— Это особняк Гайчинских — самого древнего рода, проживающего на территории нашего государства… — вещал низенький полноватый управляющий, указывая рукой на двухэтажный приземистый дом, полностью построенный из дерева. — Мы реконструировали его два года назад и теперь поддерживаем в надлежащем состоянии…

    Он указал историкам на широкую аллею, вдоль которой была выращена невысокая, но очень густая ярко-зеленая трава. Под ногами посетителей заскрипел чистый желтый песок, насыпанный на дорожку.

    — В этом доме проживал весь род Гайчинских до нынешнего поколения. Самый последний представитель рода давно живет в городе Майних и передал нам этот особняк, ставший культурным и историческим достоянием государства, — напыщенная речь управляющего несколько смущала Жанну. Она всего лишь недоисторик-недоархеолог, еще не закончила ВУЗ и вообще…

    Взяли ее с собой Алина и Тимур только за компанию. Чтобы было кому носить инструменты и камеру, как сказал Тимур. Конечно же, они уже видные научные деятели, исследователи, историки, а она всего лишь студентка, еще не доучившаяся до чего-то путного.

    — С разрешения Гайчинского Владислава Викторовича вы можете исследовать особняк и прилегающую территорию. Но! — на этом управляющий поднял вверх толстенький палец, напоминающий сосиску, и продолжил: — Только исследовать. Не разрушать, не выносить ничего отсюда, не перемещать мебель и вообще желательно ничего не трогать. Многие предметы сохранились до наших дней только потому, что их никто не трогал долгие годы.

    Он отвел их в сторону более современного здания, построенного на территории поместья Гайчинских.

    — Жить вы будете здесь. Это сторожка для охранника, но сейчас так получилось, что настоящего охранника у нас нет, только сигнализация. Поэтому в ваши обязанности так же входит и присмотр за домом. Воров нынче развелось… — он как бы извиняясь улыбнулся и развел руками, показывая, что совершенно не виноват в случившемся, такие обстоятельства.

    Жанна его понимала. Обстоятельства складывались так, что государству нужны были деньги, а не памятники старины и культурные достояния. На все эти особняки, музеи, храмы и прочее требовались деньги, которые властьимущие с удовольствием потратят на себя.

    Девушка прошлась вдоль аллеи, рассматривая сам дом — старый, темный, кажущийся немного грозным, но тем не менее довольно уютным.

    Управляющий еще долго водил их по территории, после завел в сам особняк, показал, что где находится, как лучше обращаться с предметами и постоянно напоминал, что пустили их сюда только милостью Владислава Викторовича, и что с них снимут шкуру, если что-то пропадет или будет сломано. Историки лишь кивали и отмахивались, не обращая внимания. Жанна послушно щелкала камерой по приказу, особо не всматриваясь.

    Что она только не сфотографировала! И старые массивные шкафы, видавшие еще князей и графов; и целые наборы хрустальной посуды не меньшего возраста; и картины, развешанные на стенах, по большей части — портреты владельцев дома, их друзей, детей и близких родственников; и ажурную лестницу, ведущую на второй этаж, целое произведение искусства, если учитывать ее витые кованные перила…

    Этот осмотр занял почти весь день. К вечеру Жанна уже едва не падала от усталости, но решила заснять особняк еще и издали, с улицы. Благо расположение этого дома позволяло — он находился на самом краю почти вымершего поселка, где жили одни старики. Любопытством местные почему-то не страдали и историков не беспокоили, что тем было только на руку.

    До заката девушка слонялась вокруг особняка, фотографируя его с разных ракурсов, после прогулялась к небольшой речке, где тоже нашла великолепные кадры природы. В целом, до самой темноты она только то и делала, что щелкала камерой, благо объем памяти флешки позволял наслаждаться всеми красотами.

    Конечно, ее потом отругают, заставят готовить ужин и удалять лишние фотографии, как не относящиеся к делу, но… какая разница? Она находится в самом волшебном уголке земли и не собирается упускать чудесные моменты. Ведь их могут уже больше никогда сюда не пригласить… Или вообще больше никого не пригласят, если они покажут себя с плохой стороны.

    По возвращении в сторожке Алину и Тимура она не застала. Осмотрев окрестности и выделенное им жилье, Жанна двинулась за дом, решив, что историки нашли что-то интересное. И не ошиблась. За особняком, с самой глухой стороны двора, куда никто не заглядывает вовсе, была выкопана огромная квадратная яма прямо посреди зеленой лужайки. Видимо, пока она шаталась на природе, эта сладкая парочка вдоволь потрудилась.

    Яма почему-то напомнила Жанне могилу. Девушка зябко поежилась, поскольку по ее плечам прошелся холодный ветерок. Летняя практика ей представлялась совсем не такой. Не стоило нарушать правила. Управляющий сказал четко — можно исследовать, нельзя ничего ломать… А они просто так взяли и выкопали яму… Идиоты. Теперь их накажут и больше никого никогда сюда не впустят.

    Девушка наклонилась над ямой, подсвечивая себе фотоаппаратом и щелкая все подряд. Внезапно ее взгляд зацепился за что-то белое… Кости… Получается, во дворе дома кто-то был захоронен, но кто и зачем? Всех Гайчинских хоронили на кладбище за поселком, там похоронен и отец Владислава, Виктор Арсеньевич… Может быть, это жертвы преступников? Но кости уже на вид были слишком старыми, так что преступление это было скрыто в глубине веков.

    Поднявшись с корточек, Жанна припустила в дом, поскольку горе-ученые могли оказаться только там. Она застала Алину и Тимура увлеченно собирающими чей-то еще скелет, разложенный на старинном столе, лишь прикрытом белой клеенкой.

    — Что вы делаете? — вскрикнула девушка, едва не споткнувшись о какой-то ящик, выставленный учеными посреди зала. — Нам же не разрешили ничего здесь трогать! А вы яму вырыли, скелет достали…

    — Это не твоего ума дело, — отрезала Алина и скомандовала: — Лучше засними как следует этого красавца. Как видишь, семейство Гайчинских не такое белое и пушистое, каким хочет казаться.

    — Но нам запретили что-либо здесь трогать. Разрешили только исследовать, — Жанна обреченно подняла камеру, делая снимок Алины рядом со скелетом. Русая девица в фартуке, перчатках и маске выглядела как какой-нибудь патологоанатом, а не историк.

    — Мы и исследуем. А ты закрой рот и работай. И так прошлялась черт знает, где, — отрезал Тимур и швырнул на стол какой-то мешочек.

    Жанна невольно приблизилась — в неверном свете фонарей выглядела эта сцена довольно зловеще. В этом доме никогда не было электричества, а позднее его и проводить не стали, чтобы не разрушать исторический памятник… Теперь же это все было похоже на начинающийся фильм ужасов.

    Девушка раскрыла мешочек и высыпала на ладонь горстку монет. Это оказались самые простые копейки, еще довоенные, с грифоном на обороте…

    — Послушайте, этот человек был очень беден, раз копил по копейке… — она ссыпала всю мелочь обратно в мешочек и положила его рядом со скелетом. — Он не был Гайчинским, иначе зачем бы его похоронили вместе со всем его «богатством»?

    — Много ты понимаешь в древних ритуалах похорон, — отрезала Алина, складывая кости в правильном порядке. Жанна поежилась от нехорошего предчувствия.

    — Мы потревожили мертвых. Нам нельзя было этого делать. Что, если это какой-то дальний родственник? Ты понимаешь, что теперь сюда больше никого не пустят? Ни из музея, ни из универа…

    — Если ты не заткнешься, то ляжешь рядом с ним, — вдруг зловеще прошипел Тимур, и только теперь Жанна увидела его исказившееся в неестественном свете фонаря лицо. Лицо человека, готового абсолютно на все.

    — Там… еще один скелет, — почти всхлипнула девушка, махнув рукой в сторону заднего двора. — Их было двое, этих родственников…

    Фонари внезапно синхронно замигали, будто бы у всех сразу стали садиться батарейки.

    — Что за ерунда? — Алина стукнула по ближайшему фонарю, и тот потух окончательно. — Ты что, не мог нормальные батарейки купить? Идиота кусок!

    По залу прошла волна холодного воздуха, Жанна зябко закуталась в свою тоненькую ветровку, явно не предназначенную для сильных холодов. А после внезапно захлопнулись все ставни на окнах разом, будто бы в один момент по команде целая орда слуг решила прогнуться перед господином.

    Холодный воздух вдруг обвил тело Жанны, поддерживая ее под мышками, как когда-то давно отец поднимал ее маленькую. И она поняла, что болтается в воздухе совершенно без ничего. Таким образом она вылетела в дверь, которая тут же захлопнулась, оставив девушку стоять на пороге.

    — Тебя это не касается, — послышался ей равнодушный голос, звучащий будто бы отовсюду.

    — Но там… там Алина и Тимур! — вскрикнула девушка и стала дергать дверную ручку. Но толстая дубовая дверь будто бы вросла в косяк.

    — Это не твои заботы. Ты не виновата. Они потревожили наш покой… Сейчас выйдет моя возлюбленная, и они поймут, какую глупость сотворили…

    Голос стих, а Жанна, оглянувшись, в ужасе заметила на веранде дома белесый женский силуэт, будто бы струящийся по воздуху. Призрак не касался пола и вообще, скользил в каком-то своем измерении.

    Достав телефон, забытый в кармане джинсов, девушка стала судорожно набирать номер службы спасения. Но в трубке слышались лишь шелест и смазанные гудки. Наконец шелест сменился щелчком и шебуршанием.

    — Станция… …шская… слушшаем… вассшш… — отрывистый механический голос заставил ее вздрогнуть. В доме послышался сдавленный вскрик.

    — Нам нужна помощь! Мы доме Гайчинских, в поселке Тавский… здесь творится что-то… — помехи в трубке усилились. Теперь шипело постоянно, связь прервалась.

    — Им уже не помочь. А тебе еще можно, — тот же голос прозвучал из ниоткуда, а холодный воздух подхватил Жанну подмышки, как и прежде, и перенес через забор, оставив ее стоять и смотреть на темный, закрытый наглухо особняк. — Моя возлюбленная Любава зла на них. Они разлучили наши тела после смерти, и сама Смерть разрешила ей покарать обидчиков. Я же не хотел напрасных жертв… — голос стих, зато крики из дома участились, словно бы этих ученых идиотов кто-то медленно раздирал живьем.

    Жанна сжалась в комочек, тихо всхлипывая. Ей было так страшно, что она едва дышала. Холод возле нее усилился, на ее колено упала одна из тех монеток, которые девушка видела в мешочке.

    — На память, — глухо прозвучало откуда-то сверху.

    Подняв голову, Жанна увидела лишь мелькнувший силуэт. Крики стихли. Ночь, прохладная летняя ночь озарилась свечением вышедшей луны. Особняк Гайчинских не принял гостей…