Глава 25: Храм неведомого бога

***

Дядя Син объявился под вечер. Просочился во дворец неприметной тенью и сразу же подпёр колону плечом, словно уставший от жизни старик, которого больше не держат ноги. Сэлла Танмай как раз дочитывала очередную поэму, рекомендованную великим наставником.

—Син-шу, приветствую! — она вышла из-за стола и поклонилась.— Вам следовало послать тоната, чтобы я подготовилась к встрече.

—Нет ничего лучше внезапной встречи с родственниками. Не беспокойся, церемонии не важны. Меня привело сюда важное дело.

Сколько она помнила дядю, он всегда казался загадочным человеком. Говорил мало, а поступки не выставлял напоказ. Предугадать его действия невозможно, всё равно, что говорить о погоде через месяц по цвету закатного неба.

—И всё же я угощу вас вином, — Сэлла вернулась к столу и извлекла из его нутра закупоренную бутыль.

—Не думал, что у племянницы есть такие запасы, — давнир Син тихо переместился к столу и с интересом взглянул на бутыль.

—Девицы такое не хранят? — Сэлла с ухмылкой обмотала горлышко платком и аккуратно сбила сургуч чернильницей.

—Не солгу, если скажу — навыки племянницы впечатляют, — давнир Син опустился в плетёное кресло, застеленное сшитыми между собой лисьими шкурками.— Эта запылённая бутыль намекает на хорошую выдержку.

Сэлла разлила вино в чашки, приготовленные Амми для мятного чая.

—Так и есть, Син-шу. Ардис привез это пять лет назад. Тогда вождь кочевников на севере расщедрился. Вы же знаете, вино у них ценится ничуть не меньше белых сапсанов? Виноградники на севере плодоносят кое-как.

—Наследный ксай заботливый брат, да упокоится душа его в небесных чертогах, — давнир Син воздел очи к потолку.

—Был... — Сэлла выпила налитое вино, как мужчина, сразу осушив дно, — был хорошим братом...

—Души людей одарены бессмертием. — Дядя Син в отличие от Сэллы лишь пригубил кисло-сладкий напиток. — Тоскуешь по нему?

—Нет смысла ждать того, кто уже никогда не придёт. Тоска бессмысленна, — она вновь потянулась к бутыли, но давнир Син перехватил её руку.

—Не напивайся, дитя. Топить печаль в вине бессмысленно. Тем более, великий ксай распорядился взять тебя с собой на юг, в храм неведомого бога. Мы выезжаем завтрашним утром.

—Вас тоже берут? — Сэлла не смогла удержаться от язвительного тона.

К помощи дяди отец прибегал только в крайних случаях, когда боялся самого себя. Значит, совесть великого ксая неспокойна?

—Разведка Сокэма обеспечивает безопасность правителя. Никто не хочет повторения случившегося на Кленовой горе, — Сэлла уловила на себе цепкий взгляд. — Не расскажешь мне ещё раз, что узнала о брате?

Рассказать? Сэлла повертела чашку в руке. В голове начинало легонько шуметь. Винная капля на донышке расплылась от движения, напоминая свежую кровь. Она не хотела говорить об этом! Отец поступил несправедливо, свалив вину на давниров из совета. Разве дядя не понимает таких простых вещей? Очевидно, правда здесь никого не интересует. Его вопрос неуместен.

—Я тогда была сильно опечалена, — она смотрела дяде в глаза, не моргая, — уже не помню подробностей. В голове всё спуталось. Простите, Син-шу! Давайте лучше поиграем?

Сэлла вынула из ящика стола волан, сделанный из павлиньих перьев, и повертела его перед собой.

—Ну, давайте же, Син-шу, смелее! Мне не с кем играть в последние дни. С Амми толку нет. Она быстро волан роняет. А вы человек, хорошо владеющий своим телом, с вами будет интересно...

Она говорила игривым тоном, аккуратно наблюдая за спокойным лицом давнира Сина. На человека, поверившего в её дурашливое настроение, он не походил. Однако ничего сделать не мог, ведь дочь правителя известна в дворцовом городе игривым нравом. Великий ксай часто наказывал её за всякие шалости, а ругал так и вовсе бесчисленное количество раз.

—Син-шу, смотрите, какой замечательный волан! Брат в Южной Ливарии для меня купил. Перо здесь яркое и крепкое.

—Прости, племянница, но у меня уже возраст не тот, — давнир Син осторожно поставил недопитую чашку на стол и поднялся. — Хорошенько отдохни сегодня. Япришлю за тобой на рассвете. Да! Тёплую накидку не забудь. Юг сейчас лишь носит название юга. В степях гуляют холодные ветра.

—Неужели уйдёте? — Сэлла обиженно надула губы. — Син-шу, так нельзя!

—Я вынужден уйти, младшая ксая Танмай, — глава Сокэмской разведки вежливо отвесил поклон и удалился.

Сэлла провела его сухонькую фигуру насмешливым взглядом.

—Младшая ксая, я чай принесла, — Амми пришла из внутренних покоев, неся переносную жаровню с небольшим фарфоровым чайником. — Ой... — Тоната увидела на столе грязные чашки и раскупоренную бутыль вина.

Сэлла небрежно зашвырнула волан в угол. На самом деле игрушка не была подарена братом. Она сама купила её год назад на ярмарке в честь первого дня осени.

—Вы что, сама пьете? — Амми еле втиснула жаровню между стопкой пергаментных книг и винной бутылью.

—А похоже?

—Н-нет...

—Ну, так унеси отсюда вино,— Сэлла тяжело опустилась на плетеный стул.— Что им здесь нужно? Приходят без предупреждения, уходят по собственной прихоти. Надоело!

—Кто, младшая ксая? — Амми, прижавшая к груди бутыль, замерла, насторожено рассматривая хозяйку.

—Призраки власти...

Миловидное лицо прислужницы отразило полнейшее недоумение. Пора занять её делом!

—Собери дорожный сундучок. Завтра мы уезжаем в храм неведомого бога. И не забудь теплые вещи, в южных степях сейчас ветрено.

***

Выезд правителя из дворцового города это всегда красивое зрелище. Широкая колонна ползла через центральную улицу от большого зимнего дворца к распахнутым воротам, что тремя высокими арками прорезали каменную стену толщиной в десять локтей.

Впереди шли пешие тонаты в одеждах цвета правящего дома со светильниками на длинных шестах из красного дерева, несомыми в ознаменование солнечного положения великого ксая в мире смертных. За ними грузно шагали вооруженные парсины в сверкающих позолотой доспехах и островерхих шлемах. А следом катились бесконечные повозки, набитые одеждами и разными походными мелочами, вроде любимой жаровни правителя.

Затем шел черёд повозки великого ксая. Прямоугольной, внушительных размеров, щедро украшенной золотыми пластинами с фигурным теснением и занавесками из парчи. А за нею несли знамя дома Танмай цвета глубокой небесной синевы. После чего ехала целая вереница чиновничьих повозок. Сэлла затерялась где-то между ними.

То и дело выглядывая через узкое окошко, она с любопытством рассматривала остающийся позади город правителя. Дворцы с крышами, напоминающими широкополые соломенные шляпы; увитые плющом беседки, разноцветные низкие ограждения с беззастенчиво выглядывающими наружу алыми кленами быстро сменились иной картиной — узкими кварталами Артаки.

Первое, за что здесь цеплялся глаз, была небольшая группа земледельцев в истрепанной одежде — женщина и несколько хмурых мужчин стояли у самой дворцовой стены. Эта женщина с распущенными волосами и окровавленным лбом смотрела на проезжающие мимо повозки пустыми глазами. Сэлла вздрогнула, столкнувшись с ней взглядом. Как в тёмную бездну заглянула!

—Будьте прокляты... Пёсья кровь... — её горячечный шепот долетел до ушей Сэллы. — Нет вам больше места...

—Давайте задёрнем занавески, младшая ксая! — Амми потянула расшитый шёлк вниз, скрывая шепчущую женщину из вида.

—Кто эти люди?

—Вы не слышали, младшая ксая? Это мать, у которой в поселении за городом погибли дети. Она просит милости у правителя.

Сэлла вновь потянулась к окошку, выдернув кончик занавески из рук Амми. Но женщина уже скрылась за поворотом — повозки набирали ход по мере удаления от дворцового города.

—А чего она просит, Амми?

Тоната пожала плечами.

—Я не уверена, младшая ксая. Люди разное говорят. Одни утверждают, что эта мать требует встречи с великим ксаем. Другие рассказывают, она желает смерти рехумам, надзирающим за тем поселением. Вы же видели, несчастная не в себе? Смерти детей страшные... Внутренности из них вынули.

Сэлла заметила, как у тонаты мимо воли побледнели щеки. Народ суеверен и Амми не исключение. Надругательство над телами непременно примут за проделки демонов или их слуг, тёмных магов из Рейрика. А там и до паники недолго.

—Успокойся,— она погладила Амми по руке. — Не стоит во всём видеть самое плохое.

—Ох, младшая ксая... Говорят, там было столько крови! Какой человек сотворит такое?

—Мстящий, например. Или вор, желающий скрыться за обликом тёмного мага. Рехумы начнут искать тайные знаки, а он сбежать успеет. Не думала о таком?

Амми немного повеселела, но ещё долго не убирала ладони из тёплых пальцев хозяйки. А Сэлла всё думала о встрече на улице. Взгляд женщины, столкнувшись с ней, отразил почти нечеловеческую злобу. Сравнить это можно только с глазами волка, встреченного в священном лесу. Та же неутолимая жажда крови!

Отцу следовало решить вопрос с простолюдинами. Один недовольный человек из народа со временем превратится в сотни. Она помнила, по крайней мере, два примера из истории, когда власть правителей Хэйтума ограничивалась народным бунтом, а правящий дом терял великого ксая. Волнение потом не прекращалось ещё много лет, а страна утопала в междоусобицах. Не повод ли это проявить милосердие к бедной матери? Нельзя быть столь беспечным, когда речь заходит о таких вещах, как народное недовольство.

—Младшая ксая, вы плохо себя чувствуете? — спохватилась Амми. — Вид у вас уставший.

—Подай мне подушку, Амми, я вздремну.

***

Он пришёл в себя в полной темноте. Слух не улавливал ничего, кроме отдалённого звука капающей воды. Рэйм Фолиз твёрдо знал — в этот раз, действительно, течёт вода, а не его кровь. Тело казалось ватным, но в предплечья больше не впивались полые иглы.

Почему его оставили в покое? Не похоже, что простили. Иначе он бы не лежал на ворохе соломы, пропитанной спёртым запахом подземелья.

Встать получилось с пятой или шестой попытки. Совсем рядом послышался шорох. Кто-то небольшой крался во тьме, мягко наступая на разбросанную солому. Затем раздался скрипучий писк.

Давнир Фолиз брезгливо дёрнул ногой. Крысы напоминали ему о грязи, бедности и отчаянии, перенесённом в детстве. Тогда мать умерла от чумы. Отца он и вовсе не знал. А единственное, что умел — играть на флейте.

Зима в тот год выдалась снежной. Крепкие морозы день за днём увешивали длинными сосульками водосточные трубы. Особенно сильно мороз скрипел по утрам, с восходом солнца. Он до сих пор помнил звук замерзающей в плошке воды, хотя эта стихия зачастую безмолвна. А ещё потерявшие чувствительность ступни... Башмаки тогда сильно прохудились, да и портянок у него не было.

Он играл на флейте днём, по ночам забиваясь в тесное пространство межу стенами домов и мусорными корзинами. Возле мусора всегда вертелись крысы, мешая найти объедки. Он ненавидел их точно так же, как равнодушных людей идущих мимо играющего на флейте мальчика.

Но однажды он лишился сознания, а проснувшись, обнаружил себя в тёплой постели красиво обставленного дома со строгим хозяином по имени давнир Син. Здесь ему дали новое имя и позволили жить по-другому. С того дня он почти не играл на флейте, но всё так же ненавидел крыс и... иногда людей.

Рэйм Фолиз ещё раз топнул ногой, отпугивая вёртких зверьков. Те не спешили убегать. Так не пойдет! Эти твари сами не угомонятся. Он сконцентрировался на кончиках пальцев, пока темноту не разрезало синее свечение. На полу сразу блеснуло несколько пар красноватых глаз-бусинок. Синее свечение послушно превратилось в маленькую шаровую молнию, сразившую одну из крыс. От истошного визга, казалось, шевельнулось основание стен — зверьки бросились врассыпную не только в самом подвале, но и за его пределами. Эти твари понимают лишь один язык, язык жестокости и силы.

Фолиз поджёг пучок соломы, превратив его заклинанием в несгораемый фитилёк. Собрав оставшуюся солому в кучу, он сел сверху и осмотрел руки. Проколы в венах не кровоточили. Похоже, кровотечение остановили заклинанием? Потому что ни одна сила не заставит кровь свернуться, если тела коснулись пыточные иглы Сокэма.

Для него ещё ничего не кончилось. И осознание этого удручало.

Наследный ксай уже бы пришел на помощь. Но Ардис Танмай, вероятно, мёртв. Других причин его заключения здесь быть не может. Наследник правящего дома не из тех людей, что бросают своих помощников в беде.

Внутри тоскливо заныло. Он, правая рука главы Сина, не справился! Такой позор не смоется прожитыми годами. Как смотреть в глаза его сестре? Ардис Танмай просил заботиться о ней, но вместо этого он сидит на кучке вонючей соломы в одном из заброшенных имений Артаки. Беспомощный и вконец обессилевший. Хорош защитник...

Рэйм Фолиз помассировал виски кончиками пальцев. У него болело и ныло всё: голова, сердце, ноги, руки, спина, голодный желудок, а главное — душа. И если остальное можно решить магией, то с душой ничего не сделаешь. Она не подчиняется даже самому мощному заклинанию.

***

Нэл Милло провёл повозку великого ксая долгим взглядом. Они прятались от собратьев больше недели. Размеры Артаки позволяли вести такие игры с другими магами. Да и Рэйм Фолиз не поскупился на хорошее обучение. Отряд правой руки главы Сина считался одним из лучших в Сокэме. Куда до них остальным разведчикам.

Милло менял личину в среднем до шести раз за день. Переходя с места на место, он пытался почувствовать наставника. Но Рэйм Фолиз словно исчез из мира живых. И это не радовало. Обычно тело найти легко. А вот упрятанного под заклинаниями живого человека можно и потерять, особенно, когда за дело взялась Сокэмская башня.

Тут бы широкое боевое сплетение развернуть... но их группу разыскивают. Поэтому все рассыпались по городским улицам, как бисер из шкатулки, — закатились в самые отдалённые щели и лежат там, на солнце не показываясь. Он один рискует собой. Таков последний приказ Рэйма Фолиза — беречь людей.

—Иди отсюда! Чего расселся?

Нэл Милло оглянулся. На него замахивалась палкой тоната, явно вышедшая из ближайшего имения.

— Уходи!

—Иду, иду...— он подхватил костыли и медленно побрёл вдоль улицы.

Потёртый плащ с крупными заплатками, дырявые башмаки, нечесаные волосы, немного пыли — и вот тебя уже принимают за отребье, не обращая ровно никакого внимания. Ты пыль под ногами более состоятельных горожан.

Нэл Милло спрятал улыбку за жирной прядью волос. Единственное, что может выдать — зубы. Он погрыз кусок древесного угля, но это мало поможет, столкнись он с разведчиками Сокэма. Единственная надежда на личину. Это лицо отвратительно. Старые оспины вперемешку с забитыми грязью порами, большая бородавка на хрящеватом носу. Кто захочет смотреть на такого человека?

Но, кто-то захотел! Он уловил чужой взгляд спиной. Споткнулся, выронил палку, служащую костылем. Заодно оглянулся. Подтянутый юноша в неприглядном сером плаще грыз тыквенные семечки, сидя на уличном парапете. В целом ничего необычного в этом одиноком человеке не было. Да вот рассматривал тот проходящих людей с интересом, никак не вяжущимся со скучающим видом.

Привет собратьям из Сокэма! Нэл Милло, наконец, дотянулся до костыля, выудил его грязной ладонью из уличной пыли и, тяжело опершись всем телом, пошёл дальше.

***

К храму неведомого бога они добрались к вечеру. Солнечный диск неспешно догорал на зубчатых башенках, окрашивая храмовую крышу в благородный пурпур, когда прибывшие из Артаки стали разбивать лагерь.

Сэлла покинула повозку одной из первых. Опершись о руку Амми, она прогулялась вдоль боковой стены храма. От строения веяло чем-то непередаваемым. Возможно тайнами или духом древности? Сэлла поправила меховую накидку. Холод здесь не только из-за ветра. Он просачивался наружу из самого строения.

Она коснулась пальцами камней. Серый фундамент покрывал зелёный мох. Чуть выше камни крошились. Несильно, но вполне заметно для внимательного глаза. А сам храм по-прежнему сохранял величие благодаря размерам. Люди у его подножия выглядели жалкими карликами, суетящимися возле походных палаток.

Внутрь храма посторонним нельзя. Таковы традиции. Сэлла не понимала, зачем её взял с собой отец? Священное место закрыто для женщин, равно, как и для мужчин низкого статуса. Ораи считают таковыми всех, не принадлежащих правящему дому.

Она вернулась к палаткам, чтобы наблюдать за суетящимися тонатами. Это всегда любопытное зрелище, особенно вдали от родного дворца.

А вскоре и храм ожил. Уже в полутьме распахнулись кованые двери, выпуская наружу шестерых служителей. При свете факелов великий ксай снял шерстяной плащ на меху и верхнюю рубашку. Оставшись в белых штанах и тонкой рубахе из полотна, он босиком вошёл под древние своды. После чего двери со скрипом затворились.

—На склеп похоже... Сплошной холод во всём! — прошептала Сэлла, передернув плечами.

—Вы замерзли, младшая ксая? — забеспокоилась Амми. — Давайте укроемся от ветра?

Для дочери правителя развернули отдельную палатку. Попав внутрь, Сэлла осталась довольна. Обстановка самая простая, но вполне уютно. Вместо кровати ворох из шкур. Сбоку низкий столик, сидеть возле которого тоже придется на волчьих шкурах. Интерьер дополняла пара масляных светильников, подвешенных у островерхого потолка. Но самое главное — здесь поставили несколько жаровен. Сэлла присела возле одной, протянув озябшие пальцы к тлеющим углям.

В целом всё терпимо. Она вырвалась из дворцового города, за долгие месяцы впервые оказавшись на свободе. Из прислуги с ней лишь Амми. Ни наставника, ни навязчивых дворцовых тётушек. И отец занят в храме. Никто не сможет удержать её в лагере!

—Я принесу ужин.

—Лучше чай. Не хочу есть.

Амми коснулась ладонью её лба.

—Вроде бы здоровы... — удивилась она. — Отчего аппетит пропал?

—Нужно быть воином, привыкшим к походам, чтобы не терять аппетита в дороге, — Сэлла уклонилась от чужой руки. — А я в дороге чувствую себя разбитой. Неси чай. Выпью и лягу спать.

Забавное место, этот лагерь у стен храма. Общая кухня, сон в палатках. Интересно, сколько дней отец пробудет в уединении и посте? Возьмет ли он её потом на ритуал?

Здесь совсем рядом небольшой городишко, известный своим Лунным озером с каменным островком посередине. Там, на небольшом жертвеннике, приносят жертвы неведомому богу. Она столько читала об этом, но ещё ни разу не принимала участия в ритуале.