Язык
Во мне дыра размером с него
В меня свободно проходит воздух и свет
Мне не хватает слов
Не хватает слов
Не хватает слов
Только звук голоса, поворот головы, лукавый взгляд из-под век.
Он неженка, феминист, конквистадор, и сука большой поэт.
Да только он не человек.
Другой. Чужой. Он все делает не так, как я.
Иначе дышит, иначе смеется, иначе готовит ужин,
И крестится - честно, он крестится! - слева направо.
Но в нем столько огня
Большого, легкого, рокочущего огня
Отголосков кавалерийской и корабельной славы.
Да ладно. Поздняк.
Он мне просто по жизни нужен.
Приключенка - нормальное слово, а что не так?
Да, в общем, ты прав, ты прав, и сквозь меня прорастают
Еще карандашным наброском, начерно, не в затяг
Его структуры и своды:
Село - колыбель народа.
Двадцать - изнанка ветра, а книга - корень свободы.
Слова встают мне навстречу, как саранчиная стая.
Проходят насквозь, мимо меня, пока еще не оставляя вкуса.
Сталкиваются с моими, падают бездыханно.
Не ломай язык, отвечаю, зови меня Ана
Он шепчет, смеясь: си, эрманита руса.
Поправляю - сибериана.
Те амо, ми кастежано
*разъяснительная бригада*
Приключение = aventura, тот, кто приключается = el aventador, та, кто приключается = la aventadora, нормальное слово, ничего особенного, _штатное_.
Деревня = el pueblo народ - тоже el pueblo
20 = veinte ветер = viento
Книга = el libro свобода = la libertad
Произнести "Ася" аргентинец не в состоянии. Самое близкое, что у них получается - Айзйа
***
Грин
В Аргентине весна.
Цветет табебуйа
Куда ни взгляни - курорт.
Каллистемон, маракуша, жасмин,
Да все, блин, вокруг цветет.
Небритый с вечера ангел Анхел
Достает в морозилке лед,
Достает банку пива, пьет.
С деньгами труба у целой страны.
Да ладно, такая херня здесь который год.
И знаешь, не езди сегодня в порт.
В Зурбагане весна
Ленивые кошки
Смотрят на рыбаков
Небо дышит под этой обложкой
Треплет простыни снов
На веревках горячих строк
Приятель смотался в Лисс автостопом.
Тоже норм городок.
Спотыкаясь - надо идти - выходишь на корешок.
Раньше был бы, наверное, шок.
В Авалоне весна
Желтоватая пампа
Зарастает новой травой
Ветер себя царапает
Соленой водой морской
Уйди в свою книгу обратно, не надо
Зачем здесь стоишь не стой.
Медленными накатами
Кровавый пришел - через весь океан - прибой
Там кто-то еще есть живой.
Металл
Стало трудно не верить снам. Снится русский телеканал.
День, к которому все так долго готовились, как ни крути, настал.
Над горящим торфяником пришла и встала линия берегинь.
Надеваю на пальцы, запястье, в уши - одно за другим:
Белое золото, вольфрам, мельхиор, серебро, сталь.
Постепенно съедает хмарь звездный, птичий живой простор
Стоящие в ряд ведут вполголоса еле слышимый разговор
Умело, без дерготни, принимают и передают сигнал
И колючая ледяная крупа бессильно звенит о металл:
Белое золото, сталь, вольфрам, серебро, мельхиор.
Закончен столетний спор, нынче поздно не верить снам
Надежда, что все обойдется, релоцировалась к херам
Монохромный дозор достраивает семиотику этих дней
Цветом размечена лишь стена аварийных огней
Белое золото, мельхиор, сталь, серебро, вольфрам
Медленно тлеют, перегорают в пепел прямо на мне.
Привези мне, любимый, с севера титановое колье.
Круг земной
Я вызываю отсчет из четвертого
Из последнего перпендикулярного всем предыдущим трем
Из говорящего на кечуа на кастежано каменным ртом угла
Я вызываю на разговор того
Кто сосчитает себя для всех полноценно, вполне, дотла:
Один, затвердела на минус сорок якутской сосны смола
Один, в медной горе загорелась малахитовая игла.
Два, щелкает на сковороде кукуруза
Два, тащит лодку на север Большой Водяной Старик
Два, прислала емэйл закрытая почта на Алабама-Крик.
Три, опаловый блеск на боку медузы,
Три, летит безудержным эвкалиптовым верховым огнем
Три, ведущий чаку выпускного в университете высовывает язык
Три, собака уходит от людей одна - осваивать материк
И я наконец отвечаю:
Ноль, запятая, один, четыре, один, пять,
Девять, два, шесть, пять, три, пять…
В десятичной системе мне больше не замолчать