоном. Я знаю. Пройдут годы и века, прежде, чем он разочаруется в людях. Однажды этого милого красноволосого парня, отдающего всего себя, назовут падшим, предателем, разрушителем мира… Но это будет уже намного после меня.

    Все эти мысли вихрем проносятся в голове. Шелест крыльев разгоняет наваждение.

    — Я пойду, — тихо брошенные в мою сторону слова. И тишина, и пустота. Ушел, как будто и не было его… Я опускаю руки, обнимавшие пустоту.

***

    Стук в окно из комнаты раздался тогда, когда я как раз мыла посуду.

    — Кирилл, там кто-то… — договорить я не успела. Брат потянул меня за руку, указывая на окно.

    — Это точно к тебе, — усмехнулся он проказливой улыбкой. Мой брат-погодок, всего лишь чуть младше меня, слишком понятливый и слишком веселый. Он знал о моих увлечениях всякой потусторонней заразой. И никогда не был против, в отличие от родителей… Может быть, потому-то он и жив.

    А войдя в комнату, я просто ахнула и выронила из рук мокрое полотенце. За окном висел Арти, плавно взмахивая крыльями. Живой, здоровый, без единой царапины, зато приодевшийся нормально и с большим букетом каких-то необычных пушистых цветов.

    Кирилл распахнул окно, и ангел плавно влетел, даже не зацепив подоконник. Казалось, он прошел сквозь стену и раму, так как крылья такой ширины просто не влезли бы в маленькое стандартное окно.

    Остановился он как раз передо мной, картинным жестом сложил крылья за спиной и протянул букет.

    — Это тебе, — пахучие цветы оказались у меня прямо под носом. — Я просто подумал… невежливо просто тобой пользоваться… и решил немного… как это у вас людей называется?

    — Ты решил немного придобриться? — я сунула цветы в ближайшую вазу и внимательно взглянула на слегка встрепанного ангела. В этот раз он даже соизволил надеть жилетку в тон к волосам, такую же красную и блестящую. А еще сменил штаны из белых на черные. И волосы еще больше растрепал, они ему уже глаза закрывали, настолько отрасли.

    — Ну можно и так сказать, — чуть криво улыбнулся Артиэн, и только тут я сообразила:

    — Знакомься, это мой брат Кирилл, — я кивнула брату. — А это Артиэн, мой… ангел.

    — Очень приятно. Ну вы тут сидите, а я пойду передачу посмотрю. Там как раз министр выступает…

    — Политика, — грустно хмыкнула я и достала пару шпилек-невидимок. — Наклонись-ка.

    Ангел послушно склонил голову, подставляясь мне под руки с какой-то наивной доверчивостью. Заколки четко подхватили алые пряди, закрепляя их на голове.

    — Вот, теперь не будут в глаза лезть, — перемены, происходящие с ним, были очевидны. Еще немного и однажды ко мне заглянет уже отнюдь не ангел. Но… это ведь ничего не меняет, верно?

    — Спасибо, — привычно тихо, почти шепотом ответил он.

    Тогда у меня было много времени подумать, и я пришла к выводу, что Арти каким был, таким и останется. Хоть ангелом, хоть демоном. Он все равно мой… А уж то, какого цвета будут его крылья… не все ли равно? Ведь каждый выбирает свою сторону.

    Давно мучивший меня вопрос рвался на язык, пока ангел усаживался в кресло и задумчиво теребил свою жилетку.

    — Я давно хотела спросить… — смотреть на него было как-то… приятно. Сейчас Арти казался таким домашним, каким-то… прямо родным в доме. — Откуда у тебя эти раны? Почему ты приходишь всегда в таком состоянии?

    Он долго молчал, пристально глядя на меня. Я уже не и ожидала ответа, справедливо рассудив, что отвечать ангел не хотел. Ну или не мог в силу каких-то причин. Но он все же ответил:

    — Это раны от неверия. Если ты помнишь, каким я приходил впервые и все последующие разы, то можешь сравнить… Последняя рана была почти в сердце. Я больше так не могу… Люди не верят в богов, люди не верят в ангелов, люди уже ни во что не верят, понимаешь? А ты меня лечишь. Только ты…

    В его голосе было столько боли, что у меня слезы навернулись на глаза.

    — Понимаю, — шепнула со всхлипом и пошла обнимать это странное, невероятное, просто нереальное чудо. Собственного ангела, в которого верю только я. И, возможно, брат, раз уж он смог его увидеть.

    Теплые руки легли на мою голову, провели по волосам, слегка задержались на висках.

    — Неверие ранит меня. Однажды… я не вернусь. Не смогу дойти или не найду дороги… Просто помни меня, — мягкие губы сухо коснулись моего лба, передавая что-то такое невесомое и очень значимое, что-то странно важное.

    Я буду помнить, я буду верить…

    Но сегодняшний день наш. Весь полностью, принадлежащий нам. Мы будем пить чай, есть печенье, говорить обо всем на свете, оторвем Кирюху от телика и поспрашиваем у ангела все, что нам интересно.

    Мы будем верить в тебя, Арти. Сколько бы ты не прожил.