Глава 3

- Привет, детка, - улыбнулась Элис. – Как раз говорили о тебе.

Сестра Мэтью приобняла Болдуин, но та аккуратно выскользнула из её объятий. Она подошла к своей кровати и, скинув обувь, упала на неё.  Элис подошла и села с краю. Глаза Алексис были закрыты, но она их резко открыла, когда почувствовала пальцы девушки на своей лодыжке. Она села и взяв ту за запястье, пристально посмотрела в глаза.

- Нет, - сказала она. – Я устала и хочу спать. Была бы благодарна, если вы перенесёте свои задницы куда-нибудь в другое место… Пожалуйста.

- Не будь скучной, Лекс, - Перри посмотрела на Болдуин. Голова девушки лежала на ногах Гослинга, в то время как он, сидел, прислонившись спиной к кровати. – Лучше открой окно.

Блондинка нахмурилась. Ей очень не понравился загадочный взгляд Майли. И оказалась права. Мэтью, из стоявшего рядом рюкзака достал подозрительный мешочек из которого извлёк стеклянную трубку и что-то ещё. Блондинка никогда не баловалась тяжёлыми наркотиками. Всё, что она позволяла себе раньше, в годы студенчества, так это выкурить косячок. Но вот спайсами и прочей гадостью она травить себя не собиралась.

- Это без меня. И не здесь. Я не собираюсь вас сдавать, но, если вы не уйдёте, я вызову коменданта.

- Ну ты и сука, - беззлобно сказала Элис, спрыгивая с кровати. – Мы просто хотим расслабиться. Что такого?

Болдуин уже порядком это всё начало напрягать. Неужели она вдруг превратилась из бесшабашной девушки, готовой на любую вписку в женщину средних лет? Конечно нет! И если бы компания предложила забить косячок, она была бы не против, наверное, - она давно не курила и не прочь снова покурить травку. Но вот на счёт того, что было в руке Гослинга? Нет, она даже не хотела присутствовать при этом.

Придётся эту ночь провести в каком-нибудь отеле. Она не хотела скандалов и проще было уйти. А завтра начать подыскивать квартиру.

Алексис вышла за территорию кампуса и, достав сигарету, затянулась, выпустив дым в небо. Нужно было искать отель. И женщина, достав из кармана телефон, вошла на сайт по поиску ночлега, желательно, находящегося поблизости.

Болдуин уже было хотела забронировать номер в Хилтоне, как ей на телефон позвонили. Оказалось, это был Дакота.

- Хей, - улыбнулась в трубку Болдуин. На самом деле она была рада услышать нового друга, и она подумала, что может воспользоваться звонком и напроситься на одну ночь. Честно говоря, она не хотела ночевать в отеле и дело было даже вовсе не в деньгах. Её напрягало то, что все отели с номерами для курящих были все заняты. А в данный момент ей хотелось выпить пива и покурить. Она имела право немного расслабиться.

- Алексис… - женщина вдруг почувствовала по голосу, что молодой человек находится на грани истерики.   

- Стив… У него остановилось сердце, - Болдуин услышала, как О’Коннор заглотил воздух. Это было похоже на приступ паники.

- Дакота, успокойся, - спокойно сказала Болдуин, - и дыши. Дыши глубоко, - она помнила, как у Габриэлы тоже были приступы, когда Льюис был на свободе. Это было страшно. У брюнетки была она и она была всегда рядом. А Дакота был сейчас один, да и ситуация была совершенно иной. И она даже не знала его точного адреса, лишь то, что его квартира находилась в нескольких метрах от бара. – Давай вместе. Вдох… Выдох… Ещё раз… - Болдуин снова медленно вдохнула и выдохнула. Молодой человек ещё раз с шумом втянул воздух, но, похоже, начинал брать себя в руки. Через какое-то время его дыхание более или менее выровнялось. – Ты можешь сказать адрес? Я сейчас приду.

- Я не хочу тебя напрягать, Алексис.

- Всё путём, - Болдуин не стала вдаваться в подробности того, почему она вроде как напрашивается в гости.

Через несколько минут она уже звонила в домофон Дакоты, а ещё спустя минуту уже была в дверях его небольшой квартирки.

Болдуин никогда не бывала в таких крошечных квартирах. А квартира Дакоты едва превышала двадцать квадратов. При входе женщина сразу заметила лестницу, ведущую наверх, где располагалось спальное место. Прямо под ним находилась дверь в крошечную уборную. А под тем, что чем-то напоминало крышу, было нечто подобие кухни с раковиной, небольшой кухонной тумбой с сушкой, где было пара тарелок, две кружки и стакан и плита на две конфорки. И ещё маленький холодильник. В самой гостиной был небольшой диван, два стула, нбольшой квадратный обеденный стол, на котором стоял макбук, бутылка скотча и стакан. Напротив уместился стенной шкаф и полки с книгами. В квартирке было одно окно, а стены были просто из кирпича, ничем не отделанные. Похоже, молодой человек предпочитал аскетичный образ жизни.

Дакота мог себе позволить жильё намного больше и комфортнее, но почему-то ютился именно тут.

С потолка свисала до невозможности скромная люстра.

Но хотя жильё было спартанским, всё-таки какой-то уют ему придавали милые занавески на окне, не жалюзи. А на книжной полке стояло два фото: на одном была огромная семья, а на втором сам О'Коннор лет на десять моложе в академической одежде (мантии и шапочке).

Алексис вошла в квартирку вслед за Дакотой, который выглядел совершенно убитый горем. Не говоря ни слова, он взял с сушки стакан и плеснул туда алкоголь, так же, как и в свой.

Он посмотрел на женщину и, не говоря ни слова, опрокинул в себя скотч. Болдуин тоже выпила. Она не хотела обижать друга, но и напиваться у неё тоже не было желания.

Дакота упал на диван и откинувшись, закрыл глаза. Алексиса присела рядом.

Она положила руку ему на ногу:

- Дакота…. – Она не знала, что сказать. Дакота положил свою руку поверх руки блондинки и их пальцы переплелись. Болдуин осторожно высвободила свои пальцы, почувствовав слишком интимное прикосновение и взяв стакан, сделала глоток.

- Прости, - прошептал молодой человек. Голос его был надтреснутым. Болдуин вздохнула. Она не хотела причинять боль О’Коннору. – Ты был бессилен что-то изменить.

- Ты думаешь? – с болезненным сарказмом спросил Дакота. – Я мог! Я знал, что Стив – гей! Я мог помочь ему уехать из нашей дыры! Если бы он жил в Нью-Йорке со мной, он бы не умер! Его смерть на моей душе…

Алексис покачала головой.

- Это был выбор Стива жить в Медоу. Если бы он хотел уехать оттуда, он бы уехал, я думаю.

- Ему было всего двадцать лет! Он был ещё ребёнок!

Алексиса вспомнила себя в таком возрасте. Это было совсем недавно. В двадцать лет она уже знала, что хочет от жизни и отдавала себе отчёт в своих поступках. И вряд ли самоубийство было решением всех проблем, несмотря на все её жизненные неурядицы.  

Но она не стала говорить об этом Дакоте. Она не хотела причинять ему боль.

- Стив всегда будет с тобой, - тихо сказала Алексиса. – Он в твоём сердце. Я не знаю, что ты чувствуешь, я никогда не теряла родных мне людей. Но ты должен двигаться дальше. Я думаю, что твой брат не хотел бы, что бы ты раскисал.

- Ты не понимаешь! - Дакота до боли сжал пальцы Болдуин и посмотрел ей в глаза.

- Я знаю, - кивнула блондинка. – И… Ты делаешь мне больно.

- Прости, - Дакота выпустил руку Болдуин. Он разлил алкоголь по стаканам и, подняв свой, посмотрел на Алексис. – Давай выпьем за моего брата. Надеюсь, он сейчас в лучшем мире.

- Стив сейчас в лучшем мире, поверь мне, - улыбнулась Болдуин, отсалютовав Дакоте и делая глоток скотча.     

Резкий звонок будильника вырвал Алексис из сладостных объятий сна. Молодая женщина села на диване и вдруг осознала, что находится в одних трусах. Сверху ничего не было. И к тому же она не помнила окончания прошлого вечера. Всё, что она помнила, как они разговаривали с Дакотой, как пили скотч…Потом курили… выкурили по косячку… И всё.

- Ебать… - пробормотала блондинка, пытаясь восстановить события вчерашней ночи. Если они трахнулись с Дакотой…? Нет!!! Она не могла себе такого представить. Она посмотрела наверх, откуда не доносилось ни единого звука Алексис вспомнила, вроде молодой человек говорил, что вылетает из Нью-Йорка в семь часов. А будильник у неё был настроен на восемь. Неужели она не слышала, как О’Коннор ушёл? – Дакота! – позвала она без всякой надежды и не услышала ответа. Женщина села в кровати, без надобности прикрываясь пледом и осмотрелась. - Хей... – ещё без всякой надежды позвала она и тут увидела записку на столе, ключ и пепельницу, в которой было несколько сигаретных окурков и бычков от косячков.

Взяв записку, она прочитала:

«Алексис, привет!

Я уехал в Медоу.  На сколько – не знаю. Я могу попросить тебя присмотреть за моей квартирой?

Дакота».

Сухая записка, но Болдуин показалось, что в ней спрятана боль.

А ещё её терзал вопрос: было ли что прошлой ночью? В записке О’Коннора не было ни намёка на секс. Но то, что она проснулась сегодня утром в одних трусах, могло говорить кое-о-чём. Или ни о чём? В квартирке было душно и жарко.

- Дакота… - пробормотала блондинка, падая на подушки. Ей нужно было выяснить, что было этой ночью. Но молодой человек находился сейчас в воздухе.  Но если она не выяснит это за ближайшее время, то как она сможет разговаривать с Габриэлой? Нет! Она не могла переспать с ним. Тем более, даже если учесть, что она наплевала на жену и семейную жизнь, то вряд ли это был бы этот молодой человек. Всё, что она помнила, так это выпивка, сигареты и один косяк. А потом … Потом она просто проснулась от звонка будильника. Нет...Она не должна была…