Глава 7

Несмотря на нестерпимую слабость, я так и не смогла заснуть. Пролежала до самого рассвета, пялясь в потолок. А Рексель так и не явился.

Думать о худшем не хотелось. Да и что он такого плохого мог сделать? Подумаешь, прочитает какую-то дурацкую книжку. Что в этих книжках может быть такого важного? Там ведь бред сплошной, а в других вообще ничего не поймёшь, каракули, а не буквы. За чтение ведь не казнят. С другой стороны за глупые шутки тоже не казнят. Однако повариху Дайллер убил. Ни за что ведь убил – Тари сама была виновата, что притащила помои.

Сон ко мне так и не пришёл. Арксер часы работы не назначил, велел лишь приходить каждое утро. И потому я приняла освежающий душ, сгоняя остатки ночной одури, переоделась в парадное платье и покинула покои. Дверь запирать не стала на случай, если рыжий явится.

В животе неприятно ныло от голода, но заходить на кухню не хотелось. Засылать туда Таридан – тем более. Опять притащит помои, и из-за неё кого-нибудь убьют. Вообще, не хотелось её видеть после того, что рассказал Рексель. Привязать полотенцем! Надо же до такого додуматься! Мерзко это и противно.

На кухню я всё же спустилась. Постояла немного перед дверью, затем решительно распахнула дверь.

Поварихи в этот раз не замерли, но поглядывали злобно. 

– Здравствуйте, – робко произнесла. – Мне бы еды какой-нибудь. Можно?

– Лиодан! – вдруг радостно воскликнула одна из них. – Как я рада тебя видеть! Познакомьтесь, ксерры, это моя добрая подруга Лиодан, – женщина вдруг подскочила ко мне и обняла. – Я дам тебе самого лучшего мяса сегодня. 

Эту даму я определённо видела впервые. Если бы я когда-нибудь даже мельком заметила здоровенную тётку на голову выше меня, широкоплечую и угловатую, точно бы запомнила. И тут из-под поварского колпака выбилась ярко-рыжая прядь. Я вгляделась в лицо, щедро сдобренное косметикой, не сдержалась и натужно хрюкнула.

– Узнала? – спросил рыжий тоненьким голоском. – Это же я, Рекселен!

– Ах, Рекси! – воскликнула я радостно. – Я тоже очень рада тебя видеть! Как ты… подросла.

– Так тут кормят как на убой. Поработаешь с моё, ещё не так вырастешь! – рыжий, наконец, выпустил меня из объятий, обернулся к остальным поварихам, – Девочки, я отлучусь ненадолго. 

Присутствующие ксерры промолчали, занимаясь своими делами, а Рекс схватил со стола поднос с четырьмя порциями и вместе со мной танцующей походкой направился к выходу. Оказавшись за пределами кухни, толкнул дверь ногой, привалился к ней спиной и, держа поднос одной рукой, стащил с головы смешной колпак, им же вытер лоб, размазывая косметику, и рассмеялся.

– Не ожидала? – спросил он нормальным голосом.

– Не ожидала, Рекселен. Я думала, тебя арксер убил.

– Идём к тебе, – он отслонился от двери, положил руку мне на плечо и слегка подтолкнул. – И давай побыстрее. Эти дуры, может, меня и не раскрыли, но арксер сразу поймёт, что перед ним не девушка. 

– Да нет, что ты! – не сдержала смешок. – Ты в этом наряде такой женственный. Не отличишь.

– Потом будешь ёрничать. 

Быстрым шагом мы преодолели лестницу, Рексель едва юбку не разорвал, делая широкие шаги через три ступеньки. Но о сохранности платья он не слишком заботился.

В этот раз дверь я всё-таки заперла на ключ. 

– Мне в библиотеку надо, – тут же предупредила, едва мы оказались в относительной безопасности. 

Рыжий поставил на стол поднос, и тут же избавился от объемной груди. В ней он припрятал штаны и рубаху. 

– Сейчас умоюсь и переоденусь, – сказал он, скрывшись в уборной. О Беспокойный, никогда не видела более уродливой женщины. Удивительно, что поварихи ничего не заподозрили. Рекселен, раздери меня хухель!

Из уборной рыжий вышел уже в нормальном мужском обличии. Макияж ему совершенно не шёл. Как вспомню это жутко выбеленное лицо, алые щёки, малиновые губы и криво подведённые глаза, так сразу смех разбирает. Удивительно, как краска может изуродовать симпатичного парня, если он вдруг захочет притвориться девушкой.

– Наконец-то избавился от этой маски, – выдохнул он, – И как вы в этом ходите? Всё лицо теперь чешется.

– Просто мы не наносим такой толстый слой белил.

– Мне надо было как-то замазать щетину. Я был сильно уродлив? – спросил он, присаживаясь за стол. 

– Не то слово. Ничего страшнее в жизни не видела, – ответила, садясь рядом, – Где ты раздобыл платье такого размера?

– Тут есть что-то типа гардеробной рядом с кухней. Юбка чуть разорвалась в талии, но я поясом замаскировал дыру. Там же нашёл колпак, косметику. Как я понял, поварихи живут там же, у них условия хуже. Покоев у них отдельных нет, – рыжий потянулся к блюду. – Опять мясо. Но мне нравится мясо.

– А как из библиотеки выбрался? Я тут забалтывала арксера, кричала, что мне страшно. Рассказала, что тут чудище бегает, – взяв щипцы, я приступила к своей порции. Мне, пожалуй, хватит одной. Куда Рексель набрал столько?

– Про чудище я слышал. Спасибо, – серьёзно произнёс он. – Не знаю, от чего, но ты определённо меня спасла. Знаешь, эти арксеры, они какие-то странные.

– Ещё бы! – воскликнула я. – Дайллер повариху убил.

– Я не о том. У них какие-то способности странные. Я наблюдал через щель. И глаза у них светятся. А так не бывает.

– Это я тоже заметила. Но у кошки тоже глаза в темноте светится.

– Только арксеры – не кошки. Я видел, как один из них приложил руки к стене, прислонился лбом, промычал что-то и исчез. Будто в стену всосался. 

Огляделась по сторонам, внимательно присматриваясь к стенам. Мне вдруг стало казаться, что в каждой стене может прятаться арксер.

– Жуть какая, – выдала я и поёжилась, не прекращая озираться. 

– Думаешь, они за нами наблюдают? – усмехнулся рыжий. – Если бы это было так, они бы меня ещё ночью нашли. Они явно не всемогущи. Тебе сегодня нужно приступать к службе? Я с тобой пойти не смогу.

– А ты снова переоденешься уродливой дамой и вернёшься на кухню? 

– Нет, конечно. Меня там быстро раскроют. Пока побуду здесь, а вот ночью попробуем добраться до восточного крыла. Я узнал, где это.

– Как узнал-то?

– Поварихи рассказали. Днём можно по канатной дороге добраться. Но ночью она не работает. Пойдём пешком. Придётся преодолеть миллион ступеней, но тебя ведь это не пугает?

– Меня не ступени пугают. Почему Дайллер сказал, что мне можно передвигаться только по канатной дороге? Вдруг там хищники водятся?

– Но я же буду с тобой, – улыбнулся Рексель.

– А ты не хочешь быть без меня? Мне страху сегодня хватило.

– Как? – рыжий сделал жалобное лицо. – Ты меня бросишь? – ещё и бровки домиком сложил.

– Хватит с меня. Уже сходила с тобой в библиотеку. Едва не лишилась чувств, когда Дайллер зашёл.

И тут в дверь постучали. 

– Прячься! – прошипела рыжему.

– Да брось, – махнул он рукой, – это наверняка Таридан. 

– Тем более! 

И я чуть ли не силой затолкала его в уборную. Может, там и подружка моя, вот только мне не очень хотелось, чтобы она вновь приставала к рыжему. По крайней мере, при мне.

Провернула ключ и распахнула дверь. Арксер Дайллер мило улыбнулся, а я заметила, что зрачки у него и впрямь вертикальные. Нет, в этот раз мне точно не показалось.

– Доброго дня, Лиодан, – произнёс он. 

– Доброго, арксер Дайллер.

– Вы не одна? Я слышал голоса.

У меня коленки подогнулись, а сердце заколотилось так, что я побоялась, как бы оно грудную клетку не проломило.

– Нет, – выдавила через силу, – я совсем одна. Это я сама с собой разговаривала. Знаете, у меня такое бывает. Хочется с кем-нибудь поговорить, а никого нет рядом. Вот я и разговариваю с воображаемым собеседником. Это у меня давно уже такое. 

– Я понял, Лиодан, – прервал меня Дайллер. – Могу я войти?

– Конечно, арксер Дайллер, – я посторонилась. 

Он прошёл в прихожую, но ступить в гостиную не торопился. И я понадеялась, что он недолго тут пробудет. Только бы рыжий себя не выдал. 

– Лиодан, – он вдруг коснулся моего лица, провёл пальцем по щеке, – нам предстоит провести вместе половину цикла, как минимум. И я хотел бы сократить между нами дистанцию. Зовите меня просто по имени. Дайллер или Дайл, как Вам будет угодно. Все эти титулы созданы, чтобы отдалить людей от нас. Но между куратором и его служащей не может быть никакого отстранения. Даже если того требует вежливость. Вы меня понимаете, Лио? Могу я называть Вас так?

– Угу, – кивнула, не сумев выдавить из себя что-то более внятное. 

– Назови меня по имени. 

– Дайл, – произнесла почему-то шёпотом. И вдруг ощутила резкую боль в животе. Мне захотелось дернуться, вырваться, отстраниться. Дайллер был слишком близко, но тело вдруг оцепенело, перестало мне подчиняться. Даже вскрикнуть от боли не выходило. Будто когтистая лапа ухватила под дыхом и тянет, не даёт сделать и глотка воздуха. Но руки арксера обхватили лицо. Он ведь ничем не мог меня ударить. Отчего же так больно? И я смотрела в его глаза, видела вытянувшиеся в тонкую нить зрачки, а бирюза пульсировала, будто наполнялась чем-то. Наполнялась тем, что выходило у меня из живота. И страшно так стало, потому что я даже закричать не могла, даже не могла позвать рыжего!

Боль прекратилась так же резко, как и началась. Я стояла перед арксером, а тот даже не прикасался ко мне. Только стоял и смотрел. И улыбался. 

– Что это было? – спросила и сама удивилась, что голос легко выходит из глотки. И дышу без усилий. На всякий случай сделала вдох поглубже. Никакой боли, будто и не было ничего.

– А что было? – вдруг спросил арксер. На его лице застыло неподдельное удивление.

– У меня живот заболел. Наверное, мне нужно в уборную, – и я на всякий случай схватилась за живот.

– Я просто хотел напомнить, что сегодня начинается Ваша служба. Если Вы, – он глянул в сторону гостиной, где на столе стояли четыре порции, – закончили с завтраком, можете отправляться в библиотеку, Лио.

– Хорошо, – ответила, – Дайл.

Арксер кивнул и покинул мои покои. Я тут же бросилась к уборной, распахнула дверь.

– Рекс, он что-то сделал со мной! Мне было больно!

Рыжий с улыбкой сделал шаг вперед, протянул ко мне руки, обхватывая за талию, притиснул к себе и прошептал, склонившись к уху:

– Первый раз всегда больно, Лио.

Отпихнула его, вырываясь из объятий, едва сдержав порыв заехать по наглой рыжей морде.

– Придурок, – прошипела, отходя подальше.

– Дверь запри, – напомнил Рексель.

– Мне пора уходить. Сиди тут и никому не открывай. Знай, – ткнула в него пальцем, – Если тебя поймают, я тебя не знаю. 

Рыжий лишь плечами пожал. Я так и не поняла, что бы это значило. 

Покидая покои, я в самом деле заперла Рекса. Правда, были у меня подозрения, что таких, как Дайллер, простая дверь не остановит. И что он вообще со мной сделал? Явно не то, на что намекал Рекс. Но определённо что-то нехорошее. Потому что мне, разорви меня хухель, было больно!

Тёмные коридоры были пусты, но я всё равно испуганно озиралась, ожидая, что кто-нибудь из арксеров выскочит из стены. Но до библиотеки я добралась благополучно, открыла дверь ключом, заняла рабочее место и начала скучать. Никаких посетителей тут не наблюдалось. Даже не представляю, чем тут заниматься, если читать не умеешь. Я-то думала, что пообщаюсь с читателями, но что-то они не спешили сюда являться. 

Теперь понимаю, почему арксер сказал, что мне следует протирать пыль. Похоже, это единственное доступное в библиотеке развлечение. Хотя развлеченьице-то сомнительное. Но я всё же порыскала в ящике стала, отыскала ветошь, вот только решила я не пыль вытирать, а что-нибудь почитать. Что-нибудь более понятное, чем то, что вчера попалось. А если кто войдёт, сделаю вид, что смахиваю пыль со страниц. 

Почти все нижние полки были заполнены рукописями с каракулями. Прочесть в них я могла только даты, если они имелись. И, насколько я поняла, большинство рукописей являлись дневниками. Только один из дневников содержал хоть сколько-то разборчивые буквы. И хоть они были уродливыми, угловатыми, я кое-как сумела сложить их в слова. Текст получился таким: «Восстановление записи регистратора. Электромагнитное поле таково, что приборы быстро выходят из строя. Атмосфера пригодна для дыхания. Вода с примесями минеральных солей. Примитивные формы жизни обнаружены путём взятия проб грунта». 

Из прочитанного я почти ни слова не поняла. Что за регистратор? И о каких полях идёт речь? Не понимаю, как вообще поле может что-то вывести из строя? В Дорстане тоже было поле. Там зерно выращивали, которое мололи в мука, а потом пекли из неё хлеб, что продавали в лавках. Я как-то видела это поле. Там колосья растут. Не представляю, как они могут что-то сломать. А даже если бы и ломали, почему этот прибор не перенести куда-нибудь подальше от поля? Странные эти древние.

Дальше почерк становился всё менее разборчивым, последние строчки – и вовсе какие-то полосы. Совершенно непонятно. Я закрыла книгу и вернула на полку. Затем взяла лестницу и полезла наверх. Может, там найду что-то поинтереснее.

Лесенка оказалась весьма удобной. Можно отталкиваться одной рукой и перемещаться вдоль полок. Напрасно я её боялась. И книги тут были уже не такие древние. Я открыла одну из них. Заголовок на титульном листе гласил: «История формирования Станов». Буквы почти современные, чему я порадовалась. А история – это ведь всегда интересно. И, не слезая с лестницы, я стала читать: «В связи с невозможностью разместить человеческие поселения непосредственно на материке, принято решение о создании шести человеческих Станов. Стан представляет собой искусственную платформу, дрейфующую в океане. Каждый Стан сформирован из шести слоёв: известняк, антрацит, сланец, глина, песок, почва». Далее следовала нарисованная карта. Шесть прямоугольников, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга. 

Я перевернула страницу. Тут был нарисован человек. Не просто человек, а со всеми внутренностями, будто он прозрачный. Даже скелет виден. Неприятное зрелище. И я снова перевернула страницу. Заголовок сообщал: «Инкубация зародыша». Про инкубацию я что-то такое слышала. Говорят, это про то, как яйца без птиц высиживать. Зародыш – тоже понятно. Читаю дальше: «Инкубаторы располагаются в Стане на уровне сланцевого слоя. Белковая оболочка эмбрионального мешка содержит…» – и куча длинных непонятных слов, что этот мешок содержит. И я бы вообще не поняла, о чём тут речь, если бы не картинки. Маленький скрюченный человечек лежит будто бы под землёй, а к нему трубки тянутся, похожие на червей, которые прогрызли проходы. На следующей картинке был человечек побольше. А на третьей показывалось, как он выползает из-под земли. Это что, вообще, за инкубатор такой? Я-то думала, что речь пойдёт о птенцах, а тут почему-то люди. 

Читать дальше я не стала, слишком много непонятных слов. Решила просто картинки пролистнуть. Но тут послышались шаги, я посмотрела вниз, и увидела незнакомую ксерру. А, может, арксерру. На ней было платье с пышной юбкой, а вместо капюшона она носила аккуратную шапочку, украшенную перьями. 

Лестница пошатнулась, я вцепилась рукой в полку, выронив книгу. Дама замерла вовремя, иначе бы книга упала ей точно на голову. Она подняла взгляд на меня. Странные у неё глаза, ярко-жёлтые. Эти точно в темноте светятся.

– Простите, – выкрикнула я. И тут до меня дошло, я же на высоте! А высоты боюсь! И лестница такая шаткая. Как я вообще на неё влезла? Страшно-то как тут…

– Что Вы делаете, ксерра? – донесся до меня бархатный голос незнакомки.

– П-пыль вытираю, – промямлила. 

– Вы уронили книгу, – незнакомка осуждающе посмотрела на меня.

– Ага, – кивнула, – сейчас спущусь и подниму.

– Здесь хранятся очень древние книги. Вам следовало бы осторожнее с ними обращаться, – голос её звучал надменно и презрительно. Сразу пожалела, что книга не свалилась ей наголову, не помяла эту дурацкую шапочку с попугайскими перьями.

Противная дама продолжала сверлить меня желтыми глазами, пока я пыталась спуститься. Вниз по лестнице ползти куда труднее, чем вверх. Потому что тогда и смотреть приходится тоже вниз.

Зажмурившись, я спустила трясущуюся ногу на нижнюю перекладину. Руку отцепить было ещё сложнее. Пальцы никак не желали отпускать спасительную деревяшку. Очень медленно я ползла вниз, ощущая давящий взгляд ксерры.

Когда ступня коснулась каменного пола, я открыла глаза. Дама стояла очень близко, держа в руке книгу. Она улыбнулась и представилась:

– Арксерра Литоран, – она явно ожидала от меня действий, но у меня напрочь вылетели из головы все правила вежливости, потому я просто пялилась на неё. – Я буду приходить сюда в пятом часу после восхода, чтобы изучать… – она запнулась, – Вам не положено знать, что я буду изучать.

Она вдруг сделала шаг ко мне, держа одной рукой книгу, а второй коснулась моего предплечья, провела холодными когтистыми пальцами до запястья. Арксерра стояла так близко, что я ощутила её дыхание. Кожа в момент покрылась мурашками, мне стало холодно от её прикосновения, голова закружилась, а в глазах потемнело. 

Всё прекратилось, едва она убрала пальцы. Взглянула на меня сверху, передернула плечами и потопала к читальне. Книгу она так и не отдала. 

Пока она будет здесь, мне заняться определённо нечем. Я прошла к своему рабочему месту, опустилась в кресло. 

После прикосновения арксерры, захотелось немедленно вымыть руку. Будто меня мерзкая жирная жаба облизала. Даже после того, как со мной Дайллер что-то сотворил, мне так противно не было.

Литоран выбрала ещё несколько книг, уселась за стол в читальне, вытащила откуда-то из-под юбок тетрадь и карандаш, и принялась что-то переписывать. Жаль, что отсюда не видно, что она там пишет. Но почему бы мне не вытереть пыль рядом с ней? 

Тряпку я оставила где-то на верхних полках, и ползти основа наверх мне совершенно не хотелось. А больше в столе ветоши не было. Зато у меня имелась нижняя юбка. 

Почти все платья, даже те, что носят простые ксайи, делаются двухслойными. Но если в дешёвых платьях нижняя юбка – необходимость, иначе они просвечиваются, то в дорогом платье нижний слой делается, чтобы не кололись перламутровые нитки. По крайней мере, я так подумала.

Аккуратно под столом приподняла верхнюю юбку. Ткань зашуршала, но арксерра на меня даже не глянула. Тогда я резко рванула тонкую нижнюю ткань.

Треск!

Литоран бросила на меня взгляд, я прекратила рвать платье. Подождала, пока она снова уткнётся в книгу. И опять рванула. 

Нижняя юбка разошлась по шву, и в руке у меня оказался большой кусок белой тряпицы, служивший ранее передом. Скомкала рванье, одернула верхнюю юбку, решительно встала и направилась к арксерре. 

– Я тут пока пыль повытираю, – пробормотала, подходя ближе.

Дама не ответила, снова уткнулась в записи. Делая вид, что вытирая соседний стол, я косила взглядом на её писанину.

Литоран писала аккуратным красивым почерком, не то, что эти древние. Вверху страницы было написано: «Классификация видов». Я замерла с тряпкой, вглядываясь, что она накорябает дальше. Но арксерра читала. И перед ней лежала та самая книга, которую я и уронила. Это я поняла по картинке с человечком, лежащим под землёй, но её она быстро перелистнула. Она вообще, по всей видимости, быстро читала. Пока я стояла, она так полкнижки пролистнула.

Дама вдруг резко перевела взгляд на меня, а я так растерялась, что не успела сделать вид, будто вытираю пыль. Желтые глаза зло сверлили меня, а я всё думала, только бы она меня не коснулась. Только бы не коснулась…

– Вы умеете читать? – с укорм спросила Литоран. 

– Нет, что Вы… – пролепетала.

– Тогда чего Вы тут высматриваете?

– Картинки. У вас книжка с картинками. 

– А, ясно, – улыбнулась арксерра. Меня от её улыбки передёрнуло.

Пришлось отойти от этой противной дамы. Я еще немного помахала тряпкой перед полками, а потом вернулась на своё место. И так тоскливо мне стало. Время тут тянулось медленно, как густая смола, в которую я влипла, будто нерадивый жучок. К неприятной арксерре подходить больше не тянуло, всё равно не разглядишь, что она там пишет, а лишний раз ловить её презрительный взгляд – так себе удовольствие. 

Завтра непременно возьму сюда какое-нибудь развлечение. Раздобуду бумагу для рисования или нитки для плетения сетей. А что? Море тут близко, буду сети ставить. Ну, невозможно же тут сидеть и бесконечно слушать шелест страниц. Ужасно нудная служба. Тут с ума сойти можно от скуки. Ох, мне ведь тут ещё полцикла, то есть шесть лун, сто восемьдесят дней, куковать. Или сколько там в шести лунах дней?

Не знаю, когда ушла арксерра Литоран, к тому моменту я уже крепко дремала в кресле. Конечно, я не уследила, вернула ли она книги на место или нет. Но читательский стол был пуст, когда меня разбудила Таридан.

– Так и думала, что ты тут сидишь, – в голосе слышалась издёвка. – Я к тебе стучалась, ногами дверь колошматила, все локти отбила, а ты тут отдыхаешь!

– Как ты колошматила ногами, если отбила локти? – спросил её, ещё не совсем отойдя от тягостной дремоты.

– Я, конечно, понимаю, тебе тут весело, а я с ума весь день схожу! Знаешь, как нудно сидеть и ничего не делать? Ты-то хоть почитать чего-нибудь можешь.

– Тари! – пришлось повысить голос. – Ну, давай, всем ещё растрезвонь, что грамотная Лиодан обманом добилась службы!

– Тут всё равно никого, – пожала подружка плечами.

Огляделась по сторонам. Библиотечный зал пуст, но мне так и казалось, будто за нами наблюдают. А всё Рексель виноват, понарассказывал страшилок! 

– А где наш рыженький? – тут же поинтересовалась Тари.

Не ответила. Ну, не стану же я говорить подружке, что рыжий сбежал от неё и вновь обосновался в моих покоях. И потому я только плечами пожала. 

– А ко мне попугай прилетел. Бракованный какой-то, наверное. Адресом ошибся. 

– А, может, он прилетел к тому, кто жил в твоих покоях до тебя? – сердце вдруг забилось быстрее, будто предчувствуя что-то. Только я сама ещё не понимала, что именно.

– А какая мне разница? Главное, что у меня теперь четыре попугая! – радостно воскликнула Таридан. – Я и этого перенастрою, будет мои послания передавать.

– Ты умеешь попугаев настраивать? 

– Ага, – кивнула подруга. – Там делов-то на полчаса. Ерунда, вообще. Захочешь, и твоим любой адрес поставлю. Ну, если тебе не только родителям письма слать, а другу какому-нибудь. 

– А этот попугай, он что-нибудь сказал?

– Да, точно! Спасибо, что напомнила. Ему же память надо чистить!

– Нет! – вскрикнула. – Что он сказал?

– А тебе-то что? – удивлённо уставилась на меня подруга. – Чушь всякую нёс. Говорю же, бракованный.           

– Тари. – я ухватила её за плечи, – что именно сказал попугай?

– Ой, – махнула она рукой, – говорю же, ерунду всякую. Любовное послание, поди. 

– Покажешь? – попросила я.

– Чего показать-то? – Таридан удивлённо хлопнула ресницами. 

– Попугая! – схватила её за руку. – Идём, хочу послушать, пока он не забыл послание! – и потащила прочь из библиотеки. 

Тари жила витком ниже, и так вышло что, её покои располагались строго под моими. Интересно, она слышит, как я хожу у неё по потолку? Надо мной, кажется, никто не топает.

Попугай важно ходил по столу вокруг клетки. Таридан даже загнать его в клетку не удосужилась. Ещё и окно открыто! Как только хохлатый не улетел? А попугайчик-то не СПС-ный, а самая настоящая эпистола, большой, с красными крылышками и зеленым хвостом. Значит, и послание длинное.

Я протянула руку к птичке, и хохлатый прыгнул мне на ладонь, пристально посмотрел одним глазом, раскрыл выжидательно клюв.

– Послание, – скомандовала попугайчику.

Некоторое время он молчал, и я даже подумала, что письмо стёрлось. Попугай-то явно неисправный, иначе с чего бы ему ошибиться адресом? Но тут он вдруг затараторил:

– Номер тридцать два. Мне кажется, я схожу с ума, схожу с ума. Не могу отделаться от навязчивых мыслей. Надеюсь, ты вернешься. Забери меня, забери, забери, забери! На восток ведет канатная дорога. Не знаю, кто построил её и зачем, но она работает. Ходить можно лишь вдоль кромки воды, ходить по воде, не касаясь земли. Они зовут её Башней Лунного Серебра, я слышу их голоса. Забери меня, или я сойду с ума, сойду с ума. – на этом попугай умолк. 

– И это всё? – спросила я одновременно у Тари и у птицы. – Эпистола до тысячи слов запоминает. Слишком короткое послание.

– Ну, – пожала она плечами, – какое было.

– И с чего ты взяла, что это любовное послание? Тут же ни слова про любовь! – произнесла я, спуская попугая на стол.

– А что же ещё? – хлопнула она ресницами. – Ясно же сказано, схожу без тебя с ума. А от чего ещё девушка может сходить с ума? Конечно же, от любви! А тут, – она обвела руками комнату, – жил парень, наверное. Вот, она и передает ему, забери меня, с ума без тебя схожу и так далее. Наверное, её в другую башню перевели, вот она и затосковала. 

– Бред, Тари. Это ты уже какую-то историю додумала. В послании ничего об этом не сказано. И причём тут «номер тридцать два»?

– Да какая разница? Всё равно я не знаю, кому это послание передать. Просто заберу попугая и всё.

– Может, куратору стоит доложить? 

– Ага, конечно! – возмутилась она. – Чтоб он попугая у меня забрал? Ну, уж нет!

– Я бы сходила в эту башню Лунного Серебра. Что-то не так с тем, кто прислал птицу, – зачем-то озвучила свои мысли.

– Ой, ладно тебе, – махнула рукой подруга и потянулась к хохластому, попыталась схватить, но попугай вдруг замахал крыльями, перепугав тех, что сидели в клетке, и взмыл под потолок. Руки Тари схватили воздух, а птица вдруг резко выпорхнула в окно. 

– Вот лободырово отродье! – вскрикнула она, погрозив окну кулаком, потом повернулась ко мне и вдруг заявила. – Ты во всем виновата! 

– Я?! – возмущённо воскликнула. – Ты сама шторы не задвинула, попугая в клетку не загнала, а я виновата?!

– Ты! – взвизгнула Тари и вдруг совсем по-детски захныкала.

Наверное, я бы с ней сейчас серьёзно разругалась, но только лишь воздух ртом хватанула, не успев ничего сказать. В дверь вдруг постучали.

Меня передёрнуло. Не знаю, кто мог прийти к Таридан, но почему-то я вдруг подумала, что пришли не к ней, а ко мне. И не кто-то, а мой куратор. Просто предчувствие какое-то вдруг проснулось.

– Открыто, – жалобно протянула подружка. 

Скрипнула дверь, и на пороге возник аксер Дайллер. И вот, спрашивается, чего явился? 

Арксер улыбнулся, подошёл ближе и коснулся моего плеча. 

– Хорошего вечера, Лио, – произнес он, мягко, но настойчиво привлекая меня к себе. – Мне нужно кое-что тебе сказать. Идем со мной. 

И я как-то даже с Таридан не успела ничего ответить, как арксер буквально выволок меня из покоев подружки. Это я уже задней мыслью осознала. А тогда будто морок на меня нашёл. Я даже не поняла, как мы вдруг оказались в покоях арксера. То, как мы шли по коридорам, все будто бы размазалось. И потом сразу возникла комната. Почти такая же, как у меня. 

Арксер держал меня за руку. У него такие длинные пальцы, что могут мое запястье обхватить дважды. И будто суставов в них больше. А ногти… нет, это не краска, они, и впрямь, у него чёрные!

Подняла взгляд, заметила, как его зрачки вытянулись в тонкую ниточку. Нет, мне всё это не кажется, арксер Дайллер, и вправду, нечеловек! Я дернулась, но вместо того, чтоб отпустить, арксер вдруг прижал меня к себе. Так крепко, что ни вздохнуть. 

Голова пошла кругом, а тело вдруг стало невесомым. Я перестала ощущать его тяжесть. И так легко сделалось… и хорошо… Внутри разлилось что-то теплое, проникло до кончиков пальцев. И это оказалось таким приятным ощущением. Будто всё вдруг встало на свои места. Всё идет правильно, так, как и должно. И мне совсем не хочется освобождать от объятий Дайла. Мне кажется, я готова так простоять целую вечность…

Вес тела обрушился на меня невыносимой тяжестью. Колени подогнулись, а головокружение стало болезненным, отозвалось тошнотой. Попыталась вдохнуть, но воздух стал вязким, как смола. В груди защемило, резкая боль заставила выгнуться позвоночник, а рот открылся в безмолвном крике.

Если бы Дайлер отпустил, я бы не устояла, грохнулась бы на пол. 

Боль отступала постепенно, отзываясь судорогой во всем теле. 

Арксер помог мне дойти до кресла, в него я и рухнула. В голове звенела пустота, ни единой мысли. Только ощущение, что всё закончилось. Но я даже не могла теперь понять, а что же закончилось? Что, вообще, произошло?

Дайл подошёл к столу, разлил по бокалам красноватую жидкость. Один из бокалов протянул мне. С трудом смогла удержать бокал в одеревеневшей руке. Болезненно скрипнула зубами.

– Вообще-то, тебе не положено, – пробормотал арксер, – но я думаю, ты никому не скажешь.

Не поняла, чего это мне вино не положено, если мой рабочий день уже окончен? 

Сделала глоток, и от неожиданности едва не выплюнула напиток. Соленое! И на языке жжется! У меня аж слёзы потекли.

– Что это? – выкрикнула хрипло.

– Не нравится вкус? – Дайл приподнял бровь, и я заметила, что глаза у него вновь стали совершенно обычными. Неужто, всё мне показалось?

– Что произошло? – спросила я.

– Тебе стало нехорошо. Ты потеряла сознание. И я усадил тебя в кресло. Раньше случались обмороки?

– Нет, кажется, – помотала головой. Меня всё ещё немного мутило, но в целом состояние стало вполне сносным. 

Дайллер сделал глоток этой красноватой дряни, и я скривилась. Горько-солоно.

– Этот сок атайя, восстанавливает силы, – пояснил он. 

– Так это лекарство? Вот почему вкус такой гадостный?

– Как по мне, вкус вполне приятный, – и он сделал ещё глоток. 

Я зачем-то тоже отхлебнула гадости. В горле запершило, но голова тут же прочистилась и силы откуда-то появились. Резко вскочив, я схватила стоящего у стола арксера за руки и вскрикнула:

– Что Вы со мной сделали?!

– Лио, успокойся, – спокойно ответил он. – Я ничего с тобой не сделал. Всё хорошо, – он как-то успел перехватить мои руки и теперь большими пальцами поглаживал запястья, – всё хорошо, Лио. Ты в полном порядке, – голос его звучал монотонно и в то же время пронзительно, заполняя мою опустевшую голову. И я сама не заметила, как повторяю за ним шёпотом: «всё хорошо». 

Дайл, действительно, меня успокоил. Сердце перестало надрывно колотиться, да и в целом я почувствовала себя вполне сносно, если не сказать хорошо. И всё-таки я точно знала, арксер что-то со мной сделал. Что-то очень, очень нехорошее.

– Что ты сделал, Дайл? – не спросила, скорее выдохнула. 

– Тебе стало плохо, Лио, и я дал тебе, – он поднял бокал, – своё лекарство. Всё хорошо, Лио. Теперь всё хорошо, – он умолк и сделал ещё глоток. – Скажи, Лио, ты встречалась с кем-то ещё… из арксеров? Например, с куратором Таридан? Может быть, случайно?

– В чём меня подозревают? – я высвободилась из его рук, отступила на шаг.

– Нет, я не подозреваю, – Дайл отвёл взгляд, поставил бокал с мерзостью и убрал с лица выбившиеся пряди. – Просто… – он усмехнулся, – даже не знаю, как сказать, – арксер вновь поднял на меня глаза, теперь они явственно мерцали, – в общем, – сделал он шаг ко мне, – не позволяй никому к тебе прикасаться. Никаким арксерам. Никому, кроме меня. 

– Да, что это значит?! – отступила, но позади стояло это дурацкое кресло, и я споткнулась, плюхнулась на кожаную обивку, а Дайллер навис надо мной, уперев кулаки в подлокотники. Глаза его не просто мерцали – они светились!

– Кто тебя касался? – произнёс он нечеловеческим голосом, будто у него не связки в глотке, а стальные струны. В голосе отчётливо слышался металлический звон. Люди так не говорят! Не умеют! 

– В библиотеке, – выпалила я, – арксерра Литоран. Она так представилась. Она… – попыталась припомнить, что сделала арксерра, но память подвела, – она…

– Литоран, значит, – процедил сквозь зубы Дайл. – Всё ясно, Лио. Запомни, никто не имеет право прикасаться к тебе, кроме куратора. Никто. Это важно, поняла?

Кивнула, хотя, вот, совсем ничего не поняла. И мне бы сейчас сделалось очень страшно, но арксер точно что-то со мной сотворил. Страх не пришёл. Я ждала его, а он почему-то затаился где-то на дне души, и не спешил охватывать меня всепоглощающей паникой. Мне такое неестественное спокойствие точно не свойственно. 

Дайл отстранился и протянул мне руку.

– Я провожу тебя. 

Руку ему подала с опаской. Но ничего в этот раз не ощутила. 

Арксер помог подняться, хотя голова у меня больше не кружилась. И вообще, на самочувствие я бы не пожаловалась. Вот только ощущение, будто бы Дайл как-то странно на меня влияет, никуда не делось.