Глава 26. Рабочие проблемы

- Извините, кажется, это вы потеряли? - Саша обернулась, увидела сначала Ивана, потом свою тетрадь, ахнула, ощупала сумку, ахнула снова, взяла тетрадку, радостно закричала: «Спасибо, вы просто мой ангел-хранитель», чем в очередной раз доказала Ивану, что люди понимают куда больше, чем осознают. Дальше между ними состоялся диалог. Можно было бы привести его здесь полностью, но вряд ли в этом есть необходимость, поскольку в ходе этого диалога они не сообщили друг другу ничего такого, чего бы мы о них не знали. Иван рассказал, что работает в «Магии», Саша — что учится, играет в ролевые игры и «немножко поет». Иван сделал вид, что поверил насчет «немножко», а Саша сделала вид, что поверила, что он ее «случайно запомнил» и очень обрадовалась этому откровенному вранью.

«Слово за слово» - вот как это называется. Слово за слово, с неповторимыми неловкими интонациями неумелого флирта они договорились пойти куда-нибудь посидеть. Саша сделала вид, что никуда не торопится, а так стремительно вылетела из кофейни просто потому что подумала, что пора бы уже домой. Иван сделал вид, что поверил. Иван сказал, что у него как раз обеденный перерыв и он тоже совершенно никуда не торопится, а Саша, которая отлично помнила, что время, вообще-то, шесть вечера, тоже сделала вид, что поверила.

И они пошли — нет, не в Безымянную кофейню, а в «Каприччо», потому что Иван, страшно сказать, стеснялся Свету. Света, конечно, идеально умела становиться незаметным предметом мебели, если нужно, и коль скоро она решила их свести, все ее движения были бы исключительно им на пользу. Но в том-то и дело: он не хотел никакого «на пользу», не хотел, чтобы ему кто-то подыгрывал, его вообще до чертиков перепугал выданный Светой расклад их отношений, потому что... ну, потому что он так далеко не думал. Какие отношения, какие песни? Он хотел просто посидеть рядом с теплым оранжевым свечением Саши, погреться в ее вдохновении, поговорить, может быть, немного. Ни на что большее он и не рассчитывал. И теперь думал: может быть, зря не рассчитывал?

Но если и пересматривать подобные решения, то точно не в кофейне, где Света всем своим фоном, настроением и желанием будет на него влиять. Дело даже не в том, что она может его уговорить. Дело в том, что, вполне, вероятно, чувствуя ее давление, он упрется и сделает все наоборот. И ничего у них с Сашей не будет, кроме вот этой одной беседы за кофе. А ведь могло бы и быть. Ведь могло бы?

Они пошли в «Каприччо», и там, глядя в большие изумленные глаза Риты, Иван заказал им по десерту и кофе, радуясь, что бумажник с какой-то наличностью был у него в кармане — просто на всякий случай. Конечно, он мог бы договориться и попросить у Риты в долг, но он ведь и так был ей должен, не хотелось влипать еще глубже.

В пиццерии, как обычно, было почти свободно, за одним столиком сидела пара, в углу прятался очередной одинокий Ритин воздыхатель, а у барной стойки... Иван присмотрелся, содрогнулся и пожалел, что зашел именно сюда. У барной стойки сидел мужчина, шея и плечи которого были окутаны густым черным туманом. Его клиент. Однозначно его, след вещей из «По вашему велению» Иван бы ни с чем не спутал, даже если давно не помнил саму вещь, даже если вообще не он ее продавал. Но этого человека он еще помнил.

Дело ведь было совсем недавно, когда он успел так слиться с вещью, почему? Какая-то особенная предрасположенность? Отставив панику, Иван попытался подумать головой, и со второго раза у него даже получилось. Ну правильно, Рита ведь расспрашивала его о Вещах. А он, имбецил, ответил. А она, красотка такая, взяла и применила на практике. Она его учит, этого парня в шарфе. Учит пользоваться этой силой! И ей его не жалко ни вот столечки! Иван, конечно, понимал, что она не совсем праздным интересом руководствовалась, когда его расспрашивала, но он не думал, что...

Ладно, если совсем честно, он вообще ничего тогда не думал. Поговорил, порадовался, что этим как бы покрыл часть долга, и забыл. Ну, придурок, ну как так можно было?! Тут Иван спохватился, что оранжевое сияние рядом с ним потускнело почти до полной невидимости. Это был самый минимум, которого можно было добиться от Саши: совсем не светиться она в последнее время не могла. Значит, расстроилась почему-то. Иван отложил в сторону все ужасно важные рабочие мысли: в конце концов, эта жуткая ситуация никуда не денется, ее в любом случае придется как-то разгребать. А вот Саша куда-нибудь деться очень даже может, поэтому ей внимание нужно уделить прямо сейчас. И Иван уделил и с изумлением понял, что Саша сочла, что он слишком долго смотрел в сторону стойки, а там ведь, кроме его бывшего покупателя, была еще и Рита. Сама она, конечно, сказала, что просто задумалась. И Иван, ужасно польщенный Сашиной реакцией, снова сделал вид, что поверил, и больше не отвлекался от нее ни на минуту. Потому что перед тем, как встретиться лицом к лицу с тем фактом, что рядом пропадает человек, а у него ни единой идеи, как ему помочь, надо получить хоть немного радости. И оранжевого света, если повезет. Говорят, иногда от него и окружающие вдохновляются.

***

- Вторник, - потрясенно повторял Адам, - грёбаный вторник! Я продолбал десяток встреч и пять приказов на подпись! Я бригаду тебе даже не начал собирать! Три перевода в верхний отдел!.. И все три теперь без внятного инструктажа и вообще без всего!

- Да-да, мы все поняли, что ты ужасно важный человек. Вот и вали к себе наверх, - раздраженно сказала Алла.

- Свалю, - кивнул Адам. - Дойдем до минус девятого и свалю, вместе с тобой.

- А чего не сейчас? Так драматично заламывал руки, что без тебя все пропало, чего тогда медлить-то?

- Ну так оно уже пропало. Теперь не так уже важно, вернусь я прямо сейчас или послезавтра. Разгребать все равно придется необозримые горы. Потребую себе сверхурочные за круглосуточную работу, - мечтательно мурлыкнул он.

- Какие сверхурочные? Ты же работу прогулял без больничного и даже объяснительной, - попытался вернуть его с небес на землю (то есть с минус восьмого на обычный этаж) Ярослав.

- Это, конечно, так. Но есть нюанс. Знаешь какой? Ему вообще по барабану наше трудовое законодательство. Обычно этими мелочами занимался я. Поэтому как я скажу, так и будет. Зацени: у тебя научился.

- Это ты, конечно, молодец, - вздохнул Ярослав, но тему развивать не стал. Теоретически, можно было сейчас сказать, что обуздывать таким образом странное магическое место — это одно, а использовать тот же прием в корыстных целях — другое. Но зачем? Ясно же, что Адам просто шутит. А что шутки у него такие... ну, вот такие, - это, наверное, драконам так положено. А что он так на эти шутки реагирует — это потому что нервничает. Он-то сам тоже мог назвать по пунктам, что там у него ко вторнику должно было развалиться, - и наверняка развалилось, пока он тут сидит. Без связи и без совести.

- А я Рите перед нашим походом обещал зайти поужинать и так и не зашел, - озвучил он наименее страшное из всего развалившегося. Совсем не страшное, честно говоря. Уж Рита наверняка без него скучать не будет, что бы она там ни говорила про его нужность и необходимость.

- Ой, а вот это совсем печально, - неожиданно проникся Адам. - Представляю, как она извелась, если ей никто не сообщил, куда ты делся. Да честно говоря, даже если сообщил, ненамного лучше.

- С чего ей изводиться-то? - искренне удивился Ярослав.

- Ну как с чего. Можно подумать, ты сам не знаешь, - Адам запнулся и хлопнул себя по лбу. - Ёлки, а ты ведь правда не знаешь!

***

Кроме снега, ничего интересного на минус восьмом так и не обнаружилось. Ярославу было даже немного жаль. Какие-нибудь мистические твари или новые потрясения могли бы отвлечь его от той информации, которую сообщил ему Адам. Про Риту, сидящую в заточении в этой своей кафешке в положении «один выход в сутки, и тот на час». Про совершенно непонятные условия освобождения, в которых за каким-то фигом фигурируют белые цветы, которые он ей сам, вот этими руками притащил. А Галя и Лена утверждали, что у него нет интуиции и он совершенно не способен угадать, какой подарок хочет получить девушка. Он и сам так полагал. А тут здрасте вам через окно!

Получается, она действительно его ждала. И почему, спрашивается, не могла прямо сказать, как обстоят дела, а? Почему надо было разводить такую таинственность — мол, приходи и всё? Да потому что. Как только Ярослав сформулировал для себя этот вопрос, ответ он сформулировал тоже. Потому что если бы он это знал, он бы, конечно, к ней пошел. Заходил бы, когда смог, из сочувствия к ее бедственному положению. Из жалости, проще говоря. А Рита, похоже, хоть и любила вызывать эмоции и даже питалась ими, но не любыми. И не жалостью, судя по всему. Она хотела, чтобы он к ней приходил не из чувства долга, а потому что ему этого захотелось. Честно говоря, желание не очень реалистичное, но Ярослав его понимал. Не мог не понять. Ему бы тоже не понравилось, если бы кто-то общался с ним, зная, что ему это очень нужно. Есть в этом что-то... унизительное, что ли.

«Как только вернусь, первым делом пойду к ней, - решил Ярослав. - Она, кажется, не была так уж озабочена сохранением тайны, даже говорила, что я могу кого-нибудь расспросить (а я, дурак, не обратил внимания!). Она просто сама говорить не хотела — просить не хотела. Значит, можно не скрывать, что я теперь знаю. Но можно и скрыть, если не спросит, почему пришел. Там видно будет, в общем».

Подобный фатализм раньше был для него не слишком характерен, но он все отчетливее понимал, что самые удачные эпизоды последних недель он провел именно под этим девизом: "там видно будет". И отлично все получилось. И теперь получится. Главное — вернуться.

На минус девятом этаже не было выхода наружу. Зато было большое окно, почти в человеческий рост, забранное решеткой.