Глава 10. У Риты обед

Ярослав встал, подошел так, чтобы было видно происходящее на экране, и убедился: да, смотреть было чрезвычайно неприятно. Изображение (очевидно, с камеры внутреннего наблюдения... или нет? Или у этого типа тут какие-то свои способы слежки?) демонстрировало какое-то полутемное помещение — из тех, что для персонала. Он отстраненно подумал, что вот именно так он бы и выглядел, если бы поддался порыву затащить эту... Риту куда-нибудь. Но он этого так и не сделал. И теперь наблюдал за тем, кто все-таки осмелился это сделать. С одной стороны, это было не то чтобы даже обидно... Ярослав вообще слов подходящих не знал для того, чтобы описать это чувство. Он, значит, с ней за ручку ходил, и то не каждый раз, как малолетний идиот какой; жался, мялся, чего-то боялся. А надо было, оказывается, сразу — вот так! С другой стороны, ну, сделал бы он «вот так». И Рита тоже сделала бы с ним «вот так».

Он не видел лица мужчины, его загораживал угол какой-то мебели, зато Рита сидела на нем прямо лицом к камере, как будто специально так расположилась. Хотя, может быть, и специально. Что он о ней знал-то, вообще говоря? О ней, о ее повадках. Может, она, ко всему прочему, еще и эксгибиционистка?.. Рита сидела с задранной юбкой, в расстегнутой блузке, обхватив мужчину ногами, и смотрела на него спокойно, с легкой улыбкой. Мужчина лежал под ней и не шевелился. И не удивительно. Прямо из его голой груди росло нечто, отдаленно напоминавшее цветок. Бутон, постепенно набухающий на гибком, вертком, будто бы живом стебле. Хотя почему «будто»? Именно живом. Вряд ли можно оставаться в сознании, когда с тобой происходит... такое. Интересно, это больно?

Вдруг бесстрастное выражение на Ритином лице сменилось ожиданием, нетерпением, а потом легкой досадой. Цветок распустился.

— Понимаешь, ладно продавцы, всякие там менеджеры торговых точек и так далее. Если поддерживать реальность вокруг них в относительном порядке, то они ничего и не поймут, — тихо объяснял тем временем "дух места". — Но другие, более внимательные, неизбежно заметят исчезающие и появляющиеся магазины, лифты, двери или наткнутся в подсобке на что-нибудь странное... в общем, людей сюда приходится подбирать. Таких, чтобы верили своим глазам и при этом не боялись. Вот например, у нас недавно мигало электричество во всем здании, потому что одна умная особа решила провести эксперимент с вдохновением трех разных частот... и как, спрашивается, объяснить техническому директору, что неполадки искать не нужно, дело не в них?

Он-то откуда знал, как такое объяснять. Ему бы для начала понять это все.

Изображение было черно-белое, и цветок, темнеющий невнятным пятном, казался грязно-серого цвета. Ярослав почему-то был уверен, что он на самом деле такой. Даже «в цвете». Рита вздохнула - поднялась и опала полуприкрытая грудь, - одной рукой покрепче прижала свою жертву (в этом он уже не сомневался) к полу, а вторую руку запустила в цветок. Облизала ладонь, откинула голову назад, как бы смакуя.

— Он хоть жив-то останется? — спросил Ярослав и подумал, что, по идее, должен бы возмутиться, броситься спасать человека от ангелоподобной нежити Риты, снова и снова зачерпывавшей что-то из темного цветка. Но нет, спасать этого типа не хотелось нисколько. Да он бы ему с удовольствием двинул с нос, как тому мальчику пару дней назад. А потом повторил бы. И еще разок. Ревнует он, что ли? Вот это... существо ревнует? К его, существа, еде?.. Да нет, вряд ли. Обидно просто.

— Останется. Риточка аккуратная. Он даже не заметит ничего, - «аккуратная Риточка» тем временем застегнула блузку, расправила юбку, встала.

— Сглазил, — сказал Адам, глядя, как Рита хлопает мужчину по щекам, видимо, пытаясь привести в чувство, а он на это никак не реагирует.

— Сглазил, — вздохнул "дух". — Да, этого следовало ожидать. Она же в последние дни либо с тобой гуляла, либо тебя ждала. Вот и проголодалась.

Она его ждала, ну надо же, какая честь, ядовито подумал Ярослав. А значит, это он сейчас мог бы быть на месте того, с цветком, торчащим из груди? Рита перестала тормошить мужчину, застегнула на нем брюки, поправила рубашку, присела рядом, проверяя, видимо, жив ли, удовлетворенно кивнула и оторвала стебель от его груди. Опустила лицо в цветок — должно быть, продолжила есть.

— А почему она со мной этого не сделала?

— Потому что ты так никуда ее и не затащил, кроме кафе. Между прочим, первый случай, Риточка была очень растеряна. Никак не могла понять, что с тобой делать, если ты не еда.

От так легко сорвавшегося с языка красавца слова ощутимо передернуло.

— И что же она решила?

— А это ты сам у нее спроси. Если вспомнишь вопрос, конечно. Я так понимаю, тебе при ней, мягко скажем, не до умных мыслей. Но это ничего, к Рите можно привыкнуть. Вон, Адам же привык.

Тот улыбнулся:

— Директору по персоналу нехорошо тупеть от одного вида сотрудницы. Пришлось адаптироваться. И у вас наверняка получится.

Ярослав тайком ущипнул себя за руку, внезапно подумав — странно, что эта версия появилась у него только теперь, - что он, возможно, просто спит. Но нет, это нисколько не помогло. Адам и тот, второй выжидающе смотрели на него. На экране Рита помогала встать пришедшему в себя мужчине. Ярослав вздохнул:

— Вот не зря мне здесь всегда не нравилось.

Он взял контракт, начал внимательно и вдумчиво читать. А пока одна часть мозга обрабатывала информацию юридическую, другая пыталась заняться более глобальными вопросами. Есть ли у него другой выход? Может ли он просто взять, наплевать на какой-то забытый мистический карточный долг и выйти отсюда через дверь? Он простой человек, он не заказывал в свою жизнь всякого мистического бреда, он, в конце концов, просто боится работать рядом со всеми этими существами, вроде вот этого красавца. Или Риты. Особенно Риты! Сможет ли он ее избегать? Хочет ли он ее избегать? Как ему вести себя с ней после того, как он узнал о ней... это?

Он перечитал контракт трижды, не нашел ни надписей невидимыми чернилами, ни пункта мелким шрифтом о пожизненном рабстве или продаже души. Сказал себе, что непременно об этом пожалеет. Поставил подпись.

* * *

— А если она его все-таки съест? — с сомнением спросил Адам, закрыв дверь за новым техническим директором.

— Не сможет. Он принес ей белые цветы, и еще не раз принесет. А она белых цветов всю жизнь ждала, для нее это обещание свободы... ну что ты кривишься скептически? Думаешь, Рита недостаточно для этого одухотворена? А по-моему, вполне. Примерно на уровне дикого зверя... в общем, нет, она его не тронет, если он сам не нарвется.

Нельзя сказать, что Адама эта сентенция успокоила. Особенно в части про дикого зверя.

— Ладно, допустим, уже легче. А если он сорвется, наблюдая за ее трапезами? Приревнует или испугается и сбежит?

— Ну, ей же в любом случае придется переходить на какой-то другой тип питания, — сказал Он, будто это было нечто само собой разумеющееся. — Вот пусть и переходит быстрее.

— А с чего ты взял, что она сможет? Столько лет не могла, а теперь вдруг...

— Ну ради него же. Он принес ей белые цветы. Ей есть ради кого захотеть по-настоящему. Значит, сможет.

— А если все-таки...

— Сможет, — рявкнул Он, и в голосе его послышался лязг металла. — Я сказал.

— А, ну раз ты сказал, тогда конечно, — без тени иронии отозвался Адам. — А все-таки, что за чушь ты ему плел про проигранные десять лет? Чтобы ты, да играл с человеком на годы жизни? Ерунда. Не верю.

— Правильно не веришь, — улыбнулся Он. — На самом деле, это я ему проиграл. И не годы жизни, а мечту. Но если я начну вручать ему выигрыш, не связав предварительно по рукам и ногам, он, пожалуй, сбежит куда подальше. А если не сбежит, вникнет в ситуацию по-настоящему, то начнет требовать всяких благородных глупостей, вроде свободы для Риты немедленно. А это не нужно ни мне, ни, честно говоря, Рите. Она к этому пока что совершенно не готова. Так что пусть он хотя бы месяц-другой думает, что у него нет выбора.

***

В последние несколько десятков лет дня не проходило, чтобы Риту кто-нибудь не назвал Маргаритой или даже вообще Марго. Меж тем ее звали не Маргарита (хотя ей бы подошло, о да), не Марго и не Риточка, а именно Рита, вернее, Р-рит-та. На языке таких, как она, это имя было глаголом (у них вообще все имена были глаголами в повелительном наклонении) и значило «нападай». Раньше, в другие времена, в других странах ей часто приходило носить имена, даже отдаленно не похожие на ее собственное. В последнее время везло, можно было откликаться на почти настоящее имя, но даже в таких благоприятных условиях постоянно находились люди, желавшие его исковеркать.

Адам, кажется, делал это просто из любви к искусству. Он даже иногда звал ее «Маргарита Львовна», как записал когда-то в документах, которые ему, наверное, были зачем-то нужны. Первое время Р-рит-та пыталась ему объяснить, он искренне каялся и обещал в следующий раз непременно помнить. Но потом снова: «Маргарита Львовна, не могли бы вы...?» Со временем объяснять она перестала, стала просто злиться.

Она в ответ на такое обращение и рада бы была сказать: «Нет, не могла бы», но увы, обычно это были просьбы, исходившие от Него. А просьбы, исходившие от Него, игнорировать очень неумно, это она еще полторы сотни лет назад поняла, когда никакого Адама и близко не было.

Рита бы была очень рада, если бы узнала, что Адам дразнил ее не из какой-то извращенной вредности, а в целях самозащиты. Он был обычным человеком и, когда только начал работу на своей нынешней должности, был подвержен ритиным чарам весьма и весьма серьезно. Но как человек наблюдательный и изобретательный, он быстро обнаружил, что Рита злая его скорее пугает, чем чарует, а это было гораздо проще пережить. Разозлить же Риту было проще простого, чем он и пользовался по сей день — теперь уже, честно говоря, без особой необходимости, просто потому что никак не мог поверить, что эти ухищрения больше ему не нужны.

А вот Он — он иногда звал Риту почти по-настоящему. Когда был в хорошем настроении. У него получалось такое красивое раскатистое «Р-р-р» в начале, что вполне можно было не заметить отсутствия сдвоенной «т». В этот день Он точно был чем-то доволен.

- Здравствуй, Р-р-рита, - сказал Он, заходя в «Каприччо». - Я смотрю, ты перекусила?

Рита напряглась. Несмотря на то, что условия ее заточения это допускали (а как могло быть иначе?), она всегда чувствовала некоторое... разочарование, что ли, исходящее от Него после каждой ее трапезы. Если, конечно, Он заставал ее после трапезы. По идее, ей это ничем не грозило. Но мало ли. Все-таки Он здесь главный. Мало ли что Он может придумать.

Вообще-то, Ему это было совершенно не свойственно - менять правила в середине игры, наказывать за то, что раньше было нормальным... Но Рита об этом не знала. Догадывалась, но не знала наверняка, потому что не слишком-то следила за тем, что вообще происходило в «Магии». Соседей своих знала мало, их истории — тем более.

- Да, - осторожно сказала она. - А что?

- Ничего особенного, просто тут стало светлее. Это хорошо, мне нравится. Я, собственно, зашел сказать тебе: Ярослав Быстрицкий теперь будет с нами работать. Техническим директором. И — да, теперь он знает, кто ты такая.

Рита этому сообщению, мягко говоря, не обрадовалась. Она и так-то не знала, как с ним обращаться, с этим Ярославом, а теперь... теперь вообще ничего не понятно! Хоть бегай от него! Но бегать от него Рите не пришлось. Более того, некоторое время спустя ей еще придется самой охотиться на него. И это окажется не так уж просто.