Надежда

Они ринулись на остров со всех сторон, как только Аола попыталась сдвинуть камни гробницы. Осклизлые, с остекленевшими глазами цвета снятого молока, инферналы карабкались наверх, хрипели, жадно тянули скрюченные полуразложившиеся пальцы, пытаясь подобраться к женщине — джинна они боялись. Она подавила приступ тошноты, поднялась во весь рост и швырнула несколько огненных шаров в самую гущу нежити. Опаленные мертвецы попадали в воду, но на смену им уже лезли новые. Это ведь его, Тома, рук дело… Миледи передернуло от омерзения.

      — Делай, что задумала, госпожа, я сам! — крикнул джинн, раскручиваясь огненным вихрем и сшибая мертвяков обратно в озеро. Аола вернулась к гробнице, не без труда взломала магические печати и стала спешно разбирать камни в том месте, где ей почудилась пульсация живой энергии. ЕГО энергии.

      Оскал черепа и провал на месте живота под оголенными ребрами не шокировали ее. Это и при жизни было немногим краше, чего уж там… А она достаточно насмотрелась на раскопках… Да и, строго говоря, это ведь не настоящее тело? Тот, кого она целовала, погиб еще в Годриковой Впадине. А этот остов был временным вместилищем его души, и только… Точнее, того, что от нее осталось.

      Тепло и пульсация под ладонью усилились, ее буквально тянуло туда, под клетку ребер в лохмотьях истлевшей одежды и плоти.

      — Возьми, возьми, возьми! — выстукивала кровь в висках. Поколебавшись секунду, Аола скользнула рукой под грудину и там, где было сердце, нащупала то, что манило ее. Крепко сжала в пальцах небольшой, размером с орех, предмет. Его тепло разлилось в ладони спокойно и мягко. Она повела рукой, и камни вернулись на место, словно их никто и не касался.

      — Уходим! — сказала она джинну.

      Хагрид успел обработать всю капусту до захода солнца и теперь готовился вкусить заслуженный ужин. Он уже и чарочку с драконьей настойкой приготовил — день выдался волнительный, как ни крути, и гриб жареный на вилку подцепил. И рот уже открыл, намереваясь отправить туда приготовленное. Но тут в дверь кто-то с силой постучал. Крошка заворчал, больше для приличия.

      — Кого это еще принесло на ночь глядя? — удивился Рубеус и пошел открывать. Увидев своих посетителей, он испытал то, что мадам Максим называла красивым французским словом дежавю. Словно в школьные годы, Гарри, Рон и Гермиона таращились на него круглыми встревоженными глазами, а из-за их спин выглядывала не менее взволнованная Джинни. Под мышкой Гермиона держала толстенную книгу. Полнейшее дежавю.

      — Здравствуй, Хагрид! — выпалили хором и ввалились в хижину, не дожидаясь специального приглашения.

      — Привет, ребятки! Чего стряслося? Какие-то вы взъерошенные, ровно вас пикси потрепали, — весело сказал он.

      — Сегодня к Рону в магазин приходила девушка, представилась Аолой Меровинг, — без предисловий сообщил Гарри. — Сказала, что преподавала в Хогвартсе когда-то. Искала своего старого друга Тома Реддла.

      Гермиона хлопнула свою книжищу на стол, сдвинув тарелки в сторону, открыла и ткнула пальцем в портрет на каком-то семейном древе:

      — Но эта Аола умерла еще в тысяча девятьсот сорок третьем году! Ты что-то знаешь об этом, Хагрид?

      — А-а-а, так это вы из-за мисс Аолы переполошились?

      Тут гигант нахмурился и сурово глянул на Рона, который с тоской и вожделением смотрел на миску с грибами:

      — Кстати, Рон, мог бы и повежливее с барышней-то! Она ж правда не знала, что Реддл опаскудился так, натворил бед, да и помер уже.

      — Она и к тебе заходила? — догадался Гарри.

      — Да, с час иль полтора, наверное, как улетела. Расстроилась, конечно… они с Лордом этим, когда он Томом еще был, а не Волдемортом чертовым, кхм… дружили они, в общем. Профессор Вилкост заболела, леди Меровинг и прислали ее заменить. Месяца три-четыре она поработала и уехала.

      — Хагрид, как это возможно?! — воскликнула Джинни. — Во-первых, официально она мертва! Во-вторых, прошло столько лет, а она все молодая? Ты уверен, что это она?

      — А кто ж еще, коли не она? Она, мисс Аола, так меня и звала — Руби, — полувеликан смущенно улыбнулся. — И про Снежка все знала, а мы ж поклялись ни одной живой душе о том не говорить. Со смертью ошибочка вышла — и книжки, бывает, врут, разве нет? Что молодая — так мать у нее вроде вейлы, получеловек она, вот и не старится. Спрашивала про Тома. Расстроилась, конечно, шибко…

      — Могу представить, — фыркнула Гермиона.

      — Кто такой Снежок? — спросил Рон, чье печальное урчание в желудке стало неприлично громким.

      — А я не могу, — вдруг сказал Гарри. — Не представляю человека, который дружил с Волдемортом. Почему ты никогда не рассказывал об этом, Хагрид?

      — Потому что слово мисс Аоле дал не трепаться, — спокойно пояснил гигант. — Она ж профессор, а он студент. Проблемы у нее были бы, ежели б кто узнал. А потом, какое это имело отношение к тому, чего он после вытворять начал? Она уехала, да и пошла жизнь своим чередом.

      — Проблемы? А что такого, ну дружили и дружили? — недоуменно спросил Рон. — Слушайте, раз все прояснилось, может, поужинаем уже, а?

      Джинни догадалась первой и протянула:

      — Ах, в том смысле «дружили»…

      — Да в каком?! — взвыл вконец оголодавший Рон.

      — Они были любовниками?! — воскликнула Гермиона. На ее лице отвращение боролось с изумлением.

      — Ну, были или не были, этого я не знаю, — проворчал Хагрид. — На нее многие старшекурсники заглядывались, шибко красивая была. И добрая. Дедушка вон ваш, Септимус, за ней ухаживать пытался. На бал ее пригласил, а Реддл наколдовал, чтоб его всего сыпью обсыпало. Приревновал. Я Снежка как-то проведать пошел — единорог это, мы с Реддлом и мисс Аолой… кхм, освободили его из зверинца передвижного, он умирал там, бедняжка! Ну, и увидал… как они целуются. А уж сегодня она сказала, что у них любовь была.

      Гермиона скривилась, словно от зубной боли.

      — Дамблдор говорил, что Реддл никого и никогда не любил, — задумчиво произнес Гарри. — Что ему это чувство незнакомо.

      — Дамблдор мог и не знать. Да какая теперь разница? Дело-то прошлое. Только убил Том, по словам миледи, в первый раз тоже из-за нее. Тем вечером, когда мы Снежка освободили, на них вроде бандиты напали над Черным озером, и он одного Авадой… За нее, говорит, заступился. Убивается теперь, бедняжка… себя винит в том, что с ним сталось. Могилу его хотела проведать, да я ей сказал, что сожгли его, да и все. Чего ей зазря теперь душу рвать?

      — Пожалуй, я даже рада, что мы с ней разминулись, — проронила Джинни, отворачиваясь к окну. Уставший взывать к совести родственников Рональд уселся за стол и принялся накладывать себе грибов.

      Аола и Абу трансгрессировали домой прямо с утеса у Хрустальной пещеры. Только в кабинете отца миледи, наконец, разжала пальцы и рассмотрела предмет, который забрала из могилы Темного Лорда. Черный непрозрачный кристалл размером с кубик сахара-рафинада, настолько дорогой Тому, что он хранил его в буквальном смысле слова под сердцем. Еще один крестраж? Но она не чувствовала в кристалле никакого следа темной магии, только тепло, тянущееся к ней. Упаковочный контейнер? Ей пришлось провести специальный обряд, чтобы предмет открыл ей свою суть. Но вскрыть его у нее никак не получалось, ни одно из известных заклинаний не работало! Пришлось обратиться к книгам, благо, их в кабинете было полно. Но и они не помогли.

      Отбросив десятый по счету фолиант, Аола нервно прошлась по кабинету, взъерошив волосы.

      — Так… Думай, девочка, думай… Это что-то, чем Том страшно дорожил, тянется к тебе. Так? Так. Нечто хорошее, что он любил… Любовь — это нежность. Любовь — это поцелуи… Бред? А может, и нет.

      Она стремительно вернулась к столу, взяла кристалл в руку и поднесла его к лицу. Поколебавшись секунду, прижалась к нему губами. Главное, не думать о том, где эта штука пролежала последние двадцать лет… Девушка ощутила, как поверхность камня нагревается, пульсирует — предмет начал оживать! Она положила его на стол и через несколько секунд с негромким хлопком на нем возникла простая тетрадка в кожаном переплете. Аола попыталась открыть ее, но та едва не прокусила ей палец. Она рассмеялась. Ах, Томми… Обездвижила кусаку контрзаклинанием и перелистнула несколько страниц. Они были пустыми — скорее всего, владелец скрыл текст от посторонних глаз. В середину тетради был вложен старый почтовый конверт с гербом Меровингов. Аола открыла его. Внутри лежал локон темных волос, перехваченный лентой, и ее медальон. Тепло шло именно от него. Она извлекла украшение за цепочку и положила на ладонь. Ощущение близости к Тому, приятное и щемящее одновременно, затопило ее. Он помнил ее… все это время. Помнил и… любил? В медальоне не было ни капли зла или тьмы. Почему он не носил его на шее? Почему прятал под сердцем? Украшение изменилось с тех пор, как она им владела. Изменилось энергетически…

      Миледи вышла из кабинета и быстрым шагом направилась в лабораторию. Большая комната с низким потолком в подвале замка была полна магических артефактов, пучков сушеных трав, причудливых сосудов с разноцветными жидкостями, книг и пергаментных свитков. Не одно поколение Меровингов проводило здесь свои магические опыты и изыскания. Аола достала из старинного буфета большую плоскую чашу, поставила ее на стол и наполнила водой из огромной бутыли. Потом стала по очереди добавлять в нее какие-то жидкости и порошки из склянок. Вода поменяла цвет, позеленела и заклубилась. Последним Аола опустила в чашу медальон и забормотала заклинания на фарси.

      — Давай же, покажи мне, что случилось с тобой… — прошептала она, наклоняясь над чашей и вглядываясь в воду. Примерно с минуту она сосредоточенно смотрела, потом ахнула, выхватила медальон, надела на шею и побежала вверх по ступеням в свою спальню.

      — Абу! — крикнула она, вспомнив по пути, что оставила дневник на столе в кабинете. Метнулась за ним. Чуть не столкнулась с тетушкой, которая выглянула посмотреть, что опять за суматоха на вверенной ей территории?

      — Дорогая, ты вернулась? — обрадовалась она.

      — И снова улетаю, — Аола чмокнула Грингуальду в щеку и побежала дальше. Безумная мысль овладела миледи… Безумная, но полная надежды. Ей только посоветоваться нужно… с кем-то, кто гораздо старше, умнее и опытнее нее самой. Пока просто посоветоваться. А там…