Глава 16

К хранилищу памяти мы возвращаться не стали. Рекс сказал, что совсем рядом должна быть другая башня, от которой можно перебраться по канатной дороге туда, где нас ждёт Иритан, к шестой башне восточного крыла. А потом ещё предстояло найти укрытие от кометы. Я предполагала, что арксеры, покинув пещеру, нашли новое убежище. Вот, только, как мне теперь найти их?

Небо давно должно было окраситься темнотой ночи, но отчего-то над нами зависла лишь лёгкая сиренева. И только когда мы вышли на относительно свободный от высоких деревьев участок, я увидела причину столь странного поведёния небес.

Она, и впрямь, походила на хвостатую звезду. В небе над нами сияло белое нечто. Сквозь густую листву я принимала это за небесное светило, но у него ведь не было хвоста. Комета походила на кривое зеркало, отражающее давно опустившуюся за горизонт звезду. Вот только свет от кометы исходил не желтоватый, тёплый, согревающий, а льдисто-голубой. Длинный белёсый хвост рассекал небо, словно удар плети. И комета стремительно увеличивалась в размерах.

Я так и застыла, запрокинув голову, а рыжий, будто и не видя ничего, шёл вперёд.

– Рекс, мы не успеем спрятаться! – крикнула ему в спину.

– Там моя сестра, – бросил он через плечо.

Пальцы сжали запястье Таридан. Она повторяла за мной все действия. Так же стояла и смотрела в небо, а когда я чуть повернулась к ней, она тоже слегка наклонила голову и даже оскалилась в ответ на мою улыбку. Примерно так ж ведут себя попугаи – копируют хозяев.

Теперь я осознала, что спасать кого-либо теперь совершенно бессмысленно. Мы не арксеры, своды пещеры от удара не удержим. Да и пещеры тут никакой нет. И я поспешила догнать Рекса, в тайне надеясь, будто он что-нибудь придумает. Хоть и понимала, нечего тут придумывать. Хоть голова у тебя лопнет, никак тут уже не спасёшься.

Обидно стало до слёз. Жизнь, какая бы ни была, штука по большей части приятная. И я любила её во всех проявлениях. Не нужны мне ни ксерские титулы, ни сотня венцов в луну, ни душ в собственных покоях, ни сами покои. Мне нужен лишь наш домик на окраине и репка на обед. И катились бы в задницу бегемота все эти телесные, бестелесные и прочая гадость, о которой я и знать не знала в Дорстане. 

Рекселя я всё-таки догнала. Стоять и ждать, пока шарахнется об землю комета, так же глупо, как и бежать к какой-то башне.

Собственно, башня показалась довольно быстро. Такая же серая, безликая, как и все остальные. Понятия не имела, что это за башня. Они тут все одинаковые.

На веревках, проходящих мимо башни, висели скамейки. И сейчас они не двигались. 

– Вот хухельское дерьмо! – выругался Рекс и со всего маху вдарил кулаком по каменной кладке. – Они сломали канатную дорогу! – он сел, прислонившись к башне. – Пешком отсюда не дойти. Либо возвращаться назад, – рыжий, прищурившись, посмотрел в небо, – либо оставаться здесь. Ай, – махнул он рукой, – разницы всё равно нет. Никуда мы уже не дойдём.

Я ещё раз посмотрела на приближающуюся комету. Меня бросило в пот, будто жарче стало. 

– Рекс, надо попробовать найти укрытие. 

Он резко встал, подошёл ко мне вплотную. Я видела, как у него ноздри раздуваются. Ощутила, как от него исходит волна ярости. Никогда ещё он не был таким злым.

– Все мы сдохнем! – прошипел он. – Час, два, через сколько эта дрянь упадёт? Ищи укрытие, если веришь, что оно может спасти твою подружку! Ищи! Сама-то ты явно выживешь и так. Илу был прав, ты-то точно спасёшься, – он будто бы ещё что-то хотел сказать, но замолчал, пристально глядя на меня. – А я пошёл.

Он развернулся и быстрым шагом направился к башне.

– Куда пошёл? – бросила ему в след, но Рекс даже не обернулся. 

Я ещё некоторое время стояла возле башни, держа Тари за руку. Потому что не знала, что теперь делать. Растерялась совершенно. Я думала, что мы всё-таки будем пытаться спастись. Верила, что способ есть. Верила тогда Дайллеру, теперь понадеялась на Рекса. И в очередной раз ошиблась. Потому что надеяться можно только на себя.

Я видела, как Рексель вылез через окно на высоте, прыгнул на веревку и полез, обхватив веревку руками и ногами. Он был так высок, что мне следовать за ним бессмысленно – всё равно свалюсь и сдохну раньше, чем нас убьёт комета. Да и Таридан я не могла бросить. А, вот, рыжий бросить меня смог… Но так ли уж значим его поступок, если мы всё равно все умрём? Теперь-то ясно, что комета реальна.
то не выдумки Илу. И жарит она так, будто само небесное светило притянула ближе к земле. И какая разница, с кем быть в последние часы? Мне лично нет разницы, а Рексу, видимо, есть. Мне не понять, конечно, но я решила не таить обиды. Для этого просто нет времени.

– Идём, Тари, – я вновь взяла подругу за руку, и мы побрели куда-то в сторону леса, вниз, в овраг.

Я не знала, чего именно ждать от хвостатой звезды. Просто чувствовала исходящую от неё опасность. Ощущение неминуемой гибели вдруг сделало неважным всё то, о чём я волновалась прежде. 

Припекало всё сильнее. Одежда успела высохнуть и промокнуть от пота. Воздух впивался в лёгкие острыми иголочками. Дышалось тяжело, а от земли начал подниматься желтоватый пар.

Теперь я думала лишь об одном – только бы всё произошло быстро. 

Таридан дышала часто, поверхностно, но покорно шла за мной. Я вновь и вновь пыталась достучаться до её мыслей, но каждый раз натыкалась на пустоту. А потом я даже засомневалась: а стоит ли будить её сознание? Ей хотя бы не страшно. Жаль, что на меня такую шапку не надели. Я бы тоже сейчас ничего не чувствовала.

Когда идти стало невмоготу, я просто опустилась на землю. Уселась в корнях массивного дерева и стала ждать конца. Тари примостилась рядышком и просто смотрела прямо перед собой невидящим взором. Мы ведь с ней с детства вместе. Вот и уходить будем вместе. Наверное, это правильно. Я закрыла глаза, продолжая вдыхать ядовитый воздух через силу. 

Комета приближалась. Под закрытыми веками я видела её. Такую яркую, блестящую, будто высеченную изо льда. Испускающую раскалённые лучи – отражения небесного светила, и обжигающе ледяную внутри. Мне очень хотелось задержать её, не дать ей приблизиться. Развернуть, уговорить оставить нас в покое. Комета, конечно, не слушала меня. А если бы и могла услышать, то не сумела бы развернуться при всём желании. Впрочем, никаких желаний у неё не было. У хвостатой звезды был лишь путь, свернуть с которого она была не в силах.

Я ощутила сумасшедшую скорость, с которой она приближалась. Это если смотреть глазами, кажется, что комета стоит на месте, лишь немного увеличиваясь в размерах. На самом деле она бешено разогналась, прицелившись прямо на Дармиф. 

Всё двигалось, ничто не стояло на месте. Я видела, как летит планета по орбите вокруг светила, как она вращается, и я видела, как приближается комета, как делает вираж, и точно знала, как скоро она столкнется с планетой.

И как же мне хотелось не пустить её!

Я и не заметила, что нахожусь уже вовсе не под деревом. И не просто ощущала комету, а находилась рядом с ней. Разделила себя даже не на частицы, как учил Дайл, я стала потоком, волной, невидимой и неосязаемой. Даже подумала, что уже умерла, и теперь в такой форме буду существовать оставшуюся вечность. Подобно Илу и другим бестелесным. Он оказался прав, человеческое сознание вполне способно находиться за пределами тела. Быть ничем и сразу всем. Мы ничем не отличаемся от сущностей Расааран. Важно не тело, а сознание, именно оно заставляет тела быть плотными. Но вовсе к этим телам непривязано. Просто людей никто этому не учил. Илу был прав…

Нет, если бы комета уже уничтожила весь Дармиф, я бы не могла сейчас видеть её. А видела ли я? Скорее ощущала каким-то иным способом. Как может ощущать волна? Чувствует ли она, как обволакивает прибрежные валуны? Я определённо чувствовала, выкатываясь за границу воздуха и опускаясь ветром к земле, огибая высокие башни, шурша кронами деревьев. 

Дайл! Я ощутила его присутствие. Совсем близко. Будто бы дыхание его почувствовала, ощутила тепло рук, но не видела. Наверное, меня он тоже не мог разглядеть здесь.

– Непригодна для жизнь, – донеслась до меня его мысль.

– Дайл, это ты? – уточнила на всякий случай, хотя сомнений и без того не было. – Ты о чём?

– Планета. Когда сюда прибыли телесные, они быстро поняли, что планета непригодна для их жизни. Я запомнил эту фразу. Один из них выцарапал её на стенах старой башни, построенной ещё в те давние времена, когда и жители Расааран имели лишь телесную форму. Это было очень давно. Чтобы вырастить новых людей, мы изменили условия. Теперь природа вновь приходит в равновесие. И планета снова становится непригодной для жизни. Даже для нашей. 

– И теперь?.. – мой мысленный голос дрогнул. – Теперь ты станешь бестелесным? 

– Моя телесная жизнь завершилась тысячи циклов назад. Илу был прав, нам не стоило возвращаться к подобию прежней формы. Эти тела, – мне вдруг отчётливо представился образ Дайла, – они не были такими, как прежде. Они были лишь подобием, бутафорией, куклой. Теперь я вижу, что не стоило нам увлекаться такими играми.

– Но при чём тут это? Разве это могло повлиять на комету?

– Природа, я же говорил, сама себя уравновешивает. А природа – это не только море, реки, деревья и животные, это ещё и небо, и бескрайний космос. Это целая Вселенная! И она знает, что делает. Она знает, почему прилетела комета. Даже Илу не знал, а Вселенная знала. Мёртвые не должны становиться живыми вновь. Наши тела давно распались, освободив дух. Илу был прав.

– А я? Я ведь ещё не мёртвая! Почему природа и меня хочет уничтожить? Это нечестно!

– Не знаю, – равнодушно ответил Дайл. – И вряд ли кто-то знает.

– Тогда… – если бы я сейчас дышала, то задохнулась бы от возмущения. – Тогда всё это полная чушь! Нет никакого равновесия! Никакого там разума Вселенной! Никогда я не верила в сказки про Беспокойного и в эту чушь не поверю! Что это за высшая справедливость, если она ко мне так несправедлива?!

– Лио, нам не понять…

– Плевать! – не дала ему договорить. – Я не пущу сюда эту дрянь хвостатую! Пусть катится в задницу бегемота!

Мне почудился тихий смех Дайла, а потом будто бы ещё какие-то голоса вплелись.

– Плотность верхних слоёв атмосферы, – донеслось до моего сознания, – ещё плотнее…

И я вдруг ощутила воздух не так, как обычно. Это не пустое пространство. Пусто там, за его пределами. Сам воздух будто состоял из частиц, обычно невидимых глазу. Но у меня больше не было глаз. И я всю себя ощутила этими частицами. Хотя нет, даже не так. Я ощутила себя странной субстанцией, из которой эти частицы и состоят. И поняла, что всегда была чем-то подобным. Человеческое тело состоит из той же материи, важен лишь некий порядок, особое переплетение, притяжение меж частиц. Я всё это видела, ощущала, понимала, хотя объяснить сама себе могла с трудом. Но вовсе не обязательно понимать, чтобы делать, если ты просто чувствуешь, как должно быть. 

То, что отталкивается, заставить притянуться. Это проще, чем сделать шаг. Не думай, как это делаешь, просто делай. 

Моё странное бестелесное сознание оказалось способным охватить огромные расстояния. Притянуть к себе, сжать, стать плотнее. 

Я ощутила, что не одна. Здесь есть и другие, и мне больше не нужно говорить с ними, чтобы меня понимали. Достаточно лишь показать. 

Если бы кто-то попытался вдохнуть этот воздух, его лёгкие бы разорвало. Давление возрастало, а мне казалось, будто все мы взялись за руки, и каждая моя мысль разливается радужной волной, окрашивает других бестелесных существ. И это ощущение такое приятное, будто, и впрямь, всё пришло в равновесие, всё встало на свои места, сложилась мозаика, и комете больше нет нужды нас уничтожать. Всё сделалось правильным.

– Ты хорошо придумала, – донёсся до меня чей-то голос.

От напряжения задрожал воздух. Я испугалась, что не удержу его. И этот страх излился в небо. Плотность уменьшилась.

– Или помоги, или не мешай, – ответила неизвестному.

– Я верил, что люди такие же, как и все сознающие на Расааран. У вас есть будущее. Там, за пределами жизни.

– Илу! – снова вздрогнула, узнав того, кто говорил со мной. Утратила несколько связей. 

Илу показался мне иным, не таким, как я или другие бестелесные арксеры, державшие вместе со мной небо. Было в нём нечто отталкивающее, разрушительное и отвратительное. И я поняла, что с ним не так. Археи! Он же вселялся в них, а они его сознание не расщепили, не уничтожили. А всё потому, что сам он стал этим особым полем. 

Я только теперь поняла, что за поле имел в виду Илу. Ясное дело, не то поле, на котором зерно выращивают. Я и сама сейчас была таким полем. Невидимым, но твёрдым, а Илу каждой мыслью проделывал в нём прореху. 

Первой атаковала я. По наитию, не осознанно. Я лишь попыталась притянуть его, обратить в ту же сущность, что и я, но отчего-то небо озарилось пламенем. Хорошо, что мы были достаточно высоко – ни лес, ни башни, ни канатная дорога не пострадали. Лишь яркая вспышка расцветила небо всеми цветами радуги. 

Прореха в небе быстро зарастала. Я едва успела её ощутить, как другие бестелесные стянули её края.

– Что ты делаешь? – послышалась мысль Илу. Кажется, ему вспышка тоже причинила вред. Он спешно пытался вытянуть что-то из затвердевшего неба, но сущности Расааран сплели его слишком плотно. 

Одно лишь прикосновение к Илу, только зацепила краем сознания, как в воздухе прогрохотал взрыв. Я могла легко притянуть его, но тогда… Что тогда? Сгорит воздух? И комета с лёгкостью долетит до земли?

Попыталась оттолкнуть, но Илу что-то сделал. Удерживать воздух стало невыносимо трудно. Я ощутила предельное напряжение у других бестелесных. Небо стало рассыпаться, будто сложили мы его из песка. Нелепо звучит, но для меня всё выглядело именно так. 

– Иди сюда, – крикнула я Илу, растянулась волной по всему небу, передавая другим, чтоб держали крепче, а сама бесплотным облаком вырвалась за пределы воздуха. В пустоту.

Близкое присутствие Илу ощущалось болезненной неприязнью. Он шёл за мной, а я летела к комете. Она оказалась совсем близко, буквально – руку протяни. Но рук у меня не было. И я коснулась ледяного бока хвостатой звезды сознанием. Кажется, мы собирались её сжечь?

Удерживая на границе восприятия комету, я следила за приближением Илу. Мне показалось, что я чувствую его как неприятный запах, хотя какой может быть запах, если здесь даже воздуха нет?

Когда ощущение присутствие стало до неприличия близким, я оттолкнула его. Заставила частицы рассыпаться звёздной пылью. Меня коснулся липкий неприятный смех, а в следующее мгновение стало больно настолько, будто меня попытались раздавить. Если б я могла кричать, непременно закричала бы. Не знала, что бестелесные могут испытывать боль.

– Оставь всё, как есть. Ты не понимаешь, это и есть замысел!

Его мысли походили на безумие. 

Хотелось оттолкнуть, изничтожить, разорвать. Он ощутил мою злость, и это его почему-то развеселило. Илу отчего-то показался мне очень большим, просто огромным, и эта масса давила на меня немыслимым образом. Он попытался схватить, сжать, скрутить, но я растеклась по поверхности кометы, плотно вжалась в неё, слилась с ледяной коркой, когда Илу коснулся меня. 

Яркая вспышка ослепила разум. Ощутила, как меня разрывает, разносит по всей Вселенной, как сжигает в пламени. Мир вдруг обратился сплошным огнём, но в этом пламени таяла ледяная корка кометы, обращалось с жидкость массивное ядро, а длинный хвост распадался на части.

В атмосферу входил совсем маленький осколок. Грани его стирались, таяли, превращались в пар. И я тоже таяла…