Черная гробница

Гарри помогал Джинни накрывать на стол к ужину, когда из камина в гостиной без всякого предупреждения возник сначала ее брат и по совместительству его друг, а потом и Гермиона. С ней Гарри виделся в Министерстве, но она не говорила, что собирается заглянуть в гости. Впрочем, друзьям в этом доме были рады в любое время суток, и он просто крикнул жене, чтобы прихватила с кухни еще пару тарелок и столовых приборов. Домовиков молодое прогрессивное поколение не желало эксплуатировать принципиально.

      Неумолимое время добавило облику Гарри мужественности, превратив из мальчика в почтенного отца семейства, но выражение глаз за стеклами по-прежнему нелепых очков осталось тем же — добрым и чистым. Он крепко пожал Рону руку и только тут заметил, что друг чем-то огорчен.

      — Дети где? — вместо приветствия поинтересовалась Гермиона.

      — Там же, где и ваши — у Артура с Молли гостят, я же говорил…

      Она кивнула и сказала:

      — Кое-что случилось, и мы должны это обсудить без лишних ушей.

      — Что-то серьезное? — встревожился он. Из кухни выглянула Джинни. Став матерью троим маленьким Поттерам, она слегка располнела, но ее это не портило. Она весело махнула брату и снохе и замерла на пороге, увидев выражения их лиц.

      — Брось ты эти тарелки, Джинни! — воскликнула Гермиона и тут же прикрикнула на мужа, уже запустившего пальцы в миску с рыбной нарезкой. Рон посмотрел на нее обиженно, но подчинился.

      — Может, уже скажешь, что случилось? — спросил Гарри.

      — В общем, сегодня к Рону с утра в магазин зашла девушка лет двадцати, сказала, что ищет старого друга… угадай, кого она искала?

      Рон, успевший затолкать в рот кусок копченой трески, сделал круглые глаза и скорчил рожу, изо всех сил намекая на верный ответ.

      — Кого-то из нас? — логично предположил Гарри.

      Гермиона смерила его многозначительным взглядом:

      — Она искала Тома Марволо Реддла.

      И рухнула в кресло, наслаждаясь произведенным эффектом. Чета Поттеров вытаращилась на чету Уизли в немом удивлении.

      — Дурацкий розыгрыш? — спросила Джинни.

      — Рон тоже так подумал. Но она сказала, что преподавала еще его деду, Септимусу!

      — А потом какая-то писклявая фигня из ее сумочки пообещала выпустить мне кишки! — добавил Рон, прожевав.

      — Я уверена, это просто глупый розыгрыш, — сказала Джинни, вытирая руки о передник. Но выражение ее лица говорило само за себя — имя двадцать лет как мертвого Темного Лорда еще нагоняло жути на тех, кто его знал.

      — Погодите… Рон, давай по порядку, — велел Гарри. — Она так и сказала — Тома Марволо Реддла? Не Волдеморта?

      — Так и сказала, слово в слово! — подтвердил мистер Уизли и в красках живописал странный визит, не забыв добавить, что девица была настоящая красотка, а глаза — чистый мед.

      — А мне сперва сказал, что как у козы! — возмутилась Гермиона. — И имя ее забыл, хотя она его назвала! Гарри, можешь глянуть?

      — А сама что?

      — Ну как что? Как я могу копаться в голове у собственного мужа? — фыркнула она.

      — А, ну да…

      — Можно подумать, ты этого никогда не делала… — парировал Рон. Гермиона смерила его убийственным взглядом.

      — Брейк! — скомандовала Джинни обоим.

      — Можно? — спросил Гарри, прежде чем отправиться в вояж по памяти мистера Уизли. Тот пожал плечами — надо значит надо. Полупрозрачные образы поплыли перед внутренним взором Гарри, раскручиваясь в обратном порядке — вот Рон исчезает из своей гостиной, возникает в магазине, открывает его, открывает кассу… Посетители забирают свои деньги, отдают товар и исчезают спиной вперед в дверях. А вот и она, таинственная незнакомка. Девушка и правда оказалась очень привлекательной, с нетипичной для европейки внешностью — ушки островаты, глаза посажены чуть косо… Он не заметил в ее речи ни тени насмешки — она спросила о Реддле просто и естественно, словно и впрямь пыталась отыскать старого друга.

      — Аола. Ее зовут Аола Меровинг, — сообщил он жадно смотревшим на него женщинам, выскользнул из сознания Рона и тут же поделился с ними образом. Уизли поморщился:

      — Ну как так, вот оно все, в голове, а я вспомнить не мог?

      — Симпатичная… — сдержанно заметила Джинни.

      — Тоже мне, красотка! — фыркнула Гермиона и забормотала. — Меровинги… Меровинги. Стоп, Меровинги — короли-чародеи, правившие франкским государством в первом тысячелетии нашей эры!

      — Думаешь, это ее настоящее имя? — спросил Гарри.

      — У тебя справочник по магическим семьям Европы есть? — вместо ответа алчно поинтересовалась она. Он покачал головой.

      — Я сейчас! — Гермиона метнулась к камину, швырнула туда горсть пороха и исчезла.

      — И вот так — двадцать лет, — прокомментировал оставшийся без надзора Рон и снова залез в тарелку с рыбой.

      — Голоден? — спросила сестра.

      — Угу…

      — Может, сядем ужинать?

      Но Гермиона вернулась стремительно, как разъяренная гарпия, и торжествующе шваркнула толстенный фолиант на стол:

      — Вот! Вот древо Меровингов, это один из самых старых и могущественных магических родов Европы. Вот ее дед… Вот отец. А вот сама Аола Бригитта Зэрин Августина.

      Она ткнула пальцем в портрет, написанный по всем правилам геральдики. И хотя платье на девушке было старинное, а прическа больше походила на замысловатую башенку из локонов, лицом она была точь-в-точь как посетительница «Всевозможных волшебных вредилок».

      — Это невозможно, — сказала Джинни, — посмотрите на даты. Она умерла в тысяча девятьсот сорок третьем году! А если бы и дожила до наших дней — была бы седой старухой, а не девчонкой!

      — Какая-нибудь правнучка резвится? — предположил Гарри.

      — Аола не была замужем и не имела детей, иначе на древе это было бы обозначено, — отрезала Гермиона. — Может быть, морок? Оборотное зелье?

      — Ее личиной воспользовался кто-то другой… Но с какой целью?

      Четверка друзей беспомощно переглянулась.

      — Лорд все равно давным-давно сдох, ничего другого она не услышит в ответ на свой вопрос, кем бы она там ни была, — философски заметил Рон.

      — Зато в Азкабане еще живы некоторые его сторонники, — напомнила Гермиона. — Хотя довольно глупо начинать кампанию по их освобождению с такого поступка…

      — Сорок третий год… Она сказала, что преподавала вашему деду Септимусу, — Гарри посмотрел на брата и сестру Уизли.

      — Все верно, именно в этом году он закончил Хогвартс, — подтвердила Джинни.

      — И именно в сорок третьем Том Реддл убил своих родных, Плаксу Миртл и создал свои первые крестражи… Может, это шифр какой-то? — предположил Гарри.

      — Может, для начала спросим у вашего деда? — предложила Гермиона. — Он-то должен помнить своих преподавателей! Мне ее ФИО, например, не попадалось на глаза за все годы учебы ни разу, за это я ручаюсь.

      — Ага, он как умотал в круиз месяц назад, так только одно письмо и прислал. Где его искать-то? — возразил Рон.

      — Тогда спросим Хагрида! Если кто-то что-то знает об этой Аоле — так только он.

      Предложение отправиться к лесничему немедленно не одобрил только Рон. Он взывал к здравому смыслу родственников, умоляя их хотя бы поесть перед дорогой, напомнив о полном отсутствии кулинарных дарований у доброго полувеликана. Родня была неумолима. Он успел еще цапнуть со стола бутербродик, а потом жена цапнула его за руку стальными своими пальчиками, и они трансгрессировали на дорогу у Хогсмида.

      С заинтриговавшей их леди Меровинг знаменитая четверка разминулась на какие-то пятнадцать минут. Та в сопровождении укутанного в плащ джинна покинула деревню вместе с вещами сразу после возвращения из «Кабаньей головы». Мадам Розмерта постояльцами осталась довольна — всего ничего прожили, а заплатили щедро. Побольше бы таких гостей.

      Запах моря достиг ее сознания раньше, чем все остальные чувства и ощущения. Соленый упругий полог ударил в лицо… как утром на пароме. Утром? Это было этим утром? А кажется, целая жизнь с тех пор прошла — такая тяжесть лежала теперь на душе.

      Аола открыла глаза. Они с Абу стояли на вершине одинокого утеса, высившегося среди пенистых волн, с ревом разбивавшихся о его основание. Уже стемнело, и береговая линия, состоящая из обрывистой скалистой стены, скрылась в синей мгле.

      — Там, — сказал джинн. Он прекрасно видел в темноте и указал рукой на вход в пещеру, черневшую среди острых скальных клыков. Миледи расправила крылья, и они быстро преодолели отделявшее их расстояние. На входе Абу зажег пару смолянистых факелов и двинулся вперед, освещая ей дорогу.

      — Под ноги смотри, госпожа, камней полно, — посоветовал он.

      Хагрид, правда, не был здесь и не участвовал в погребении. Гарри Поттер, Минерва Макгонагалл и Аберфорт Дамблдор все сделали сами. Мальчик-Который-Выжил счел это подобающим наказанием для Темного Лорда, боявшегося смерти больше всего на свете. Быть погребенным на острове посреди озера в вечной темноте, в окружении инферналов, созданных его магией из убитых им же людей… Что может быть хуже? То, чего Том так боялся при жизни, стало его стражем после смерти. Умно, Гарри… Умно. И справедливо. Только Аоле от этого не было легче. Чем ближе подбирались они с Абу к месту погребения, тем тяжелее становилось у нее на душе.

      Магические замки и барьеры на пути к цели особых хлопот ей не доставили — брат Альбуса поделился с ней, сам того не ведая, всеми необходимыми подробностями, а ее сил и умений вполне хватило на то, чтобы преодолеть их.

      В пещере было непроглядно-черно и сыро, где-то монотонно капала вода, а ее шаги отдались эхом так нескоро, что представить себе истинных размеров этой мрачной усыпальницы она так и не смогла. Вода была гладкой как стекло, но Аола знала, кто таится под ней, и легкие мурашки жути пробежали по спине, несмотря на то, что пышущий живым огнем джинн, которого так боялись инферналы, был совсем рядом.

      — Остров там, моя госпожа, — сказал он, подняв факелы выше. — Ты сможешь лететь? Я могу перенести тебя.

      — Я смогу… Спасибо, Абу.

      В оранжевом пляшущем свете факелов прямоугольная груда камней в центре островка казалась более черной, чем кравшаяся за неверным кругом света мгла. Аола сделала несколько шагов к могиле и опустилась на колени.

      — Здравствуйте, мой мальчик… — прошептала она. Иссякшие было слезы вернулись, поползли по бледным щекам… Какой бы мразью ни был человек при жизни, а хоть одна живая душа, что оплачет его смерть, да найдется. У Волдеморта такой не было. Для Тома Марволо Реддла такая отыскалась.

      Она говорила и говорила тихим шепотом, как любила его, где была все эти годы, как тосковала в разлуке, считая дни и часы… Просила прощения. Ругала его за то, что он сотворил с собой и другими. Положила руку на груду холодных как лед камней, словно пытаясь почувствовать хоть что-то в ответ…

      В середине озера плеснуло, будто крупное животное выпрыгнуло из воды, и джинн выплюнул длинный язык пламени, как факир на восточном базаре, отгоняя нежить прочь. А ей в ладонь вдруг толкнулось что-то… Снизу, из-под мертвой каменной породы, словно пробившийся из-под земли стон — крохотный сгусток энергии, теплый, живой! Что-то, что ждало ее долгие-долгие годы!

      — Абу, помоги мне! — воскликнула Аола, и забормотала заклинания, пытаясь сдвинуть могильные камни.