27. День пятый. В Москву и обратно
Вот уж не думала, что в моей жизни наступит такая странная пора, когда электричка станет местом для проплакаться. К счастью, к моим услугам по-прежнему был отвод глаз, пусть не такой качественный, как у Ирины Евгеньевны, но от случайных соседей по вагону защитит. Я села, минут пять поревела, потому что поняла, что иначе не видать мне свежей головы. Зелья — штука хорошая, но некоторые вещи лично мне надо просто как-то пережить. И прочувствовать то, что положено по их поводу прочувствовать. Потом, успокоившись, я начала думать разное.
Сначала я подумала о том, что Лена косвенно подтвердила, что тот, прошлый аралез (если, конечно, это правда был аралез, а не какой-то другой мифик) стал её фамилиаром. Когда она будет чуть более вменяема (и будет запоминать), надо будет ей сказать, чтобы нигде никогда об этом не упоминала, это слишком серьёзная статья, вряд ли даже моя прекрасная эксплуататорша из Комхрана сможет её прикрыть в этом вопросе.
Потом я подумала, что теперь понятно, как именно Нора умудрилась заработать хотя бы одно из скинутых потом на Швецова проклятий. Убийство фамилиара, ага-ага, оно самое. За него положено проклятие. Я, правда, всегда думала, что речь идёт о фамилиарах собственных, поскольку именно перед хозяином они наиболее беззащитны, но теперь увидела, что есть нюансы. Уж такие нюансы!.. Если ты «владеешь» хозяином фамилиара, то он перед тобой чуть ли не беззащитнее, чем перед хозяином.
Потом я подумала, какой силы штуки должны были появиться у Норы после этой операции, и содрогнулась. Аралез, фамилиар, да еще с элементом самопожертвования, да еще и чуть ли не в рамках ритуального жертвоприношения! И яблоки ещё, яблоками ведь можно было потом кого-то еще откармливать, тоже могло получиться что-то жуткое. Интересно, Нора просто так мечется туда-сюда, пробует разные подходы? Или у неё есть какой-то долгоиграющий план, ну, кроме сбыта всего спектра запрещенного магического сырья? Есть ли у неё цели, кроме как заработать денег? Зачем она вообще завела семью — неужели для вот этого полумагического обслуживания и передержки? Любила ли она Швецова и свою дочь хоть когда-нибудь? Собирается ли передать своё дело Лене?
И зачем мне это всё о ней знать?
Я много чего ещё успела передумать, сорок минут — это долго, а потом было еще метро. А потом я зашла к Ирине Евгеньевне и вывалила ей всё: про свой сегодняшний урок, истребленные узлы заклинания и потребность в новом волчьем клыке; про Нору Штерн и убитого аралеза; про яблоню и про то, как безотказно работает Ленина забывчивость. Хотя нет, не всё. Про предполагаемую связь Лены с фамилиаром не сказала. В конце концов, я же не знаю наверняка, правильно? И фамилиара того давно уже нет. Месяцев восемь, как минимум. И связь Лены с ним, оборванную, уже не отследить, скорее всего.
Ирина Евгеньевна взяла те самые бумажки, за которыми я вчера каталась, молниеносно убрала их в какую-то папочку, села напротив и озадаченно уставилась на меня.
- Ну и новости вы мне приносите, Инночка. Не то чтобы я такого не ожидала, но одно дело предполагать, а другое дело слышать от незаинтересованных людей.
- Я, похоже, уже заинтересованный человек.
- Четыре дня вашей заинтересованности, ну от силы пять. Не считается.
- Да как скажете. Но делать-то что со всей этой историей? Я Ленино состояние имею в виду.
- Боюсь, пока мы не снимем это заклинание, вести какую-то реабилитацию с Леной более-менее бесполезно. Забудет, вспомнит снова, ретравмируется и так по кругу. Так что придется вам пока что справляться своими силами.
- Ну спасибо большое.
- Можете и не справляться, кстати говоря. Сразу скажу, что вот именно за это я вам доплачивать никак не буду, потому что не могу. И помочь не помогу, потому что нечем. Нет у меня таких возможностей. Мне, простите за прямоту, по службе достаточно обеспечить, чтобы эти люди были живы, примерно сохранны и продолжали пытаться связаться со Штерн.
- А они пытаются, кстати?
- Да, мы отслеживаем звонки. Как минимум пять раз в день они пытаются. Но она недоступна, тот телефон, на который Швецовы пытаются дозвониться, выключен, соответственно, и нам её не отследить.
Я мысленно сделала себе заметочку о том, какие интересные возможности, оказывается, есть у Комхрана. И понадеялась, что в дом хотя бы не понатыкали прослушки. Мы с Леной еще никакого особенного криминала наговорить не успели, но лучше бы, чтобы это никто и не услышал, если вдруг что.
- А если я вытащу их из забвения, они же могут перестать ей звонить, - внезапно осенило меня. - И как же тогда?..
- Если вы сможете это сделать, то я уж как-нибудь смогу с ними договориться и решить этот вопрос, - утешила меня Ирина Евгеньевна. - Мне есть что им предложить, начиная с мер по продлению жизни Игоря Алексеевича. Сейчас-то у него есть аралезы, но они будут не всегда.
Я заметила, что она не сказала «мер по спасению» или что-то в этом духе, и приуныла. Нет, я знала, конечно, что эта штука не лечится, но вопреки всему надеялась, что у Комхрана есть какой-нибудь неведомый туз в рукаве, их ведь вон уже сколько было.
- А чем дольше он будет оставаться в живых, тем больше у нас возможностей по исследованию вопроса, - заметив моё настроение, прибавила она. Так себе надежда, если честно. Но лучше такая призрачная надежда, чем Нора Штерн в супругах. Надо, надо попытаться распутать эту хрень. Каждый день буду Лену пытать, пока все узлы не разорвет. И пусть хоть обрыдается потом — пойдет ещё и отца расколдовывать, как миленькая.
Мы еще немного поторговались насчет медкнижек и отчетов (точнее, насчет того, кто должен их делать, а кто неотлучно сидеть при Швецовых и не отвлекаться на глупости), потом я стала богаче на два волчьих клыка и разные другие источники чистой силы, а потом Ирина Евгеньевна любезно предложила подбросить меня до моей станции порталом. Я, конечно, не отказалась.
От станции я прошлась пешком до дома, с каждым новым шагом всё настороженнее принюхиваясь: не случилось ли еще какой неведомой фигни? Не заболел ли кто, не лег ли с истощением, не умер ли? Успокоилась ли Лена? Не обнаружил ли Швецов, что я ее довела, и не взъелся ли на меня с новой силой? Не явилась ли в мое отсутствие Нора Штерн, чтобы немедленно всех убить?
Нет, ничего такого не случилось, в доме всё было спокойно. Только из кухни пахло еще вкуснее, чем обычно. Я зашла туда на минутку, буквально задерживая дыхание, взяла из холодильника чем перекусить и ушла к себе. Да в конце-то концов! Почему ж он вытяжку не включает, а?! Я же есть хочу, а тут такое!
Полтора часа сидела у себя, рисовала схему лениного заклинания с учетом утренних изменений и внушала себе, что после утреннего швецовского выступления негоже идти к нему клянчить еду. Нет, нет и нет. У меня, в конце концов, гордость есть. Точно есть. Валялась где-то.
А потом в дверь постучали. Заглянувший ко мне Швецов вид имел одновременно шкодный и раздосадованный:
- Мне казалось, на этот запах ты точно спустишься, а ты почему-то нет. Неужели мясо не удалось?
