Ноутбук, сомнения и слезы

После обеда Аола намекнула тетушке, что поскольку она, прямая наследница герцога, жива, не мешает вызвать нотариуса, дабы вернуть ей подобающий статус, а также восстановить в законных правах. А пока она бы хотела ознакомиться с документами и записями отца.

      — Конечно, дорогая, конечно… Кабинет в твоем распоряжении. Ромуальду я уже сообщила. Думаю, ты понимаешь, что мы уже не надеялись… Мы были уверены, что ты погибла… — Грингуальда поджала губы. — А желающих переделить наследство моего дорогого брата было немало. Сама знаешь, сколько у вас с Роми родни.

      — Я не сомневаюсь, что ты прекрасно позаботилась обо всем, тетя, — улыбнулась Аола, — и очень благодарна тебе за это.

      Девушка не лукавила. Грингуальда была намного младше ее отца — родилась от второго брака деда, но деловой хватки, строгости и умения вести дела в ней было предостаточно с самого нежного возраста. Расфукать состояние она не позволила бы даже своему горячо любимому, но немного ветреному сыну. Если уж даже Абу остался на своем месте… и это при том, что тетка его недолюбливала и побаивалась. Но КПД джинна для дома она явно оценила выше личных симпатий и антипатий.

      Разбирая бумаги, Аола в этом убедилась. И домовая книга, и банковские счета были в полном порядке, а из замка не пропало ни единой ценной вещи, включая старинные артефакты.

      Среди прочих документов, она отыскала и свое собственное завещание. Пергамент уже немного пожелтел от времени, хотя и был заколдован от порчи. Напротив абзаца с распоряжениями в адрес Тома Марволо Реддла, студента школы «Хогвартс», что в Шотландии, твердой рукой отца было выведено «Исполнено». Слово это было дважды подчеркнуто.

      Душевная боль, немного отступившая, вернулась и принялась терзать девушку с новой силой. Проклятое стечение обстоятельств… Могло ли все сложиться иначе? Конечно. Но вышло так, как вышло… И она выпала из собственной жизни на чудовищно долгие семьдесят пять лет. Мир бесконечно изменился… Те, кого она знала, состарились или умерли. От ее умницы Пайама не осталось и перышка… А она — вечная девочка. Красивая стрекоза в янтаре.

      Аола погладила кончиками пальцев написанное три четверти века назад имя.

      — Что сталось с вами, мой мальчик? Живы ли вы? Счастливы ли? Вспоминаете свою пери хоть иногда? — прошептала она, с трудом сдерживая слезы. В это момент дверь распахнулась, и размашистой походкой в кабинет влетел высокий, черноглазый, немолодой уже человек с серебряными нитями в роскошной шевелюре. Аола быстро смахнула набежавшую слезу и поднялась навстречу.

      — Сестренка! — воскликнул тот. — Великий Меровей! Хильдериковых пчел* мне в… Я уж подумал, матушка меня разыгрывает!

      Он стиснул ее в объятьях и оторвал от пола.

      — Роми!

      Не без ущерба для ребер пережив атаку брата, в котором северный темперамент Меровингов был оживлен итальяно-испанской кровью отца, Аола, наконец, очутилась на свободе и смогла нормально вздохнуть.

      — Сестра, вообще-то, старшая, а не сестренка, — улыбнулась она, разглядывая его. Последний раз, когда они виделись, это был смуглый, веселый и необычайно жизнелюбивый парень. Восточная кровь и темперамент Аолы роднили их друг с другом больше, чем с остальными членами семьи. И сейчас, кажется, брат был искренне рад увидеть ее. Аоле даже стыдно стало, что она допустила не слишком хорошие мысли на его счет.

      — Какая там старшая сестра! — Роми бесцеремонно повернул ее к окну, разглядывая безупречно гладкую кожу. — Ты же девчонка! Как вчера расстались! Не верю… Просто не верю.

      Он отодвинулся на пару шагов и спросил вдруг совершенно серьезно:

      — Это точно ты? Ну-ка… докажи.

      Аола пожала плечами, повернулась к брату спиной и подняла рукой распущенные по плечам волосы. У самого основания шеи золотилось на коже родимое пятнышко в форме креста. Подобное было у каждого истинного Меровинга.

      — Э, нет! Такое и у морока, и у двойника быть может, — отверг ее попытку Ромуальд. — Ты лучше скажи, чего ты мне тайком на шестнадцатилетие подарила. И что из этого вышло.

      Аола повернулась к брату и хихикнула:

      — Бутыль мужского противозачаточного зелья… тетушку крайне тревожил твой темперамент, она опасалась, что ты наплодишь смуглых бастардиков.

      Мужчина довольно хохотнул:

      — Та-а-ак. А потом?

      — А потом ты вместо того, чтоб спрятать ее в своей комнате, спрятал ее в кладовке! Под утро перебравший на празднике дядюшка Гофф шарился там в темноте в поисках чего-нибудь, что облегчило бы его страдания, принял зелье за вино и выпил до последней капли! И у них с марк-графиней Мартой-Антонией еще добрых лет пять не получалось сделать очередного наследника.

      Ромуальд расхохотался от души, хлопнув себя ладонью по бедру:

      — Очередную наследницу, ты хотела сказать. Он должен благодарить нас за то, что у них всего лишь пять дочерей и долгожданный наследник, а не десяток девчонок. Сын у них получился только благодаря зелью.

      Аола рассмеялась и вдруг спросила:

      — А помнишь, как чуть не утонул на пляже в Сен-Тропе? Вас с Дагобером унесло течением в лодке, которая случайно отвязалась, а ты пытался грести и упал в воду. А тетя в панике все никак не могла найти палочку в пляжной сумке.

      — Помню. Я тогда впервые увидел, как ты летаешь.

      — Аоля, покази кьилыски! — ласково передразнила она. — Прохода мне потом не давал, — и открыла свое сознание для него.

      — Мне было года два с половиной, наверное. Это точно ты… — произнес брат. Они снова обнялись. В дверь постучали, и сияющий домовик сообщил, что прибыл нотариус.

      — Оставишь меня с голым задом? — беззаботно поинтересовался мужчина.

      — Роми… — с упреком ответила она, — есть завещание папы и его воля, в конце концов.

      — Почти все было завещано тебе. Нового он не написал. Не успел.

      — Тогда деньги пополам, с учетом прибыли, потерь и инфляции за семьдесят пять лет. Замок мой, но вы можете жить здесь сколько угодно. Я буду только рада. Идет?

      — Лады, как говорит мой младшенький, — весело согласился развенчанный наследник. — У нынешней молодежи удивительно грубый, но емкий язык.

      — Младшенький сын?

      — Младшенький внук.

      — О, боже…

      То, как быстро и беспроблемно разрешились все дела с имуществом и восстановлением в правах, Аолу даже расстроило. Не то что бы она горела желанием судиться с родней, с пеной у рта доказывая, что она настоящая… Просто отсутствие других дел подвинуло последнюю, самую важную проблему к самому носу, и отвернуться, отложить ее решение на потом уже было нельзя. И имя этой проблемы было — Том Марволо Реддл.

      Колеблясь и не зная, чем занять себя, герцогиня прикупила достижение современной магловской техники — ноутбук. Довольно быстро его освоила и погрузилась в изучение новейшей истории, литературы и искусства. Даже с парой симпатичных парней-маглов в сети познакомилась, нужно же было постигать современный язык общения? Новые веяния, мораль и привычки порой откровенно шокировали, иногда она натыкалась во всемирной паутине на такие вещи, что краснела с головы до пят и радовалась, что ее в этот момент никто не видит. Это отвлекало… какое-то время. Все равно дамоклов меч неразрешенной дилеммы висел над ее золотистой головой и исчезать не собирался.

      Конечно, Аола хотела увидеть его… Всем своим существом, больше всего на свете… Понимая при этом, что вряд ли Том надеялся и ждал ее все эти годы. Наверняка давно женат, обзавелся детьми и внуками, сделал хорошую карьеру. С его-то способностями… Стоит ли тревожить его спустя столько лет, свалившись на голову призраком из полузабытого прошлого? Когда уже давным-давно все отболело и отпустило? Здрасьте, а я тут совершенно случайно не умерла. Дай, думаю, заскочу к вам на пятичасовой чай, проведаю… Да уж…

      В то же время рассказ родни об отгремевших Магических войнах и таинственном Темном Лорде наполнил ее душу тревогой. Активные боевые действия между светлыми и темными магами развернулись на территории Британии, но и континент не остался не у дел. Обе стороны активно вербовали сторонников, где суля щедрую награду, где уговаривая, а где и запугивая потенциальных кандидатов. Меровингов эта возня за власть напрямую не коснулась. Гибель Аолы и преждевременную смерть ее отца клан счел достаточным вкладом в борьбу за мир, отстранившись после поимки ее убийц от участия в подобных делах. Поэтому родня мало что могла рассказать ей, кроме самой примерной информации. Темный Лорд был убит в финальном сражении лет двадцать назад, заодно там еще немало народу полегло, но с той поры среди европейских магов царят только мир и благоденствие.

      А если Том тоже участвовал в этой войне? Что, если он погиб? Думать, что его нет в живых, было еще больнее, чем узнать о смерти отца. Папа прожил большую и интересную жизнь. В конце концов, таков закон природы — старики уходят первыми. От Роберта она отказалась сознательно… Это был ее выбор, и плоды своего решения она пожинала заслуженно. А Том… Тома у нее отняло роковое стечение обстоятельств… Она запомнила его таким — влюбленным подростком, восторженно смотрящим на нее красивыми голубыми глазами. И каждый прожитый в разлуке день перед ее внутренним взором в этих глазах стояли слезы, а срывающийся голос молил: «Не оставляйте меня… Я так люблю вас!»

      Конечно, это была его первая любовь… и даже хорошо, если он забыл ее… А вот у Аолы было предостаточно времени, чтобы осознать — с ее стороны это не просто кратковременное увлечение. Она не позволила бы им обоим так много, будь ее чувство чем-то мимолетным. Шестнадцатилетний мальчик всерьез увлек ее сердце и разум. Его пытливый ум, его гордость, его желание быть лучшим и готовность учиться импонировали ей. При этом в глубине души он оставался таким трогательным и в чем-то наивным. Недолюбленный, необласканный, он потянулся к ней. И когда открылся, доверился, она полюбила его со всем, что в нем было. Даже с тем, что казалось не слишком хорошим.

      Обнаружив себя в очередной раз плачущей, Аола оттолкнула от себя ноутбук, захлопнула крышку и прошлась по кабинету. Что же это с ней? Она никогда не была трусихой и плаксой, и не собирается ею становиться! Она отправится в Великобританию сегодня же. И узнает про Тома все, что сможет. Если он жив — просто посмотрит на него издалека, не вторгаясь в его жизнь. Если нет… найдет его могилу и почтит его память. В любом случае, это лучше, чем бесконечно терзаться сомнениями.

*один из родовых символов Меровингов. В гробнице Хильдерика Первого был найден парчовый плащ, расшитый тремя сотнями золотых пчел с гранатовыми крылышками.