Зелень медленно пробирался по загаженным жесткачами коридорам заброшенной электростанции. Кто бы мог подумать, что жесткое мясо удумает здесь устроить улей! И любят же, гниды, забраться в такие катакомбы, куда не каждый воин залезет.
Он поднял голову, просканировал потолок и, не увидев ничего подозрительного, свернул к лестнице, ведущей куда-то вниз. Обычно внизу обитала матка и обслуживающие ее жесткачи. С другой стороны зашли Бодрый и Тройка — они собирались добывать корону. Зелень же за короной не гнался, пока не время. Жесткачей хватит на всех, благо эти твари плодились с поистине космической скоростью.
Темная лестница с единственной мигающей алым лампочкой вывела его в еще более залепленный черными слюнями коридор. Зелень недовольно рыкнул, отмечая хвостатый силуэт на потолке. Вот ведь падаль… Он застрелил приготовившегося к прыжку монстра и устало щелкнул жвалами. Чертовы уманы. Приперлись на новую планету ничего не разведав. Сразу же отгрохали первый поселок, устроили пляски-гулянки, развели бардак. Потом любопытство пробрало, не иначе, и нашли эти придурки где-то здесь старую, всеми забытую кладку. Приперли к себе в город, будто другого места нет жесткачей исследовать… А дальше понеслось по накатанной. Зародыши в яйцах отреагировали на живых снаружи и взялись расти. Придурошные уманы нескольких жесткачей отловили, кто-то заразился, кто-то протупил и вовремя не среагировал на биологическую угрозу. Все как всегда…
Зелень поморщился, проходя коридор. Долбанные людишки. Вечно сунут свой любопытный нос куда не следует, а потом скандалы, жалобы, просьбы зачистить гнезда жесткачей… не первый раз этот идиотизм. Уже и документалку им показывали, и развитие жесткачей — без толку… Хоть в вольеры эту дрянь сажай и всех космонавтов носом тыкай — это жесткач, а это яйцо… трогать руками нельзя, убивать издали можно…
Яутжа зачистил коридор, сообщил соратникам о своем местонахождении и пошел вглубь станции. Жесткачи любят тепло — чем теплее, тем лучше. Вот прямо самое оно, этот реактор их дурацкий… Им-то пофиг на радиацию, живее будут… а ему совсем не улыбается слоняться вблизи достаточно несовершенного реактора и получать свою дозу облучения. Потом медики затаскают по своим лабораториям, задолбаться можно анализы сдавать…
Тихий скулеж привлек внимания Зелени, когда он хотел уже свернуть в совсем другой коридор. Понастроили… Но не проверить, что там хнычет было нельзя. Если выживший зараженный, значит нужно уничтожить, чтобы не плодил заразу… Темный, замусоренный слюнями и обломками какой-то мебели коридор вывел его в небольшой зал, скорее всего технический — для управления электростанцией. Точнее сказать не получалось из-за облепивших все непроницаемых слюней. Вот гадость.
Слабое шевеление яутжа отметил в дальнем углу, где выстроился ряд яиц, еще к счастью нераскрытых. Достав напалм, он выжег яйца издали и только потом приблизился к шевелящемуся существу. Зелень порой был чересчур осторожен, вожак клана частенько поговаривал, что у него не хватало доблести и бесстрашия, что не добавляло ему популярности как в клане, так и за его пределами. Но Зелень точно знал — перестраховка дает дополнительный шанс на жизнь. Так что в задницу геройство — сначала уничтожаем опасность, а потом смотрим.
То, что он нашел залепленным в липких слюнях, было вполне ожидаемым. Уман, точнее, уманка. Грязная, скользкая, со слипшимися сосульками волосами неопределенно серого цвета — еще бы тут красавицей быть… Зареванная мордашка в черных разводах умоляюще повернулась к незнакомцу. Сейчас самка пребывала в таком шоке, что даже яутже была рада. Зелень просканировал ее, удовлетворенно отмечая, что она еще не заражена. Повезло так повезло, нечего сказать. Интересно, сколько она тут провалялась в отключке? Несколько суток?
Точно выверенными движениями он разрезал черные слюни, самка дернулась и свалилась на пол, прямо на пепел от сгоревших яиц. Зелень мрачно хмыкнул — тащить за собой эту обузу было несколько неразумно. Оставить здесь тоже не выход, опять найдет какое-нибудь яйцо и начинай сначала. Потом он же будет виноват, если здесь снова разведутся жесткачи.
Женщина приподнялась и попыталась встать на дрожащие ноги. Яутжа с каким-то странным любопытством смотрел на ее жалкие потуги, потом вздернул это несчастье за ворот куртки и прислонил к стене. Жалкая мелкая дрянь… дрожащее, рыдающее, дергающееся существо. Убить? Самому противно. И стыдно — за дичь не сойдет, на врага не тянет, самок убивать нельзя. Хорош он будет, если к куче его перестраховок добавится еще и замечательная история об убийстве умановской самки.
Смерив жалкое существо взглядом, Зелень решил связаться с соратниками. Но сообщение от Бодрого пришло мгновением раньше. Тройка ранен, матку убили. Бодрый тащит Тройку на корабль, нужен регенератор… вот незадача. Из них всех Тройка был самый адекватным, если так можно выразиться о воинах яутжа…
— Идти можешь? — рыкнул он на жмущуюся в стенку самку. Та что-то запищала. Как не вовремя он выключил переводчик! Пришлось включать и повторять вопрос.
— М-могу, — всхлипнула та, едва не упав заново, и резко закивала. Сначала Зелень захотел ее прибить, но потом понял, что кивает она не для вызова, а от нервного тика. Руки самки дрожали, она отчаянно пыталась справиться с мимикой, но лицо ее тоже подрагивало, особенно левое веко. Так что претензий к столь обделенному природой существу у него не было.
— Тогда иди, — он подтолкнул ее вперед, к выходу из зала. — Мне нужно зачистить остатки улья, ты — не мешаешь мне. И желательно не даешь себя сожрать.
Ковыляющая на два шага впереди уманка изрядно задерживала его, но Зелень не спешил. Он обследовал коридоры, закоулки, всякие загашники, потихоньку уничтожая жесткачей, и приглядывал за новой напастью. Шатающаяся уманка оказалась отличной приманкой, иногда Зелень подумывал подставить ее на выходе какой-то твари и распрощаться навсегда. Ну не уберег так не уберег, чай не телохранителем нанимался. Но стойкость самки его поражала. Голодная, дрожащая, не имеющая никакой подготовки, она упрямо шла вперед, пошатываясь и хватаясь за стены. Бояться она уже не могла, только еще больше вздрагивала и дергалась при виде выскакивающих жесткачей. Зелень подумал, что подставлять ее будет как-то нечестно. Перед самим собой. Никто никогда не узнает, что здесь произойдет, записи он сотрет, будет молчать… Но…
Момент для избавления от обузы выдался идеальный. С разных сторон коридора выскочило два жесткача — не иначе один прятался за трубами. Зелень еще подозрительно приглядывался к тому участку, как оказалось, не зря. Жаль, что не выстрелил тогда. Но что теперь… Прыгнувшего ему на спину яутжа сбил точным ударом копья, а вот летящая спереди туша шмякнулась как раз напротив уманки. Секунда — и обузы не будет. Но что-то не дало ему промедлить эту секунду, выстрел снес жесткачу башку раньше, чем совесть гаденько укусила душу.
Уманка свалилась на пол от ударной волны, вся заляпанная слюнями. Повезло, что не кровью, очень сильно повезло. Буквально в полуметре от ее ноги расплывалась зловонная зеленая лужа, разъедающая пол и переборки.
— Вставай, пошли, — Зелень снова поднял свою кошмарную спутницу за воротник. Та только чуточку охнула, когда наступила на чуть вывернутую ногу, и молча похромала вперед, оглядываясь на воина. Яутжа грустно посмотрел ей вслед, отчекрыжил ногу жесткача, догнал в два шага и сунул уманке в руки. — Опирайся. Но не берись за верх.
Та снова кивнула, теперь уже осознанно, и потащилась вперед.
Сканирование станции показало, что жесткачей больше нет. Как и выживших уманов, яутжа и кого бы то ни было. Зелень печально вздохнул — мысль сбагрить обузу ее сородичам была очень привлекательной. Увы, больше уманов на планете не было, придется ее куда-то отвезти. Но куда?
До корабля тащились уже совсем медленно, продвигаясь с огромным трудом. Каменистая равнина, на краю которой располагалось поселение с озером, сильно затруднила передвижение уманки, она хромала все сильнее, и под конец Зелень не выдержал. Ухватил ее за тощее тельце и перекинул через плечо. Самка не сопротивлялась, ему показалось — вообще отключилась, радостно использовав перерыв для сна. Вот ведь… самая пронырливая раса. На чем они вообще выезжают? Ни силы особой, ни скорости, ни выносливости…
На корабле их уже ждал Бодрый, погрузивший Тройку в глубокий сон для успешного лечения.
— Что это ты притащил? — старший напарник удивленно принюхался и развел жвала, глядя на грязное тело на плече Зелени.
— Уманка из поселения. Ума не приложу как, но она выжила. Не заражена, я проверил, — воин стащил свою ношу с плеча и усадил прямо на пол. Нести ее в каюту было выше его моральных сил, ведь Бодрый заставит потом вылизывать весь корабль по самый двигатель.
— С ума сошел? Куда ее? Выкинь здесь же или убей, чтоб не заразилась, — решительно рыкнул Бодрый, хмурясь. Новая приблуда здорово выбила его из колеи.
— Выкинуть? Как ты себе это представляешь? Там ничего нет, ни еды, ни лекарств. Что не разбили жесткачи, то засрали. Станция без персонала взорвется. Один человек все равно не сможет обеспечить работу этой станции и сам долго не протянет. А убить… я ее не для того сюда тащил, чтобы убить на корабле. Как дичь она ценности не имеет, — отрезал Зелень, надуваясь.
Вот так всегда. Как только они покидают клановый корабль, начинаются разборки между ним и Бодрым. Вожак все знает, но почему-то закрывает глаза. Правильно, Зелень не тот воин, за которого будет драть глотку вожак.
— Ну если ты не выкинешь, ее выкину я, — спокойно ответил Бодрый и потянулся к плечу уманки. Та открыла глаза и в ужасе всхлипнула, глаз задергался еще больше, к нему присоединился уголок губ.
— Она не опасна. Не заразна. Чем тебе мешает? — фыркнул Зелень, вклиниваясь между Бодрым и спасенной.
— Она может быть заразна. Если ее трахнул жесткач…
— Что ты мелешь? — вскинулся Зелень и пораженно рыкнул.
— Только не говори, что не слышал. Иногда жесткачи могут и не такое. Сначала тащи ее в сканер и проверь всю до самых пяток, — приказал Бодрый. — Если в ней есть хоть намек, я ее сам лично разорву.
— Сначала лучше бы помыть, — примирительно развел руками Зелень и потащил находку в душевую.
Раздевание заняло много времени. Сначала уманка не поняла, чего от нее хотят, и пробовала отбиваться. Потом встал вопрос как стащить с нее заскорузлую одежду. Уставший за день Зелень, желающий побыстрее обработать свои царапины и ожоги, просто срезал ее грязное барахло и впихнул самку под душ, включил прохладную воду для бодрости и вышел, оставив дверь открытой на случай диверсии. Чем только ему не доводилось заниматься, но купать уманов… это уже был перебор.
Быстренько выкупавшаяся самка выбралась из душа через несколько минут, попросила какое-то полотенце и замерла на пороге, зачем-то прикрывая грудь. В голом виде выглядела она еще непригляднее — худая, аж ребра торчат, вся в синяках, царапинах и ожогах от кислоты жесткачей. Зато теперь стало видно ее настоящий цвет волос — светлые, желтоватые, хоть и еще мокрые.
Бодрый буркнул что-то о зажравшихся уманах и велел:
— Дай ей какую-нибудь тряпку, чтобы пол не загадила, и тащи в сканер.
Взгляд его при этом был таким грозным, что Зелень не решился спорить. Молча отыскал небольшую простыню, которой самке хватило, чтоб замотаться по уши, и потащил хнычущую жертву обстоятельств в медотсек. Запихнул в сканер, а сам взялся обрабатывать свои раны. Сканер выдал кучу всего интересного об уманке, но ничего о заражении.
Зелень довольно уркнул. Значит, хотя бы сейчас Бодрый ее не убьет. Тогда и покормить надо бы… и самому поесть. Он сначала сбросил результаты сканирования Бодрому, чтобы тот не орал почем зря, а потом потащился в пищеблок. С сомнением посмотрел на брикет и надгрыз его сам. Уманке годилось разве что питание для сильно раненых или стариков. Жидкость в тюбиках… Не густо, но ничего другого не попрет.
— На, ешь, — вернувшись в медотсек он плюхнул самке на колени тюбик и отвернулся. По-хорошему они ей ничего не должны. А по-плохому… уманы же потом такой хай поднимут, если эта тощая голодранка окажется каким-нибудь их мэром первого поселения или как они там именуются.
Самка поковыряла тюбик, нашла как открыть и взялась глотать белую безвкусную пасту.
— Спасибо, — прошамкала она, зачем-то пытаясь пережевывать и так почти жидкость. — Я… очень благодарна…
— Ешь себе, — вот только благодарностей от дичи ему не хватало. Зелень поморщился, благо под маской этого видно не было, вспомнил о маске, стащил ее и сбросил на столик. Довольно почесал голову, блаженствуя от такого простого действа.
Потом вспомнил, что они не договорились и со вздохом натянул маску.
— Куда тебя отвезти?
— М? — уманка оторвалась от пасты. Испачкав лицо и особенно рот белой субстанцией, выглядела она очень своеобразно. — На Маланту, если можно… у меня там отец…
— Маланта… Это где вообще? — задумался Зелень. Их названия и названия уманов сильно отличались. Поди пойми, какую планету она имеет в виду.
— Сейчас… я покажу координаты, — уманка с трудом отстегнула битые часы от запястья. Зелень не был уверен, что они пережили ее пребывание на станции и купание, ну да ее право.
На удивление, часы пережили все, еще и оказались чем-то вроде портативного компьютера. Эх, уманы… додумались уже. Зелень спокойно следил за ее движениями, потом взглянул на спроецированную карту звездного неба. Знакомое место. Это же Днище! Ну правда, с тех времен, как к этой планете пристало такое название, все очень сильно изменилось. И теперь Днище была довольно развитой планетой.
— Хорошо, отвезем тебя на твою Маланту…
Спор с Бодрым был долгий. Оба яутжа чуть не подрались. Высокий и более массивный Бодрый с легкостью мог отметелить Зелень, но почему-то ограничился предупреждением. Правда, по окончании полета назначил поединок. Зелень не сомневался, что отхватит по полной. И даже признавал, что заслужил это публичное побоище. Но все равно чувствовал себя правым.
А через неделю корабль яутжа совершил посадку на Маланте. Его экипаж потребовал в ближайшее время прибыть в космопорт Эрика Райне. С трудом найденный ученый сначала сильно удивился вызову от таких гостей, но все же отправился на встречу. И с еще большим удивлением увидел, как два здоровенных воина — один зеленый, а второй буро-коричневый — выводят его дочь чуть ли не под руки.
— Возвращаем в целости и сохранности, — прогудел Зелень, чувствуя себя дураком. Старый седой уман смотрелся настолько нелепым в обнимку с дочерью, что воин поспешил отвернуться.
Бодрый только недовольно фыркнул, мол, зря время потратили. Им еще назад вернуться надо, отчитаться, трофеи обработать… Но Зелень чувствовал, что все не зря. Он смог спасти хоть одну жизнь из нескольких тысяч поселенцев. А недовольство свое Бодрый все равно спустил бы на него в любом случае. Что так, что эдак — какая разница.
Он отвернулся и пошел обратно на корабль, уже не вслушиваясь в слова благодарности уманов. Пустое.