В пустынном весеннем парке на самой дальней лавочке в закутке сидела девушка и курила. Обычная, пожалуй, слишком худощавая, с длинными черными, но тусклыми и поредевшими волосами, собранными в конский хвост, она казалась почти что не реальной, будто бы ненастоящей. На бледном лице уже не было никаких эмоций. Все чувства давно остыли и выгорели, все слезы выплаканы, все горести отошли на задний план.

    Девушка медленно затягивалась горьким дымом и так же медленно выдыхала его, словно бы наслаждаясь самим процессом. Не то, чтобы ей нравилось курить… она просто наслаждалась этими моментами. Возможностью делать то, чего нельзя, просто потому, что запрещать уже поздно, да и смысла никакого нет.

    Вокруг зеленели деревья и кусты, на некоторых уже появлялись первые робкие цветочки, на ветвях резвились и пищали птички. Природа потихоньку оживала, расцветала и свежела после долгой холодной зимы. Вот только на душе у девушки никак не становилось лучше от созерцания этих красот. Ее не радовало птичье пение, не волновала зелень свежих, только распустившихся листочков, не вдохновляло голубое до прозрачной чистоты небо. Она все так же курила и думала грустные, печальные мысли. Надеялась, что это день будет последним, что большей ей не придется мучиться, чувствовать боль, слабость, беспомощность…

    — Вы знаете, что курить вредно для здоровья? — девушка вздрогнула, услышав вопрос, и повернулась на голос. Справа от ее скамейки будто бы из ниоткуда возник мужчина. Назвать его стариком у нее не повернулся бы язык — мужчина был одет в представительный черный костюм, с подобранным на тон светлее галстуком и в белую, явно накрахмаленную рубашку. О его возрасте свидетельствовала только седина волос и тонкие морщинки на лице, а еще натруженные рабочие руки, сжимающие тонкую, изящную трость. Это не старик и не дед, а именно мужчина в возрасте…

    — Знаю, — холодно проронила девушка и снова затянулась сигаретой. — Но мне уже как бы плевать. Хуже уже не будет.

    — Неразделенная любовь? — приподнял седую бровь мужчина и кивнул на лавку. — С вашего разрешения…

    Разрешения девушка не давала, но и отказать столь вежливому человеку не посмела. Она подвинулась на лавке и снова взглянула вдаль — неопределенно, даже не пытаясь сфокусировать зрение на чем-то конкретном. Ее мысли витали где-то очень далеко.

    — Что же вы так, Анастасия Андреевна, себя не любите? — снова завел шарманку мужчина, и на этот раз девушка уже удивилась.

    — Откуда вы знаете мое имя? — выпалила она, резко повернувшись к незнакомцу. В его черных глазах невозможно было ничего прочитать, но сам факт того, что чужой человек знает ее по имени-отчеству здорово напрягал.

    — Я много чего знаю, — неопределенно хмыкнул мужчина и задумчиво покосился на наручные часы. Для разнообразия серебряные, а не черные, как можно было ожидать. — К примеру, знаю, что в вашей сумке лежит папка с больничной картой, где написан ваш диагноз, выписки врачей, результаты рентгенов и томографии, а так же ваш отказ от госпитализации и химиотерапии…

    — Вы что, следите за мной? — Анастасия дернулась и попыталась подняться, но неожиданно сильная и крепкая рука буквально пригвоздила ее к месту.

    — Не дергайтесь, я не маньяк-потрошитель, как вы подумали. И не из спецслужб, туда таких больных никогда не возьмут, — улыбка мужчины стала жесткой, словно он и в самом деле мог в служить в какой-нибудь тайной службе на попечении государства. — А еще я знаю, что вы курите, чтобы быстрее умереть. Чтобы добить свое и так умирающее тело. Специально приходите сюда и курите, чтобы ваши родные не знали о вашем желании отмучиться поскорее…

    — Да кто вы?.. Откуда вы знаете мои мысли? — девушка снова дернулась, пытаясь привстать, но ее локоть все так же держала чужая рука, сжавшаяся в стальные тиски.

    Ну, допустим, он тайный агент. Но зачем бы ему больная женщина с раком легких? Зачем ему та, кто одной ногой в могиле? Поиздеваться и поглумиться разве что. Но откуда бы ему знать ее мысли, ее сокровенные желания, то, что она старается даже от самой себя гнать прочь?

    — Не бойтесь, моя задача как раз помочь вам выполнить ваше желание, — мужчина отпустил ее руку и деловито сверился со временем.

    Анастасия закашлялась и промокнула рот платком. На платке оказалось несколько темных капель крови. Она постаралась незаметно сунуть его в карман, но незнакомец только покачал головой.

    — Зачем вам меня убивать и садиться в тюрьму? Я сама умру в свое время. Не думаю, что у меня его много, — девушка покосилась на мужчину, но тот задумчиво отвернулся, будто бы что-то высматривал в кустах аллеи напротив их места отдыха.

    — Увы, Анастасия Андреевна, тюрьма мне не грозит. Такие, как я, в тюрьму не попадают. Нас, знаете, вроде как и нет, — он улыбнулся странной, немного извиняющейся улыбкой и пригладил выбившийся из прически волос, щекотавший ухо.

    — Тогда чего вы от меня хотите? Долги я все раздала, завещание написала, родственники все знают… ни с какими сомнительными конторами я не связана, — девушка говорила это больше для собственного успокоения, чем для убеждения незнакомца.

    — Провести вас в последний путь, — вот тут улыбка мужчины стала шире. Он деловито сверился с часами и указал на блестящий на солнце циферблат: — Через пять минут мы с вами и пойдем. А пока можно посидеть, подумать… поговорить…

    Анастасия тяжко вздохнула. Бред, какой же это бред. Над ней издевается обычный сумасшедший, наверняка живущий у богатых родственников. Чисто одетый, сытый, ухоженный, просто немного псих. А она-то думала, что тут что-то серьезное… В ее душе всколыхнулось разочарование.

    Сигарета потухла, пепел с нее упал на лавку, но девушка не думала уже о ней. И почему в ее последние дни жизни рядом с нею псих? Не родители, не парень, сбежавший сразу, как только узнал ее диагноз, не подружки, которые только и могли, что скулить и делать вид, будто сопереживают. Нет, рядом с нею сидит псих, который, возможно, следил за ней. И порет какую-то чушь…

    Внезапно ее взгляд остановился на часах незнакомца. Было в них что-то странное… точно — вместо трех стрелок в них оказалось четыре. И четвертая с места не сдвигалась. Она застыла на отметке в 14.45. Невольно Анастасия достала телефон и сверилась со временем — 14.42. Еще три минуты до… чего?

    — Вы все правильно поняли, дорогая. Вы умрете в 14.45, как и положено. Я вас отведу куда следует, — кивнул мужчина, нарочно повернув часы циферблатом в ее сторону.

    — Так вы?..

    — Посланник смерти. У меня много имен, так много, что я всех не упомню. Каждый народ называет меня по-разному…

    — И куда же меня… в ад? — девушка тихо всхлипнула, вспоминая, что она никогда не была примерной верующей, хотя вроде как крещеная, но только сугубо чтобы все было как у людей.

    — Ох, эти люди… Ну почему сразу в ад или в рай? Нет никакого ада и рая, вы их сами выдумали и пудрите друг другу мозги. Есть очищение и перерождение. Или отправка на другие планы бытия, смотря что вашей душе предписано высшими силами. Но все, пора, — он демонстративно цокнул ногтем по часам и тряхнул рукой. — Извольте, Анастасия Андреевна.

    Мужчина приподнялся с лавки и оперся на трость. Сам он будто бы становился моложе и сильнее, с лица спадали морщины, волосы темнели на глазах. Анастасия ухватилась за поданную им руку, отмечая, что он ее поднял как пушинку, даже не напрягшись. В последний раз она закашлялась и уронила сигарету на землю, подумав, что даже перед смертью сорит на этой бренной земле.

    — Не волнуйтесь, все только начинается, — он сделал круговое движение рукой, и в воздухе засеребрилось сияние, похожее на блеск воды лунной ночью. А ведь на дворе день деньской, да и воды рядом никакой нет, — подумалось Анастасии.

    Но особо размышлять было некогда — посланник смерти легонько подтолкнул ее в круг и сам шагнул, стараясь держаться рядом.

    На лавочке в парке осталось бренное тело с каплями крови на бледных губах и выроненной на траву потухшей сигаретой. Рядом упала сумка со всеми картами и обследованиями. Все то, что тяготило Анастасию, больше ее никогда не побеспокоит.