- ...Коты не только видят призраков, но и могут охотиться на них... Система скоростных шоссе представляет собой единый магический символ, с помощью которого можно вызвать демонов... Болезни вызваны не микробами, а некими не известными науке лучами, предположительно внеземного происхождения... о-о... нет, это круто! – Тамара подняла глаза от книжицы в мягком переплете. – «Просверлил в стене отверстие и пущает скрозь его ядовитых газов!» Ну, что там у нас еще? – она перелистнула страницу, пробежала глазами по строчкам. – Джордж Вашингтон был масоном... ну, это, положим, вполне возможно... первые масонские ложи основаны крестоносцами... а это весьма сомнительно, да и вообще при чем оно тут... О! Коты – земные воплощения ангелов! Вот это я понимаю! Не размениваясь на мелочи! - девушка расхохоталась, бросив книжку на диван. – Римма! Рим! Только не говори, что ты во всё это серьезно веришь!
Тамарина лучшая подруга тряхнула темными кудряшками, неопределенно пожала плечами:
- Ну... Не знаю... мало ли? Всякое бывает. А вдруг? Интересно же...
Тамара фыркнула.
Римма надулась. Встала с кресла, подобрала небрежно брошенную книжку, подчеркнуто аккуратно поставила на полку.
- А что? Вечно ты, Томка: то неправда, это не бывает... Ты иногда такая зануда бываешь, уж извини. Ну неужели тебе не надоело – каждый день одно и то же, серость эта... неужели романтики не хочется? Неожиданного, интересного!
- Угу. Знаешь, какое у древних китайцев самое страшное проклятье было? «Чтоб ты жил в интересное время». Может, я и зануда, и сухарь, но меня вполне устраивает мир без нечисти за углом. Как говорил Голлум – я не хочу, чтобы они были. Тут и без нечисти хватает всякого. А все эти пришельцы, призраки... параллельные миры... Ну скажи честно – оно тебе надо?
- А почему бы нет? – Римма вызывающе задрала нос. Потом таинственно понизила голос: - Знаешь, в детстве, лет где-то в восемь, я думала, что я ведьма...
Тамара вытаращила глаза.
- Это я «Вия» прочитала – рановато, конечно – и как-то так поняла, что вроде панночка сама не знала, что она ведьма. Вот, и после этого всё боялась: а вдруг однажды я окажусь ведьмой и стану кровь пить?! – Римма сделала театрально испуганную физиономию.
Тамара покосилась на нее критически. Подруга была, конечно, черноволосой и черноглазой, но ее круглая мордашка с потусторонними силами ассоциировалась в последнюю очередь. Но этого она говорить не стала, спросила только:
- А причем тут кровь? Ведьма же - не вампир?
Римма задумалась, пожала плечами:
- Не знаю, вот так как-то... Стра-ашно было... Зато интересно.
- Угу-угу. Что-нибудь но-овенькое, стра-ашненькое... Вот представь себе: идешь ты по темной улочке, а навстречу тебе – вампир...
Римма не удержалась и фыркнула.
- Да-да, - продолжала Тамара. – Только не немочь эта гламурная, сумеречная, а нормальный кровосос. Шось таке зубасто. «Превед, обед». Как тебе романтика? Хочется?
Несостоявшаяся «ведьма» надулась еще сильнее. Взяла коробку печенья, уселась в кресло и принялась жевать, не глядя на подругу. Тамара подавила завистливый вздох. Везет человеку: такая себе душечка-пампушечка, причем эта комплекция ее вполне устраивает, и сколько бы ни ела – не толстеет, всегда при своем. На зависть перманентно и безрезультатно сидящим на диетах подругам. Хотелось бы Тамаре так беспечно таскать печеньки...
- И всё-то ты знаешь... – ворчала Римма с набитым ртом. – И вся-то ты у нас правильная... и цитаты из тебя так и сыплются, только ткни... начитанная наша...
Тамара смутилась. Цитаты действительно вечно подворачивались на язык, за что ее, бывало, поддразнивали; но она и не думала щеголять этим – само как-то получалось.
- Да ладно, Рим, - пробормотала она. – Я ж не виновата, что всё уже сказано. Откроешь рот – а твою мысль уже кто-то сформулировал... Время такое.
- Постмодернистка! – Римма бросила в нее печеньем. Тамара ловко поймала его, сунула в рот и показала подруге язык. Пропадай моя телега, с одного печенья ничего не сделается. Главное, что за разговором о цитатах удалось увильнуть от основного предмета спора. И что Римма, как обычно, быстро успокоилась. Она вообще отходчивая, разозлить ее всерьез – это надо очень постараться.
Да и какой смысл спорить? Разубедить вряд ли получится, только обидишь зря. Пускай развлекается, в конце-то концов. Главное, чтобы в секту какую не подалась – но на это вроде не похоже.
- Пойду я, пожалуй, - вздохнула Тамара и поднялась. – Поздно уже. Мама, небось, волнуется... странно, что еще не позвонила.
- И правда, поздно, - забеспокоилась Римма, взглянув на часы. – Второй час – ну и заболтались мы... Слушай, Том, может, у меня заночуешь? Позвони маме и оставайся. В такое время идти...
- Да ладно... А было бы двенадцать – какая разница? То же самое: темно и поздно. Идти-то тут всего ничего.
- А лестничный маньяк? – не унималась подруга.
- Чего?! Какой еще маньяк? Это из какого сериала?
- Не из сериала, а даже в новостях говорили! – рассердилась Римма. – Я серьезно! Ты же знаешь наш город – половина улиц лестницами А он там подкарауливает женщин ночью – и... это самое.
- Не сердись, Римка. Я не слышала. Но в любом случае, мне же тут по лестницам не идти. Я приду и тебе позвоню, чтоб ты не волновалась.
Выйдя из подъезда, Тамара заколебалась – не позвонить ли домой. Но не стала: время позднее, мама, наверное, спать легла, только тревожить ее зря. Все равно скоро приду.
***
Ну, Римка, ну, удружила... Новенькое ей, страшненькое... романтики ей подавай... Господи, да что я, в самом-то деле – я ж не верю в эту чушь!..
Тамара почти бежала. Знакомая улочка казалась чужой – то ли просто незнакомой, то ли враждебной. Желто-оранжевый, химический свет фонарей раздражал больше обычного. Вообще-то Тамара предпочитала желтые лампочки, а не холодные голубоватые «дневного света». Дома. Но эти – какие-то они были... неправильные. В их свете всё казалось оранжево-черным, и ее это нервировало. Ассоциации с огнем? Старая-старая песенка, мама как-то пела: оранжевое море, оранжевое небо, оранжевая зелень... ужас какой. Девушка поежилась, зябко обхватила плечи руками. Откуда вдруг струя холода? Да нет, обычная штука вечером: стены домов отдают дневное тепло, а между домами от земли тянет прохладой. Всё естественно.
Она заставила себя остановиться и перевести дух. Поправила ремень сумочки на плече, убрала волосы со лба. Пошла дальше, стараясь идти медленно, размеренно. Всё нормально, я не верю во всю эту Римкину ерунду. Всё нормально. И до дома уже совсем недалеко.
Вот только в переулке фонари почти не горят.
Ну и что? У нас тихий район. И я не боюсь темноты. Ну разве что немножко... некомфортно. Но я же не думаю, что там могут быть какие-нибудь...
Тишина взорвалась диким, нечеловеческим, душераздирающим воем. Тамара вздрогнула, споткнувшись на ровном месте. Тьфу! Да это же коты, всего-навсего! Вон один из них рванул через дорогу. Побежденный. Хорошо, что тут машины по ночам почти не ездят.
Девушка покачала головой, словно укоряя себя за глупый испуг, и сделала несколько шагов. Было не так темно, как казалось с освещенной улицы: вон там фонарь, а вон окна в доме светятся, а вон...
Прямо перед ней, возле самой земли, светились два зеленых прожектора и слышалось угрожающее шипение. Эт-то еще что такое?! Тамара зажмурилась, потрясла головой, вгляделась в темноту. Это, должно быть, кот, сказала она себе. Кто еще? Кот-победитель, наверное. Ну и наглый же – еще и шипит, нет, чтобы с дороги уйти... Это кот. Кот. Кот...
Это действительно был кот. Земное воплощение ангела, проводник между мирами, охотник за привидениями и всё такое прочее. Уступать дорогу он не собирался – еще бы, с таким-то статусом! Сидел посреди улицы, провожая Тамару внимательным и крайне неодобрительным взглядом.
- Ну что ты так смотришь? – не выдержала она. – Я к вам, котам, всегда относилась с большим уважением. И никогда не обижала.
Кот презрительно фыркнул и отвернулся.
Тамара нервно усмехнулась. Поздравляю вас, Шарик. Перед котами оправдываемся. Приехали.
Ну вот и фонари пошли, наконец. Пусть уж лучше эта оранжевая мерзость, зато светло.
Какой-то парень, в куртке с глубоко надвинутым на лицо капюшоном, обогнал ее. Обернулся на секунду – лица в тени капюшона не было видно – и пошел дальше. Странно, почему она не слышала его шагов? Задумалась, наверное. Да и кроссовки ступают мягко. Вот интересно, с какой радости он в куртке с капюшоном посреди лета...
И почему опять потянуло холодом?
Не сходи с ума, подруга: всё оттуда же, от зарослей кустов между домами. И шуршит там еще какой-нибудь котяра или другая мелкая живность. А запах плесени и сырости... это просто пахнет влажной землей, прелыми листьями. Не склеп же там, в самом-то деле.
Когда-то она читала, что в ночном городе можно нечаянно перейти грань и попасть как бы в другую реальность. Ночную. И даже этого не заметить. А там, в той реальности, бывает всякое.
А тот парень впереди... а где его тень?!
Да ну тебя, он просто между фонарями, в определенный момент так бывает – тени почти не видно. Через несколько шагов она появится. А что я ее не замечаю – так просто потому, что он уже далековато.
И меньше надо всяких фэнтезюшников читать. Насочиняют, навыдумают... щелкоперы, бумагомараки... а потом, да еще с Римкой наговорившись, и по улицам ходить боишься, мерещится всякая дрянь. Нету, не бывает ничего такого. Я не хочу, чтобы они были.
Я не хочу, чтобы они были.
Я не хочу, чтобы они были...
Ну вот и дом.
Слава те, господи.
Мама не спала – сидела на кухне, делая вид, что просто пьет чай. Взглянула на дочь укоризненно, но с явным облегчением.
- Я думала позвонить, но решила, что ты спишь, - стала оправдываться Тамара. – Что ж ты сама не позвонила, если волновалась?
- Тебе позвонишь – ты фыркаешь... – вздохнула мама. – И как будто ты не знаешь, что я не лягу, пока ты не придешь.... Чаю хочешь?
Тамара кивнула. Чаю не особенно хотелось, но вот посидеть на кухне в собственной квартире, когда горит свет, и рядом мама, и пахнетсвежезаваренным чаем (мама не признавала пакетиков, только классический способ заварки), и всё, что бы там ни было на улице, осталось там, в темноте за окном... и, конечно же, исчезнет утром, как все ночные страхи.
- Зря ты так поздно засиживаешься, Томочка, - сказала мама, ставя на стол чашку. – У нас-то тихо, конечно, но в новостях передавали про какого-то лестничного...
- Ма-ам! – застонала Тамара. – И ты туда же! – покосилась на маму и торопливо добавила: - Хорошо-хорошо, постараюсь. Мы просто на часы не смотрели.
Заснуть не получалось. Что-то тихонько шуршало, стучало, скрипело - то ли в комнате, то ли у соседей, то ли за окном. Барабашка, ага. Нечистая сила собственной персоной. Многоквартирный дом – мало ли что где стучит. И не было этой ночью шумнее, чем обычно. Но почему-то Тамара дергалась от каждого шороха.
Пора валерьянку пить, дорогая моя. Ты еще под одеяло спрячься.
А, кому какое дело...
Она решительно протянула руку и включила настенную лампу над кроватью. Накрылась с головой и повернулась к стене.
***
Они ждали на улице. Стояли, делая вид, что просто разговаривают между собой, но Тамара точно знала – они ждут ее. Неважно, зачем. Ничего хорошего.
Она шла медленно, изображая спокойствие. Вон они, метрах в пятидесяти. Сапоги на высоких каблуках, кожаные курточки, ухоженные светлые волосы, холодные глаза. Косятся на нее, но как будто бы между прочим. Как будто бы им нет до нее дела. На вид – девицы как девицы. Но на самом-то деле... Перейти на другую сторону, может быть? Нет, это еще хуже. Может, если просто пройти мимо, они оставят ее в покое?
Тамара обогнула их компанию и двинулась дальше. Очень хотелось оглянуться, но оглядываться было нельзя ни в коем случае. Десять шагов, пятнадцать, двадцать... неужели обошлось? И тут позади послышался тихий смешок.
Стая кинулась в погоню.
Тамара бежала, задыхаясь. Главное – добежать до перекрестка, а там... Мягкий топот лап не приближался, кажется, но и не удалялся. Они не мучили себя бегом на каблуках – сразу встали на четвереньки, перевоплощаясь на бегу. Даже не оборачиваясь, она словно видела вздыбленную серую шерсть на загривках, оскаленные зубы, желтые глаза...
Ну что, что им от нее надо?!
Главное – до перекрестка, а там... там...
Там она сможет взлететь.
Издевательский смех за спиной, переходящий в сдавленное рычание.
Еще совсем чуть-чуть, вот он, перекресток, еще буквально несколько метров...
Напрягая последние силы, она оттолкнулась от земли. Хлопнули, разворачиваясь, крылья за спиной.
Снизу донесся разочарованный вой.
И кто сказал, что полет – это так легко и приятно? Плечи сразу же заныли. Веселенькое дело... Ей же надо за реку, в город. К кому? Тамара не знала, но знала одно: в городе есть кто-то, кто может ей помочь.
Перелет через реку был полным кошмаром. Там, на открытом пространстве, гулял ветер, сносил ее в сторону, норовил заломать крылья, как раскрытый зонтик, не давал дышать. Да, а во снах-то как здорово леталось... Вот оно как наяву, оказывается.
До городских крыш Тамара добралась еле живая. Странно – она могла бы поклясться, что никогда не была здесь раньше, не имела даже понятия, как называется этот город – западноевропейского типа, с черепичными крышами, башенками, флюгерами – но почему-то он был ей знаком. Тот, кто ей нужен, -живет вон на том холме, в башне. Надо только отдохнуть немножко...
- Гарпия! Смотрите, гарпия!
Гарпия? Где?
Кто – гарпия?!
Внизу, на улице, люди указывали на нее – на нее! – задрав головы. Тамара в панике метнулась в сторону, спряталась за высокой трубой ближайшего двухэтажного особняка, сжалась в комок, пытаясь отдышаться. Почему – гарпия? Какая же она гарпия? Гарпии – с птичьими лапами. В перьях даже, кажется. Полуптицы, в общем. А у нее... Тамара на всякий случай оглядела себя. Повертела головой, пытаясь заглянуть себе самой за спину. Да нет, никаких перьев и прочего. Человек как человек. Только крылья – большие, кожистые, как у летучей мыши. Футболка, кстати, на спине - в клочья, чудом на плечах удержалась. Тот еще вид. Чем они, интересно, в фильмах думают, изображая всяких фей да демонов в платьях и костюмах? Как это на крылья напялить? Или у них там разрезы на спине?
О чем я? Мне сейчас – как бы до места добраться. Меня уже видели, могут начать охоту... Люди бывают в этом смысле хуже оборотней. Кто я для них? Нечисть. Такая же, как те.
Подождать темноты? Опасно. В темноте слишком много выходит... тех, о ком лучше бы не вспоминать.
А между прочим, над рекой было светло, а в городе сумерки. Или это рассвет? Нет, слишком людно. Значит, вечер. Плохо. И почему я не знаю, утро сейчас или вечер?
Шум на улице стих. Разошлись? Может, можно лететь дальше – как-нибудь потихоньку?
Тамара осторожно подкралась к краю крыши, чтобы оглядеться.
- Девушка?
Она вздрогнула, дернулась в сторону.
- Девушка, не бойтесь. Пожалуйста. Я только... простите, можно вас сфотографировать? Я никогда такого чуда не видел, не знал даже, что и вправду... Вы действительно - гарпия?
Тощий парень в потертых джинсах мялся внизу. И правда, с фотоаппаратом. Вид у парня был смущенный, не агрессивный. Больше поблизости, кажется, никого не было.
Тамара неопределенно пожала плечами. Парень, приняв это, видимо, за согласие, поднял камеру к глазам, и она торопливо прижала руками остатки футболки. Не хватало еще...
От городской ратуши донесся бой часов.
***
Некоторое время Тамара слушала звон, пытаясь понять, что происходит, почему так темно и где она, собственно, находится. Примерно через минуту, встроившись в реальность, поняла, что звонит мобильник. Настойчиво и давно. А мама, видимо, заходила в ее комнату и выключила свет.
Звонила Римма.
- Томка, ты где?!
- Дома... – сонно пробормотала Тамара – и тут с ужасом вспомнила, что обещала по возвращении позвонить. Дурацкая дорога домой выбила всё из головы. Бедная Римма...
Подруга всхлипывала в телефоне, ругалась: я себе места не нахожу, а она там... Тамара извинялась, каялась, оправдывалась. Виновата, что уж там.
Наконец, приняв положенную порцию извинений и несколько успокоившись, Римма повесила трубку. Тамара положила мобильник, улеглась поудобнее. Точнее, попыталась: плечи болели немилосердно, шея затекла, горло заложило. Продуло где-то, что ли? У Риммы работал кондиционер, но вроде она близко не сидела. Или лежала неудобно? Вот так вот и снится всякая дурь – гарпия, надо же... почему именно гарпия? Да так ярко! Еще и девицы-волчицы – а это к чему бы? Ох, надо чем-то плечи растереть, а то так не уснешь. И что-нибудь от горла. Пойти чаю выпить? С медом...
Тамара снова включила лампу, села на кровати, сонно щурясь от света. Повела плечами, поморщилась. И с футболкой что-то... что-то странное, как-то она болтается. Стянула футболку – и уставилась на нее в недоумении. На спине – две огромные разлохмаченные дыры, как будто...
Как будто крылья прорезались и разодрали ткань.
Что?!
Девушка рухнула на кровать и снова натянула одеяло на голову. У меня бред. Я простыла, у меня температура сорок и галлюцинации. Или я еще сплю. Такое бывает – сон во сне. Помню, как-то в детстве я... Нет, но этого же не может быть! Просто не может быть, потому что быть не может.
Ага, и правительство не допустит. А без цитат не можешь, хоть раз в жизни?
Прекрасно. Просто замечательно. Плечи болят от полета, значит, а горло простудила над рекой, на ветру в футболочке и шортиках. Быть гарпией вредно для здоровья, оказывается.
Ты еще шутишь?
А что остается?
Получается, в чем спать легла, в том и летала? Ну-ну.
Так это что – на самом деле?!
Тамара чуть не взвыла. Ну за что, за что это мне, спрашивается?! Я что, просила о таком «счастье»? Это Римме бы – она бы была счастлива. Наверное. Половина всех «если бы» тем и хороши, что неосуществимы; а если, не дай бог, сбываются...
Да, но я-то такого «если бы» даже не хотела!
И что теперь делать? Предположим – только предположим, – что это правда. Что дальше? Это что, будет каждую ночь? Или только в полнолуние? (А разве сейчас полнолуние? Бог его знает...) И что будет, если эти оборотнихи вдруг ее догонят? И... и кто она-то такая, в роли гарпии? «Стану ведьмой и буду пить кровь...» Надеюсь, гарпии кровью не питаются?
Ага, они травоядные...
Ну хоть на людей-то не охотятся?!
А может, тот кот что-то почувствовал, поэтому смотрел так подозрительно?
...Подруга, у тебя точно бред. Куда тебя несет? Иди возьми жаропонижающее, что там у нас есть, и валерьяночку. Четыреста капель. Какие у тебя доказательства, кроме футболки? Футболка старая, а ты, видно, вертелась во сне, температура у тебя поднялась, кошмары снились. Вот она и треснула.
Потому что – этого же не может быть!
За печальными мыслями Тамара как-то незаметно заснула – и снова проснулась уже около полудня. Футболка валялась на полу. Разодранная. Простуда и боль в плечах никуда не делись. А вот причина всего этого понятнее так и не стала.
Она сидела на кухне, пила чай – мамин чай с жасмином – слушала мамины инструкции насчет меда, горячего молока, растереть, приложить, подышать... всё это она знала наизусть, но сегодня, после сумасшедшей этой ночи, слушать было даже приятно. Век бы так сидела – и никаких тебе гарпий и «другой стороны».
Но что же это все-таки было?
В окно светило солнце, мама хлопотала у плиты, пахло котлетами – и ни в какую чертовщину не верилось. Совсем. Спросонья померещилось, сон уж больно яркий был. И перед этим перенервничала. И... и вообще.
А все-таки с футболкой странно.
Но разорванная футболка – этого, милая моя, еще недостаточно. Тоже мне, нечистая сила...
***
Сон не повторился. Первые дни Тамара со страхом ждала ночи, долго ворочалась, боясь уснуть; но нет, ничего особенного не снилось. Через пару недель она уже была морально готова рассказать Римме такой удивительный сон – но всё никак не приходилось к случаю. А потом каникулы кончились, начался университет, и стало вообще не до того. Да и мало ли кому что когда приснилось?
В конце октября Римма вызвала по скайпу:
- Томка, чего я тебе послала! Да ладно тебе – некогда, отвлекись от своего реферата или что у тебя там, глянь на фотку! Человек клянется и божится, что никаких фотошопов! Реальный вампир!!!
Тамара нахмурилась – только Римкиных вампиров ей сейчас не хватало. Но ссылку открыла. Если не ответить сразу, эта любительница романтики все равно не отвяжется и работать не даст.
Ну и что у нас тут?
Крыша дома, снято снизу, с тротуара. Качество не ах, само собой. Плюс темновато – сумерки, наверное. А у края крыши, скорчившись и обхватив себя руками за плечи, сидит...
- Это не вампир, - пробормотала она внезапно севшим голосом, не отрывая взгляда от фотографии. – Это гарпия.
- Ну здрассте! – скайп не выдержал возмущения на том конце «провода» и заквакал. Но общий смысл разобрать было можно: - ...невежды, что этот фотограф, что ты... гарпия совсем иначе... а это ж натуральный... – и под конец неожиданно ясно: - Сама ты гарпия!
- Сама я гарпия... – повторила Тамара машинально.
Сама. Я. Гарпия.
Гарпия. Всё-таки.
А может, всё-таки нет? Пожалуйста...
Хотели доказательств, леди? Получите и распишитесь. Даже лицо достаточно четко видно, несмотря на качество снимка. Как это Римма не обратила внимания? Ну и вид у меня, кстати! Волосы дыбом, рожа перекошена... Ага, я, как всегда, в первую очередь думаю о главном.
Ну и что теперь?
Полная луна заглядывала в окно.
Откуда-то издалека донесся вой, подозрительно похожий на волчий.