Глава 8. Стольград, столица Серземелья

«Уважаемый сид, разрешите доложить о делах, вызвавших ваше особое внимание.

Вы оставили несколько имён, относительно которых следовало навести справки об их отношениях с сидом Грош, предыдущем интендантом Стольграда. Сходив с особо разговорчивыми лейтенантами в пивную под названием "Хмельной рай", покопавшись в столичном архиве и наведя справки на торговой бирже, я получил некоторые данные об интересующих нас лицах.

Дон Час - поставщик зимней и летней формы для солдат, а также знамён, парусов и т.д. Является мужем племянницы дона Грош. Свое производство открыл за два года до назначения сида интендантом, но оно было достаточно убыточным до получения государственных заказов. У солдат не удалось узнать, поставлялась ли форма в последнее время, так как, по их словам, "ящики-тюки носили, а чё тамо - не ведамо". Накладные, естественно, оформлены должным образом.

Нис Куц - представитель нового дворянского рода, титул получен всего два столетия назад. Занимается животноводством. Поставлял на кухню казарм мясо, яйца, молоко и сыр. Среди других заказчиков известен как человек своего слова. Однако солдаты, да и лейтенанты жалуются на плохую еду.

Дон Тон - записан, как поставщик оружия. Насколько удалось выяснить, это ювелирных дел мастер, весьма известный как среди купеческих жён, так и среди дворянских семей. Оружие он делает в основном парадное, то есть специализируется на инкрустации, украшении лезвий позолоченным символами и прочем подобном. В накладных просто записано: шпаги - столько-то, наградные украшения - столько-то и стоимость. Цены велики, обычное оружие можно купить гораздо дешевле. Подробностей, кого именно и чем награждали, в архиве нет.

Помимо всего прочего я вызвался носить канцлеру затребованные тем справки о состоянии складов. Других желающих не нашлось, ибо канцлер весьма недоволен тем, что в этих справках написано, и с большим неудовольствием встречает курьеров из столичного интендантства. Одного, говорят, даже отправил на восток, в крепость, что стоит на границе с Аламеей. Лейтенанты жутко боятся, что следующего отошлют вообще на юг, на границу с Гиленом или даже в Тижийскую степь. Мне пока повезло, и канцлер хоть и хмурился, и ругался при мне, однако места своего я ещё не лишен. Пока есть возможность, пороюсь опять в архиве. Полученные мною два вольных дня я намереваюсь потратить на поездку в угодья поставщика мяса и, если останется время, на поход в ювелирный магазин дона Тон. Боюсь, правда, что в последний меня могут не пустить.

Служу Господарю,

ваш верный порученец,

Миколас дон Оддин."

Письмо, запрятанное в список покупок, перекочевало из ладони молодого лейтенанта в сморщенную руку старушки-бакалейщицы.

- Выполните?

Лавочника улыбнулась чуть подкрашенными губами. Сухонькая, низенькая, с большими добрыми глазами и исколотыми розами проворными руками, она казалась сказочным цветочным духом, что по тижийским поверьям, царствует над цветочными полянами. Даже шляпка у нее была украшена искусственными цветочками, а подол темного вдовьего платья был вышит неожиданно красочным растительным орнаментом. Среди ярких бутонов декоративных растений и зелени трав, выращенных для употребления в пищу, женщина действительно казалась персонажем неосязаемым, но принадлежащим этому месту всем существом.

- Когда я вас обманывала, милый юноша? Заказ будет собран в лучшем виде! Если же есть в списке то, чего у меня нет, сегодня же напишу соратнице, она вышлет. И вам весточку отправлю, как все будет у меня.

- Благодарю. Как внучка?

- Слава Отцу, с весной повеселела. А летом ей и вовсе раздолье - хоть весь день на крылечке сиди.

Искренняя радость бакалейщицы смутила молодого человека.

- Очень рад. Здравствовать вашему роду!

Старушка тяжело вздохнула.

- И вашему, уважаемый. Заходите ещё.

- Обязательно.

Миколас кивнул и вышел из лавки. Ему было неловко втягивать пожилую женщину в расследование генерала, однако лавочница сама напросилась на роль связующего, очень уж ей хотелось помочь сиду Гарне. Лейтенант надеялся, что маленькое расследование о краже государственных денег не доведет до смертоубийств, но, увы, гарантировать этого не мог никто. Генерал предупредил женщину об опасности, но та только терпеливо повторила:

- Буду рада услужить, сид. А смерть... Она к каждому придет в свой срок, от нее авось не спрячешься. Вам ли этого не знать.

И генерал сдался. Миколас тогда был очень этим недоволен, но он дал клятву господарю, дал клятву сиду Гарне и был намерен эти клятвы выполнить. Тем более, что начальство он уважал, хоть порой и считал генерала излишне упрямым и не умеющим вовремя останавливаться. Все, за что брался Невзор сид Гарне, он доводил до конца. Порой это стоило ему разжалования, пули в боку или сломанных ребер. Порой другим это стоило жизни. Поэтому всех, кто шел за ним, он всегда честно предупреждал: опасно, можешь умереть. Кто-то верил предупреждению, кто-то нет. Миколас вот верил. Но почему-то также, как и сид, остановиться не мог. И бакалейщица верила. Миколас видел, что она приделала под лавку особый лоток, в который прятала маленький женский пистолет, оставленный ей генералом. И всё-таки она брала письма раз за разом и отправляла их адресатам. Почему?

Миколас пересёк Чугунную улицу, вышел к Победной, а затем - на улицу Времени. Дошел до площади Девяти. Постоял немного у статуи Чести, и, услышав громоподобный бой Вечных часов, отправился к канцлеру.

"Придёте завтра ровно полчаса спустя по полудню"," - сказал канцлер, и молодой человек попытался исполнить приказ в точности. За две минуты до назначенного времени он стоял у кабинета.

- Откуда? - уточнил один из младших секретарей, сновавший среди посетителей с целью отбора тех, кого канцлер действительно примет.

- Столичное интендантство.

Секретарь что-то проверил в своих списках и попросил:

- Пойдёмте в другой зал.

Они протолкались сквозь толпу жаждущих внимания канцлера людей, прошли коридорами к другому входу в кабинет и наконец остановились у маленькой незаметной двери.

- Прошу сюда. Обождите, вас вызовут.

Секретарь исчез, Миколас толкнул дверь.

Комната ожидания оказалась небольшой, темной, но весьма хорошо обставленной. В отличие от официальной залы, здесь стоял и диван, и кресла, куда можно было присесть, и даже низкий круглый столик с двумя графинами и несколькими бокалами. Топился камин. У камина на разбросанных по полу аламейских шкурах сидела девушка, но стоило Миколасу закрыть дверь, как она вздрогнула, обернулась и тут же вскочила на ноги.

- Здравствуйте.

- Добрый день.

Незнакомка нервно заправила за ухо прядку золотистых волос и немного испуганно уставилась на лейтенанта большими голубыми глазами.

- Вы тоже к канцлеру? - спросил офицер.

- Да.

Она ответила тихо и тут же поежилась, словно по комнате прошел сквозняк. Взгляд Миколаса привлекли округлые плечи, обнаженные по последней моде столицы, и весьма глубокий, на грани приличий, вырез алого платья. Девушка, заметив его взгляд, зло поджала губы, дотянулась до лежащей на кресле шали и тут же в нее закуталась. Молодому человеку стало стыдно. Красивые девушки имеют право красиво выглядеть, в этом нет ничего предосудительного. А просительница была красива. Тонкая, изящная фигура, наивные грустные глаза, фарфоровое лицо сердечком, по-домашнему распущенные волосы, золотым водопадом спускающиеся ниже талии - все в ней привлекало взгляд. "За такую и умереть не жалко," - вдруг подумалось Миколасу, и он покраснел ещё больше.

- Вы от кого-то?

- По личному.

Она стала к нему боком, смотря на огонь, но лейтенант все равно заметил, что лицо ее ещё сильнее погрустнело. Вероятно, у девушки случилось большое горе.

- Пр...

Бесшумно открылась дверь и зычный голос очередного секретаря оповестил:

- Из интендантства - пройдите!

Он вошёл в кабинет, так и не сказав девушке в красном ободряющих слов.

Канцлер был резок, распоряжение официальному Миколосову начальству отдал под гневную тираду о казнокрадах и мздоимцах и велел выметаться. Молодому человеку показали на дальнюю дверь, выводящую в приемную «для всех», и он зашагал к ней. Ещё до того, как он вышел, в кабинет впорхнула золотоволосая незнакомка.

- Злата! - облегчённо выкрикнул канцлер и поцеловал девушке руку. - Какое счастье вас лицезреть!

Дверь за лейтенантом захлопнулась. Миколас огорчённо вздохнул и поспешил передать приказ по назначению.

Увы, золотоволосая девушка не шла у него из головы весь вечер.

***

Человек в синем плаще шел по ночной улице очень быстро. Он торопился. В левой руке был зажат саквояж наподобие медицинского, в правой - двухзарядный пистолет с дополнительной магической ампулой. Но человек вполне понимал, что два выстрела не сильно отличаются от одного, если нападет несколько наемников сразу, его они не спасут.

Ночные фонари горели через один, разгоняя сумрак лишь на коротком кружке дороги, во тьме улиц шуршали объедками бродячие собаки. Но каждый, даже самый невинный звук заставлял мужчину дрожать и нервно озираться.

Нет, зря он не взял самоходку. Боялся, что так его выследить будет проще, да и засаду устроить можно внутри экипажа. Откроешь дверь - втянут тебя внутрь живым, а выбросят в Добрую реку уже мертвым... Но теперь и поход пешком казался ему изрядной глупостью. Однако, оказавшиеся посередине моря не выбирают, на чем им плыть.

Цок-цок. Каблуки, подбитые серебром, отмечали в тишине его шаги громким стуком, что сейчас ему казался равным бою Вечных часов. Цок-цок.

Цук.

От постороннего звука мужчина вздрогнул, метнулся к ближайшему дому, прячась в его тени.

Цук.

Холодный ствол коснулся его виска.

- Отдай игрушку, любезный.

Пистолет выскользнул из плотной руки и шмякнулся на землю.

- Й-я-а...

Слова застревали в горле, словно комки порченой каши, что подавали простым солдатам в казармах столицы. Он один раз видел, как ею подавился какой-то денщик. Мерзкое зрелище.

- Я м-мо-о...

- Ты, уважаемый. Можешь. Отдай-ка чемоданчик.

Нет! Нет! Там все, что он накопил! Он каждую медяшку отработал! Мужчина сильнее прижал ношу к груди. Силуэты, что окружили его во мраке, рассмеялись.

- Эти ценные вещицы нужны нам, любезный. Увы.

Он не успел ничего понять - только боль пронзила грудь, а потом шею. В горле заклокотало, и он повалился на землю, заливая ее своей кровью. Заветный саквояж из его рук выдернули за секунду до удара.

Трое человек, одетые во все чёрное, отошли к ближайшему фонарю и открыли чемодан.

- Есть?

- Нет.

Они вытряхнул содержимое: драгоценности, монеты и векселя - прямо на землю.

- Нет ничего.

- Вспарывай.

Чемодан изрезали ножом, но ни потайных карманов, ни искомого не нашли.

- И что дальше?

Мужчина в широкополой шляпе гневно сплюнул.

- Собирайте цацки. Бумаг тут нет, значит, он их где-то спрятал. Навестим через пару дней безутешную вдову.

Подобрав все до последней монеты, убийцы растворились во тьме.

Через несколько минут в круге света, что шел от одного из фонарей, появился алый ручеек, стекающий от стены ближайшего дома.

В соседнем дворе завыла собака.

В двух кварталах к востоку лениво вышагивал ночной патруль столицы. На мертвое тело бравые защитники порядка наткнутся только перед рассветом.

***

"...меня могут не пустить.

Служу Господарю,

ваш верный порученец,

Миколас дон Оддин.

ВД*: Так как уважаемая дона Милена не успела отослать письмо, прошу ее вложить ещё и эту записку. Должен сообщить, что этой ночью личный секретарь предыдущего интенданта был убит на Виштовой улице неизвестными лицами. А сам сид Грош был застрелен той же ночью в весьма респектабельном Золотом квартале в двух шагах от дома любовницы. Свидетелей и улик на данный момент не обнаружено.

Еду к нису Куц в Тумань послезавтра, по возвращении напишу отчёт.

Служу Господарю."

________

ВД* - важное дополнение.