Глава 4. Лорита. Следы
За пределами городка ехавший по пятам внедорожник без всяких усилий обходит меня и тормозит у обочины. Вздыхаю и, сбросив скорость, останавливаю машину. Амбал с рыжей девицей спрыгивают на землю и идут в мою сторону. И когда мне удается рассмотреть эту нимфетку вблизи, моя челюсть отправляется в увлекательное турне до самого пупка. Нет, мне, конечно, случалось ошибаться в определении возраста навскидку. Невысокую и по-мальчишески худощавую Кэтрин с ее ребяческой шаловливой мордашкой я поначалу приняла за подростка и была немало удивлена, узнав, что мы с ней одногодки, однако с миссис Ди пролетела основательнее. Кажется, на сей раз я промахнулась не меньше, чем на пару десятков годков.
— Бонни Диксон, — представляется та, лихо разворачивая бейсболку задом наперед и открывая вполне гладкую, но далеко не школярскую физиономию. Она типичная женщина без возраста, которой легко можно дать как сорок, так и пятьдесят, но издалека и впопыхах меня ввели в заблуждение ее девчоночья фигура, молодой голос и откровенно тинейджерский стиль одежды.
— Лорита Ариас, — называю свое имя я. Амбал скромно стоит чуть поодаль и пытается украдкой грызть орешки. Его внешность никаких неожиданностей не преподносит. Как на расстоянии, так и вблизи он широк и высок, точно двустворчатый шкаф с антресолями, а его небольшое, невесть как по сей день уцелевшее пузцо, слегка нависает над ремнем брюк.
— Спасибо, что выручили, — несколько стесненно благодарю я.
— Это мой личный олень, — сообщает миссис Диксон, оглядываясь на него через плечо и делая ему страшные глаза — вероятно, за то, что он не смог-таки забыть о жратве аж на целых оговоренных ею пятнадцать минут. От моих благодарностей она лишь небрежно отмахивается.
— Ярвуд Шелдон. Но я обычно кличу его тюленем.
Олень, которого кличут тюленем? Оригинально, ничего не попишешь.
— Я сняла этот плод с древа познания, — еще более загадочно поясняет рыжая.
— Добра и зла? — стараясь уже ничему не удивляться, осведомляюсь я.
— Какой там, едрит-мадрит. На том древе он познавал, что, если убегаешь от стада зомбарей и забираешься куда-то, не помешает продумывать и пути отступления. Этот пингвин куковал там дня три, обгладывая кору. Не проезжай я мимо, бедная яблоня рухнула бы прямо на гнилые головы мертвячков, схомяченная на корню этим жуком-древоточцем.
— А почему он ел кору, а не яблоки? — машинально интересуюсь я.
— Ну ты загнула, на третий-то день? — насмешливо смотрит на меня миссис Ди. — Яблоки он обожрал от нижних веток до самой верхушки уже к закату первого. Ты недооцениваешь силу его поглотительных способностей. Но не думай, это не в минус ему, мой тюлень просто гений по части добывания всего, что можно стрескать, о чем недвусмысленно говорят его формы. Но возвращаясь к тебе… ты склонна к ипохондрии и любишь полечиться на досуге или тащишь все это какому-то болезному?
— У нас раненый, — неохотно говорю я. Мои контакты с незнакомцами — это одно дело, а вот ставить их в известность, что наша группа теперь ослаблена, определенно не стоит, поэтому уже прикидываю, как обойти естественные вопросы о составе и численности обитателей лагеря, в котором не нашлось даже никого в напарники для рискованной вылазки.
— А вы сами откуда?
— А мы сами вольные птицы и летим на юг, — беспечно отзывается Бонни Диксон, взмахом головы откидывая с глаз челку цвета пламени. — Как-то поднадоели мне эти воняющие, как засранный золотарь, тушки, вечно околачивающиеся возле каждого поселения, хочу осуществить мечту и зажить Робинзоном на личном островке, тем более, я и Пятницей уже обзавелась. Там достаточно один раз перебить тухлоголовых и больше не раздражаться на опоганивание ими живописности пейзажа.
Ну вот, собственно, и все знакомство. Им на юг, мне — обратно в лагерь, тем более, что задержалась я значительно дольше запланированного. Учитывая состояние Майка, мне следует поторопливаться. И тут Шелдон вдруг отворачивается от нас и вскидывает пистолет. Эхо выстрела разносится по окрестностям.
— Олень ты безрогий, какого полового органа тарарам устраиваешь под боком у зомбогородка? — ругается на него спутница.
— Птичка, — каким-то необычайно нежным голосом отвечает верзила, и в его глазках появляется мечтательное выражение. — На бульончик.
Он рысит подбирать свой трофей, а миссис Ди досадливо качает головой:
— Пора бы обучить троглодита обращению с каким-нибудь бесшумным оружием с легко восполняемым боезапасом. Эдак он все патроны, которые я берегу для встреч с живыми, пустит на бульоны да жюльены, етишки-кочерыжки.
Из-за деревьев, как бы в подтверждение ее слов, грохает новый выстрел, и вскоре постапокалиптический Гаргантюа возвращается, держа за лапы пару упитанных пташек. В орнитологии я не сильна, поэтому не могу определить, кто они такие. Может, куропатки какие-нибудь…
— Раненому на бульончик, — широко улыбается Шелдон и щедро протягивает мне одну из тушек.
— Спасибо, — с запинкой говорю я, догадываясь, свидетелем какой небывалой жертвы только что стала — ради меня оторвали от сердца (или, правильнее сказать, от желудка) целый потенциальный котелок наваристого супа.
И тут следом за здоровяком из лесополосы начинают выползать мертвяки различной степени бодрости. Большей частью, конечно, вялые, но попадаются и побойчее. Может, на трупе какого-нибудь павшего зверя попировали, людей-то теперь в этих местах раз-два и обчелся…
— Давайте-ка перенесем нашу встречу на Эльбе в более приятное местечко, — бросает миссис Ди. Пытаюсь объяснить, что мой лимит времени исчерпан, и быстрое возвращение — вопрос жизни и смерти, но от меня вновь отмахиваются:
— Езжай вперед, проводим. Мы в этих краях второй день и уже заметили, что тут постреливают.
— Да я сама…
— Даже не спорь. У моего тюленя испортится аппетит, если он будет гадать, не замочили ли по дороге смуглую милашку, а ты даже не представляешь, на что он способен в голодном виде!
Пожимаю плечами и возвращаюсь за руль. Внедорожник вновь возникает на небольшом отдалении в зеркале заднего вида. А вот через пару миль нас ожидает малоприятный сюрприз — невесть откуда мигрирующее мертвое стадо. Интеллекта пребывание в толпе зомбакам не прибавляет, а вот количеством задавить могут запросто, тем более, что бредут они, пересекая трассу и расползаясь по ней. Меня охватывает тревога. Вот еще вышедшего к гидростанции стада нам сейчас и недоставало!
Разворачиваюсь, чтобы свернуть на объездную дорогу. Путь по ней дольше, остается надеяться, что там меня не караулит очередной форс-мажор. На новом маршруте брошенных авто значительно больше, чем мне попадалось на первом шоссе, да и мертвецы то и дело лезут из кустов, рычат, пытаются ковылять за нами. Когда впереди маячит затор из целой кучи машин, передние из которых уткнулись в перевернувшуюся фуру, с моих губ срывается испанское ругательство. Я давно живу в Штатах и даже сумела вытравить из своей речи малейший намек на акцент, однако в подобные моменты неизменно вспоминаю родной язык, благо, запас ругани на нем у меня не в пример обширнее и богаче, за что следует быть признательной тетушке Габриэлле. Больше-то, пожалуй, и не за что. Возвращаться назад, чтобы попытать удачи на третьей дороге, я себе позволить вряд ли могу. И время поджимает, и запас бензина не бесконечен. Надо попытаться проскочить тут.
Наверное, ехать по обочине было не самой блестящей моей идеей… Откуда-то выныривает покойничек, как ни пытаюсь обогнуть его — места для маневра почти не остается, все-таки цепляю паршивца бампером, автомобиль подпрыгивает на теле и неожиданно идет юзом. Вашу ж дивизию! Скорее машинально, чем вспомнив хоть что-то из теории, выворачиваю руль в сторону заноса, не отпуская педали газа. На несколько секунд мне удается выровнять машину, а затем прямо передо мной вырастает очередной зомбак какого-то прям баскетбольного роста.
— Твою мать! — цежу я, отчаянно пытаясь уйти от столкновения и при этом не улететь с обочины. Сама не знаю, как вывернула мимо этой твари обратно на дорогу и не «поцеловалась» с какой-нибудь из машин. Перевожу дух уже возле фуры, за которой заканчивается это автомобильное кладбище. И не только автомобильное, конечно… Зомби тут на любой вкус — замурованные в искореженных металлических гробницах, зажатые между автомобилей, копошащиеся на обочине зомбокалеки с недобором конечностей… Внедорожник миссис Ди на диво лихо минует затор, размазав попутно несколько мертвяков по бортам переплетенных в один сплошной клубок металлолома машин. Прорвались…
Однако моя радость довольно быстро меркнет. Следующая пробка сделала бы честь даже китайскому мегаполису. Она уходит за поворот, и конца и края ей не видно. К счастью, хотя бы возвращаться к самому началу пути не нужно: здесь имеется съезд на раздолбанную проселочную дорогу. Трясемся по ней, поднимая тучи пыли, и, сделав здоровенный крюк, наконец выбираемся на трассу. Отсюда до гидростанции рукой подать, но и день уже клонится к закату. И я понятия не имею, что ждет меня за эту несогласованную ни с кем отлучку, особенно в такой момент. За предыдущий месяц я просто еще ни разу не успела отличиться, видела только, как провинилась в чем-то подобном Блу. Но она — не я… Повисла на шее мрачного лейтенанта: «Ну, Керри-и-и…» — и индульгенция была получена почти моментально, невзирая на угрожающе сдвинутые командирские брови. Мне даже показалось, что именно Блу лейтенанту ближе всех остальных. Впрочем, ведь и мне она была ближе других в лагере. Как-то быстрее и легче мы с ней сошлись, хотя отродясь не обсуждали ничего личного, нынче такие разговоры — негласное табу.
В преддверии неизвестной кары ощущаю привычный прилив бравады. Это — укоренившаяся с детских лет реакция на любые обвинения и наказания. На мгновение перед глазами встает тетушка с линейкой в руках: это был ее излюбленный инструмент для взращивания во мне таких добродетелей, как аккуратность и послушание.
— Ну-ка, вытяни руки, — говорит она, постукивая линейкой по столу. — Живо, Лора!
Протягиваю ей ладошки, и она метко и очень чувствительно лупит по кончикам пальцев, продолжая выговаривать мне то ли за порванные джинсы, то ли еще за какую провинность: я никогда не оставляла тетушкину линейку надолго без работы. Дело в том, что папуля свинтил от мамы еще до моего появления на свет и никогда больше не возникал на горизонте. Да и сама мамуля недолго катала колясочку и слушала мои «агу-агу». Когда мне было около года, она повстречала богатенького старикана и постеснялась сказать ему о том, что у нее есть дочь. Меня забрала к себе ее сестра, а это была такая злющая мегера, что столкнись она со стадом зомбаков, я бы без колебаний поставила на нее. Мамуля вышла замуж и укатила в Европу, а мы с тетушкой Габриэллой остались в Мексике. Она шпыняла меня все мое детство, а я не гнушалась никакими мелкими подлянками: приклеивала тапочки обожаемой тетушки к полу, сыпала перец ей в подушку и подмешивала слабительное в ее микстуры собственного приготовления (тетя очень любила лечиться, ее настольной книгой была медицинская энциклопедия). Тетушка строила меня почище злобного армейского сержанта вплоть до моих восемнадцати лет. Так что наша взаимная родственная приязнь была поистине безгранична.
Не доезжая до лагеря, нажимаю на тормоз и плавно останавливаю машину. Я ведь так и не решила, как быть с моими нежданными спутниками. Проводят они меня и двинутся дальше, к пальмам и шезлонгам южных островов? Задерживаться у нас им вроде как резона нет. Все, что у нас осталось — наполовину разгромленный лагерь и жалкие остатки группы, из которых один тяжелораненый, один ребенок и одна молоденькая девушка. Из бойцов — Керри, я да отец Монморанси, неплохо поднаторевший, судя по всему, в деле отпущения грехов посредством дробовика. Нам бы еще две пары рук не помешали, конечно, но, с одной стороны, я едва знаю эту парочку, а с другой — у той своя цель путешествия. А после скитаний в одиночку чертовски трудно влиться снова в отлаженную уже жизнь коллектива, мне ли не знать… Однако я обязана им жизнью. Вероятно, следует хотя бы пригласить их переночевать… и поужинать, естественно. Думаю, для Шелдона последнее будет куда как актуальнее.
Когда внедорожник притормаживает рядом, я несколько сумбурно излагаю свои мысли. Шелдон благосклонно улыбается и опять чем-то смачно хрумкает. На миг у меня мелькает подозрение, не умял ли он птичку сырьем, вместе с перьями, притомившись в ожидании привала. Миссис Ди, которая явно в этом тандеме думает за обоих, в сомнениях сдвигает кепку на затылок:
— Не могу сказать, что пределом моих мечтаний является очередной оазис в мире гнилоголовых. Но, учитывая повышенную активность зомбарей в ваших краях, одну ночку, пожалуй, можно скоротать в юдоли тоски. Кто у вас в лидерах? Надеюсь, не отставной вояка, по знаку которого все дружным строем маршируют даже в отхожее место и делают свои дела исключительно по команде, не позволяя задницам звучать не в унисон?
Хотя веселого в нашей ситуации, мягко говоря, мало, в эту минуту меня разбирает нервный смех. Господи, кого я везу в лагерь… Керри меня точно убьет. Однако чем ближе гидростанция, тем стремительней спадает градус моей истерической веселости. А что, если Майк не дожил до моего приезда? А если Керри, к чьей выволочке я уже морально приготовилась, не вернулся? А если вернулся и привез новости о Блу… плохие новости? Если во дворе уже выкопана пятая могила… Руки дрожат, и мне приходится крепче ухватить руль. Пожалуйста, пусть больше не случится ничего плохого, стучит в висках вместе с пульсом. Пожалуйста, хватит уже с нас несчастий…
Несмотря на то, что уже смеркается, фигуру дежурного я узнаю сразу. Сам Керри. Дело труба. У моста я останавливаю автомобиль и выхожу, знаком показывая, что все в порядке. А то как бы чего плохого не подумали, после вчерашнего. Мост опускается, и мы въезжаем во двор. Глубоко вдохнув, подхватываю рюкзак и выбираюсь. Навстречу нам бежит отец Жозеф, вопросительно гляжу на него, и он успокаивает меня хотя бы по части первого пункта моих тревог:
— Майку хуже, но он жив.
— Я привезла медикаменты, — коротко говорю я. — А еще у нас… гости. Они помогли мне в городе.
Оставив священника во дворе знакомиться с миссис Ди и Шелдоном, быстрым шагом иду в дом и буквально натыкаюсь на Керри. Под глазами у него темные круги, губы сжаты, а меж бровей залегла та самая хорошо знакомая суровая морщинка.
— Лорита.
Его голос звучит на удивление ровно, хотя воздух при этом наэлектризовывается, точно при грозе. Со смесью вины и вызова встречаю его взгляд:
— Я достала лекарства.
— Ты уехала, ни с кем не согласовав свою отлучку. Ты никому не назвала даже примерного направления. В лагере остался единственный боеспособный человек, а с ним раненый, девушка и ребенок. Когда я просил тебя приглядеть за Майком, я определенно не имел в виду ничего подобного.
Все это лейтенант произносит на одном дыхании, все тем же пугающе спокойным тоном.
— Немного смысла в том, чтобы приглядывать за трупом, — не отводя глаз, упрямо возражаю я. — Ему нужны были антибиотики… и не только они. Я их привезла.
— Ты рисковала не только собой, но и другими. Я не ожидал от тебя такого.
Во мне еще плещется мятежный дух, заставлявший противостоять любым воспитательным атакам тетушки и ей подобных, но уже понимаю — крика, ругани и гроханья кулаком по столу не будет. Теперь от Керри веет лишь усталостью и разочарованием.
— Как будто мало нам Блу… — горько и зло говорит он словно бы и не мне, а куда-то в сторону и тут же закрывает эту тему: — Кто с тобой?
— Они здорово выручили меня в городе. Вряд ли они останутся. Скорее всего, завтра двинутся дальше. Едут на юг.
Не прибавив больше ни слова, Керри отступает на шаг, давая мне возможность пройти к Майку. И все? Не было громов и молний и обещаний до конца ЗА засадить меня на гауптвахту, не было даже повышенного голоса… Но чувствую себя при этом так, словно меня окатили ледяной водой. Да, я не совсем права. Но был ли у меня выбор?
Керри ничего не сказал про Блу. Выходит, ему не удалось выяснить, что с ней случилось? Однако сейчас я не рискну соваться к нему с вопросами. Спрошу у Вив или у священника при возможности. Из какой-то комнаты выскакивает Шер и с размаху влетает мне в ноги. Весу в ней уже более чем прилично, и я с трудом удерживаю равновесие. На секунду прижимаю кошку к себе, бормочу ей что-то ласковое, а затем спешу в нашу новоявленную больничную палату. Шер следует за мною по пятам.
Майк в забытьи вытянулся на постели, Вив обтирает ему лицо прохладной водой. Элис с ногами сидит в кресле и молча что-то рисует в альбоме. При виде меня Вивьен вскакивает, в ее глазах — нескрываемое облегчение.
— Ты вернулась, — шепчет она. — Слава богу.
— Я привезла все что нужно.
Шелест вынимаемых из рюкзака упаковок неожиданно заставляет Майка очнуться. Он с усилием поворачивает голову и отчетливо произносит пересохшими потрескавшимися губами:
— Блу.
— Она скоро придет, — отвечаю я так твердо, как только могу. — Потерпи, Майк. Сейчас. Скоро.
Быстро набираю в шприц тот препарат, название которого мне хорошо знакомо. С остальными буду разбираться позже. Игла вонзается в предплечье Майка. Вот так. Ты будешь жить, черт тебя дери. Я не дам тебе умереть. Нам еще нужно отыскать Блу. Я не верю, что она могла погибнуть. Нет, любой другой, только не она. Немногие в этом мире имеют опыт одиночного выживания. Я имею — и более чем богатый. И она тоже. Она должна быть жива. Если я буду повторять это достаточно часто, то и сама в это поверю…
После прогулки по угодьям зомбогиппократа от меня определенно не розами благоухает. В машине я наскоро обтерла руки и лицо влажными салфетками, но это даже полумерами не назовешь. С фонариком поднимаюсь наверх, где царят наибольшие разрушения, переступая через груды пыли и обломки кирпичей и штукатурки. В комнате, не так давно считавшейся моей, вытягиваю из-под кровати сумку с одеждой и, почти не глядя, вынимаю джинсы и рубашку. Прошли те времена, когда я тщательно подбирала гардероб на каждый выход. Мои шкафы ломились от платьев и всевозможной обуви, но что я взяла оттуда, навсегда покидая квартиру в день, когда мир начал рушиться? Все те же джинсы, футболки да кроссовки. Ну и малость теплой одежды. Апрель перевалил за середину, впереди было жаркое лето, и, разумеется, я почти не сомневалась, что эпидемию преодолеют в худшем случае в ближайшие два-три месяца.
Грустно усмехаюсь. С той растерянной, перепуганной девчонкой, бежавшей с сумкой в охапке по улицам уже охваченного паникой города, меня как будто пропасть теперь разделяет. Тогда я рассчитывала, что чувства моего бывшего ухажера не настолько еще остыли, чтобы не повестись на доверчиво устремленные на него глазищи, нежный голосок и пару расстегнутых пуговиц на блузке, потому как привыкла всегда на кого-то полагаться. Неизменно находился мужчина, готовый разрешать малейшие мои затруднения. А у Гарольда был неплохой магазинчик по продаже охотничьего снаряжения, поэтому он показался мне идеальным компаньоном для грядущих беспокойных дней. Если бы я только знала тогда, что ждет нас впереди, и что одно дело — продавать оружие, а другое — приняв как аксиому враждебность нового мира, научиться применять его против других людей… А поначалу-то мы и в зомби не решались выстрелить.
Выпрямляюсь и откидываю носком ботинка с дороги кусок того, что вчера еще было потолком. Что толку в этих воспоминаниях… Нет больше Гарольда, как нет и Кристи, и Мэтта, и всех остальных. И прежней Лориты тоже нет. Спускаюсь вниз и у ведущих к реке мостков сбрасываю грязную одежду. С негромким плеском ныряю в темную воду. Где-то в доме приглушенно звучат голоса, в осколках стекол отражается свет, но здесь я ощущаю полное одиночество. По большому счету все мы одиноки в этом мире. Другие люди приходят в нашу жизнь, оставляя в ней тот или иной след, но в конечном итоге они исчезают. Четыре могилы во дворе, где всего парой дней ранее смеялись и беспечно играли дети. Сгинувшая где-то на дороге Блу. И целая череда друзей, погибших в атаке отморозков навроде вчерашних, уже — страшно подумать — полтора года назад…
Когда я, отжимая мокрые волосы, влезаю в чистые джинсы и рубашку, из дома слышится уже преимущественно только один голос. И этот голос поет. В царящей у нас сегодня атмосфере звучит это совершенно дико. Каро сидит под дверью кухни, точно часовой — значит, гости там. Присматривает. Обогнув волка, захожу на кухню и застаю там Шелдона, ощипывающего птичек и мурлыкающего себе под нос незамысловатую песенку:
Om nom nom, Om nom nom, Yum yum
You make me go
Om nom nom, Om nom nom, Yum yum
You look good enough to eat
I love your taste it can't be beat, yeah
So now I want my treat
Better give it up fast or I might cry…*
Во взоре Шелдона при этом горит неподдельная страсть, а глаза и впрямь слегка увлажняются. Может быть, конечно, виной тому нарезанный тут же колечками лук, но мне почему-то кажется, что у этого тюленя самые трепетные отношения сложились именно с едой. И напрасно миссис Ди рассчитывает отвлечь его от объекта столь нежной любви какими-то там женскими формами. Этот парень признает лишь формы кастрюлек и противней.
— Окстись, пингвин ты степной, — шипит на него возникшая у меня за спиной Бонни Диксон, — ты что, не видишь, тут у них дело к поминкам, а не к свадьбе!
— Ой, — пугается Шелдон и виновато смотрит на меня с высоты своего роста, — я не подумал.
— Думать — это не твое, я давно это заметила, — соглашается миссис Ди.
— Только я всегда пою, когда готовлю, — растерянно говорит ее спутник. — Это на автомате получается. Совсем нельзя, миссис Ди?
— Ну, если только очень тихо и печально, — допускает послабление рыжая и поворачивается ко мне: — Если ваш главный не упырь и не набирается сил, почивая при свете дня в красивом лакированном гробу, вам пора отправить его дрыхнуть, покуда вы не разжились зомбошефом. Да… И кто там у вас пропал-то?
Вкратце излагаю историю исчезновения Блу. Миссис Ди задумчиво ерошит волосы на затылке:
— Если завтра планируете прочесать ближайшие трассы, можем прошвырнуться за компанию. У вас-то, я так посмотрю, избытка бойцов не наблюдается.
В этом мне трудно с ней не согласиться. Группа и прежде была небольшой, а уж теперь и подавно… Гидростанция враз потеряла почти половину людей. Пока мы разговариваем, работа у Шелдона кипит вовсю. Пожалуй, Пятницу миссис Диксон подобрала себе вполне удачного, с таким не пропадешь. Если только не съест в один прекрасный день, когда охотничья фортуна от него отвернется…
Взглянув на часы, захожу проведать Майка. Температура по-прежнему высокая. Будем надеяться, лекарства все же помогут. В любом случае ничего большего для него сделать я не в состоянии. Тихо иду наверх, где на балкончике маячит фигура дежурного, от всей души надеясь, что там сейчас священник, с Керри пересекаться почему-то страшновато. Хотя это просто глупо — мне ли, не страшившейся даже фееричной ругани тетушки, бояться обычного выговора или холодного взгляда? Задерживаю дыхание. Уф, повезло. Отец Жозеф. Предложив сменить его, занимаю место на балкончике, поудобнее пристраивая винтовку. Тишина стоит просто-таки звенящая. Нигде не стучат больше по рельсам поезда, не шумят автомобили, не слышится рев идущих на посадку или взлет лайнеров, не лают собаки, не кричат дети… Цивилизация мертва, а мы — лишь случайно уцелевшие букашки, упорно затевающие мышиную возню на ее обломках. Кому же все-таки помешал уединенный лагерь вдали от всех городов? Каким образом бандиты набрели на него? У меня нет ответа на эти вопросы. Возможно, у других, проживших здесь почти год, и имеются догадки, но со мной они их не обсуждают. Да и велика ли разница сейчас… итог-то все равно один. И ничто его не изменит.
Спустя час или полтора на балкон просовывается щекастая физиономия Шелдона.
— Я тебе ужин принес, — пыхтит здоровяк, протискиваясь в приоткрытую дверь, и пристраивает на шаткой табуретке поднос с тарелкой.
— Спасибо, — только и могу сказать я. Аромат от свежеприготовленного супа идет просто божественный. С ума сойти. Мы разжились личным поваром…
— Там ваш шеф пошел дежурить к этому… Майклу, что ли? Я заглянул спросить, принести супчика, а он заснул, прямо в кресле. Не будить? — на лице Шелдона искренняя озабоченность — как это кто-то останется без ужина?
— Не нужно, пусть спит, — качаю головой я. Тот покорно кивает и уже собирается уходить, как вдруг спохватывается:
— Собачка ваша… это… рычит… Может, ее покормить надо?
— Не надо! — испуганно вскидываюсь я. Еще не хватало, чтобы Каро гостям пару пальцев отхватил! Он из чужих рук еду не берет, но если от предложенного кем-то из нас угощения просто отвернется, то незнакомцам может и более доходчиво свои принципы разъяснить. Шелдон недоуменно пожимает плечами и скрывается в полумраке. Быстро съедаю ужин, продолжая одним глазом следить за окрестностями, но пока все тихо. Сменять меня приходит снова священник.
— Новенькие вызывались, — поясняет он в ответ на мой взгляд, — но какое бы они ни производили впечатление, мы ничего о них пока не знаем. А Керри пусть отдохнет, прошлую ночь вообще не спал, да и денек выдался не из легких.
— Про Блу никаких новостей? — спрашиваю я, стараясь не думать, насколько сама поспособствовала тому, чтобы и вечерок выдался не краше денька.
— Она не добралась до форта, — лаконично отвечает падре. — Там ее не видели. И врача нам прислать тоже не смогли, эпидемия у них… Керри даже внутрь не впустили.
— Миссис Ди вызвалась завтра помочь с поисками следов, — говорю я. Священник кивает:
— Да, мы разговаривали об этом. Мы не станем отказываться от любой помощи.
Передав снаряжение, подхватываю поднос с пустой тарелкой и топаю на кухню. На автомате мою и убираю на место посуду. Чувствую себя измотанной, в прошлую ночь тоже не очень-то удалось поспать. Снова кидаю взгляд на часы. Майку пора поставить укол обезболивающего и, возможно, еще одну дозу антибиотиков. Утомленно тащусь в столовую, как можно тише открывая дверь, чтобы не разбудить лейтенанта. Он задремал, сидя в кресле, голова неловко склонилась к плечу. Даже во сне лицо его выглядит напряженным, и, стоит мне приблизиться к постели Майка, Керри вздрагивает и открывает глаза. Ну вот, я еще и отдохнуть ему хоть немного не дала… а ведь старалась не шуметь. Но, наверное, у всех нас, переживших апокалипсис, уже сформировалась привычка спать вполглаза и реагировать на любое движение и самый тихий звук.
Пока я вожусь с лекарствами, командир подносит к глазам руку с часами и хмурится.
— Кто на дежурстве? — отрывисто спрашивает он.
— Отец Жозеф, — не отвлекаясь от своего занятия, отвечаю я. Керри тяжело поднимается на ноги, проводит ладонью по осунувшемуся усталому лицу и выходит.
К рассвету жар у Майка заметно спадает, и я начинаю надеяться, что мой личный список людей, чьи лица являются мне ночами вечным немым укором, не пополнится. Он и без того длинен… слишком длинен.
Когда я заглядываю на кухню, прикидывая, что бы на скорую руку сготовить на завтрак, Шелдон уже священнодействует у плиты. Елки-палки! Благодаря тетушкиной муштре, я хорошо освоила все премудрости ведения домашнего хозяйства, но, пожалуй, отродясь не творила с подобным вдохновением. Кем, интересно, был этот здоровяк в прошлой жизни? Шеф-поваром? Сама я, едва вырвавшись из-под ига тетушки Габриэллы, никогда больше не возвращалась к медицине и, благодаря протекции бывшего свекра, устроилась на работу в элитный спортивный клуб. Там я вплоть до конца света сгоняла жир с ягодиц и животов богатеньких троглодитов, ведя занятия по фитнесу. А затем эстафету по продвижению фитнеса в жизнь из моих рук с таким энтузиазмом подхватили мертвяки, что я была бы обречена до конца дней обивать пороги биржи труда, сохранись она в этом мире. Теперь те, кто не прошел тест по забегу от зомби на различные дистанции, попросту съедаются, так что все мои потенциальные клиенты либо упражняются сами, либо уже перевариваются в желудках зомбаков. Ирония судьбы, как мало осталось по-настоящему ценных специалистов вроде врачей, технарей и ученых, словно какая-то сила свыше решила, что не стоит давать человечеству новый шанс на возрождение цивилизации.
Вив относит чашку с бульоном очнувшемуся Майку, я же, изобразив сильнейшую занятость чтением инструкции к своим вчерашним трофеям, малодушно увиливаю от этой обязанности, потому как предвижу неизбежный вопрос: «Где же Блу?». По этой же причине я так рвусь на поиски следов, что остальные смотрят на меня с некоторым удивлением. И только отец Жозеф, похоже, быстрее других понимает мои мотивы и приходит на помощь, заявляя, что лучше ему остаться. От нахлынувшего облегчения едва слышу, под каким соусом он это преподносит, главное — что не мне придется разговаривать с Майком.
Поскольку наши добровольцы никогда не видели ни Блу, ни ее байка, а объяснять все на пальцах — дело долгое и непродуктивное, наиболее логичным выглядит решение разделиться. Миссис Ди отправляется на поиски в компании Керри и волка, а я присоединяюсь к Шелдону. Перед нами стоит задача проверить еще две крупные дороги, помимо тех, что успел осмотреть вчера лейтенант, а если никаких следов не обнаружится и там… Что ж, тогда придется прочесывать и различные проселки, отходящие от основных трасс.
Шелдон садится за руль, и огромный внедорожник мягко трогается с места и выбирается на ведущую от гидростанции грунтовую дорогу. Следом за нами выруливает и автомобиль Керри. До развилки мы добираемся вместе, и лейтенант, притормозив, коротко бросает:
— Держим связь.
Сегодня мы прихватили с собой небольшие рации, в более дальних поездках их никто не использует, мощности все равно не хватает, а для нынешней миссии на заданном участке — в самый раз. После поворота движемся медленно, чтобы не пропустить возможных следов. Вот только следов чего? Аварии, нападения толпы мертвяков, устроенной засады? Некоторое время едем в полной тишине.
— Э-э-э… — мнется мой водитель. — Миссис Ди мне велела не молчать все время, как пень в лесу, а я не знаю, о чем говорить. Может, о прошлом? Ты раньше чем занималась, до всего этого?
— Фитнес-тренером была, — не переставая обшаривать глазами обочины, отзываюсь я. Кажется, миссис Ди не оставляет надежды сосватать мне своего тюленя?
— О, я тоже раньше спортом занимался, — оживляется Шелдон. — В молодости в американский футбол играл. А потом, когда ушел из спорта, чем только ни занимался. Я и в охране работал, и в полиции даже немного довелось послужить. Но я деньги копил, чтобы свой ресторан открыть. Не пришлось, — тяжко вздыхает здоровяк. Не успеваю ничего ответить, потому как именно в этот момент вижу то, что мы искали. Брошенный байк сиротливо замер прямо посреди дороги. А чуть дальше за ним трассу перегораживает огромное упавшее дерево. Шелдон жмет на тормоз. Я вылетаю из машины, не дождавшись даже полной остановки. Взгляд перебегает с мотоцикла на полотно дороги, подсознательно я ожидаю увидеть пятна крови, следы отчаянной, но бесплодной борьбы, однако пейзаж пугающе идиллический.
— Это ее техника? — с оттенком уважения спрашивает Шелдон, осматривая байк.
— Одолжила… святой отец у нас любитель… — бормочу я, тщетно пытаясь понять, что же здесь произошло. Можно предположить, что Блу остановилась перед возникшим препятствием, развернула карту, прикидывая пути объезда, а потом? Что произошло потом?
— Бензин слит, — замечает мой спутник, осматривая мотоцикл. Сердце пропускает такт, а потом начинает нестись галопом. Значит, зомби отпадают, и всему виной снова живые? Но кто они такие? Приспешники той банды, что напала на нас? Одиночные рейнджеры? Блу была вооружена и не сдалась бы без боя. Тщетно ищу хоть какие-то признаки оказанного ею сопротивления. Следы ног в пыли, срезанные очередями ветки и листья, гильзы, в конце-то концов. Но нет ровным счетом ничего. Может, она сошла с дороги, что-то заметив? Начинаю шариться по обочинам, но там все заросло травой, отпечатков ног не различить. Ну да и я не ахти какой следопыт, конечно. Господи, дура-то какая! Ведь есть же Каро! Надо связаться с Керри. Рация в руках ходит ходуном.
— Керри, прием.
— Что у вас? — отзывается несколько искаженный голос лейтенанта. — Прием.
— Мы нашли ее байк со слитым бензином. Он стоит прямо на трассе, у поваленного дерева. Прием.
— Мы скоро будем, прием, — лаконично шипит рация и отключается, оставляя за кадром все, что подумал или почувствовал в этот момент наш командир. Разумеется, никто из нас не мог рассчитывать, что мы найдем саму Блу. Двое суток прошло… Даже если бы она угодила в аварию, наверняка постаралась бы отыскать безопасное убежище, а не сидела посреди шоссе, поджидая нас. Но этот мотоцикл с опустошенным кем-то баком и полное отсутствие следов боя… Пелена томительной неизвестности ничуть не рассеялась, а напротив, сгустилась. К кому в руки угодила Блу? Зомби на фоне некоторых живых психопатов, разгуливающих нынче по земле, кажутся просто душками.
В ожидании Керри и миссис Ди мы с Шелдоном стараемся не топтаться лишний раз возле байка, чтобы Каро смог взять хоть какой-то след. Не крылатые херувимы же, черт раздери, взяли ее да и сдернули с мотоцикла? Вполне материальные должны быть мерзавцы, но чертовски ловкие. Или же настолько предусмотрительные, что еще и все следы замести не поленились. Внедорожник лейтенанта замечаю издалека — он буквально летит по дороге в колеблющемся облаке пыли. Каро первым выскакивает из резко затормозившей машины, за ним следует Керри. Лицо нашего командира застыло непроницаемой маской, и лишь в глубине глаз можно уловить проблески терзающей его тревоги и неизбежных для любого, а для лидера — в особенности, мыслей: «А если бы…». В этот момент в его взгляде, точно в зеркале, вижу отражение собственных мыслей, когда все погибли, а я одна выжила — и не потому, что я такая умная или ловкая, а просто по нелепой случайности. Ну и потому, что один из недалеких бандитов думал не тем местом…
Волк без всяких команд понимает, что надо искать, но долго крутится возле покинутого байка, буквально приникая чутким носом к каждой трещине на асфальте. Наконец он, медленно ступая, добирается до обочины и там припускает рысцой. Забыв о машинах, мы бросаемся следом за ним, однако миссис Ди в последний момент останавливается, вскидывая дробовик:
— Вы давайте, ядрен батон, прогуляйтесь, а я тут свежим лесным воздухом подышу, а то мало ли… какие тут Робины, мать их за ягодицу, Гуды, шастают.
Каро замирает, отбежав не так уж далеко, и вскоре мы понимаем, почему: трава там примята, находится место на небольшой возвышенности, а деревья и кусты расположены так удачно, что отсюда трасса просматривается как на ладони, а вот скрывающихся здесь наблюдателей засечь — практически без шансов.
— Просидели они тут довольно долго, — как бы про себя замечает Керри, сосредоточенно изучая это укрытие неведомого врага. Склонившись к самой земле, он поднимает какую-то затоптанную штуковину. Я даже идентифицировать ее не могу. По мне, так какая-то обмусоленная грязная бумажка. А вот лейтенант смотрит на нее очень сосредоточенно.
— Что это? — спрашиваю я.
— Самокрутка, — задумчиво откликается Керри.
— И где же это сейчас у нас взялись выращивать табак? — принюхиваясь, морщит лоб Шелдон. Керри не отвечает и молча трогает пальцем какую-то щербинку на искривленном стволе дерева. Мне приходит в голову, что это подходящее место, чтобы пристроить там снайперку, если ждешь кого-то в засаде. Ждать конкретно Блу они не могли… Охотились на кого-то другого? Или на любого проезжающего путника в принципе? А может, и дерево не просто так трассу перегородило? Каро, покружившись на месте, берет новый след, и мы устремляемся за ним.
На сей раз идти приходится дольше. В конце пути перед нами предстает не так давно покинутая стоянка. Чернеют угли костра, растительность основательно притоптана, там и сям валяется какой-то мусор. Похоже, о скрытности эти ребята не особо и беспокоились. Пока мы шарим по земле, Каро вдруг останавливается как вкопанный и начинает скулить, поддевая что-то носом. Нагнувшись, я выцарапываю пальцами вдавленные в землю обыкновенные грязные шнурки. Когда-то они, вероятно, были красными, но сейчас их первоначальный цвет с трудом поддается определению. Неожиданно Керри почти выхватывает их у меня из рук.
— Это ее. У Блу красные шнурки на ботинках… я помню, — уверяет он. Следующая наша находка — измятая, опаленная с одной стороны карта. На ней даже я узнаю пометки, сделанные почерком Блу. Помимо этого, мы собираем на месте стоянки еще две самокрутки — в отличие от первой, они выкурены почти до конца, опустевшую одноразовую зажигалку, обрывки каких-то тряпиц, огрызок карандаша…
Мы с Керри не смотрим друг на друга, подбирая все эти сомнительные сокровища. У меня противно ноет под ложечкой. Теперь мы с большой долей вероятности можем утверждать, что Блу жива. Много ли смысла в том, чтобы тащить черт знает куда труп? Обобрать его можно и на месте. Вот только мне ли не знать, что в руках некоторых выживших оказаться куда страшнее, чем просто погибнуть от пули… Поспешно загоняю незваные воспоминания на самые дальние задворки памяти.
— Смотрите, какой у них занятный транспорт, — басит Шелдон, который уже осматривает ближайшую дорогу. Словно во сне, направляюсь к нему. Дорога грунтовая, и на ней отчетливо видны следы отнюдь не автомобильных узких колес и полустертые отпечатки множества босых человеческих ног. Человеческих ли? Каро явственно воротит от них морду, а сами они выглядят так, словно оставившие их люди нещадно хромали и косолапили.
— Зомби? — с оттенком неверия переспрашиваю я, вопросительно глядя на своих спутников.
— Похоже на то, — присев рядом с оставленными следами, озадаченно тянет Шелдон. Телега на зомботяге? Вот этого я, пожалуй, не ожидала… Хотя… странные времена диктуют нетривиальные решения. Бензин еще раздобыть надо, а лошади или мулы нуждаются в пище, сне и отдыхе. Зомби ничего этого не требуется. Ну, а вконец испортившиеся и замедлившиеся от слишком долгой голодовки экземпляры всегда можно заменить. Уж в чем в чем, а в этом ресурсе нынче нехватки не наблюдается. Только вот как заставить их двигаться в нужном направлении? Кто такой спец по зомбодрессуре, что мертвяки смирно у него телеги тягают?
А ведь напавшие на мой прежний лагерь бандиты каким-то образом привели в глушь, где плотность зомби составляла примерно одну штуку на квадратный километр, целую толпу этих тварей… Кто-то должен был служить им приманкой, а какая приманка лучше живого человека? Я ошеломленно продолжаю смотреть на скособоченные, наезжающие друг на друга, отпечатки ног. Кто эти люди и куда и зачем они повезли Блу? Керри стоит рядом, машинально комкая в руке и без того измятую карту.
— Рыбку трескали, — раздается голос Шелдона от кострища, и я отстраненно смотрю, как он выуживает оттуда полуобглоданный рыбий скелетик. И что нам даст тот факт, что они жрали сушеную рыбу? Сейчас каждый второй поднаторел в рыбалке. Конечно, в первые месяцы все за консервами охотились, а теперь это редкий продукт. Что-то съели, что-то безнадежно испортилось…
— Это менхэден, видишь, у нее тут, за головой прямо, такие точечки, — просвещает меня здоровяк и с мечтательным видом добавляет: — Раньше ее с побережья привозили… суп из нее… ммм…пальчики оближешь.
— С побережья? — встрепенувшись, переспрашивает лейтенант. Шелдон кивает:
— Ну да, морская рыбка-то. У нас не водится.
Несколько мгновений мы в полном молчании смотрим друг на друга. На данный момент этот огрызок сушеной рыбешки — единственная наша зацепка, чтобы понять, где нам искать Блу. Правда, на дороге еще сохранились оттиски колес, и мы можем проследить начало пути, но когда грунтовка выведет на другое шоссе, нам ничто не поможет, даже острый нюх Каро. Ведь по штату непрерывно таскаются тысячи мертвяков, оставляющие точно такие же дурно пахнущие отпечатки косолапящих ног.
И снова приподнимает свою поверженную было голову надежда… Пусть маленькая и слабая, но это все-таки лучше, чем ничего. Блу жива. И у нас еще сохранился шанс отыскать ее.
*Ам ням ням, ам ням ням, ням ням! Из-за тебя я хочу Ам ням ням, ам ням ням, ням ням! Ты достаточно хорошо выглядишь, чтобы тебя съесть, Обожаю твой вкус, лучше него быть не может, да. Так что теперь я хочу угощения! Поторопись, или я заплачу! (песня группы The Dollyrots).
