Я замерла перед стеной с большим плоским телевизором. На сером фоне экрана медленно проступили слова: «База 320». Ярко-алые буквы и цифры расплываются и подтекают так, словно написаны кровью. Жуткое начало…

    — Добро пожаловать, милочка, — слышится откуда-то сбоку, и я поворачиваю голову влево. В кресле, у стены рядом с выходом, сидит мужчина. Еще не старик, но уже в возрасте, одетый в небрежно запахнутую клетчатую рубашку, затасканные джинсы и грязные ботинки. На его голове уже отчетливо красуется лысина, а остатки шатенистых волос щедро пересыпаны сединой. Мужчина кривит лицо в попытке воссоздать улыбку и слегка кивает, от чего тонкие круглые очки съезжают ему на нос.

    — И вам не хворать, — бурчу я, пытаясь понять, что же здесь происходит. Начало весьма жуткое. Я стою в небольшой комнатке, похожей на смесь раздевалки с прихожей.

    На стене передо мной ничего, кроме телевизора нет, она серая и какая-то мрачная. Обернувшись, я вижу ряды шкафчиков для одежды или для каких-то вещей, на стенах закреплены крючки-вешалки, под потолком уныло мерцает одинокая лампа дневного освещения. Все серое, пыльное и ни капли не интересное.

    — Тебе уготована неплохая роль, — бормочет мужчина, всматриваясь в меня прищуренными глазами. Я все никак не могу рассмотреть толком его глаза и лицо в целом, будто бы что-то важное ускользает от меня. — Думаю, ты меня знаешь, я писатель Андрей Яжминцев…

    Я отрицательно покачала головой.

    — Нет, не знаю, не читала, — мне вроде как стыдно признаваться в своем невежестве, но ныне столько писателей и писательниц, что и трех жизней не хватит, чтобы прочитать у всех хоть по одной книге.

    — Я пишу фантастику… — вздохнул мужчина, — вернее, писал.

    Мне все равно. Откровенно говоря, мало ли кто и что именно писал. Я выжидающе смотрела на него, пытаясь понять, к чему все эти бессмысленные разговоры. Но он не спешил, долго искал пульт от телевизора и лишь спустя несколько минут извлек его из кармана своих штанов. Пульт тоже видавший виды, засаленный, с западающими кнопками.

    После того, как Андрей нажал на пульте кнопку, по экрану телевизора потекли какие-то графики, одна из стрелок быстро устремилась вверх, перечеркивая какую-то черту.

    — Неплохо, у тебя зет уровень внутренней энергии, — он махнул рукой в сторону экрана, где стрелка все же достигла какой-то определенной точки и застыла на месте. — Мало кто может таким похвастаться. Ты вполне можешь заменить меня.

    — Простите, где заменить? Здесь? — я обвела руками откровенно говоря странную каморку, больше напоминающую обиталище бомжа, чем место работы писателя. Хотя вкусы у всех разные, мало ли, вдруг его вдохновляет пыль, серые унылые стены и моргающая лампочка, вредящая зрению.

    — На базе 320. Здесь проводят… ммм… некоторые эксперименты, — замялся писатель.

    — Я так понимаю, эксперименты неудачные, поскольку об удачных бы уже трубили все журналисты и ведущие, — я скрестила руки на груди, пытаясь понять, к чему клонит этот Андрей Яжминцев. Какой-то смысл в этом все же должен быть.

    — Да, эксперимент был неудачным. Я тайком пробрался на эту базу и попал в заварушку, смог улизнуть, но это ненадолго. Все равно нужно выбираться за едой и водой… Да и вообще. Я хочу, чтобы ты… хотя бы знала о том, что здесь творится.

    — И что же? — теперь мне стало любопытно. Эксперименты, базы, наверняка незаконные деяния правительства не важно какого государства.

    — Смотри, — мужчина снова ткнул пультом в телевизор и устало откинулся в кресле, будто бы до этого занимался непосильным трудом.

    На экране появилось несколько человек, преимущественно женщин, стоящих в белом помещении, больше всего похожем на операционную или лабораторию.

    — От чего он умер? — спросила невысокая блондинка с ярко-малиновой помадой на губах. Этот оттенок мешал сосредоточиться на ее лице, приковывая к себе все внимание. Я невольно поморгала.

    — Это нам и предстоит выяснить. Генератор будто взбесился, все рабочие пострадали точно так же, — брюнетка, повыше и потоньше блондинки, надела очки, шапочку и толстый респиратор, то же самое проделала и блондинка несколькими мгновениями позже. Возле них засуетился остальной персонал, камера съехала вниз, показывая лежащее под простыней тело. На белой простыне уже отчетливо проступали темные пятна крови из головы.

    Одна из женщин откинула простынь, показывая окровавленное лицо мертвого человека. Из глаз, носа, рта и ушей у того вытекли и уже засохли темные струйки. Лицо больше походило на месиво, часть кожи лопнула.

    — Дальше точно так же. Кровь вытекала даже из кожи… — пояснил кто-то за кадром. — Остальные такие же. У нас не больше получаса, чтобы найти способ…

    Блондинка, скрытая за респиратором, нервно огляделась. Весь персонал забеспокоился, люди задергались.

    — Начинается! Он начал раньше! — выкрикнул кто-то.

    Дальше произошло нечто странное. Послышался высокий, все нарастающий звук, больше похожий на какую-то мощную сигнализацию. Я поморщилась, глядя, как люди сдирают с лиц респираторы, затыкают уши, дергают друг друга за волосы и падают на пол, визжа от боли. Звук все нарастал, давил, заставлял даже зрителя морщиться и затыкать уши. Я невольно натянула на лицо и уши воротник своего вишневого свитера. Техника стала сбоить, по изображению пошла рябь, камера еще сколько мгновений снимала что-то непонятное, а после и вовсе выключилась. Видео включилось через несколько минут.

    Окровавленная блондинка с лицом, разодранным ногтями, пыталась что-то настроить в камере. Она плакала кровавыми слезами и что-то говорила шепотом, но разобрать слов не получилось.

    — Нравится? — Андрей щелкнул выключателем, и телевизор погас.

    — Это ужасно, — я отрицательно помотала головой. — И что теперь?

    — Насколько я понял, у них сломался или взбесился компьютер, регулирующий генератор высокочастотных звуков или нечто в этом роде… — начал пояснительным тоном писатель. Я поморщилась — мне это не говорило ровным счетом ничего. — Теперь нужно это как-то исправить, но как?

    — А вы и я здесь причем? Пусть создатели этого всего и разбираются, — я вздохнула и направилась к выходу из комнаты. Мне решительно не улыбалось обсуждать какой-то там сломанный генератор.

    — Ты не понимаешь? Это просто шикарный сюжет для романа! — почти зашипел Андрей и наконец-то подорвался со своего кресла.

    — Который никогда не увидит свет, потому что мы здесь умрем, — отрезала я и вышла в коридор.

    — Ты еще не поняла, с чем нам пришлось столкнуться! — выкрикнул вдогонку он, но я его уже не слушала. Мне было плевать. Я должна выбраться отсюда, хотя понятия не имею, как сюда пришла. А он пусть сидит здесь и пишет свои романы.

    Я медленно шла по коридору, рассматривая пустое серое пространство. Если бы на базе не сломался генератор, то через какое-то время люди сами поубивали бы друг друга, глядя на эти тоскливые серые стены. Тут должны были собрать одних шизиков, поскольку нормальные люди и так сойдут с ума, глядя на это унылое дерьмо. Лично мне уже хотелось застрелиться…

    Наугад я распахнула ближайшую дверь. Стол, заляпанный кровью, и валяющаяся на полу мертвая женщина подтверждали мою догадку — большинство персонала уже погибло. Интересно, как выжил Андрей? Засунул в уши беруши или знал расписание, когда этот проклятый генератор включится? Вот это уже было более насущным вопросом.

    В соседнем кабинете было то же самое, не считая завядших растений в крохотных горшочках. Похоже, этот генератор просто уничтожал все живое. Хорошенькие эксперименты они тут делали… За поворотом коридора обнаружилась лестница, возле которой валялось три трупа, на этот раз мужских. Все так же картина — окровавленные изодранные лица, лужи крови под телами и порванная одежда в самых различных местах. Похоже, этот звук и правда убивает. Они здесь что, оружие массового поражения испытывали? Весьма интересно.

    Я попыталась подняться по лестнице вверх, но тут произошло то, о чем предупреждал Андрей. Генератор включился. Сначала я почувствовала, как по телу прошлась легкая дрожь, словно бы я оказалась в подземелье с призраками. Страх, появившийся мгновением позже, заставил меня рвануть по ступенькам вверх, как будто в это был какой-то смысл. Словно бы я знала коды доступа, имела ключи, могла открыть целую запечатанную бог знает где лабораторию. Эта база могла оказаться где угодно — под землей, под водой, на орбите, у черта на рогах на необитаемом острове, посреди пустыни или на одном из полюсов. Я реально не знала, что там может быть дальше, но упорно бежала, пока звук нарастал. Проклятая лестница все не заканчивалась.

    А потом тело пронзила боль. Боль, будто бы выдирающая из тела куски. Все более усиливающийся звук заставлял резонировать мое тело, разрывал сосуды, вызывал желание снять кожу, чтобы стало легче. Мне казалось, что я вся вибрирую. Я упала на ступеньки, ощущая, как по рукам струится кровь. В глазах все потемнело, все залила алая пелена. В какой-то момент я перестала слышать нарастающий звук, только ощущала его вибрацию в теле. Все больше и больше усиливающуюся вибрацию. Наконец боль достигла такой силы, что я просто отключилась. Надо мной заклубилась тьма…