Глава 6. Рабочие графики

Рита была рада появлению Ярослава. Она ужасно хотела есть, но есть вот эту дрянь, которую Ярослав побил, она все-таки не хотела. Хорошо, что не пришлось, хотя непонятно было, что теперь делать с голодом. Поле зрения становилось все уже: зря она пыталась отбиваться от этого идиота магически. Лучше бы в пах коленом двинула, больше пользы было бы, но это она сейчас вспомнила, что так можно, а тогда растерялась и забыла о такой возможности. И вот теперь за это расплачивается. Еще немного, и видеть будет не больше, чем люди. Даже меньше и черно-бело к тому же.

Сейчас все было серо, но от присутствия Ярослава немного розово и жемчужно. И самую малость красно. Алый след расплывался в воздухе, напоминания о недавней драке. За нее давно никто не дрался, в "Магии" она очаровывала строго по одному, ведь в ее условиях один-два скандала — и прощай, "Каприччо". И прощай, сытая беспроблемная жизнь. И честно говоря, только это ее и останавливало, драка - неплохой способ выявить того, кто может дать больше, и к тому же хорошенько его накрутить. Но на этот раз ее волновал исход поединка, волновал Ярослав, и если бы она не видела его явного превосходства, она действительно кричала бы, требовала остановиться и позвала кого-нибудь на помощь. Может быть, даже Его. Пусть бы спасал своего друга! Как хорошо, что делать этого не пришлось...

От облегчения, от голода, от волнения Рита совсем не подумала, что обнимать человека — не лучшая идея, но не успела она испугаться того, что опять (бездумно! Не нарочно!) натворила дел, как оказалось, что все в порядке. Она почти не действовала на Ярослава. Неужели она настолько ослабела? Но на того, побитого, она очень даже могла влиять. Пусть не могла подчинить, но зацепить-то могла.

И тут она сообразила: Он не просто так велел ей поделиться с Ярославом энергией. Не только потому, что она была виновата в его обмороке. Это к тому же, дало ему иммунитет к ней и ее магии. Пусть временный, пусть неполный, но теперь, когда она и без того довольно слаба, ей нечем его очаровывать.

И теперь он увидит, какая она на самом деле. Какой ужас!

- Мне сегодня надо работать, меня никуда не отпустят, - быстро сказала она, опасаясь, что иначе ей придется снова сидеть где-то с Ярославом, разговаривать, и теперь он ее раскусит за три минуты. А обидно, посидеть-то хотелось. Это оказалось интересно.

- А что же ты тогда делала в коридоре с этим малоприятным юношей?

- Относила пиццу продавщицам в обувной, - соврала Рита и сама удивилась, как удачно придумала. - А на обратном пути наткнулась на... него.

- Ты его знаешь?

- Видела днем, он заходил к нам пообедать.

Ярослав хмыкнул, но больше ничего спрашивать не стал.

- Пойдем, провожу тебя до «Каприччо». У меня сегодня, к сожалению, тоже дела, так что все к лучшему.

Ах, к лучшему?! Рита было обиделась, но тут вспомнила, что это в ее же интересах.

- Все равно жаль. Да и что тут провожать, два шага ведь.

- Вот именно. Два шага осталось, а ты и здесь умудрилась влипнуть в неприятности. Нет уж, пойдем.

Рита послушно пошла с ним, надеясь, что она все-таки ослабла не до такой степени, чтобы пиццерия совсем развеялась. Было бы неловко, и непонятно, каким враньем такое вообще можно объяснить. К счастью, она была на месте.

- Спасибо тебе, - сказала она, открывая дверь.

- Не за что, - улыбнулся Ярослав. - До свидания, Рита.

Он повернулся, чтобы уйти, но она схватила его за руку: сегодня точно можно!

- Подожди. Ты придешь завтра?

- Не знаю, у меня...

- Пожалуйста, пожалуйста, приходи!

- Ну хорошо, я постараюсь.

- Нет, обещай, что придешь.

- Ну ладно, но возможно, у меня не будет времени...

- Тогда просто зайдешь ненадолго. Пусть даже на минуту. Обещай.

- Хорошо, обещаю. Ты довольна?

- Да. Да, я довольна. До свидания, Ярослав.

Пусть она так и не поела, день удался. Ярослав пришел, а значит, ей не придется отвечать перед Ним за испорченную игру. И он придет завтра. А значит, у нее все еще есть шанс на свободу.

***

О чем Рита не думала не только применительно к Ярославу, а вообще почти никогда, так это о любви. Она не очень хорошо представляла, что это такое. Что такое желание и страсть, она знала очень хорошо, потому что это была еда. Еда, состоящая из страсти и желания, бывала разного качества: поярче и погорячее, вкусная; прохладная и тусклая, так себе; и множество промежуточных форм между этими двумя полюсами. Она умела на глаз, по цвету и плотности определять, насколько вкусной будет добыча. В последнее время она чаще всего бывала буро-коричневой: горячей, но не густой, почти безвкусной. Но подпитывала, и на том спасибо. Самая прекрасная добыча бывала красной, как кровь или драка. Это было не только горячо, но и вкусно, потому что в этом всегда бывало чувство. Не нервное возбуждение, не сексуальная озабоченность, а внезапная страсть, порой похожая на ненависть. Горячо, насыщенно, сладко-солено, с привкусом крови. Лучшая еда.

В этом Рита разбиралась, а в любви нет. Уговаривая Ярослава прийти, она думала: он нужен Ему, поэтому я так его прошу. Еще она думала: он нужен мне, потому что он мой шанс обрести свободу. Но она не думала: кажется, он мне нравится, он мне интересен, поэтому я так сильно хочу, чтобы он пришел. Ей бы такое в голову не пришло.

Чтобы заметить, что он нужен ей не только для того, чтобы принести ей пользу, нужно было перестать в нем нуждаться, а до этого было еще очень далеко. И честно говоря, не так уж он ей пока и нравился. Совсем чуть-чуть.

***

Ярослав спал как убитый, снов не видел, устал, как собака. Драка еще эта идиотская... мог бы просто позвонить, полицию вызвать, вернее, даже просто пригрозить, что вызовешь, этого хватило бы, скажешь, нет? Распустил хвост перед девочкой, павлин недоделанный. А вчера такой самоотверженный был, "больше не пойду, больше не пойду". Вот и вел бы себя тогда, как цивилизованный человек. Но сколько бы он ни бурчал сам на себя, настроение у него было отличным. По идее, после драки он должен был слететь с катушек еще легче, чем вчера, адреналин же, все дела, а он — он ничего, адекватный был. Даже когда Рита его обняла. Так может быть, есть шанс? Может, ничего, обойдется? Может, стоит хотя бы проверить себя еще пару раз?

Завтра-то он в любом случае пойдет к ней, раз обещал. Но может быть, это будет последний раз, а потом его запрет самому себе снова вступит в силу. А может быть, все-таки нет?

Очень хотел увидеть во сне Риту, но она к нему прийти не могла. Экономила силы, чтобы завтра пиццерия была на своем обычном месте. Чтобы ему было куда прийти.

Завтра была суббота, но у Ярослава опять был рабочий день. И у Риты тоже. Она вообще работала без выходных, зачем они ей. Он тоже не всегда понимал, зачем они нужны, хотя совсем без выходных у него просто не получалось. Он все-таки человек. Если бы не это, ух, он бы разгулялся.

Встал по будильнику, традиционно выпил кофе, в кои-то веки в тишине: соседи сверху, обычно в это же время шумно собиравшие детей в школу, видимо, сегодня спали. Вспомнил, что вечером увидит Риту. Очень старался сделать вид, что не рад этому, а просто держит слово: сказал, что придет, значит, придет. Но долго врать себе не смог, никогда толком этого не умел - по крайней мере, на такие простые и понятные темы. В конце концов, махнул рукой и разрешил себе быть счастливым по этому поводу: говорят, это полезно. Что-то вроде курса витаминов. В такую поганую осень — очень нужная штука.

***

Что касается рабочего графика Риты, он был сплошным. Когда торговый центр «Магия» был открыт, был открыт и «Каприччо». А открытие и вообще само существование «Каприччо» требовало присутствия Риты. Если Риты не было или (редкий случай) она была без сил, «Каприччо» на нужном месте просто не появлялся. Тогда там была глухая стена.

Поскольку выйти из здания Рита все равно не могла физически, даже если бы решила «Каприччо» закрыть совсем, ее в принципе, устраивал такой график: хорошо, когда есть свой угол и есть чем заняться, пусть даже заниматься приходится постоянно. Рита в свое время опробовала другие варианты, ей было с чем сравнить. В качестве поблажки у нее были перерывы на обед, причем ежедневные, хотя ей вполне хватило бы одного-двух раз в неделю. Зато в этот час она могла просто выйти из «Каприччо», поговорить с кем-нибудь, завязать знакомство, подойти к дверям и посмотреть, какая нынче погода (и какое время года, вообще). Правда, она этим правом пользовалась редко: ее мало интересовало что-либо, кроме еды. В последние годы она могла не выходить из «Каприччо» неделями, выбираясь только до подсобки для обеда. Она пропустила и открытие кофейни, и ребрендинг кафе-мороженого «Айс дрим», пропустила смену хранителя в магазине «По вашему велению» и наверняка много чего еще. Прогуливаясь с Ярославом по торговому центру, она смотрела по сторонам и не узнавала его. Разросся. Похорошел. Залоснился. А она все пропустила.

Поскольку Он был не злым, а в последнее время и вовсе всё чаще играл в доброго, ритины неиспользованные перерывы на обед не сгорали, они копились, и теперь у нее, наверное, набралось уже несколько недель отдыха. А может быть, даже месяцы. Или годы? Раньше ей это не было интересно, а потому она не спрашивала и не знала. А теперь постепенно начинала задумываться об отпуске. Ну а вдруг. Вдруг получится? Вдруг однажды она сможет просто взять и выйти из «Магии»? Она не представляла, как это может случиться, но ведь цветы! Белые цветы! Ей их предсказывали, Ярослав их принес, значит, уже скоро все может получиться. Скоро, но еще не теперь. Она чувствовала это без каких-либо доказательств, но все равно проверяла каждый день, подходила ко входу, видела дверь, открывающуюся при приближении людей. При приближении Риты она не открывалась. Конечно, дверь открывалась для других, и Рита могла бы попробовать проскочить, пока она открыта, но эти способы она испробовала раньше, очень давно, еще до того, как потеряла надежду. Таких дверей тогда не было, не было и торгового центра «Магия». На его месте стоял универмаг «Волшебный», двери в нем были самые обыкновенные, порой они бывали раскрыты нараспашку. Но выйти Рита все равно не могла. А значит, нет смысла пытаться проскочить сейчас. Если двери не открываются, значит, не выпустят.

Но надо будет как-нибудь взять и попытаться выйти отсюда вдвоем с Ярославом. Вдруг. Ну мало ли. Бывают же на свете чудеса.