Правда злобно шваркнул кулаком по краю приборной панели. Двигатели упорно отказывались включаться: сначала барахлил только правый, но теперь отказал и левый. Все, что ему оставалось — медленно падать в охотничьи угодья и надеяться, что оттуда можно будет послать сигнал бедствия. Если он выживет. Если…
Планета уманов стремительно приближалась. Сначала она была размером с виноградину, потом — с яблоко, потом постепенно заняла половину экрана… а потом закрыла его весь. Выбора особого не было: или свалиться на нее и ждать помощи, или… вечно дрейфовать в открытом космосе как позор нации. Все, что смог сделать Правда — задать курс кораблю к этой жилой планете. Больше он уже ничего не успел сделать. Проклятая железка! И угораздило же его купить эту рухлядь! И назвать «Укротитель». Да уж, укротитель… укоротитель жизни, вот что за дрянь этот корабль!
Корабль вошел в атмосферу. Правда горько вздохнул, слыша шорохи отрываемой обшивки и красочно представляя, как ее куски испаряются в атмосфере. Когтистые руки вцепились в подлокотники кресла, пока корабль неимоверно трясся. Он проверил свое кресло, натянул маску на лицо… кажется, приземление будет кошмарным.
Неуправляемый корабль просто падал, не сумев сесть как положено. Подобно огромному метеору он несся вниз, стремительно приближаясь к поверхности планеты, разрезая воздух и и оставляя в небе яркий след.
Страшный удар сотряс «Укротителя», и Правда ощутил, как его что-то сдавило, попутно навалившись на голову. В довершение ко всему проклятый корабль еще и перевернулся…
***
Все жители планеты Земля праздновали Новый год. То тут, то там вспыхивали фейерверки, стреляли хлопушки, Новый год и атмосфера праздника шли по планете, неумолимо заходя в каждый дом и каждую семью. Вот и этот город не стал исключением: ровно в полночь взмыли в воздух салюты, выстрелили хлопушки и даже мини-ракеты. Фейерверки раскрасили небо во множество цветов, блестели, переливались, а особо дорогие держались непомерно долго, радуя глаз брызгами в форме цветов, звезд и причудливых птиц.
— Мама, мама, смотри как красиво! — маленькая девочка лет пяти тянет мать за рукав, тыкая пальчиком в небо. Там распускался невиданный огненный шар.
— Очень красиво, солнышко, — заулыбалась мать, задрав голову к небу и придерживая одной рукой дочь, а другой — норовящую упасть шапку.
— Пап, там фейерверк такой! Такой! — мальчишки-школьники подпрыгивают на месте, указывая с балкона на светящиеся огни в небе.
— С Новым годом всех! — поднимает бокал высокая белокурая женщина, поздравляя всю семью. В бокале шампанского отражается огромный алый цветок в небесах.
— Ишь, все налоги наши выстреливают, ироды! — грозила небу старушка, потрясая клюкой. — Кровопийцы! И вас с Новым годом! — старушка отвернулась, пропустив падение инопланетного корабля, пока здоровалась с соседкой.
— Ах, как стреляют! Не, ну ты посмотри!
— Да, в этом году салют необыкновенный. Не зря приехал…
— Говорят, на это потратили такую сумму…
Город праздновал. Город гудел, шумел, звенел бокалами, разливал пенное шампанское, подъедал салаты и торты, слушал обращение президента страны и пил, отмечал, шутил… Единство праздника сближало, роднило, заливало атмосферой непередаваемого чуда и волшебства.
В пылу новогодней ночи никто не заметил упавший за городом в лесу корабль. Разгоряченный корпус растапливал снег, мороз снаружи заставлял полученный пар превращаться в лед… Вскоре корабль покрылся коркой льда, под которой медленно гасло пламя.
***
Правда очнулся от боли в спине. Что-то основательно впилось ему в лопатку. Он открыл залитые кровью из рассеченного лба глаза и понял, что ему не повезло. Капитально так не повезло. Маска треснула, выполнив свою основную функцию — спасла от удара глаза и лицо, впрочем, не до конца — лоб же что-то пропороло… Сверху, оказывается, на нем лежала переборка, острый обломанный край которой и впивался в лопатку. Ноги были зажаты долбаной панелью, он едва-едва смог пошевелить правой.
Яутжа тяжело отдышался. Собравшись с силами, поднатужился, отбросил придавившую его переборку и наконец-то смог нормально вдохнуть, расправляя спину. Теперь предстояло вытащить из завала ноги и подать сигнал бедствия. Кто-то да должен услышать, уманы — хорошая дичь, сюда на охоту часто летают. Другое дело, кто кого найдет первым. Он собратьев или же его отыщут уманы. Теперь они стали хитрее, злее и придумали кучу нового оружия. Оно, конечно, слабовато против воинов яутжа, но эти мерзкие создания не признавали поединков и предпочитали наваливаться всей кучей, не чтя никаких ритуалов и правил.
С ногами было труднее. Судя по их чувствительности, кардинальных переломов не оказалось, зато вытащить их из-под смятой в гармошку приборной панели было проблематично. Спасла только собственная запасливость. Правда никогда не знал, что и в какой момент может понадобиться, потому хранил инструменты по всему кораблю. И в этот раз запасливость его не подвела. Согнувшись в три погибели, он кое-как поддел когтем сплющенную дверцу внизу приборной панели, открывая небольшой отсек типа бардачка. С трудом, на ощупь нашел нужный резак и повернул в руке, чтобы разрезать слишком тяжелую приборную панель. Теперь корабль окончательно превратится в рухлядь без права на восстановление, но собственная жизнь дороже.
Освободив ноги, Правда попытался отыскать аптечку. Как на грех у нее порвался ремешок, и чемоданчик со всеми лекарствами закатился в самый дальний угол, заваленный сейчас обломками переборок с острыми краями. Ругаясь на чем свет стоит, яутжа полез в тот закуток, пытаясь достать аптечку. Оцарапал себе плечо и спину, кое-как дотянулся кончиком когтя и… проклятый ящик сдвинулся от толчка еще дальше. Разозлившийся воин сплюнул, отломал кусок переборки и стал пихать аптечку к пролому. Сия процедура заняла у него достаточно времени.
Залатав раны и проглотив изрядную порцию стимулятора, Правда врубил сигнал о помощи. Было ужасно стыдно, что он, вполне уважаемый воин, настолько опозорился! И даже не пострадал на охоте, а совсем по-дурацки свалился, вмазавшись головой в приборную панель. Которая, зараза такая, теперь являлась всего лишь грудой металла.
Второй задачей на повестке дня был выход из корабля. Шлюз оказался как на зло заклинен, поэтому охотнику пришлось брать в руки резак и делать отдельный выход. Ворчать сил уже не хватало, да и слов тоже. Потому Правда только злобно порыкивал, вскрывая свой такой неудачливый кораблик.
А выбравшись наружу, очень сильно об этом пожалел. Резак расплавил лед, обильно намерзший на остатках обшивки. И внутрь корабля ворвался холод. Дикий, ничем не сдерживаемый холод. Правда даже подумал было, что ошибся планетой, но нет, это была все та же планета уманов. Только он упал очень неудачно. Настолько, что даже самому дурно стало. Он упал не рядом с теплыми охотничьими угодьями, а на севере, не так уж далеко от полюса, если брать масштабы планеты. И как эти проклятые уманы выживали в таком морозильнике, было вообще не ясно.
Правда активировал обогревающую сеть, но помогло это мало. Даже увеличение мощности не спасало. Дикий холод замораживал все живое вокруг. Охотник выбрался из искалеченного корабля и на минуту остановился, прислушиваясь и принюхиваясь. Холод перебивал все прочие ощущения, но даже в таком состоянии было понятно, что уманам капитально не до него. Вдалеке слышались громкие хлопки и даже взрывы, а в небе расцветали странные светящиеся конструкции, непонятного предназначения.
Почесав голову, Правда решил, что на войну это не похоже. А значит, словить случайный выстрел ему не грозит. Но долго стоять и пялиться на непонятные диковины уманов у него не получилось. Холод пробрал до самых костей, и воин понял, что нужно двигаться, иначе он замерзнет. Решив заодно узнать, как с холодом борется дичь, яутжа взялся забрасывать корабль холодной белой субстанцией, в изобилии валяющейся на земле и конкретно так морозящей ноги.
А завершив маскировку обломков «Укротителя», он отправился на поиски того, что поможет перетерпеть холод и дождаться спасателей. Сплетен, конечно, будет… Но пока было не до них.
Правда бежал достаточно быстро — холод под ногами не давал надолго задерживаться на одном месте — и даже частично согрелся. Впрочем, ноги и руки все равно мерзли. Как и грива, и лицо, и, стыдно сказать, задница.
А добравшись до города, он с удивлением обнаружил, что редкие прохожие закутаны во множество теплых, объемных одежд, причем у многих одежда была сшита их меха каких-то животных. Головы уманов венчали странные приспособления, а на ногах имелась прочная и теплая же обувь. И Правда решил, что уж брезговать здесь излишне. Промерзший до костей воин ринулся искать место, где уманы берут теплую одежду.
От холода маскировка конкретно барахлила, а еще, в довершение всех невзгод, с неба посыпалась та самая холодная белая субстанция, заваливаясь в гриву, забивая глаза и рот и не давая даже нормально вдохнуть. С одной стороны это было и хорошо — снег отлично скрывал следы. А с другой стороны теперь Правда засомневался, что переживет эдакую напасть. Риск замерзнуть был намного выше, чем риск напороться на воинственных защитников города.
Впрочем, горожанам было абсолютно плевать на то, что по их домам бродит охотник и воин. В большинстве своем они сидели в теплых квартирах, ели, пили и обсуждали что-то свое, ни капли не интересуясь шорохами на крышах. У многих громко играла музыка или орал телевизор, потому они ничего подозрительного не слышали вовсе. Многие списывали шорохи на крыше на бомжей, шатающихся в мороз в поисках угла.
Правда обнаружил необходимое только тогда, когда добрался едва ли не до середины города. В витрине одного из домов, как назло на первом этаже, была выставлена подходящая одежда. Пришлось спускаться по стене — пользоваться прикрепленной к дому пожарной лестницей, порядком проржавевшей и наполовину оторванной, он не захотел категорически. А добравшись до витрины, яутжа просто разбил лезвиями наручей хрупкое стекло и ухватил первую попавшуюся огромную шубу. Раздался громкий вой сигнализации…
— Да чтоб вас тут всех!.. — договаривать Правда не стал, похватал все, до чего дотянулись руки, и ретировался. Вдалеке послышались уже другие звуки — вой полицейской сирены. Охотник спешно убегал, стараясь не растерять такое ценное добро…
И только спрятавшись в каком-то полуразваленном доме где-то на самой окраине, он спокойно выдохнул и взялся облачаться. Часть экипировки пришлось снять, как и бесполезную теперь обогревающую сеть — пока он бегал, аккумулятор благополучно разрядился, не выдержав нагрузки из-за местной холодины.
Правда, ворчливо ругаясь, натянул на себя едва сошедшуюся шубу. Одежда явно была предназначена для кого-то толстого и невысокого, впрочем, выбирать не приходилось. Он долго думал, как быть с тем, что уманы надевали на голову — шапкой. Шапок он себе нагреб целых три, но все три ни капельки не подходили под размеры головы, да и грива в них не умещалась. Выход нашелся — шапки подошли в качестве диковинной обуви. Тепло, немного скользко, ну так ему тут не охотиться, ему бы выжить. Дождаться, пока сигнал бедствия уловят собраться и пойдут выручать просчитавшегося. Сутки, может двое…
Впрочем, планы снова поменялись. Едва закутанный во все найденное яутжа выбрался из заброшенного дома, как обнаружил парочку уманов, устраивающих костерок прямо под стеной. Оба они уже были хорошо так поддаты, судя по шатающейся походке и несколько дерганым жестам.
— Я и говорю: Люська — паскуда! — провозгласил один из них и плюхнул на снег рядом с костерком небольшой деревянный ящик, уже пару лет служивший двоим приятелям столом. Здесь они предпочитали ныкаться от жен и, увы, Новый год не стал поводом провести эту ночь с семьей.
— Поддерживаю! — пьяно пробормотал второй и извлек из-за пазухи свежую бутылку дешевой водки. — Бабы, они это… — дальше мысль не пошла, затерявшись в затуманенном алкоголем мозге.
Тем временем первый ханурик достал пластиковую коробочку для обедов, в которой обнаружились огурцы, небольшая порция традиционного салата оливье и даже тонкие пластиковые стаканчики. Все культурно, как у людей.
— Слышь, Васек, ты буш? — он налил водку в стаканчики, поделил поровну огурцы и уже собирался отпить, как заметил странный силуэт, маячивший в оконном проеме. — Эй, добрый человек, иди сюда! Чего там мерзнешь?
Васек тоже согласно закивал, уже не в силах говорить, зато вполне в состоянии тянуться к бутылке.
Правда опешил. Уманы не только не боялись его, не шарахали, не убегали и не тыкали оружием. Они звали его к столу, пусть и ящик походил на стол так же мало, как сам яутжа на малька. Впрочем, уманам явно ничего не грозило, ядом их выпивка не являлась, и воин решил — почему бы и нет? Если поздний ужин в компании двоих странных типов поможет ему выжить… он на это согласен. Сейчас не до жиру, лишь бы дождаться спасателей. А потом уже пусть себе старейшины решают, по Кодексу пить с дичью или не по Кодексу… Вроде как ничего такого он припомнить сразу не смог, но мало ли, вдруг это серьезное нарушение…
И Правда подошел к двум уманам, уже вовсю грызущим огурцы.
— Ишь, здоровый ты какой! — уважительно проговорил первый и махнул рукой. — Присоединяйся, выпей.
Яутжа принюхался — запах напитка был откровенно резкий и даже в чем-то неприятный, но если это не убило двоих тощих доходяг, не убьет и его. И влил в глотку все из поданного стаканчика. А дальше закашлялся, зафыркал и затряс головой. Адское пойло обожгло все, что только можно — рот, глотку, язык… а потом свернулось клубком в желудке, действительно согревая и разгоняя кровь.
— О, молодец! Так держать!
— Угу, — многозначительно буркнул Васек и улегся головой прямо на стол. Ящиков вдруг оказалось больше чем один. Правда мотнул головой, отгоняя наваждение.
— Я — Толян, — представил первый, — это — Васек. А ты кто? — сейчас он даже не задумывался о том, что его собеседник выглядит явно не по-человечески.
Правда снова мотнул головой, пережидая жжение во рту. Да, забористая штука оказалась. И вдруг понял, что эти два доходяги с ним знакомятся! Язык уманов он знал постольку-поскольку, больше ориентируясь на жесты и интонации. Да и как-то не считал мелких заморышей такой уж полезной и почетной дичью, скорее просто развлечением. Потому не счел зазорным представиться, но по-своему.
— Правда! — рыкнул он, слегка стукнув себя по груди кулаком. Сильно стукать не стал, памятуя, как хорошо его приложила переборка. И спину таки жгло…
— Э-э-э… да ты, дружище, пьян с одного стакана… или я пьян? — в пустоту спросил Толян, косясь на нового знакомца. — Садись, Ражаном будешь. Знаешь, Ражан, я тут подумал… да зачем нам эти бабы? Ноют все, пилят, говорят: «ты должен»… а у нас тут хорошо… водка, закуска… эх, наливай! — скомандовал он сам себе и плеснул еще водки в стаканчики. — Пей, Ражан, морда ты нерусская… пей за Новый год!
Уман поднял вверх стаканчик, второй уман повторил его жест, туда же присоединился и Правда. Ему вдруг стало весело и хорошо. А после того, как первый уман стукнул стаканчиком по чужим стаканам, и вторая порция пойла полилась в глотку, еще и в голове стало пусто и очень спокойно. Заботы отпали сами собой, Правда поверил, что его найдут, отвезут домой, помогут со всем разобраться; что уманы не дикие, а очень даже приятные собеседники…
***
Глава клана Серебро и тень был в бешенстве. Их клан примчался на выручку очередному идиоту, сломавшему корабль. Они спешили, как могли, будучи уверенными в том, что уманы с минуту на минуту отыщут место катастрофы, потерпевшего и загребут все новейшие технологии себе, утащат все в свои секретные норы и ищи-свищи…
А прилетев по заданным координатам, его ребята обнаружили что? Правильно, раздолбанный корабль, полный город неадекватных уманов, отмечавших местный праздник, и уже знакомого пришибленного одиночку, валявшегося пьяным в компании уманов и пустых бутылок в заброшенном доме на краю города. Ну хоть не в центре — и на том спасибо…
Двое клановых воинов со смешком оторвали блудного одиночку от вожделенной бутылки и вытряхнули из шубы. Умана, рыпнувшегося было посмотреть на полупрозрачные силуэты воинов, почти ласково вырубили, оставив отсыпаться. Вряд ли тот что-то запомнит, а даже если и вспомнит, ему все равно никто не поверит. Второй уман лежал в глубокой отключке и признаков жизни, кроме перегара, не подавал.
Вожак скривился, поджал жвала и хмуро рыкнул:
— В третий отсек его! Пусть отоспится! Потом разберусь.
Сам же он вернулся на корабль, залез в сеть и взялся изучать досье незадачливого воина — благо данные в его персональном компьютере, несмотря на дикий мороз, сохранились. Подозрения оправдались — это тот самый Правда, который пару лет назад застрял на заброшенной космической станции. Тоже по техническим причинам.
Вожак закрыл досье и задумчиво уставился в обзорный экран, размышляя, то ли ему везет на идиотов, то ли идиотам везет, что он прилетает раньше всех на сигналы бедствия. Ведь кто другой этого одиночку давно бы зарезал, чтобы не позорил перед дичью расу охотников. А он спасает. Смешно.
Крохотный шаттл пристыковался к кораблю, воины унесли дрыхнувшего Правду в выделенный ему отсек. Огромный невидимый корабль покинул пределы Земли, так и оставшись незамеченным. Люди же просыпались, продирали глаза и шли похмеляться. Наступал вечер первого января…