Глава 9. Лорита. В путь
Нищему собраться — только подпоясаться… За месяц с небольшим на гидростанции я так и не сподобилась даже вещи из сумки в шкаф переложить. Слишком долго жила перекати-полем и привыкла при первой же опасности срываться с места. Если нигде надолго не задерживаться, меньше шансов нарваться на других выживших. А все наши встречи с ними в последнее время неизменно проходят под аккомпанемент стрельбы.
Наверное, где-то на уровне подсознания я так и не смогла поверить, что найдется еще в этом мире место, которое я назову своим домом. Впрочем, а был ли он у меня до конца света? Сперва — казармы тетушки Габриэллы, после — особняк молодого супруга, где я, благодаря заботам его папеньки, надолго не задержалась. Ну и наконец — съемная квартира, в которой даже чихать следовало осмотрительно: соперничающий по объему с телефонным справочником прейскурант на порчу имущества был вывешен хозяйкой прямо при входе.
Я достаю из-под кровати дорожную сумку, складываю добытые медикаменты обратно в рюкзак, тщательно пересчитываю и пакую остатки патронов — и на этом мои сборы завершаются. Спускаюсь вниз, чтобы помочь остальным погрузить запасы воды и провизии в машины. Тот седан, на котором я ездила в Трой, решаем оставить: внедорожники Керри и миссис Ди куда больше подходят для дальних поездок. Жаль бросать машину в рабочем состоянии, но еще один автомобиль — это расход ценного топлива, пополнить запасы которого теперь не так просто, как в первые месяцы апокалипсиса.
Возвращаясь в дом за очередной канистрой с кипяченной водой, сталкиваюсь с Вивьен. В руках у нее — айпад, с которого она бережно стирает толстенный слой пыли.
— Экран разбит, — огорченно говорит Вив, когда из-под грязи проступает множество мелких сколов и царапин, а прямо посередине — длинная зигзагообразная трещина.
— Брось ты его, — голос сержанта, устало прислонившегося к перилам, звучит напряженно и измученно, и я спохватываюсь, что Майку пора принимать обезболивающие. Действие тех, что я вколола утром, уже давно сошло на нет, а рана все-таки серьезная.
— Уже не починить… в хлам…
— Может, еще можно что-то с него скачать? — с надеждой спрашивает Вив, оглядываясь на меня. — Там много важного для Блу… Ее музыка. Стихи.
— Или, скажем, дорогая сердцу порнушка с горячими латиносами, — предполагает оказавшаяся тут же миссис Диксон. — Вот был у меня случай, Освальд отформатировал жесткий диск на моем ноуте, а там…
Она осекается под мрачным взглядом серых глаз бойфренда Блу и пожимает плечами:
— Нет, ну, а что… я ж к тому, что, может, действительно реально еще что-то оттуда спасти, не те времена, чтобы хорошим порно… то бишь ценной инфой разбрасываться.
— Вы волчару главное не забудьте, — через силу усмехается парень, опускаясь прямо на ступеньку, пока я вынимаю из сумки заранее отложенные ампулы и ищу шприц. — Он ее главная драгоценность, а не это… барахло электронное…
— Не переживай, он вперед нас всех собрался, с Керри патроны выкапывает, — говорю я, вгоняя иглу в загорелую кожу. Майк не настолько крупный и мускулистый как лейтенант, но все равно скроен крепко. Заморыши, толстяки и все медленно шевелившие извилинами особи просто не выдержали борьбы за жизнь, пополнив ряды зомби в первые же месяцы заражения. Кажется, Майк поправится, и я смогу занести в свою личную копилку первую по-настоящему спасенную человеческую жизнь.
Сборы завершаются так быстро, как никому в прежние времена и не снилось, и к трем часам пополудни, к возвращению лейтенанта и падре, сумки, рюкзаки и оружие уже выстроены у крыльца, и мы готовы к отъезду. Это в прошлой жизни переезд мог растянуться не на один день, но сейчас вещи потеряли всякую ценность. С собой берется только самое необходимое — минимум одежды и прочей ерунды, максимум продовольствия и боеприпасов. Шер ходит за мной по пятам, заглядывает в глаза — видимо, понимает, что мы покидаем и этот дом. Нам с ней не привыкать, конечно. За год наших совместных скитаний мы нигде надолго не оседали.
Остальным не в пример тяжелее: они прожили здесь восемь месяцев, потратили немало времени и сил на благоустройство и укрепление своего дома, а кто-то и жизнь за него положил… Четыре могилы — все, что останется после нас: Сара, Доминго, Чак, Ник. Больше нам прощаться не с кем — только с теми, кто уже никогда не оставит этот лагерь. С застывшим лицом и закаменевшими плечами Керри останавливается у свежих холмиков земли. Он не произносит ни слова. Губы отца Монморанси шевелятся в беззвучной молитве. Вивьен с полными слез глазами касается тонкими пальцами каждого креста и кладет к их подножию букетики полевых цветов. Майк стоит, склонив голову, кусая запекшиеся губы, и его взгляд постоянно возвращается к надписи «Ник». Только «Ник». Ни даты рождения, ни даты безвременной смерти…
Осторожно проскользнув мимо взрослых, Элис приседает рядом с самой маленькой могилкой и разворачивает аккуратно сложенный вдвое лист бумаги. Успеваю различить на детском рисунке солнце, реку, очертания дома и две взявшиеся за руки маленькие фигурки. Девочка, встав на коленки, бережно разглаживает картинку и придавливает ее к земле камушком.
— Это для Ника, — тихо и серьезно поясняет она. Сглатываю подступивший к горлу ком и быстро отвожу глаза. Миссис Ди и Шелдон тактично возятся со своим автомобилем, давая нам возможность проститься, и примолкший здоровяк даже пропущенный обед, вопреки обыкновению, не поминает. Лейтенант первым делает шаг к сторону, прерывая тягостную сцену. Каро срывается следом.
— Поедем на броневике, — окинув взглядом свой поредевший отряд, говорит Керри. — Бронежилеты надеть всем, Элис в первую очередь.
Привыкшие к армейским порядкам, эти ребята и детских бронежилетов для самых младших членов семьи раздобыли… Даже у волка имеется свой, такими раньше полицейских псов из подразделения К-9 снабжали. Не помогла, правда, броня Нику — осколок в горло вошел…
— Расход топлива у него непомерный, — задумчиво поглаживая свою козлиную бородку, отзывается святой отец.
— Зато от пуль защищает куда надежнее, чем вознесенные к господу молитвы, падре, — сухо возражает лейтенант. — С нами Элис. Я не могу рисковать.
Помедлив, священник кивает, и Керри уходит заводить броневик. В отличие от остального некогда богатого автопарка, который большей частью теперь маячит в виде обугленных железных скелетов, этому монстру, стоящему в глубине двора, недавний бой никакого ущерба не нанес. А вот моя трофейная машина превратилась в груду металлолома. Впрочем, туда ей и дорога… Никогда ее не любила.
На то, чтобы погрузить вещи и припасы, уходит не так много времени, а вот с бочками с топливом приходится повозиться, вылавливая их из реки и грузя в прицеп. Тут Шелдон доказывает, что еда ухает в его желудок с максимальным КПД, и тягает скользкие от воды емкости с такой легкостью, словно это баночки с «Колой». Задолго до того, как я поселилась на гидростанции, группе повезло найти нетронутый бензовоз. Часть топлива предусмотрительно припрятали про запас вот так, прямо в реке. Будь бочки рядом с домом — тут бы все на воздух взлетело.
Когда и с этим покончено, лейтенант передает одну из портативных раций миссис Диксон и садится за руль. Волк живо запрыгивает следом. Морщась от боли, не без труда забирается внутрь Майк. Вперед садится отец Монморанси и разворачивает на коленях карту. Шер пушит хвост и далеко не сразу подходит к машине: она привыкла к нашему с ней джипу, а эта громадина не внушает ей доверия. Вивьен подсаживает малышку Элис, следом и я, подхватывая не слишком довольную кошку, ныряю в броневик.
Я не оглядываюсь на дом, когда бронированный автомобиль, утробно ворча, выбирается на дорогу. Чем меньше оглядываешься назад, тем легче примириться с настоящим. По крайней мере, сегодня я не одна, как в то проклятое Рождество, навсегда разделившее мою жизнь на до и после. Тогда во мне что-то безвозвратно умерло — какая-то частичка юности, беспечности, надежды на лучшее и подспудной веры в собственную неуязвимость. Навсегда со мной осталось лишь чувство вины и сожаления о несказанных вовремя словах. Но сейчас большая часть группы уцелела, и у нас все же остается надежда найти Блу живой. Об остальных аспектах ее пребывания в руках неведомых похитителей стараюсь не думать. Я не тешу себя иллюзиями и прекрасно знаю, чем все заканчивается. Есть опыт… Не такой страшный, каким мог бы быть, если бы не стечение обстоятельств и банальное везение, но тем не менее…
До уже знакомого места, где Каро в прошлый раз потерял след, добираемся быстро, дальше двигаемся на сравнительно небольшой скорости, чтобы не упустить ни единого знака, который могли оставить похитители или сама Блу. Зная ее характер, не стоит исключать и возможности побега. На всякий случай Майк оставил ей на водокачке записку вместе в набором продуктов и канистрой топлива, но я не думаю, что мы настолько разминемся.
Время от времени Керри останавливает машину и выпускает волка, но всякий раз тот, безуспешно повертевшись на шоссе и около него, возвращается назад. Наши спутники успели нас обогнать, и на трассе регулярно попадаются буквально размазанные по асфальту зомби — внедорожник миссис Ди неплохо адаптирован под реалии нынешней езды, и мертвяков он сшибает, точно кегли.
Мы практически не разговариваем, разве что перебрасываемся репликами исключительно по делу, даже Элис сидит тише мышки, приткнувшись к боку Вивьен. День начинает клониться к закату, влажный зной потихоньку спадает, а мы так и не нашли хоть каких-то подтверждений, что Блу увозили именно в этом направлении. Не встретили мы и ни одной живой души — только мертвецы: мерзкие, гниющие, алчные до теплой плоти. Наверное, не меня одну неотступно грызет неприятная мыслишка — а что, если похитители везут Блу вовсе и не на побережье? В конце концов, даже если их лагерь там, они могут направляться совершенно в другое место. Да и вообще, нельзя исключить, что рыбу они попросту выменяли… или банально отняли, ограбив какой-нибудь лагерь. Оптимизма такие размышления отнюдь не прибавляют.
— Скоро придется остановиться на ночевку, — нарушает напряженную тишину голос лейтенанта.
— На ночевку?! — взвивается Майк, и без того последние пару часов сидевший как на иголках. — Керри, мы не можем терять времени! Мы и без того отстаем от них чуть ли не на трое суток! Каждая минута промедления может стоить ей жизни или… черт подери, ты же понимаешь! — его голос прерывается.
— Керри прав. Мы не можем двигаться ночью, Майк, — качает головой отец Монморанси. — Если мы упустим какой-то знак или след, то потеряем еще больше времени, выбрав неверное направление.
— И много этих знаков мы уже встретили? — с несчастным видом огрызается сержант. Безусловно, он и сам понимает правоту командира и падре, но безропотно принять ее выше его сил.
— Возможно, мы и сейчас тратим гребаное время на совершенно не тот маршрут. Волк ничего не нашел. Мы ни черта не заметили. Все это…
— Керри, прием! — внезапно оживает рация, и звонкий голос Бонни Диксон не дает Майку закончить.
— Керри на связи, прием! — мгновенно реагирует лейтенант.
— Мы нашли стоянку, — докладывает миссис Ди. — Вперед по трассе, не доезжая до поворота. Недалеко от дороги. Прием.
— Сейчас мы вас нагоним. Ждите. Прием.
Лейтенант резко прибавляет скорости, и разделявшие нас со второй машиной несколько километров броневик глотает в считанные минуты, лихо обойдя пару ржавеющих посреди дороги развалюх и выкатившихся на шоссе на вечерний моцион мертвяков. Суровый внедорожник, кажущийся неуместно розоватым в свете заходящего солнца, стоит у обочины, возле него — миссис Ди с дробовиком, Шелдона нигде не видно. Волк буквально вылетает из машины и, низко пригнув лобастую голову к земле, устремляется к вытоптанному пятачку травы чуть в стороне от дороги.
— А где Шелдон? — спрашиваю я, уже предвидя ответ. Поди, очередную птичку на супчик в лесочке высматривает. Рыжая хмыкает:
— Ясен пень, соревнуется с зомбарями — кто первый надыбает себе свежатинки на ужин, едрит-мадрит.
Шер из салона броневика не выходит и лишь мрачно выводит свое «уррряу» — верный признак околачивающихся поблизости покойничков. Последние и впрямь начинают подтягиваться, и я выдергиваю из-за пояса копье. Керри, оглянувшись на почти выпавшего из автомобиля Майка, переводит строгий взгляд на меня:
— Лорита, твоя забота сейчас не зомби, а Майк. С мертвыми разберемся и без тебя.
— Майк, вернись в машину немедленно! — переадресую я нашему беспокойному раненому сердитый командирский посыл и, кажется, в сердцах прибавляю и пару испанских ругательств, когда тот и не думает подчиниться моему липовому врачебному авторитету. С парой зомбаков управляется Каро, остальных берут на себя лейтенант, отец Жозеф и миссис Ди, а я в это время, злобно чертыхаясь, пытаюсь преградить путь рвущемуся к стоянке Майку. Откровенно говоря, я бы предпочла иметь дело с десятком мертвяков, нежели с одним упертым сержантом. Поток альтернативно живых граждан пересыхает так же внезапно, как и начался, а из леса выныривает раздосадованный Шелдон. Руки его пусты. Судя по всему, охотничья фортуна на сей раз нашему Натти Бампо изменила.
И тут Каро замирает у каких-то кустов, буквально уткнувшись носом в землю. Почти одновременно с ним подобную стойку делает и Майк.
— Он нашел след, она была здесь! — возбужденно восклицает сержант, нетерпеливо отпихивая мою руку и устремляясь к волку.
— Похоже на то, — осторожно, словно опасаясь дать Майку ложную надежду, соглашается Керри, наблюдая за волком. Тот продолжает крутиться на одном и том же месте, тревожно поскуливая и царапая лапой чуть примятую траву. Мы обшариваем стоянку вдоль и поперек, но ничего, кроме какого-то мусора, не находим. Однако и Майк, и лейтенант с уверенностью сходятся во мнении: Каро несомненно обнаружил именно следы Блу, иначе чего бы ему так волноваться?
— Значит, мы двигаемся в верном направлении, возможно, они были здесь совсем недавно, и за ночь мы могли бы их нагнать! — горячится сержант. Его обычно спокойные, чуть насмешливые серые глаза сверкают каким-то горячечным блеском на бледном лице, заросшем светлой щетиной.
— Нет, Майк, — твердо говорит Керри. — Мы в любом случае найдем их, но темнота нам не союзник. Проедем еще немного и найдем место для ночлега. Как только рассветет, мы тронемся дальше.
— Это зомбарям все едино, день или ночь, — поддерживает и миссис Ди, — а мы, ядрен-батон, не филины, чего-то во тьме выискивать.
— И поужинать бы надо, — тоскливо басит Шелдон за ее спиной.
После непродолжительных препирательств под напором всеобщих доводов Майк сдается, и мы, миновав еще несколько километров, подъезжаем к одинокой заброшенной ферме, где и останавливаемся на привал. Зачистка много времени не занимает, мертвяков здесь раз-два и обчелся. Шелдон тут же с упоением начинает колдовать над котелками, которые с ловкостью фокусника все достает и достает из багажника, точно кроликов из шляпы. Миссис Ди и падре заступают на дежурство, пока мы осматриваем дом на предмет полезностей. Однако здесь уже побывали до нас, и в фермерском коттеджике хоть шаром покати. С плохо скрываемым облегчением я выхожу на крыльцо.
Хотя минуло два с лишним года с начала апокалипсиса, и давно следовало бы уже свыкнуться со зрелищем разоренных опустевших домов, у меня до сих пор от них мороз по коже. Всякий раз не могу отогнать невольные мысли — какая участь постигла их хозяев? Во времена своих одиноких скитаний я много раз вынуждена была, пересилив себя, забираться в дома в поисках припасов, но почти никогда не задерживалась там и уж тем более избегала ночевать. Слишком многое в этих лишенных прежнего лоска и уюта жилищах напоминало о недавнем прошлом, и все эти стены и осиротевшие вещи были немыми свидетелями несчетного числа трагедий. Кому как, а по мне это не самая приятная атмосферка.
Во дворе у Шелдона уже вовсю кипит в котелках суп (на сей раз в силу изменчивости охотничьей удачи — из консервов) и варятся те самые макароны, по которым он вздыхал еще днем. Шер мышкует в густо поросшем сорняком огороде. Убедившись, что все спокойно, уходит на охоту и Каро. Майк сидит, устало привалившись к какому-то пню. Присаживаюсь рядом, чтобы вколоть очередную дозу обезболивающего, заодно осматриваю рану. Пожалуй, можно уже смело утверждать, что худшее позади — воспаления нет, да и вообще, выглядит она так, будто прошло не меньше недели с того момента, как мясник Лори сперва все распластала, а затем кое-как зашила обратно. Не в первый раз после кончины старого мира сталкиваюсь с фантастически быстрой регенерацией тканей. Возможно, это — тот единственный бонус, что подарил нам чертов вирус. О своем носителе в силу своего понимания он заботится… причем, не только при жизни, но и после смерти тоже. Вон зомбаки — как огурчики ж еще для давненько скончавшихся ребят.
Смеркается быстро, как и всегда в этих широтах. Сидим вокруг костерка, горячая кружка с чаем обжигает пальцы. Общий разговор не клеится, почти все погружены в свои размышления, а Шелдон — в третью порцию супа. Когда Керри подсаживается ко мне, едва не выплескиваю кипяток на собственные коленки и злюсь на себя. Нет, дело не в том, что я испугалась продолжения нашего дневного малоприятного разговора, понимаю же — не станет лейтенант больше поднимать эту тему, когда решение уже принято. Но почему-то Керри с таким спокойным и грустным лицом напрягает меня куда больше, нежели в образе Зевса Громовержца. Впрочем, сравнение неподходящее, для Зевса он слишком сдержан, и громы и молнии, хоть и копились в атмосфере, но так и не обрушились на мою голову.
— Извини, что все так вышло, — помолчав, вдруг произносит он. — Когда я принимал тебя в общину, то обещал крышу над головой, относительную безопасность… какую-то стабильность. И что теперь? Ты вовсе не обязана делать все это… Ехать неизвестно куда с практически чужими тебе людьми, рисковать своей жизнью.
Керри разглядывает свои руки, крупные мозолистые ладони, словно не решаясь поднять на меня глаза.
— Не вы же развязали ту войну, — смешавшись, возражаю я, — а стабильность в нынешние времена — явление сродни йети или летающим тарелкам, все про это слышали, но никто толком не видел. Ты прав, я не обязана ехать с вами, но и вы не были обязаны принимать меня в свою группу. Я была одна полтора года, Керри, — поскольку лейтенант так и не смотрит на меня, тоже отворачиваюсь и обращаю взгляд на лижущие сухие ветки языки пламени. Так, не видя его лица, говорить почему-то проще.
— Я бы не назвала это время особенно счастливым или приятным. Я разговаривала с собой, а потом с зомби. Со стороны это наверняка выглядело презанятно, но я поняла, что робинзонада — это не мое. И хоть я и знакома с Блу не так давно, как все вы, мне небезразлична ее судьба. Мне она тоже друг.
— Это мое поражение, Ло… — совсем тихо роняет Керри. — Я даже не знаю, куда поведу вас, когда мы найдем ее и отобьем у этих ублюдков на телегах. Может, это амиши, как думаешь? — и в его тоне, полном сдержанной горечи, проскальзывает легкая ирония. Он наконец набирается решимости взглянуть на меня, а я так и сижу, судорожно обхватив чашку с неумолимо остывающим чаем, и не отваживаюсь даже прикоснуться к его руке. Мне отчаянно хочется хоть как-то поддержать Керри, заставить уйти чувство вины и поражения из его серьезных голубых глаз, но все, на что меня хватает — это на попытку подхватить ироничный тон его последнего вопроса:
— Всегда считала амишей унылыми консерваторами, поэтому слабо представляю их во главе каравана телег на зомботяге. Ну или это те их представители, что получили свои три года вольницы с правом грешить и предаваться разлагающему влиянию прогресса…
Лейтенант невесело усмехается. Я не собираюсь озвучивать ни одну из тех версий, что приходят в голову мне, даже в шутку. Потому что упомянутые миссис Ди каннибалы — это тоже наша печальная реальность. Как и психопаты и откровенные маньяки, дорвавшиеся до свободы. Если честно, я не даю себе времени всерьез задуматься над тем, в чьи руки угодила Блу. Философия Скарлетт — «я подумаю об этом завтра» — сейчас мне близка как никогда.
— Ты не виноват в том, что произошло, Дарен, — даже просто назвать командира по имени для меня — небольшой подвиг. — Ты сделал все что мог, как и все остальные. Неважно, куда мы отправимся, когда вернем Блу. Главное, чтобы мы остались группой. В конце концов и идея миссис Ди с островом не так уж дурна, как ты считаешь? Солнце, море, пляж и ни одного зомбака вокруг, — я слабо улыбаюсь.
— И ни одного морального урода, жадного до чужого добра и женщин? — прищурившись, спрашивает Керри. — Думаешь, такое место реально где-то осталось?
— Если их окажется не больше, чем патронов, то это дело поправимое, — хмуро усмехаюсь я. Когда-то я владела в совершенстве лишь навыками стрельбы глазками, но боевая подготовка в нашем первом лагере была поставлена на совесть, и мои заимствованные из пейнтбола ухватки быстро перешли на качественно иной уровень. Теперь я по праву считаюсь снайпером и давно уже миновало то время, когда мои стрелковые таланты распространялись только на зомби. В живых я научилась стрелять без малейшей дрожи в руках и какого-либо чувства протеста в душе. Порой это меня пугает, но жизнь в новом мире диктует свои условия. Либо ты к ним приспосабливаешься, либо со всеми своими пацифистскими убеждениями отчаливаешь на тот свет. Не слишком богатый выбор.
Наш разговор прерывает вынырнувший из сумрака волк. Подобно Шелдону, он возвращается без добычи, но, в отличие от первого, Каро не располагает стратегическим запасом спагетти и тушенки. А из наших рук принимать угощение он категорически отказывается, проверено не единожды. Волк ложится на землю недалеко от нас, и даже в колеблющемся свете, который дают сполохи пламени, заметно, как впали его бока.
— Ну вот и как теперь, спрашивается, кормить тебя, наказанье наше? — ворчит, обращаясь к Каро, Майк, тщетно пытаясь соблазнить зверя ароматами супа. — Такими темпами мы доставим тебя к хозяйке уже в виде чучела…
— Блу говорила, что волки до двух недель голодовки спокойно выдерживают, — произносит Вивьен, вздохнув. — Я ему утром предлагала рыбу — не взял.
Элис сидит рядом, прижавшись к боку девушки. Их светлые локоны в свете угасающего костра отливают золотом. Пока они еще чистые, но скоро пыль дорог и влажный климат Алабамы сделают свое дело. Жизнь у реки была, несомненно, хороша тем, что воды в нашем распоряжении было хоть залейся.
— Диета ему точно на пользу не пойдет, — возражает Майк, подталкивая железную миску к волчьей морде: — Ешь, ушастый. Ты же понимаешь, что должен есть? Как ты найдешь Блу, если с лап станешь от голода валиться?
Волк лишь поводит ушами, исподлобья следя за действиями парня. Широкие ноздри тянут аромат еды, но он даже морды не поднимает.
— Волченька, — раздается вдруг голосок Элис. Она присаживается рядом с черной глыбой зверя, весящего раза в три больше нее, и касается маленькой ладошкой украшенной шрамом морды:
— Ешь. Смотри как вкусно.
Девочка макает палец в чашку и облизывает его. Причмокивает, делает умильную рожицу. Снова макает и подносит к самому волчьему носу. И — чудо, не иначе! — Каро, понюхав, вдруг его облизывает. Почти все мы непроизвольно задерживаем дыхание: до сих пор попытки накормить волка разбивались вдребезги о стену его полнейшего равнодушия. Даже людям, бок о бок с которыми Каро прожил несколько месяцев, не делалось никаких скидок, он терпел их, потому что так велела Блу, но не более того. А тут, поощряемый и подбадриваемый маленьким ребенком, волк вдруг поднимается на ноги и принимается неторопливо есть.
— Вот оно — и зверь сердцем чует, что дитя невинно как ангел, и не пожелает другому зла, — вздыхает святой отец и осеняет себя крестом.
— Хоть в этом у нас порядок, — замечает Керри и поднимается: — Все, отбой по гарнизону… Отец Жозеф, мы с Лоритой сменим вас и миссис Ди через три часа.
Сытый волк не уйдет мышковать и у нашего маленького лагеря будет надежная сигнализация и от живых, и от мертвых, но и самый распрекрасный четвероногий охранник намного эффективнее с парой вооруженных стрелков за спиной.
Шер выныривает из густой травы и аккуратно кладет к моим ногам задушенную мышь. Должно быть, ее охота удалась, вот она решила и хозяйку подкормить. Торжественно благодарю кошку и заворачиваю угощение в лист какого-то лопуха, чтобы незаметно выкинуть. Все-таки Шер ради меня старалась, самую жирную мышку, поди, выбирала. Взглянув на часы, разворачиваю спальный мешок и укладываюсь вздремнуть до начала своей смены. Прежде я, закоренелая сова, скоротала бы эти часы за книжкой или перед компом, но для чтения слишком темно, ну, а постапокалиптические форумы пока еще не появились. Может, со временем зомби не только в повозки запрягут, а и электричество вырабатывать заставят, бегая в колесе. Будем тогда писать друг другу — мол, до связи, мой провайдер тормозит, давно не кормленный, пора нового искать… Думать о подобной ерунде проще, чем о насущных проблемах, и с этими дурацкими мыслями я и проваливаюсь в сон.
