Глава 27: Бунт в Тзине

***

Составной лук послушно изогнулся в руках. Сегодня Ониз Унглар выбрал необычную цель — на соломенное чучело натянули легкие доспехи с позолотой. Точно такие носят парсины в дворцовом городе. Он задержал дыхание, выцеливая точку на стыке грудных пластин. Тетива мягко сорвалась с пальцев, посылая стрелу с окрашенным в синий цвет оперением в недолгий полёт.

Прямиком в сердце... если бы под этими доспехами скрывался настоящий враг. И цвет оперения неслучайный, как и доспехи. Человек, занимающий трон, собственными руками уничтожит всё то, что с таким усердием созидалось десятилетиями. Таково проклятие истории. Выходить на новый виток, в точности повторяя предыдущий.

Стоит власти попасть в слабые руки, как всё откатывается к исходной точке.

Применительно к великим домам Хэйтума, враждующим столетиями, исход находится в той же точке, что и начало. Вечный круговорот противоположностей. Одно дряхлеет и умирает, другое возрождается и набирает силу. Угасает дом Танмай, расцветает дом Унглар. Двести лет назад было наоборот, но история спешит к исходной точке — совсем скоро всё перевернётся.

Он редко стрелял. Боялся посторонних глаз. И сегодня тоже отослал всех тонатов. Ониз Унглар для всех больной человек, завсегдатай тёплых источников, ценитель меховой накидки и чая с имбирным корнем. Слабый телом, предпочитающий книжные теории вместо реальных дел, ничего не знающий об оружии.

Стрела, попавшая в сердце мишени, ещё мелко вибрировала, когда Ониз Унглар отложил лук в сторону. Для тонат эта площадка место приёма хозяином знатных гостей, любителей показать боевые навыки посторонним. Никому не придёт в голову заподозрить в чем-то подобном самого ксая. Пока другие стреляют, он всегда пьет чай в беседке.

Унглар подошёл к чучелу из соломы и одной рукой переломил стрелу у самых доспехов. Часть с оперением он бросил в жаровню, установленную в беседке. Выстрел сделан, пора подтолкнуть неуклюжую громаду дома Танмай к обрыву.

Великий наставник поднял руку, протягивая растопыренные пальцы к солнцу — тёплый луч тотчас преломился в гранях крупного изумруда. По рукаву запрыгали разноцветные блики. А внутри полыхнула белая точка, так похожая на яркую полночную звезду. Одинокая заблудшая душа, его преданный связник с Воронами. Всегда дремлющая во тьме, но с готовностью просыпающаяся на солнце.

Без неё он бы не смог руководить. Дёргать за тонкую паутину, заставляя раскинутую по всему Хэйтуму сеть откликаться на зов. Какая ирония! Тьма, приобретающая власть с помощью света. Совсем, как он. Внешне соблюдающий все условия договора между домом Унглар и домом Танмай. Покорный великому ксаю. И сопротивляющийся при каждом удобном случае, как эта одинокая душа древнего мага-основателя.

Он нежно поцеловал светящийся перстень, наблюдая, как белая точка внутри разгорается ярче. Может быть, его невольный помощник злится?

—Пора... Скажи им, время пришло.

Точка замерцала, словно настоящая звезда в чёрно-бархатной ночи. И погасла. Ониз Унглар взял чайник с помощью льняного полотенца и перелил янтарную жидкость в расписанную красными маками чашку. Пригубил, посмаковав на вкус. Удовлетворённо кивнул. С этого момента неуклюжая громада дома Танмай стала на ещё один локоть ближе к обрыву.

***

Потасовка в Тзине завязалась без особой на то причины. Местный торговец рыбой перевернул тележку, перегородив путь двум парсинам великого ксая, пришедшим в город за овощами. Это единственное, что было невозможно возить с собой на далекие расстояния. Овощи и места требуют, и в повозках плохо хранятся. А рынок в Тзине хоть небольшой, зато богатый на сельскохозяйственные товары.

Обойти торговца без скандала не удалось. Он оказался таким же вспыльчивым, как женщина три дня назад зарубившая петуха для Сэллы Танмай и её спутницы. Громкая брань собрала зевак.

Парсины хоть и не отличались болтливостью, но чем-то задели торговца. Не зря говорят, спор — это костёр, в который каждая из сторон подбрасывает вязки хвороста.

—Бедные мои рыбоньки... — торговец неуклюже сгребал рыбу трясущимися руками, а потом забрасывал по одной в тележку по ходу дела пытаясь отряхнуть с чешуи прилипшую землю и мусор, — Как теперь вас продавать? Кто захочет купить у меня такой неопрятный товар?

—Нашел беду, — не вытерпел один из парсинов, помогающий собирать разбросанных коричнево-золотистых линей. — Промой их. Делов-то...

—Хочешь детей моих голодом заморить? — неожиданно взвился торговец, размахивая кулаком. — Семеро их у меня. Если не продам рыбу, за что муку куплю?

—Говорю тебе — промой в воде. Как свежая будет.

—А может и хочет заморить голодом, — отозвался крепко сбитый юноша из толпы. — Кто не знает волчью натуру прислужников дома Танмай?

Парсин отбросил рыбёшку и вытер мокрые пальцы о штанины.

—Как смеет простолюдин говорить с пренебрежением о правителе? — строго поинтересовался он, опуская ладонь на меч.

—Вот! За оружие, чуть что, хватаются! — юноша ткнул в парсина. — Поглядите на них только.Хотят нас тут вырезать всех, как двести лет назад!

—Хватит орать! Никому ты не нужен, — парсин настороженно осмотрел притихшую толпу. — И он не нужен вместе со своей рыбой. Сам тележку перевернул.

—Оправдываются! — торговец сплюнул под ноги. — Пришли собаки в родной город. Слава вольному Тзину!

—Кого это ты здесь собачишь? — парсин выхватил меч и занял оборонительную позицию за спиной сослуживца.

—Если не собака, прославь Тзин! — отозвался кто-то из толпы, разрастающейся с поразительной скоростью — народом был занят уже весь тесный перекресток.

—Да! Прославь! — поддакнул крепко сбитый юноша.

—Прославит он тебе... Жди! — выкрикнула не понятно как затесавшаяся между мужчинами старуха. — Они только коз старательно любят. Тьфу...

Следом за оскорблением из толпы вылетел камень, угодивший точно в лоб парсину, что помогал собирать рыбу. Горожане дружно загудели, предвкушая быструю победу. Но с этим что-то не сложилось. В охрану дворцового города всегда набирали способных воинов. Двое парсинов, не смотря на спокойный вид, оказались смелыми и ловкими.

Когда толпа хлынула на них подобно грязной волне, парсины раскидали зачинщиков по сторонам, а самому громкому здесь юноше безжалостно скрутили руки за спиной. После чего остальные немного поутихли. Тем бы всё дело в Тизине и завершилось. Но не зря великий наставник просил своих незримых помощников действовать.

Схлынувшая толпа обнажила клочок земли, усеянный мелкими линями. У вновь перевернутой тележки лежал торговец. Чуть выше кадыка у него набухал грязно-бурой кровью длинный порез.

—У-би-ли! — истошно завопила старушка.

Толпа всколыхнулась и накатила на переглянувшихся воинов новой волной. На миг отступила, оставляя после себя тела раненых, и снова ринулась вперёд за поспешно отступающими парсинами.

Погоня оборвалась у самых ворот города вместе со сброшенными на голову парсинов двумя бочками с водой. Метатель, точно попавший в цель, с гордым видом спрыгнул со сторожевой башни. Пнул распластавшихся на земле парсинов, подобрал один из мечей, а затем хлопнул себя по груди и захохотал.

—Слава вольному Тзину! — с восторгом отозвались горожане.

—Побьем собак в их же конуре! — освобожденный от веревок парень, связанный прежде парсинами, оказался впереди всех.

Он с остервенением пинал воинов дома Танмай и даже помочился одному на голову, попав точно в зияющий пролом на макушке. Толпа взвыла с удвоенной силой.

А уже к вечеру особо горячие головы собрались идти к храму неведомого бога. Тела парсинов к тому времени были повешены над городскими воротами в ознаменование свершившейся мести.

***

Высокие своды храма тонули во мраке. Здесь было много воздуха. Слишком много... Сквозняки свободно гуляли между колонами из тысячелетнего дуба мамри, пытаясь затушить масляные светильники на алтаре. Великий ксай впервые чувствовал такое в древнем храме — свободное пространство налегало на него и пыталось задушить, подавив сознание невозможностью рассмотреть потолок и все отдалённые углы.

Это не храм, а склеп. Место, из которого нет возврата к солнечному свету. Здесь постоянная прохлада, едва уловимый запах гари и старого зернохранилища — ароматические свечи стоят, воткнутые острыми концами в овес, пшеницу и рожь. Символ достатка. Какая ирония! Откуда он мог знать, что имеющий всё в Хэйтуме, на самом деле самый бедный человек в мире? Потому что у него нет ни капли любви. Со всех сторон видны злобные оскалы и хищные взгляды недоброжелателей.

А его вина лишь в неготовности отказаться от всего ради возрождения призрачной надежды. Кто из имеющих власть сможет принести столь великую жертву? Это испытание превышает его сил! Чего хочет неведомый бог, допустивший такое?

Рихон Танмай смежил веки, подставляя лицо сквозняку. Он должен принести жертву, но... не может. Так бывает. То, чем владеешь, оказывается твоим ошейником.

Сколько раз он закрывал глаза? Делал вид, что ничего не замечает. Играл в эту мерзкую игру с великим наставником. Пока... не потерял сына. Упрямого, непослушного, но такого похожего на него самого в юности.

Но даже сейчас в нём нет смелости, чтобы признать ошибки. От правды его корёжит, как одержимого от слов заклинателя. Из-за гордости он умудрился оттолкнуть дочь. Юную девицу, не отличающую толком добра от зла. Открытую, наивную, с пламенным сердцем. Она пришла к нему с правдой, которую он не хотелось знать. Это её единственный «грех». В отличие от отца, девочка невероятна чиста и достойна.

А он... заслужил только уединение, холод и голод. А ещё боль. Великий ксай Хэйтума резко замахнулся, посылая плеть через плечо на уже окровавленную спину. Ещё один шрам в напоминание о трусости...

Не отдающий ничего взамен, никогда не сможет заполучить духовное основание для светлой магии. Закон Сокэмской башни неизменен.

***

Новости из Тзина давнир Син получил самым первым. Гнилое болото вздулось нарывом и лопнуло в самый неподходящий момент, выплеснув наружу гнев, кровь и низменные страсти. Он узнал обо всём благодаря хозяину закусочной, что стояла в тесном переулке маленького городишки. И только благодаря этому успел принять меры.

Для знающего магию несложно проникнуть в храм. Давнир Син вошёл через распахнутое окно под сводом — просочился внутрь неясной тенью, а затем шмыгнул мимо служителей храма и возник за спиной великого ксая.

—Приветствую...

Син осёкся — правитель остановил его движением руки.

—Должно быть, есть уважительная причина, если ты нарушил запрет и оказался здесь, рискуя добрым именем?

—Вы догадливы, великий ксай. В Тзине бунт. Убиты двое ваших парсинов.

Рихон Танмай оглянулся через плечо. Давнир Син уловил болезненную улыбку на его губах и тотчас приблизился, почтительно кланяясь.

—Дело серьезное, великий ксай.

—Разведка не справится?

Откуда столько насмешки в голосе? Син всё чаще не понимал своего дальнего родственника. Правитель Хэйтума не только раздражителен, одержим подозрениями и высокомерием. Рихон Танмай умудряется рисковать на ровном месте. Там, где следует пойти в обход через благоустроенный мост, великий ксай находит сомнительный брод.

—Я прошу вас не рисковать собой, великий ксай.

—Хм... — правитель бросил на землю плеть и с кряхтением встал на ноги. — Меня не это интересует. Ты контролируешь здесь всё или же Сокэм оплошает точно так же, как на Кленовой горе?

—Прошу меня простить, великий ксай...

—Довольно оправданий! — голос правителя раздражённо звенел под высокими сводами, явно достигая чужих ушей.

Давнир Син прислушался — нет, пока никого. Но если они продолжат шуметь, здесь обязательно появятся служители храма. И ему придется позорно бежать через потолочное окно. Знает ли об этом великий ксай?

—Не смею оправдываться. А на ваш вопрос могу ответить — да, возле храма достаточно моих людей. Мы удержим толпу, если люди преступят черту.

—Хорошо... Хорошо! — Рихон Танмай удовлетворённо кивнул и вернулся к циновке, на которой стоял на коленях, по обычаю размышляя о судьбах дома Танмай и всего Хэйтума. — Именно это и ожидал от тебя услышать. Охраняйте храм. Я не стану нарушать пост и уединённые размышления перед алтарём.

—Будут ли иные распоряжения, великий ксай?

Рихон Танмай потянулся к плети, неуклюже упершись рукой о колено. Да... уже не тот, что десять лет назад. Погрузнел, растерял гибкость тела и ловкость. Давнир Син чувствовал некоторое сожаление. Дряхлеющий глава великого дома — всегда печальное зрелище. Наконец, правитель добрался до плетёной рукояти и с кряхтением распрямился.

—Распорядись, чтобы увезли мою дочь. Пусть возвращается в столицу. Не сложилось у нас с общим подношением неведомому богу на Лунном озере. Почему молчишь? — правитель снова оглянулся. — Или, думаешь, этого не случится вообще?

—Да. Я думаю, вам тоже следует покинуть храм.

—Не смей даже намекать на это! Народ сочтёт дурным знаком отъезд правителя, не завершившего обряд очищения. И что тогда запоют те селяне у дворцового города? Они несколько дней требуют справедливости. Где? Где она?! — правитель развёл руками. — Не могу я вернуть матери её убитых детей! Я не бог! Но кто понимает это? Приходят... вечно приходят и чего-то требуют...

Давнир Син хотел спросить, что будет, когда правитель столкнётся с вооруженными подданными, затеявшими бунт? Какая разница, о чём тогда подумают вооруженные простолюдины! Но вместо этого пообещал:

—Я сейчас же распоряжусь насчет младшей ксаи. Положитесь на меня.

Правитель небрежно отмахнулся от него и опустился на колени. Главе сокэмской разведки ничего не оставалось, кроме как упорхнуть в окно, пока не пришли ораи. Он уже слышал встревоженные шаги в подземных коридорах. Кто-то спешил к великому ксаю.

Сэллу он нашел сидящей со скучающим видом возле палатки.

—А! Син-шу?

—Приветствую младшую ксаю дома Танмай.

—Не нужно кланяться! — Сэлла вмиг оказалась на ногах, перехватив сложенные перед собой руки дяди. — Какой солнечный день сегодня, совсем не похож на вчерашний. Не стоит сидеть в такую погоду в скучном лагере. Что думаете Син-шу?

—Согласен.

—Тогда давайте наведаемся в город? Я впечатлена кулинарными способностями вашего знакомого.

Почему она назвала хозяина закусочной его знакомым? Взгляд девочки на мгновение стал пристальным, но потом она беспечно рассмеялась, хлопнув себя по бедру.

—О, Син-шу! Ха-ха-ха.... Видели бы вы своё лицо, — она нахмурила лоб, сведя брови, — вот такое лицо. Как у сердитого медведя. Ха-ха-ха!

—К сожалению, у меня есть поручение от великого ксая.

—У-у... — недовольно протянула племянница, сложив губы трубочкой. — Так нельзя Син-шу! Вы обещали быть мне сопровождающим в Тзине.

—Прошу простить, — он, все-таки поклонился, старательно пряча напряжение в голосе.

От разведчиков только что пришла дурная весть, обжёгшая мозг. Толпа из Тзина уже на подходе к храму. И людей в ней больше, чем ожидалось. У него появились задачи, куда важнее непринуждённой светской беседы. Пора завязывать с этим представлением. Но как выпроводить отсюда племянницу, чтобы та послушалась?

Давнир Син снял с пояса жетон и протянул Сэлле.

—Что это, Син-шу? — она равнодушно скользнула взглядом по нефриту.

Не понимает, что это такое на самом деле или делает вид? Давнир почему-то был уверен — девочка кривляется, прикидываясь недалёкой. Причём, начиная с того самого момента, когда обвинила своего наставника перед отцом и не получила желаемого. Об этом кричало чутье мага и опыт разведчика. Неожиданно умный ход для пятнадцатилетней особы, не особо озабоченной до этого выживанием во дворце.

—Этот знак следует передать тому самому знакомому...

—А-а... божественному мастеру по приготовлению утиных крылышек в кисло-сладком соусе?

—Ему самому. Он ждёт в поселении на севере Тзина. Передай жетон, этот человек в курсе, что делать.

—Ясно, — Сэлла взяла жетон и мило улыбнулась. — Но почему там?

—Все вопросы с поставками хозяин закусочной решает лично. Поэтому крылышки такие свежие и вкусные. В этом поселении откармливают уток. Он заберёт товар, проведет вас в город и угостит, как следует.

—Очаровательный мужчина! Надеюсь заполучить у него рецепт для Амми.

—Кстати, младшая ксая, — давнир Син придержал собравшуюся уходить Сэллу за локоть, — Амми не забудь!

—Возьму. Куда я без Амми?

—Хорошенько отдохните. И ни в коем случае не возвращайтесь до заката.

—Может мне там на ночёвку остаться? — Сэлла подмигнула.

—А какое главное правило разведчика — помнишь? — давнир Син улыбнулся в ответ.

—Ох, Син-шу, конечно помню. Не попадаться! Я вернусь вовремя — ни раньше, ни позже. Отец не узнает, обещаю.

—Вот и договорились, — давнир Син погладил Сэллу по плечу. — Моя племянница сообразительная девица.

Он провел Сэллу прощальным взглядом. Давно они не разговаривали настолько легко и непринужденно! Ещё дольше не играли. Давнир Син попытался вспомнить, что они делали вместе, когда он навещал дворец неофициально? Кажется, учил её метать стрелы в кувшин? Тогда супруга великого ксая была ещё жива, а Сэлла выглядела совсем малышкой.

***

Нэл Милло выбрался из Артаки далеко за полночь. В городе присутствие магов чувствовалось на каждом углу. Он не рискнул передвигаться по воздуху. Да и по земле двигался с большой осторожностью, стараясь походить на хромого нищего. И только возле городской стены воспользовался духовной силой, чтобы преодолеть эту преграду. А после сидел под чахлым кустиком, прислушиваясь к каждому шороху.

Погони не было. То ли его на самом деле не заметили, то ли дали уйти. Сокэмская разведка всегда действует непредсказуемо. Порой человек, убеждённый в отсутствии слежки, оказывался в ловушке. Поэтому он не верил в зоркость глаз и остроту слуха. Они могли обманывать. И только интуиция подсказывала — на сегодня точно повезло. О завтрашнем дне Нэл старался не думать.

Чуть передохнув, он отошёл от города на пятьсот локтей и сбросил личину, превратившись в миловидного юношу. Измазанная в пыли и глине одежда, к тому же, пропахшая собачьей мочой, никак не вязалась с чистым лицом. Но это не беда — сейчас глубокая ночь.

Нэл сориентировался по звёздам и уверенно двинулся к ближайшему леску. Здесь под расколотым ударом молнии тополем находился тайник. Он извлёк вощеную тряпицу, развернул и вытянул приличную, но не броскую одежду. Штаны из тонкой шерсти, полотняную рубашку с вышитым воротом и чёрный плащ с меховой оторочкой. Такое носят зажиточные горожане. Последним штрихом к образу были сыромятные сапоги.

Времени на сон не оставалось. Рэйм Фолиз дал приказ оберегать дочь правителя, а она покинула город. Следовательно, и ему дорога в Артаку заказана.

Стоит ли созывать остальных? Нэл Милло сомневался в этом, но одному справиться со слежкой невозможно. Призвав братьев, он подвергнет их опасности быть изловленными людьми главы Сина. А не призвав, нарушит приказ беречь Сэллу Танмай. Эта палка, на самом деле, о двух концах.

Нэл порылся в нагрудном кармане рубашки и нащупал медную монетку. Подбросив её, перехватил на лету, — выпал герб Хэйтума. Что же, решено. Он больше не позволит себе сомневаться.

Взобравшись на раскидистый клён, Нэл убедился, что его не видно снизу, и сотворил в воздухе заклинание. Сложная вязь древних символов переплеталась в тугие узлы, а затем гасла, рассеиваясь в ночной тьме. Вместо кисти писца у Нэла служил указательный палец, летающий по воздуху с поразительной быстротой. В заклинательстве он один из лучших среди разведчиков, спасибо давниру Фолизу.

Если посмотреть на иерархию нынешнего Сокэма, порядком растерявшего былое величие и магическую мощь, он третий после главы Сина. Потому что способный ученик Рэйма Фолиза, а того наставлял сам глава Син. Остальным собратьям придётся напрячься, если желают догнать его или выследить на открытом просторе.

Завершив с заклинанием призыва, Нэл Милло закрыл глаза и собрался немного вздремнуть. «Ухх...» — пробудившаяся сбоку сова взлетела, мягко расправив крылья. Он приветливо махнул птице рукой. Та села на соседнюю ветку и завертела круглой головой во все стороны. Глупая, не до тебя сейчас! Пришлось легонько хлопнуть, вынуждая убраться с этого места.

Зато после отлёта совы в леске разлилась приятная тишина, что действовала на тело ничуть не хуже креплёного вина или рисовой водки. Нэл зевнул и, устроившись на ветке поудобнее, задремал так крепко, насколько позволяли обстоятельства. Но его сон напоминал волчий. Стоило под чужой ногой зашелестеть случайной травинке, как Милло взмыл на верхушку клёна, зависнув там причудливой тенью.

Сначала внизу показалось двое. Сбросив личины, они поприветствовали друг друга. Затем к этому же месту подошли остальные, такие же чумазые и неприглядные. Отряд Рэйма Фолиза в сборе! И чужаков среди них нет. Прислушавшись к себе, чтобы убедиться — это не иллюзия, построенная враждебным разумом, Нэл Милло спрыгнул вниз.

—Больше не снимайте личину без приказа, — наставил он тех двоих собратьев, что объявились у клёна первыми.

Его приветствовали молча, сдержанным поклоном Сокэма — правая ладонь у сердца и легкий кивок. Среди магов не приняты пышные церемонии и вычурный этикет. Простота ценится больше всего. А ещё важна ловкость. Чем плавней и незаметней движения, тем выше статус. Тем большей силой обладает маг.

—Кто-то отслеживал путь великого ксая?

—Я отслеживал, — выступивший вперёд казался подростком — невысокий и худой, он едва достигал Нэлу до середины груди. — Великий ксай проследовал к храму неведомого бога вместе с дочерью, несколькими придворными давнирами и главой Сином.

—Наша задача взять под охрану дочь великого ксая.

—Брат Милло, но возле правителя глава Син, — встрепенулся «подросток», выражая вполне обоснованные опасения.

—Я услышал тебя, — Нэл произнес это почти, как наставник — сухо и невозмутимо. — Приказ не меняется — охрана Сэллы Танмай.

—Кто отдал приказ? — спросил один из разведчиков отряда, стоящий в отдалении.

Нэл Милло сразу признал обладателя сипловатого голоса. Тот ещё любитель поспорить! Зато в магии один из лучших в отряде.

—Ты мне не веришь или не хочешь слушаться, Кэм? — Нэл выдержал паузу, давая возможность возразить — Кэм промолчал.— Это приказ давнира Фолиза. Я обнаружил сегодня, где его содержат в столице. Он приказал взять под опеку дочь правителя.

—И мы не станем его вызволять из плена?

—Не станем. Сначала выполним его приказ. Но я полагаю, мы сможем заняться давниром Фолизом, как только сопроводим младшую ксаю Танмай в столицу.

—И как это сделать? — хмыкнул Кэм. — Мы все разыскиваемся Сокэмской башней.

—Как сделать? — Нэл ухмыльнулся. — Превзойдя свои возможности, Кэм. И никак иначе. Если ты недоволен чем-то, можешь сказать об этом давниру Фолизу, как только тот будет освобождён. А сейчас в путь. К Тзину нужно добраться до рассвета. Расходимся!

С точки зрения тактики, в окружении врагов лучше разделиться. Тогда вероятность успеха станет выше. Задержать всех вместе, куда проще, чем отловить по лесам искусных в магии одиночек. Пожелав всем мысленно удачи, Нэл Милло оттолкнулся ногой от земли и призвал силу воздушной стихии. Про рассвет он не шутил. Ночью двигаться проще. Не испугаешь людей, случайно попавшихся по дороге.