Глава 7

Райна плакала, забившись в щель. А потом насухо вытерла глаза.

«Нечего здесь бояться», — повторила себе она и даже слегка улыбнулась. Вот план катакомб плывет перед глазами: и захочешь — не заблудишься. Потолки здесь крепкие, — она посмотрела наверх, на плотный каменный свод, — ни гигантских мокриц, ни крыс не видно, даже пыли толком нет. И дышать не тяжело. Наоборот, тянется вдоль коридора свежий бодрящий сквознячок.

Да и идти до нужного места всего ничего. Райна привыкла к пещерам, прожив там всю жизнь. А когда подросла, и ее приставили к работе — так наверх выглядывать и вовсе было недосуг. Да и нет там ничего, кроме снега и льда…

Она внимательно осмотрела пол перед собой. Скоро должна начаться лестница. Не хотелось бы навернуться. А то если шею сломаешь, никакая магия не спасет.

Девушка-скрежет повертела головой и тут увидела ее, первую из мертвых королев. Мумия сидела на корточках, втянув голову в плечи, с руками, крест-накрест сложенными на груди, и с обвисшими крыльями — комковато-серыми от налипшей пыли. Мумия была голая, коричневая, зато в браслетах и тяжеленной зубчатой короне, принуждающей голову клониться вниз, потому безглазого лица практически нельзя было разглядеть. Райна вздрогнула: скорей от неожиданности, чем от испуга. И стала спускаться между рядами мертвых королев, чувствуя, как волосы шевелятся на затылке.

Если эти так сидят, отчего Ашад положили в гроб? А впрочем, за столько времени обычаи вполне могли измениться.

Райне почудился треск: точно одна из королев шевельнула крыльями. Девушка резко обернулась — мумии оставались неподвижными. Кстати, на обратной дороге надо набрать погребальной смолы…

Еще одна неровная ступенька. По ней тянулся белый след — точно прополз огромный слизень. Но, наклонившись ниже, Райна поняла, что это паутина. И постаралась перешагнуть, не задев.

В очередном коридоре было душно, сладко. Фестоны паутины, развешанные там и сям, даже не колыхались. Райна невольно подергала ворот и отерла испарину. Сдвинула нож под руку.

Похоже, паучье семейство трудилось столетиями, чтобы наплести все это. Местами паутина была рваной и пыльной, местами сверкала, как жемчуг — изысканная и свежая.

Факел бы сюда. И служанок со щетками. И пару магов-стражников. Размечталась! Райна хихикнула и передернула плечами — даже эха здесь нет.

В первый раз девушке в голову закралась мысль, что Канник завел ее сюда нарочно. А потом сообщит Ронхе, что глупая девчонка ее планам больше не помеха.

Но Райна упрямо шла вперед. А медальон целительницы-тьмы тяжелил и успокаивал.

Вот зловещий спуск почти закончился, мертвые королевы давно не пялятся в затылок. Остается только ровный коридор к погребальной камере Ашад. А там должен быть люк в потолке, через который опускают гроб, попрощавшись. И можно оставить Канника с носом, сразу вернуться с кусочком тела покойницы к Элвин, пускай та разбирается, был там яд или нет.

И тут паучище с собаку размером упал на нити сверху. Райна завизжала и откатилась из-под мохнатого брюха, рванула из ножен клинок. Блеск его не только успокоил ее саму, но и паука заставил задуматься. Взмахнув волосатыми лапами, тот быстро поднялся вверх, в темноту, втягивая в себя паутину.

— У, лошадь! — Райна стала пятиться задом по коридору, не рискуя поворачиваться спиной.

На краю слуха что-то шуршало и клацало, но проход к Ашад был уже рядом. А свод там низкий, ничто внезапно не свалится.

Но, похоже, паук решил не упускать добычу. Липкая нить слетела, обхватывая запястье с ножом. Тонкая и прочная.

«Что он тут жрет? — Райна дернула рукой. — На мухах не мог же так вымахать!» И перекинула нож в левую руку. Нельзя было позволить пауку вогнать в себя жвалы. Иначе паралич и призрачный шанс очнуться в паучьем логове, спеленутой, полупереваренной добычей.

Правую руку освободить получилось. Но еще одна нить обхватила лодыжку. Похоже, паук привык иметь дело с ловкой и сильной добычей. И, разок огребя ножом в хитиновый панцирь, таился в тенях, ловко ускользая от опасного клинка, плюясь из брюха нитями прочной, липкой паутины. Райна шаг за шагом отступала к узкому ответвлению коридора, где будет в безопасности хотя бы сверху и с боков. Остро жалея, что не прихватила факела. Магический огонек годился подсветить путь, но ослепить тварь не мог. Еще шажок назад, резкий выпад, чтобы держать тварь на расстоянии, и вот Райна уже в спасительном отнорке, медленно отступает задом, обрубая на себе нити, стараясь не попасть под жвалы. Глаза паука горят, как черные огоньки. Медальон с тьмой успокоительно тяжелит шею. И тут паук, понимая, что добыча ускользает, выпустил несколько липких нитей почти одновременно и цапнул Райну за руку, когда девушка нагнулась перерубить паутину. Боль, леденящий холод — очень похожий на тот, от перьев Сиург — лишил жертву воли к сопротивлению. И если глубоко внутри горела мрачным огнем решимость, то тело стало вяло сползать по стене, погружаясь в оцепенение. Еще один укус повыше голенища — и нож выпал из ослабевшей руки. Губы Райны приоткрылись, слюна поползла из уголка рта.

Девушка упала, не ощутив жесткости пола, привалившись к ноздреватой стене плечом, не уронив сумку лишь оттого, что та на этом плече висела. И оцепенела, не закрывая глаз.

А паук стал обматывать безвольную жертву паутиной.

Оцепенение перешло в сон, не принесший бодрости. Все тело ломило. По счастью, тварь оставила голову Райны свободной, и девушка, вися в коконе, смогла повернуть затекшую шею. И содрогнулась от кислой вони, которая, собственно, и была причиной пробуждения. Похоже, Райна находилась в логовище паука — судя по занавесям паутины, по кружевам, облепившим тесную камеру от пола до потолка. Еще тут имелись начисто, буквально добела обглоданные кости. И те, на которых сохранилась плоть. Райна завизжала. И вдруг подумала, что визгом может привлечь хозяина логова. И с тихим писком умолкла.

Думай, проплакала она, думай! Разум — то, что отличает тебя от зверя, разум может спасти там, где не помогут слепые инстинкты! Или гнев зимней ведьмы достанет тебя и за гранью смерти.

И почти тут же Райна поняла, что кости звериные. Крупные, но мелковатые для человека. А рядом в коконах воняли и разлагались, еще шевелились другие оставленные про запас жертвы, и по кусочкам, торчащим из паутины, Райна поняла, что это крысы.

Одежда спасала ее саму от постепенного растворения, но нужно было освободиться, убраться отсюда, пока не вернулся паук.

Девушка задергалась, заизвивалась в путах, но добилась лишь того, что влипла в паутину волосами. Кислая вонь сделалась гуще.

Райна застонала — скорей от ярости, чем от боли или страха. И тут очнулся на груди медальон.

Она не сразу поняла, что превращается, даже осознанно не желала этого. Но тьма в медальоне все решила за нее. Кокон лопнул под напором стальных перьев на раздувшемся теле. Та паутина, что не поддалась, была содрана когтями мощных лап и выростами крыльев. Райна еще и хлопнула ими, подняв ветер, хотя, конечно, взлететь в логовище не могла. И важно зашагала прочь из паучьей кладовой, теперь наслаждаясь запахом падали, а не боясь его. Когти клацали по камню, круглые глаза горели, сумка болталась на крыле.

Паук услышал клацанье или уловил дрожь пола и тут же явился. Он не упал сверху, а бежал навстречу, как собака, перебирая волосатыми лапами, суставы которых поднимались выше мохнатой круглой спины с узорами.

В облике скрежета Райна рассматривала врага холодно, бесстрастно, только мельком пожалела, что у нее нет клюва, как у Сиург. Тогда все было бы проще.

А так она просто приподняла лапу, опустила на паука и сомкнула когти. Хитин хрустнул, потекла слизь, Райна гортанно заухала и сожрала кусок вражьей плоти. Положено бы сердце, но до того она пауков не ела и не представляла, где его сердце и сколько их у него.

Слизь обожгла язык, кусок скользнул по пищеводу, скрежет содрогнулся от наслаждения. И тут солнце нашло его, попав в щель свода. Райна закричала, и последовало распревращение: мучительное, насильственное. Девушку вырвало прямо на паука и рвало долго, тело сотрясалось, руки царапали пол, стирая ногти до мяса. Но самое страшное Райна ощутила, когда лежала вовсе без сил после приступа — медальон с целительницей-тьмой полегчал наполовину. К тайнику, где должен был ждать новый, придется срываться раньше. А возможно, запасного медальона там еще просто нет. Красть лошадь, скакать до Стены? Что подумает Элвин? Что сделает с Райной Сиург?

Напроситься в бой? Медальон можно снять с убитого. Но пока маковка лета — боев почти нет, разве что у самой Стены! И вряд ли отряд, спешащий туда, прихватит с собой малознакомую девчонку. Разве что Ильма уговорить. Но он слишком занят сейчас бедами королевы. Он в Карме. Или уже возвращается? Что ответила дама Сель?

Райна припомнила, как он жаловался, что в день вылета едва дотянул до Реморы. А ведь слабым и хилым не выглядит. Может, год назад он был другим? Или расстояние велико? И если тогда Ильму было тяжело, то сейчас ничуть не легче… Добрался он хотя бы до Карма?

Задумавшись о красавце-разведчике, Райна позабыла о собственных проблемах. Выбралась из лужи едкой паучьей крови. Замотала лицо платком по глаза, чтобы хоть слегка перебить вонь. Подобрала сумку. Нашла глазами карту с огоньком. Те так и были привязаны к Райне, просто в пылу боя девушка их не различала.

Сейчас, распревратившись, она чувствовала острую слабость, и потому какое-то время провела в оцепенении, едва отползя от трупа паука. Ей даже померещилось, что призрачная крылатая прошла мимо, взглянула на останки, на девушку-скрежета и покачала головой то ли загадочно, то ли огорченно. И платье на крылатой было тонким, как паучий шелк. Но все это могло лишь привидеться от усталости и от яда.

А когда Райна совсем очнулась, никого рядом не было. Райна встала на ноги и побрела снова вниз и вниз, не заблудившись лишь потому, что волшебная карта указывала путь. Девушка слишком устала, чтобы бояться, и на ряды мертвых крылатых королев взглянула лишь мельком.

А когда вышла в прямой короткий коридор к погребальной камере Ашад, то даже через платок почувствовала сладкий запах мертвечины. Райна помотала головой и вошла. В овальной камере дышалось не в пример легче — воздух вместе с розовым предвечерним светом попадал сюда через узкие окна по обе стороны статуи, вырастающей из стены. Когда глаза привыкли, Райна разглядела и гроб красного дерева на возвышении, и каменного мужчину. Лицо его повторяло лицо Светлого воина из часовни, через которую Канник и она вошли в подземелья. А вот тело было на этот раз человеческим, но с крыльями, изваянными так естественно, что Райна едва сдержала восторженный вздох.

Сперва они показались девушке черными, но вблизи оказались алыми, с длинными маховыми перьями, широко разбросанными и занимающими весь простенок. Девушка коснулась их и в ужасе отдернула руку.

Крылья были настоящие.