Глава 10

Менее расторопные кружили выше, тоже готовые помочь. Но не пришлось.

Вот королева вновь прочно стоит на площадке, держа избранников за руки и буквально толкнув их к Ронхе и ее синекрылой напарнице из совета.

А троим неудачникам достается утешительный поцелуй: на этот раз в губы.

Танцы должны были длиться до ночи, но Элвин потянула Райну за руку — в опочивальню.

Обширный покой заполнял стойкий аромат цветов. Их натащили, разбросали, развесили столько, что спальня напоминала оранжерею. И даже свежий ветер с галереи не мог разогнать душные запахи лепестков и благовоний. Дым вился над курильницами, цветными туманами заткав ложе с ворохами мехов и шелка. Элвин поморщилась, едва взглянув. Покосилась на Райну: пора?

Та, отмахиваясь от дыма, полезла за спрятанными кувшинчиками и разлила снадобья в кубки. Королева втянула резкий болотный запах, заглушивший все остальные. Покривилась.

— Не надо пить залпом. Главное — до дна.

И подумала, что если придется, напоит Элвин силком — для ее же блага. Но та справилась.

Райна тщательно вымыла кубки в бьющем из стены фонтанчике, а кувшинчики сбросила с галереи. И стала надевать на королеву украшения и газовые ритуальные одежды. Жениху будет чем занять себя в любовной игре. Да и не так пугаешься, если занят делом.

Девушке-скрежету неприятно было думать, что выиграли состязание Канник и Ильм. Она не ревновала, и все же…

— Тебя что-то беспокоит? — прозорливо спросила королева.

— Вы не любите их.

— Не люблю. Но для того вы и варили зелье, чтобы вышло нечто, похожее на страсть.

Элвин покусала запекшиеся губы, ее глаза были черны.

— Я предаю память Орма, чтобы отомстить за него. Будь со мной.

Ее ледяные пальцы вцепились в руку Райны.

— То есть, не уходить?

— Ты знаешь, что такое боль и месть, ты поймешь меня. Что же они не идут?

— Я узнаю! — зелья подействовали слишком быстро, и Райне было страшно с Элвин находиться. А стражи снаружи имели приказ удерживать королеву, но не служанку.

Черноволосая выскочила в коридор и заоглядывалась. Спросила разводящего:

— Королева заждалась, где избранный?

Страж хмыкнул:

— Они проходят последний ритуал в покоях советниц. Скоро выигравший поднимется сюда.

За это время Райна достаточно изучила высокий замок, чтобы в нем не потеряться, и знала, куда бежать.

В нише у покоев синекрылой Шэду стоял Канник, глухо дыша, как после бега.

— Все, — он тяжело оперся на плечо Райны. — Я не смог. Ильму повезло, ему досталась Ронха. Конечно, он выйдет оттуда не слишком живым.

— Что?

Аптекарь удержал Райну и зажал ей рот.

— Суть последнего испытания — доказать свое мужество в постели.

— Но…

— Толика магии и любовное снадобье творят чудеса. Но не со мной и этой коровой Шэду.

— Она не толстая, — возразила черноволосая рассеянно. — То есть, ты с Ронхой… Ильм с Ронхой?!

Райна внезапно для себя задохнулась от ярости. Ей не хотелось представлять Ильма хоть с кем-то.

— А если он не справится? — спросила она резко, отворачиваясь.

— Я не знаю. Вроде, таких случаев не было. До меня. Может, я вообще девушка, — пошутил Канник, пробуя коснуться щеки Райны. Она отшатнулась и зашипела.

— Надо вернуться к Элвин. Ей плохо совсем.

— Идем!

Но, к счастью, они не успели сделать ни шагу, как тяжелая дверь в покои Ронхи сложилась кверху, и два прислужника с черно-полосатыми крыльями вывели бледного Ильма. Его тело было прикрыто сорочкой до колен. Ступал юноша тяжело, косолапил. Был бледен, и пот бисеринками покрывал лицо.

— Не посрамил, значит, — шепнул Канник Райне на ухо, удерживая ее от попыток кинуться зеленокрылому на помощь. — Но, по-моему, к любовной игре временно не способен. Это не упоение с королевой, это испытание почище паука. Даже когда со снадобьями и волшебством.

Райна стиснула кулаки, справилась с собой.

— Сказать Элвин? Чтобы дала ему время?

— Погоди, — Канник ухватил ее за шкирку. — Идем за ним. У Ронхи должны быть способы.

Но способы оказались не у Ронхи. Из-за поворота выбежала зеленокрылая незнакомка с пшеничными косами, короной свернутыми на темени. Что-то жесткое сказала слугам и повела Ильма под руку. Его крылья волочились тряпками, Канник с Райной следовали в их тени.

В пустой комнате зеленокрылая властно запихала Ильма головой в фонтанчик. Юноша зафыркал, пробуя освободиться, и заплакал.

Райне с Канником хорошо было видно, как дрожат его плечи.

— Это — честь? Это — испытание, Сель? Я не смогу к ней войти, к Элвин.

Он указал на топырящуюся в низу живота сорочку.

— Тихо, птенчик, — дама стала нежно гладить Ильма по плечам. — Я расколдую тебя и научу, дам несколько советов.

— По-моему, практических советов, — Канник оттянул подругу от двери. — Иди к Элвин и помоги ей потерпеть еще.

— А ты? — спросила она в панике.

— Я свистну, когда он подойдет. И буду ждать тебя за дверью. Надо будет комнатку подыскать еще, а то в коридоре, знаешь ли…

Райна подавила желание Канника стукнуть. Она ни с кем не собиралась быть. А вдруг как выдаст свою тайну?

Но обстоятельства были сильнее нее.

В покоях королевы запах огня мешался с ветром и пепел цветов реял в воздухе.

Элвин сжалась посреди огромной кровати, обнимая себя руками. Глаза горели, как плошки, почти лишенные разума.

— Орм, Орм, прости… — обметанные губы шевелились едва-едва, и Райна скорей догадалась о смысле слов. Она натянула одну из шкур королеве на плечи, а та вцепилась девушке в руку.

— Мне так холодно. Согрей меня…

И обняла так сильно, что даже сквозь одежды Райна ощутила уколы ее сосков. И инстинктивно отпрянула.

Она поняла вдруг, в чем дело. Любовное снадобье поднесли не только они с Канником, Ронха тоже! И добавила к снадобью магии. Надо было предупредить королеву, чтобы ничего не пила и не ела из рук главы совета! Но день был жарким, а Ронха — достаточно умной, чтобы не самой подавать роковой кубок. Канник! Надо привести сюда Канника! Ильма, даму Сель… Хоть кого-либо, лишь бы вывести из любовного томления королеву. Лишь бы не остаться с ней наедине.

А та жалобно пролепетала:

— Не покидай меня…

И снова железной хваткой, усиленной волшебством, вцепилась в Райну.

— Мне так одиноко теперь, когда Орм погиб. Согрей меня. И я тебя согрею…

Тонкие руки Элвин, выпроставшись из широких рукавов, скользнули по щекам Райны, шее, груди: то лепестками, то жесткой, терзающей хваткой, из которой невозможно вырваться. Элвин потянулась губами к соскам Райны, выпрастывая груди той из-под платья. Слезы королевы прохладой оросили кожу. Райна уперлась ладонями, отстраняя Элвин от себя:

— Нет! Потерпите! Жених уже рядом!

— Он мне не нужен. Никто не нужен. Люби меня!

— А месть? — Райна скатилась с кровати. — Ты же хотела…

Королева загородила ей дорогу к двери, больше всего на свете пугая черными ямами глаз. Растопырила руки, пытаясь Райну поймать. И постепенно загнала на язык балкона, к пропасти, предвосхищая каждую попытку обойти себя и сбежать. Это было похоже на танец, ведущий к смерти.

Райне можно было превратиться, улететь, спастись! Но тогда задание будет провалено, а месть Сиург — ужасна. Но и стать любовницей Элвин она не могла! Как она потом посмотрит Ильму в глаза?

«Помогите! Помогите же кто-нибудь!» — мысленно взмолилась девушка-скрежет, стоя почти на краю. И помощь пришла.

Зашелестели крылья, и на балкон опустились мужчина и женщина, дама Сель и Ильм. Последний больше не казался растерянным и изнуренным. Владычица Карма одной рукой оттолкнула Райну от обрыва, второй направила зеленокрылого к королеве. А девушке велела:

— Уйди.

Та и сама была рада. О Сели она знала достаточно, чтобы убраться поскорее. Эта не Ронха, как обратит на Райну внимание — живо докопается до сути. Но и совсем уйти девушка-скрежет не могла. Во-первых, за дверью ждал Канник. Начнет же мучить вопросами, почему у нее трясутся руки-ноги и лицо бледное, как стена. А о близости с ним Райна и думать не хотел. Во-вторых, она мучительно жаждала увидеть, что будет в опочивальне дальше. Растравить раны, разорвать ниточку нежности между собой и Ильмом, неожиданно выросшую в целый канат.

Это было глупо, неправильно, опасно. Это было необъяснимо! Даже с аптекарем у девушки-скрежета было больше общего!

А тут всего-то появление над крышами Тусклой Ложбины, немного разговоров… Не запечатлел же он ее, как нянек — глупые скрежеты-птенцы, только вот вылезшие из яиц? Райна давно не птенец и вовсе не глупая, Ильм чужак, она его ненавидит!

Из гардеробной сквозь двери смотрела Райна во все глаза, задержав дыхание, как Сель, сердито щелкая пальцами, вычищает пепел и сажу, как освобождает ложе от лишних мехов и тканей и одобрительно кивает Ильму, который поит Элвин вином. Та все еще была бледна, и руки двигались безладно, но юноша направлял их с уверенной нежностью. И начал церемонно избавлять королеву от одежд.

«Точно капусту чистит», — подумала Райна горько, не позволяя себе признаться, что до дрожи хотела бы оказаться на месте королевы, ощутить тяжелые, горячие ладони крылатого на холодной коже. Как бы вжималась Райна в него, черпая силу, освобождаясь от дурных воспоминаний, словно от тусклых перьев. Как бы кричала от наслаждения, когда Ильм вошел в нее! И никаких шрамов…

Элвин закричала. Не потому что любовная игра подбиралась к вершине, а не позволяя снять с себя последнее одеяние. Судорожно вцепилась в него, стоя на коленях:

— Нет! Нет! Никто не смеет шрамы от крыльев видеть!

В спальню на крик ворвались стражники, но, поняв, что опасности нет, смущенно удалились.

— Я видела твои шрамы, — сказала Сель сухо, повернув лицо Элвин к себе за подбородок.

— А он пусть не смеет.

— Как угодно королеве. Мальчик, будь нежен. Я удаляюсь.

И улетела через балкон.

Ильм с Элвин остались наедине. Королева сидела, избавившись от любовного амока, натянув одеяло на плечо. Ильм застыл рядом.

— Я не причиню боли моей королеве.

— Тебе придется. Мы должны докончить начатое, безумие этой игры. Или все зря. Но платье с меня не снимай.

— Да, моя королева.

Элвин взяла его тяжелые ладони и притянула к бедрам:

— Давай. Пусть все закончится поскорее. Ты ведь познал в последнем испытании, как должно действовать мужчине?

Ильм передернулся.

И опрокинул Элвин на постель. Нависнув над ней, чуть шевеля крыльями, разгоняя по комнате терпкий аромат полыни, долго смотрел королеве в глаза.

Райна в своем убежище перестала дышать.

Ей бы убежать на цыпочках, пока пара отвлеклась на улетающую Сель. А сейчас тихо, безумно тихо. Им, должно быть, слышно, как колотится, грохочет о ребра сердце Райны.

— Ты дрожишь… — Ильм нетерпеливым щелчком поставил магическую преграду, отгородив чертог от ночных сквозняков. Элвин облизала губы:

— Я боюсь. Но королевам выказывать страх не положено.

— Ты самая отважная женщина из всех, кого я знаю, — сказал он твердо. — Я видел тебя в бою. Не надо бояться.

Горячая шершавая ладонь очертила щеку королевы. Ильм слизнул слезы с ее ресниц.

— Я не могу с тобой, как с Ронхой. Я по-настоящему тебя люблю.

Эхо слов отгорело, и Райна поняла, что ранена в самое сердце. Она впилась зубами в костяшки пальцев, жалея, что осталась.