Глава 6: Великий наставник

***

Погода испортилась. Ещё по-летнему яркое солнце к полудню затянуло тяжеловесными тучами. Игривый ветер окреп и принялся беспощадно терзать уже желтеющие кроны деревьев. А следом пришёл дождь. Застучал по черепичной крыше, плеснул косыми струями в потемневшие окна.

Дождевая туча зависла прямо над островерхими башенками имения великого наставника, зацепившись раздутым брюхом за выступы крыш. Молодая женщина, что качала на руках завёрнутого в шелка ребёнка, испуганно оглянулась на резкий звук. Казалось, ещё чуть-чуть и оконные рамы выдавит внутрь стараниями разыгравшегося на улице ливня.

—В небо огненным драконом взмыл огней весёлых рой, — несмело затянула она, поглаживая малыша по голове, — Пляшут стены башен, дома, пляшут звёздочки с луной...

Дождь за окном превратился в сплошную стену. В комнате стало совсем темно.

—Пляшут девы и давниры... Шёлк, нефрит, зелёный блеск... — женский голос несмело дрожал, следуя простой мелодии, — засыпай, дружок, скорее под негромкий угля треск...

На этих словах женщину отвлекла дверь, распахнувшаяся во внутренних покоях. Она умолкла и прижала ребёнка к себе. В проёме показалась немолодая тоната, несущая стопку детской одежды.

—Что же вы, давнира, в темноте здесь сидите? — с укором заметила вошедшая, опуская стопку на застеленную кровать хозяйки.

—Ничего! — ответила женщина, — Он почти уснул.

—Я принесла вещи молодому ксаю, — тоната для большей наглядности указала рукой на детские одежды, — Позвольте мне переодеть его?

—Нет! — женщина ответила слишком резко, но сразу же застенчиво улыбнулась, — Я сама... Сама могу.

—Как можно, давнира? — сокрушённо покачала головой тоната, — Великий наставник велит наказать меня, если я пренебрегу обязанностями. Вы недавно родили. Нельзя так уставать! День и ночь с малышом. Поспите. Я сама посижу с молодым ксаем.

—Я не устала.

—Как скажете, давнира. Тогда зажгу светильник. Не нужно сидеть в темноте, — не получив возражений от молодой матери, тоната чиркнула кресалом.

Тонкий фитилёк в деревянной плошке с маслом весело блеснул огоньком, рассеивая полуденный мрак. Желтоватое свечение отразилось в широко распахнутых глазах женщины с ребёнком. Веки у давниры казались припухшими.

—Сяду с вышивкой в соседней комнате. Если понадоблюсь, зовите, — тоната направилась к двери.

—Что за нужда вышивать по ливню?

Тоната обернулась в дверном проеме и вежливо поклонилась.

—Простите, давнира! Не могу сидеть без дела, — с этими словами прислужница закрыла за собой дверь, оставив молодую мать наедине с сыном.

Та облегченно вздохнула и вновь принялась покачивать засыпающего малыша, вполголоса напевая колыбельную.

Вскоре она переложила сына на кровать и легла рядом. Сон, действительно, сморил её. Ведь даже львицы, охраняющие выводок, должны когда-нибудь отдыхать. Почувствовав, что его выпустили из рук, ребёнок недовольно закряхтел и шевельнулся. А потом тихонько хныкнул. Уставшая мать никак не отреагировала. Зато детский голос услышала тоната.

Дверь снова отворилась, и малыш оказался в заботливых женских руках. Окинув спящую мать внимательным взглядом, тоната вышла из комнаты с младенцем на руках.

—Дай маме немножечко поспать, — сказала тоната, укладывая ребёнка на застеленный покрывалом стол, — Я сама тебя переодену.

Она ловко развернула дорогой шёлк детского одеяльца.

—Видишь, уже мокрый... Сейчас тебе сухое принесу, только не плачь!

Тоната сбегала в комнату хозяйки, вернувшись с пелёнкой из тонкого полотна. Но склонившись над младенцем, она вдруг замерла, а затем покосилась в сторону двери.

—Неведомый боже... — прошептала тоната, — Бедняжка!

С этими словами прислужница быстро укутала молодого касая. Сбоку раздался шорох. Она перевела взгляд на дверь и ахнула. В её сторону шла только что проснувшаяся давнира. В руках молодой женщины недобро блестел нож для резки фруктов.

—Д-давнира?

—Ты видела? — зло выдохнула та, замахиваясь ножом.

Тоната успела отскочить в сторону. Нож с почти болезненным свистом рассёк воздух.

—Давнира должна знать, обман раскроется! Не доложу я, расскажут другие!

Будто чувствуя материнский гнев, маленький ксай залился визгливым плачем. Молодая мать на миг растерялась, не зная, что делать — кидаться к сыну или бежать за бросившейся наутёк прислужницей.

Тоната оказалась быстрой, несмотря на возраст. Через мгновение хлопнула входная дверь.

Давнира отшвырнула нож, схватила дёргающийся шелковый свёрток, крепко прижала его к себе и без сил рухнула на пол. Дрожащие ноги не смогли удержать её вдруг обессилевшее тело. По щекам солёным дождем хлынули беззвучные слёзы. Она стала неистово целовать покрасневшее от плача личико младенца. Так, словно прощалась с ним навсегда.

***

Ветер неистово бился в окна, бросая тяжёлые дождевые капли. Свистел над крышей, сердито дергая её за острые выступы. То и дело ломился в дверь.

Ониз Унглар устало прикрыл веки. Ветер сегодня, как разбушевавшийся хулиган! Но какое ему дело до непогоды, если внутри него огненная буря не прекращается не на один день? По тонким губам великого наставника скользнула мимолётная ухмылка.

Эта узкая бадья, доверху наполненная ледяной водой, должна погасить бушующее пламя. Но вода бессильна. Он чувствовал, как сотни леденящих жал впиваются в беспомощно откинувшееся на бортик тело. Как ядовитые травы, бережно собранные для него по лесам и степям Хэйтума, атакуют пламя, что пожирает изнутри. Атакуют безуспешно, оставляя после себя саднящую за грудиной боль. Он проиграл эту битву ещё сорок лет назад, родившись в третьем великом доме Хэйтума. Исцеления не будет. Его судьба — выгореть, уничтожив собственный дух.

Проклятие Сокэмской башни преследует всех наследников Унглар. За двести лет после того, как башня ушла в тень, в его великом доме не родилось ни одного здорового ребёнка. И он сам не исключение. Слабость тела его проклятие, а невещественный огонь внутри напоминание о том, кто он есть на самом деле. О том, какая перед ним поставлена цель.

Ониз Унглар с трудом разлепил веки. Казалось, в глаза щедро насыпали мелкого речного песка. И этот песок облепил все глазные яблоки, мешая смотреть на окружающий мир. Он с трудом взглянул на посиневшие от холода руки и прислушался к себе. В груди по-прежнему жгло. Но великий наставник уже чувствовал собственное дыхание и биение сердца. Огненная болезнь на время отступила. Удивительно, что он до сих пор жив!

Во дворце его всегда считали изнеженным вельможей, боящимся непогоды и сквозняков. Он тщательно поддерживал такое мнение о себе. Посещение тёплых источников великим наставником — повод для сплетен во всей столице. Он не скупился на музыкантов и танцовщиц, а поехавшие с ним на источники вельможи упивались вином и объедались до полного изнеможения за его счёт.

Расплата за ложь не так уж мала. После горячей воды ему становилось хуже. И тогда он погружался в свежую родниковую воду, смешанную с отварами ядовитых трав, чтобы внутреннее пламя немного отступило.

Тихий стук в дверь вырвал Ониза Унглара из полудрёмы. Он выбрался из бадьи и набросил тёплый халат, не заботясь о полотенце. Хорошо, эта часть комнаты отделена бумажной ширмой. Никто не должен видеть его таким — с посиневшими губами, покрытым гусиной кожей телом и блестящими от внутреннего жара глазами.

—Войди, — приказал великий наставник.

Дверь легонько скрипнула, и он уловил резкий запах лаванды. Тоната наложницы. Это она носит в мешочке для благовоний траву, успокаивающую младенцев. Что ей нужно в разгар непогоды?

—Ксай Ониз, у меня плохие новости, — женщина сама ответила на невысказанный вопрос.

Великий наставник вышел из-за ширмы, окинув тонату внимательным взглядом. Женщина отводила глаза и беспорядочно кланялась. Что же, не соврала. Новости, действительно, плохие.

—Говори.

—У молодого ксая... простите, великий наставник! — пожилая тоната рухнула на колени, касаясь лбом деревянного пола.

Раздался глухой стук. Великий наставник поморщился. Глупая женщина!

—Долго я буду ждать? Что с моим наследником?

Тоната с видимым усилием оторвала лоб от пола и посмотрела ему прямо в глаза.

—Молодой ксай... он... он... У него несовершенство! — тоната выпалила последние слова заметно дрогнувшим голосом и вновь бухнулась ему в ноги.

Сердце пропустило один удар, а потом заколотилось быстро-быстро. Внутри снова болезненно запылал огонь. Но Ониз Унглар не позволил волнению вырваться наружу. Он знал — его вид сейчас отражает полное равнодушие. Нет ни капли сочувствия в тёмных, словно бездна глазах. Ему нечему удивляться. Не на что злится. Нечего ожидать. Он сам приговорён, едва родившись.

Разве это не ожидаемая новость? Все дети третьего великого дома Хэйтума рождаются с изъяном. У одних он больше, у других менее заметен. Но все умирают, не дожив до пятидесяти лет.

Он с неприязнью взглянул на сгорбленную спину тонаты.

—Поднимись.

Женщина вскочила на ноги. Её маленькие глаза испуганно забегали.

— Почему не доложила сразу?

—Великий наставник, помилуйте! Я сама только сегодня узнала!

—Неужели? — холодная улыбка зазмеилась на тонких губах Ониза Унглара.

Женщина восприняла это, как приговор. И снова растянулась на полу. Он почти беззвучно рассмеялся. Чужой страх выглядел забавно. Женщина дрожала всем телом. Она лишена свободы и права выбирать жить ей или умирать. Какая жалкая!

—Великий наставник... — донесся до него прерывающийся от страха женский голос, — Она... давнира... ваша наложница не позволяла ухаживать за молодым ксаем. Я не... я не посмела настаивать. Простите! Я бесполезна!

Давнира... Великий наставник скривился. Эта глупая наложница всегда поступала по-своему! Мнила себя хозяйкой дома. А он даже не помнил её имени. Но прощения ей не будет по другой причине. Обман ксая Унглар непростительный грех.

—Что ты там бормочешь? — великий наставник легонько пнул коленопреклонённую тонату ногой, — Подымись немедленно.

Смерив вставшую на ноги тонату неприязненным взглядом, он снова ухмыльнулся. У бедняжки от страха даже зубы стучали. Мозги хоть работают?

—Ты понимаешь, о чём я говорю сейчас?

Тоната неистово закивала головой. Ещё немного и шею свернет! Великий наставник погрозил ей пальцем и нахмурился.

—Хватит головой мотать. Дурочка... Иди к своей давнире и передай ей... — Ониз Унглар сделал паузу, строго всматриваясь в побледневшее лицо женщины, — Передай ей, что я пожаловал два метра белого шёлка.

Тоната зажала рот рукой, перехватывая рвущийся наружу крик. Сейчас её глаза напоминали загнанную лошадь. Такие же глупо вытаращенные и немного обезумевшие от услышанного.

—После можешь работать на кухне. Я забуду твою оплошность.

Он равнодушно наблюдал, как женщина снова ползает перед ним на коленях, покрывая робкими поцелуями босые ноги. Истинное рабство не в ограничениях. Оно в неумении подавить страх. Тоната боялась и это чувство делало её несвободной.

В отличие от него, умеющего действовать вопреки страху.

На днях почтовый голубь принёс в имение клочок бумаги, на котором Ониз Унглар обнаружил всего четыре слова — «стрела выпущена, помоги нам». Красивый ровный почерк, с небольшим наклоном вправо. Он узнает его из сотен других. Старый друг просил о помощи. Как можно отказать другу, если их интересы совпадают? В таких случаях отсутствие страха решает всё.

***

Великий совет Хэйтума только зовётся великим. На самом деле это жалкое сборище крыс, трясущихся за собственную жизнь. Как только амбар опустеет, все бросятся врассыпную. Позабыв обо всех клятвах верности трону.

Великий наставник зябко кутался в подбитый рысьим мехом плащ, из-под ресниц наблюдая за собирающимися в широком зале давнирами. Двенадцать человек, возомнивших себя великими. Смешно!

Из по-настоящему великих здесь всего двое, не считая его самого. И то у одного подбиты крылья. Дракон больше не парит в небе. Он мазнул взглядом по сгорбленной фигуре великого ксая. Правитель восседал на троне, со скучающим видом то и дело оглаживая редкую бороду.

Великий наставник знал, Рихон Танмай оставил без внимания доклад наследного ксая. Амбициозный юноша получил болезненный щелчок по носу. И потому сейчас выглядел вконец расстроенным. Нахмуренный лоб Ардиса Танмай был для великого наставника, как прекрасная картина, приносящая удовлетворение уму и сердцу.

Легко свалить в пропасть камень, потерявший устойчивость. А у Ардиса Танмай опоры больше нет. Родной отец посчитал его усилия нестоящими внимания. Будь он скалой в тысячи локтей высотой, рано или поздно дожди и ветра сделают своё дело — низвергнут на самое дно ущелья.

—Великий советник! Скажите, наконец, с чем вы сегодня обращаетесь к совету? — правитель Хэйтума небрежно поманил Ониза Унглара пальцем, вызывая в центр комнаты.

Тот незамедлительно стал перед великим ксаем и поклонился ему в пояс.

—Прошу прощения! Я взял на себя смелость доложить великому ксаю о пожарах в столице.

—О пожарах?

Правитель выглядел разочарованным. Любопытно, чего он ждал? Новостей о нападении Рейрика?

—Да, великий ксай. Не знаю, сообщили об этом рехумы или нет, но уже два имения в Артаке сожжены рехбянами.

Ониз Унглар уловил на себе неприязненный взгляд наследного ксая. Тот стоял по правую руку от отца, небрежно облокотившись о спинку трона.

—С чего вы взяли, что это рехбяне? — холодно поинтересовался он.

—Я думал, вы уже видели знак их племени. Вы же были на последнем пожарище прошлым утром. Или я ошибся?

Слова великого наставника выглядели безобидно, но правитель встрепенулся, как пёс взявший след. Взгляд, брошенный на сына, не сулил последнему ничего хорошего.

—Ардис! Как ты объяснишь это?

Наследный ксай нехотя отлепился от спинки трона и вышел в центр комнаты, остановившись слева от великого наставника.

—Отвечаю великому ксаю. Я посчитал эту новость ничтожной. У меня нет доказательств, принадлежит ли найденный знак рехбянам или же это чей-то злой розыгрыш.

—Розыгрыш? — Ониз Унглар ещё раз поклонился великому ксаю, — Да простит мою дерзость наш правитель, но разве не вам поручено блюсти мир в столице?

—Я только вернулся с запада, а вы уже обвиняете меня в пренебрежении своими обязанностями?

—Довольно! — великий ксай в сердцах ударил кулаком по подлокотнику, — Не желаю слышать ваши препирательства. Великий наставник, каковы ваши предложения?

—Отвечаю великому ксаю. Я думаю, цель врага очевидна. Первым пострадало имение Андалин. В связи с чем у меня вопрос. Почему наследный ксай не уделил внимания и этому пожару?

Правитель исподлобья смерил сына тяжелым взглядом.

—О чём вы, великий наставник? — Ардис Танмай медленно повернулся к Унглару, — Меня ещё не было в столице, когда горело имение Андалин! Как могу уделить этому внимание?

Ониз Унглар с самым смиренным видом поклонился великому ксаю.

—Простите меня за грубость, великий ксай! И в мыслях не было обвинять кого-либо. Единственная моя забота — это безопасность столицы. Я вижу в случившемся нечто большее, чем пожары. Я вижу в этом вызов, брошенный правителю Хэйтума. Ведь в имении Андалин живёт ваш сын. Пусть и непризнанный вами, но он тоже притягивает взгляды недругов из Рейрика.

—Вы опять за своё? Ищите подвох там, где его нет? — полюбопытствовал кто-то из советников.

Не оборачиваясь, Ониз Унглар узнал говорившего по хриплому голосу. Представитель Бешефа... Верный пёс генерала Ханнар! Только он мог позволить себе лаять в присутствии великого ксая. Ведь округ Бешеф поставляет армии Хэйтума лучших парсинов. Это земли великого дома Ханнар. А Рихон Танмай никогда не противодействует второму дому, предпочитая закрывать глаза на их выходки.

Ониз Унглар преклонил колено, выражая абсолютную покорность воле правителя, и с расстановкой произнес:

—Готов ответить за мою дерзость! Но повторяю — помыслы мои чисты, а все заботы исключительно о благополучии Хэйтума. Позволь мы убить сына правителя, что скажут о нас враги? Кто станет их следующей целью? Дворец самого великого ксая?

—И что вы советуете? — устало произнес великий ксай.

Ониз Унглар отметил, что правитель выглядит напряженным. Прикрытые веки, поджатые губы, нахмуренный лоб. Скорее, он раздражён, что приходится возвращаться к давнему спору. Совет никогда не благоволил Фоле Андалин. Единственное, что смог дать ей великий ксай это небольшое имение на окраине столицы. Большего давниры не позволили.

—Смею ли произнести это вслух?

—Говорите, если начали.

—Я советую взять вашего младшего сына под защиту. Пусть ксай Иршаф Андалин и его мать войдут во дворец, как гости правителя.

Давниры загалдели, словно гуси получившие пригоршню зерна. Великий ксай молчал. Он смотрел на Ониза Унгла в упор, не моргая. И великий наставник прекрасно понимал его молчаливое недовольство. Рихон Танмай чувствовал себя обложенным со всех сторон зверем, которому нельзя бросаться на копья охотников.

—Я подумаю над вашими словами, великий наставник, — наконец, вымолвил правитель, отводя глаза, — Если советникам больше нечего мне сказать, разойдемся с благословения неведомого бога.

—Подождите! Я хочу доложить о беспорядках на западной границе, — молодой голос разрезал повисшую тишину, как острый кинжал шёлковую ленту невесты.

И почти с тем же успехом! Глаза всех устремились к сказавшему эти слова. Ониз Унглар тоже украдкой покосился на Ардиса Танмай. Более неудачного времени, чтобы произнести такое, даже представить трудно. Зачем наследный ксай добровольно напрашивается на словесную порку?

—Наследный ксай может написать доклад...

Сухой голос великого ксая, почти лишенный эмоций, действительно походил на щелчок кожаной плети. Онизу Унглару даже почудилось, как наследный ксай вздрогнул.

—...и подать его согласно дворцовым правилам через великого наставника.

А этот удар был добивающим. Ониз Унглар заметил, как Ардис Танмай сжал зубы. Желваки заходили по впалым щекам. Однако нужно отдать юноше должное — ответ прозвучал спокойно.

—Как пожелает великий ксай.

Ни единой нотки недовольства или обиды в голосе! Правда, голова у наследного ксая оказалась склонённой слишком низко для его статуса.

Великий ксай удалился, больше не проронив ни слова.

Ониз Унглар с удовлетворением отметил, как от строптивого юноши шарахаются вельможи. Тот покидал Дворец советов в одиночестве, сопровождаемый лишь вежливыми кивками давниров. Исход этой небольшой партии, безусловно, не в пользу Ардиса Танмай.

Великий наставник набросил глубокий капюшон плаща, скрывая от посторонних выражение лица. Улыбка сама просилась на обескровленные губы. Сейчас он ощущал внутри не столько огнь древнего проклятия, сколько приятно согревающее волнение.

За порогом Дворца советов его встретил тонат из имения Унглар.

—Великий наставник, — прислужник поклонился ниже, чем обычно, — младшая наложница повесилась в своей комнате.

—Когда?

—Едва ваша повозка отъехала в дворцовый город.

—Что с моим наследником?

—Молодой ксай цел. Он спит.

—Хорошо... это хорошо.

Похоже, обнадёживающих событий сегодня больше, чем казалось вначале? Ему повезло увидеть не только унижение наследного ксая, но и услышать о свершившейся расплате за грехи против дома Унглар.

—Я навещу свою ученицу. Жди меня у повозки, — распорядился великий наставник, направляясь к мостику.

Большой пруд в дворцовом городе всё ещё зеленел крупными листьями отцветающих лотосов. Такой же упрямый, как хозяйка небольшого павильона, что виднелся напротив! Всё пытается спорить с первыми холодами. Но конец будет, как у всего, что нарушает порядок вещей в этом мире. Несовершенство исчезнет.