Гнев пери
— Урожденной герцогине не подобает обращаться так к кому бы то ни было, — ответило то, что еще несколько минут назад было Томом Реддлом.
— Особенно к самозванцу, не так ли? — жестко спросила Аола, стараясь не подать вида, что от этих багровых расщелин в глазах ее бросило в дрожь. — Не возражаете, если я буду звать вас по старой памяти — Томом?
Он скривился:
— Сразу же ставите дворняжку на место? Пра-а-авильно… Нежности для меня закончились, я так понимаю? Мне готовиться к порке? Сейчас ваш очаровательный ротик прочтет мне проповедь о моей неправедной жизни?
Это было очень странно… вдруг вспомнить все разом. Несколько минут назад он был шестнадцатилетним подростком, ошарашенным свалившейся на него информацией, и вот между ним прошлым и теперешним легла целая жизнь… Довольно непростая и отнюдь не пронизанная светом, теплом или радостью.
— Перестаньте… никакая вы не дворняжка, — Аола уже пожалела о своей резкости. Она поднялась. Ситуация и ее душевное состояние требовали дистанции с этим новым, незнакомым ей Томом. Его голос остался прежним, но как же изменились интонации… Кажется, зря она так поспешно отослала Абу из шатра… Том остался на тахте, следя за ней своими жуткими глазами. Или слабость чувствовал после приступа, или сознательно демонстрировал неуважение в отместку за ее слова? Аола совершенно не знала, чего ждать от этого человека.
— Я не собираюсь читать вам морали… Вы ведь сами прекрасно знаете — что хорошо, а что плохо… Я просто понять хочу…
— Понять что? — процедил он. — Каково это, лишиться единственного человека, которого любил больше жизни? Похоронить, оплакать и не знать, зачем дышать дальше? Вы были всем для меня, понимаете?! Всем! Я валялся в больнице для нищих среди подыхающих от тифа маглов и думал, что вы мертвы! Я смотрел на ваш гроб в семейном склепе и думал, что ваше нежное тело разнесло на куски магловской бомбой! Если бы не кольцо моего деда, я думал бы так всю жизнь!
— Вы пытались воскресить меня? — догадалась Аола.
— А вас это удивляет? — усмехнулся он. — Когда вы на зов камня не явились, я понял, что вы живы. Живы, только отчего-то не желаете больше видеть меня. Вырвали у меня сердце и отправились на облачка к мамочке, тренькать на лютне, или чем там развлекаются пери? Что мне оставалось? Скажите, моя леди, что я должен был делать?! — он поднялся и одним стремительным движением приблизился к ней. — Что? Забыть вас, жениться на какой-нибудь клуше, наплодить кучу отпрысков, как те Уизли?
— Не самая плохая идея… — ответила девушка, напуганная его порывом. Он вдруг крепко взял ее за подбородок.
— Вы личико свое видели? — почти прошипел, приблизившись вплотную. Полыхающие огнем зрачки жадно шарили по ее лицу.
— Семьдесят пять лет, а вы выглядите так же, как в тот день, когда впервые вошли в кабинет ЗОТС. Еще красивее стали. Вам, бессмертной, родившейся под герцогской короной, никогда не понять то, что я чувствую! Не хотелось встретить вас жалкой больной развалиной, вот и делал, что мог, чтобы вас дождаться.
— Прекратите, Том, — она твердо отвела его руку. — Себя жалеть прекратите. У вас было все, чтобы построить нормальную жизнь. Не я заставляла вас воровать и убивать! Увы, я не хуже вас знаю, что такое терять близких. Как видите, не сорвалась и не решила вдруг подмять под себя весь мир. Жажда власти затуманила ваш разум, признайте это, и не подводите под свои поступки душещипательную базу об утраченной любви! Если бы вы думали обо мне, вы никогда не превратились бы в свихнувшегося шовиниста, которому Гитлер аплодировал бы стоя!
— Ах, да… милый изобретатель Бобби. Магл Бобби, — ответил он, проигнорировав ее последние слова. — Как же я мог забыть. Вы всегда были так благосклонны к маглам. Отчего же не его вы вернули к жизни, моя пери? Я более занятная игрушка, не так ли? Миледи прекрасно отдохнули и решили развлечься?
— Не надо так, Томми… Я люблю вас. Я хочу дать вам шанс. Нам обоим… шанс начать все сначала…
— Почему я должен вам верить? Откуда мне знать, что вы не лжете о том, где и с кем были все это время?! Видите ли, я теперь сквиб — жалкая пародия на мага, и не могу заглянуть в вашу прелестную головку и убедиться, что вы говорите правду. Не специально ли шаманка нашаманила вам беззубую игрушку? Милый кролик Томми… как настоящий, только совсем не кусается. Кстати, о кроликах. Я вам соврал — мне не жаль. Как и тупую рогатую клячу дурака Хагрида.
Похоже, это было уже слишком… Сдерживаемый гнев плеснул через край, и миледи влепила возрожденному Темному Лорду звонкую пощечину. Это было так неожиданно, что в первую секунду он опешил, захлопав ресницами. Какую там боль могла причинить ее маленькая ладошка, да и привык он к боли… но мерлинова борода, как же это обидно! Том прижал руку к щеке, стирая след удара, так же, как когда-то пытался удержать след ее первого поцелуя. Воспитатели его приюта не были по-настоящему жестокими людьми, просто тогда бить детей было нормой. С малышом Реддлом это продолжалось недолго… до тех пор, пока с наказавшим его человеком не стали происходить всякие неприятности. Том научил бояться себя… Но воспоминания об этих унижениях сидели острой занозой глубоко в сердце, и Аола только что зацепила ее, заставив отдаться пульсирующей болью.
Он стиснул ее тонкие запястья и дернул девушку к себе, грубо впиваясь поцелуем в возмущенно приоткрывшиеся губы. Обида, неутоленная страсть, ярость пережитого поражения — ему хотелось подчинить ее… Стереть эту печать врожденного превосходства с красивого личика. Причинить боль, отыграться за все, что довелось пережить по ее милости.
Миледи откинула голову, пытаясь освободиться, забилась в его руках.
— Пустите! — воскликнула испуганно и яростно одновременно. Какое там… он швырнул ее на постель и навалился сверху, подминая под себя. Шитый бисером ворот кофточки разошелся, обнажив красивую грудь, тонкая ткань затрещала под его пальцами. Том совсем потерял голову, осыпая нежную кожу поцелуями, больше похожими на укусы… Пряный аромат ее тела и волос лишил его рассудка. Она пыталась отбиваться, но он опрокинул ее на живот, стягивая с бедер тонкие шаровары, чувствуя дикую пульсацию крови в венах и сумасшедшее возбуждение. Впился пальцами в короткие кудри на затылке, удерживая извивающееся под ним тело. Звериные инстинкты пели в крови свои первобытные песни. Способность думать и оценивать собственные поступки пала под их напором. Его трясло. Горячая лава в паху требовала немедленного выхода, она просто причиняла боль — он умрет, если не избавится от этой пылающей тяжести… Ему хотелось вбиваться в нежное тело до упора, слушая ее крики, и смотреть, как изящная спина прогибается при каждом толчке.
Она легко могла остановить его, безоружного, одним движением, но отчего-то не делала этого, лишь требуя отпустить ее и вырываясь.
Секс и насилие часто идут рука об руку… но и сейчас ему некогда было подумать об этом.
Том чуть ослабил хватку и приподнялся, чтобы стянуть с себя штаны, и в ту же секунду мощный удар крыльев отшвырнул его к самой ширме, сбив дыхание. Аола поднялась в воздух, насколько позволяла высота шатра, ее красивое лицо исказил гнев, а зрачки вытянулись и хищно замерцали… Такой Том видел леди Меровинг лишь однажды, в битве над озером. А потом удары посыпались градом, и по сравнению с пощечиной взбучка, которую она ему устроила, была весьма чувствительной. Сильные крылья, способные поднять двух человек разом, хлестали так больно, что ему пришлось закрыть лицо согнутой в локте рукой и прикусить губу, снося побои.
Впрочем, прекратилось все быстро. Он отнял руку от лица и почувствовал, как во рту разливается медно-соленый привкус крови. Настоящей, живой, человеческой крови. Кажется, губу она ему все-таки разбила.
Аола висела в полуметре от земли, огромные крылья взмахивали, расшвыривая по углам все легкое, что только было в жилище. Почти все лампы погасли, но и в полумраке Том видел, как она прекрасна в гневе. Фурия, да и только…
— Госпожа? — раздался из-за полога встревоженный голос джинна.
Она щелкнула пальцами, и разорванная на груди одежда снова сделалась целой. Том потрогал языком рассеченную изнутри щеку, поморщился. В онемевшее поначалу тело вливалась тупая ноющая боль.
— Полегчало? — спросил спокойно, поднимаясь на ноги.
— Абу! — воскликнула она вместо ответа, гневно сверкнув драконьими глазами. Джинн в одну секунду просочился сквозь полог и окинул учиненный в шатре бардак цепким взглядом.
— Присмотри за мистером Реддлом. Он должен быть здесь, когда я вернусь, — велела она и вылетела прочь. Джинн завис у входа, скрестив руки. Выражение его рожи не сулило ничего хорошего. Том вдруг почувствовал, что ему лично, как ни странно, легче стало, хоть тело и ныло там, где прогулялись ее крепкие крылья. Накрученная ярость отпустила, навалилась апатия. Он потер ушибленное плечо и поплелся на тахту. Лег, положив руки под голову. Как мило… Лишенный палочки и элементарных магических способностей… По сути — пленник любимой до одури женщины, с которой только что испортил отношения на корню. Идиот?
Делиться своим тревожными сном с Джинни Гарри не стал — не хотел беспокоить жену без особой на то причины. Она и так ходила расстроенная, отправив двоих старших детишек в Хогвартс. Лили тоже собиралась на учебу, правда, в обычную школу для маглов. И ее отец, и тетя Гермиона посещали такие, и решили, что и их детям это пойдет на пользу. Без аппетита позавтракав, девочка чуть не волоком потащила сумку со школьными принадлежностями к двери. Она, конечно, завидовала старшим братьям и не могла дождаться, когда же ей самой исполнится одиннадцать, и она наконец-то отправится в школу для настоящих чародеев. Пришлось задержаться и прочесть малышке небольшую лекцию о пользе разносторонних знаний и о страшном вреде пренебрежительного отношения к маглам и их образу жизни. Она умница и, кажется, все поняла правильно, пообещав учиться как следует, чтобы они с мамой могли ею гордиться.
Но и на рабочем месте в Министерстве Гарри не находил себе места. Ничего конкретного не случилось… и все равно невнятное чувство тревоги терзало сердце. Не выдержав, отправился к Гермионе. Та была полностью поглощена отчетом из Дартмура о недавних случаях появления возле магловского поселения Адской гончей, и не сразу обратила внимание на его раздрызганное состояние. Когда Гарри, наконец, поделился с давней подругой своими тревогами, она отложила бумаги в сторону и серьезно спросила:
— Ты думаешь, есть повод для беспокойства? Леди Меровинг покинула Англию, и, насколько нам известно, не возвращалась. Что может случиться? Все крестражи уничтожены. Ему просто не из чего возрождаться.
— Не знаю… Я правда не знаю. Поэтому и сказал только тебе.
— Что-то хочешь предпринять?
— Да, и хочу, чтобы ты пошла со мной.
Гарри, сам не зная почему, захотел вдруг проверить, целы ли печати на могиле Темного Лорда?
