Глава 18. Лорита. Обезьяна с гранатой
Ночь проходит без происшествий, а Шелдон даже успевает порыбачить. Ранним утром, еще затемно, мы с Керри, окончив вахту, поднимаем все наше воинство. Пока народ купается, а Каро охотится, Шелдон закидывает уже почищенную рыбу в котелок. Вернувшаяся с озера с мокрыми взъерошенными волосами миссис Диксон одобрительно втягивает ароматы булькающего над огнем супа. По другую сторону костра тем же самым занимается Шер.
— А где пожиратель шишек и ботинок, елочки трухлявые? — осведомляется миссис Ди. — Я как раз нашла на берегу башмак, размера этак четырнадцатого навскидку. Не только на завтрак ему хватит, но и на обед хороший кусман останется. И рыбу переводить на троглодита не понадобится.
— Тешу себя надеждой, что его самого где-нибудь за кустами уже Каро в компании с зомбаками доедает, — хмыкаю я.
— О, что это за сияние, озаряющее хмурое утро? Не иначе как Сверхновая взорвалась… Это пламя волос — наверняка лишь слабый отблеск истинного огненного темперамента! — тут же раздается из-за машины и появляется зевающий во весь рот подкидыш. — Троглодит смиренно просит рыбы. Троглодит все отработает… О, привет, кро… — уловив недвусмысленное движение моей руки к кобуре, Снук давится последним словом и спешит поправиться: — Кролита! Ой, то есть, Лорита! Кто рано встает, тому повар рыбки подает?
— Кто рано встает, тот просто ни шиша не высыпается, — с присущей ей прагматичностью уточняет Бонни Диксон.
— Языком-то ты молоть горазд, а как насчет полезных навыков? — бурчит Шелдон.
— Ты неправ, тюлень мой степной, — не соглашается с ним его спутница. — Язык тоже полезный девайс… особенно когда им мелют в правильное время и в правильном месте…
Развить эту тему ей не дает подошедший Керри.
— Миссис Диксон, можно на пару слов?
Рыжая кивает.
— С точки зрения безопасности разумнее нам держаться впереди. Броневик куда лучше вашей машины приспособлен к встрече с вооруженным противником. Что творится на побережье — мы не знаем, но одно то, что отсюда приходят команды охотников за людьми…
— Да ну брось, лейтенант, я третий год на этом сафари, едрит-мадрит, и по сей день жива-здорова, — отмахивается Бонни. — Можешь мне поверить, у нас найдутся сюрпризы для местных гопничков.
Наш лидер только досадливо морщится, но приказывать попутчикам он не может. А жаль.
— А куда вы сейчас? — вертится тут же, навострив свои локаторы, Снук.
— Лично я собираюсь малек надрать задницы всяким похитителям алабамских дев, а затем — без промедления на пляжи благословенной Флориды, пить коктейли и загорать топлесс, — охотно информирует его о своих далеко идущих планах рыжая бестия.
— А смуглянка с ангелочком тоже присоединятся к этому, всячески поощряемому мною, флэшмобу? — от обращенного в нашу с Вив сторону взгляда меня разбирает злость. Ну вот на кой дьявол нужно было его с той сосны снимать? А миссис Диксон лишь заливисто хохочет:
— Да ты просто еще не лицезрел моих персиков, похабник! Ручаюсь — увидишь, глаза до коленок выпадут, ядрен батон, сразу о других фруктах и овощах и думать забудешь!
Предоставив этой парочке и дальше перекидываться подначками, я ухожу умываться. Завтрак проходит под нескончаемую трескотню Снука. Это все равно что заклинившее радио, которое можно только переключить на другую волну, но полностью заткнуть нереально. В конце концов, лейтенант не выдерживает и не слишком любезно обрывает поток бурной Снуковой биографии. Тот как раз вещает, как на некой вечеринке поток иного рода окатил его пустую голову, прямо с чьего-то балкона. Я бы пожала руку тому, кто это сделал… после того, как он бы ее помыл, конечно.
— Мама всегда говорит, что некрасиво разговаривать с набитым ртом, — укоризненно замечает Элис, и Снук наконец умолкает.
Тишина. Какое блаженство. А я-то целых полтора года воображала, будто тишина сводит с ума. Да если бы все это время я слушала подобный треп, то стопроцентно поехала бы чердачком.
Покончив с завтраком, мы грузимся по машинам и продолжаем путь. Поначалу тянутся все те же пустынные дороги, засыпанные прошлогодней листвой, поблекшие дорожные указатели, ржавеющие там и тут автомобили… Время от времени мы минуем и заброшенные отели, возле которых, спотыкаясь о заросшие буйной молодой зеленью клумбы, слоняются мертвяки в обрывках пестрых рубашек и легких платьев. Попадается даже один в пляжной шляпе без тульи — лишь уже вросшие в грязную патлатую голову поля вокруг обезображенного тленом лица с мутными глазами. Бывшие туристы, которых конец света подстерег на долгожданном отдыхе.
Наши попутчики, так и не вняв предупреждению Керри, усвистывают вперед, и их внедорожник даже не маячит на горизонте. Когда в очередной раз оживает рация, мы ожидаем услышать дежурный доклад, что все в порядке, однако из динамика доносится лишь плохо различимый возглас, и связь обрывается, зато впереди гремят выстрелы.
Майк коротко, но емко ругается. Лейтенант сводит брови, желваки прокатываются по скулам, однако комментарии он пока оставляет при себе. Сбросив скорость, съезжаем к обочине. Керри торопливо выбирается, чтобы отцепить наш взрывоопасный груз с горючим. Как знать, чем вооружен противник. А ну как граната прилетит? Ахнет так, что мало не покажется… Вернувшись, лейтенант отрывисто командует, кому какое место занять у бойниц в бортах броневика. Наученная опытом Шер моментально юркает куда-то под сиденье, насколько ей позволяют нынешние габариты — несколько месяцев назад, когда я нашла ее, этот трюк удавался кошке с большим успехом. Элис обхватывает ручонками шею волка и с тревогой смотрит на заряжающую автоматическую винтовку Вив. Нежные черты лица девушки в этот момент как будто застывают и становятся жестче.
— Мама, а я? Я тоже могу!
Стрелять в группе обучены все, даже Элис — не исключение. После боя за гидростанцию и гибели Ника она как-то разом повзрослела. Как-то слишком… для шестилетней девочки.
— Нет, милая, твоя помощь не понадобится, все будет хорошо, — ободряюще кивает Вивьен малышке, почувствовав на себе ее взгляд. — Ты только пригнись на всякий случай.
На крыше броневика есть еще и люк, для снайпера там возможностей больше, и я вопросительно гляжу на Керри, но тот резко качает головой.
— Пока не знаем, с чем имеем дело, не высовываемся, — мрачно велит наш командир. — Все на местах?
— Пусти за руль, — говорит Майк. — Как стрелок я пока не особо, но с машиной справлюсь.
Лейтенант не возражает. Майк механик-водитель, это его профессия. На все приготовления у нас уходит пара минут. Тяжелая машина срывается с места. Впереди продолжают постреливать. Мы достигаем арены разворачивающихся боевых действий довольно скоро. Еще на повороте я мгновенно оцениваю открывающуюся картину: перегороженная грузовиком дорога, чуть поодаль — броневичок, правда, в отличие от нашего, не военный. Больше похож на переоборудованную инкассаторскую машину, пулемет на крыше — явно постапокалиптический апгрейд. У нас пулемет тоже имеется, однако боеприпасы к нему давно уже вышли, так что максимум, на что он годится — это пошатнуть боевой дух противника. Внедорожник миссис Ди замер примерно на середине дистанции между нами и грузовиком, а пассажиры, укрывшись за ним, ведут бойкий обмен милитаристскими любезностями с незнакомцами. Однако я успеваю заметить только две фигуры. Либо полудурок торчит в машине, либо уже покачивается на макушке очередной сосны… В том, что он не приносит никакой пользы и тут, у меня даже сомнений не возникает. Балласт по жизни…
Наш выход производит настоящий фурор. Нападающие явно рассчитывали на легкую добычу и серьезного отпора не ожидали: да что там, одинокий автомобиль, в салоне — толстяк, субтильная деваха да лохматое чучело на заднем сидении. Военный броневик в качестве подкрепления уж точно не вкрадывался в их расчеты. Керри не приходится даже отдавать приказов, каждый из нас моментально выбирает себе цель, и маячившие за машинами бандиты с разной степенью успеха меняют свою дислокацию. Кто-то успевает нырнуть в укрытие понадежнее, ну, а кто-то и отбывает прямым экспрессом… в ад или куда там еще. Все слишком злы, а наши раны еще слишком свежи, чтобы мы могли сомневаться или церемониться.
Нас поддерживают огнем миссис Ди с Шелдоном, но и противник не сдается. Краем глаза улавливаю движение на крыше чужого броневика, а секундой позже рявкает пулемет. Нашему авто это, собственно, не особо опасно, а вот компаньоны защищены далеко не так надежно. Неплохо бы снять пулеметчика. Однако никак не удается поймать его в прицел, и я все же делаю движение к люку.
— Назад! — рычит на меня Керри, который, продолжая стрельбу, тем не менее засекает и мое поползновение. — Пулеметчика беру на себя!
Майк лихо тормозит, останавливая броневик на линии огня, заслоном между внедорожником и вражескими машинами. Пока мы продолжаем вести огонь, не давая противнику высунуться, лейтенант, ухватив автомат, распахивает люк. Несколько выстрелов — и треск пулемета обрывается. Все происходит как-то странно: быстро и буднично. Бой за гидростанцию тянулся, казалось, целую вечность, как и остаток того удушающе жаркого, наполненного запахом дыма, гари и крови, дня, и каждое его мгновение словно каленым железом выжжено в сердце. Нереально медленно, точно сухой лист, опускающаяся на камни детская фигурка и метнувшийся к ней Майк, который спустя несколько секунд тоже рухнет и застынет без движения, скошенный автоматной очередью. Враз наступившая мертвая тишина с той позиции, с которой отстреливался Доминго — их с Ником достала одна граната. Аккуратное входное отверстие во лбу Чака, немногословного, сурового фермера, годящегося львиной доле из нас в отцы. Каски не спасают от пуль… Только от осколков. Белое, словно мрамор, лицо умирающей Сары и запятнанное кровью одеяло, под которым нет очертаний ног. Прикрытые простынями тела друзей перед разрушенным домом и безмолвно стоящий над ними с опущенными плечами командир…
Сегодняшний бой длится от силы несколько минут. Ответный огонь затихает, а вражеский броневик делает попытку обойти нас по краю трассы и ретироваться. А вот этого бы не хотелось. Как знать, насколько близко их лагерь и сколько там еще народа, способного подпортить нам жизнь? Правда, чем остановить их, я представления не имею, гранатой разве что, да только и их у нас в обрез.
— Держитесь! — кричит Майк и, резко вывернув руль, подрезает противника. Слышится оглушительный скрежет металла, и всех бросает вперед, когда наша, более тяжелая машина буквально сметает врагов с дороги. Их броневик увязает в жидкой грязи, оставленной вчерашним ливнем, натужно рычит, но сдвинуться с места не может. Майк дает задний ход, чтобы не застрять по соседству, и останавливается в паре десятков ярдов.
— Ло, прикрой! — рванув на себя дверцу, бросает мне Керри, и я, поудобнее перехватив винтовку, высовываюсь из люка. Чуть прищурившись от выползшего, наконец, из-за туч яркого солнца, обвожу напряженным взглядом дорогу. Никакого движения. И посторонних звуков тоже, помимо надсадного рева двигателя вражеской машины, не раздается. Все любители пострелять притихли. Может, и насовсем, а может, просто надеются отлежаться в каких-нибудь кустиках и дать деру. Я уже начинаю надеяться, что этот бой мы выиграли практически всухую, как вдруг окрестности сотрясает пронзительный вопль:
— Ложи-и-ись!
Когда жизнь закончилась и началось выживание, все уцелевшие приучились в подобных ситуациях сперва действовать, а уж потом думать и анализировать, кому там вздумалось орать и насколько серьезен повод, поэтому я шустрее белки ныряю обратно в салон, а лейтенант падает, не успев сделать и пары шагов, и прикрывает голову руками. Обычно следом за таким криком следует и грохот взрыва, однако все, что я слышу — это гулкий звук удара чего-то увесистого о металл. И все. Хотя нет, не все… Не проходит и десятка секунд, как начинает подозрительно жечь глаза и болезненно першить в горле. До меня доносится ругательство Керри. Заходясь от мучительного кашля, он выкрикивает:
— Майк, отводи машину!
Я выдергиваю из-под сиденья бутылку с водой и, щедро плеснув на платок, прижимаю ко рту — так дышать легче. Командир прав, надо увести броневик, пока водитель еще способен это сделать — через распахнутый люк и открытые амбразуры слезоточивый газ просачивается внутрь достаточно быстро. Вив следует моему примеру, но она в первую очередь прикрывает личико Элис. Сама я выпрыгиваю следом за лейтенантом, не желая оставлять его одного, хотя снайпер из меня сейчас, как из слепого Пью. Но ведь и противник точно в таком же положении. Прикрыв лицо наспех оторванным куском рубашки, Керри отступает из зоны поражения, хрипло выкрикнув:
— Из машины, по одному! Следующая боевая в люк полетит!
В ответ несется такое знакомое бессвязное рычание — кажется, это свежезомбированный пулеметчик норовит выбраться вне очереди. Ему-то любой газ нипочем теперь. Неуклюже свалившись вниз, он приземляется на карачки и как ящерица, прямо в этой позе, делает рывок к нам. Керри, продолжая закрывать лицо, почти наугад стреляет и голова мертвяка разлетается кровавыми брызгами. Слезы градом катятся из глаз, и я едва различаю происходящее, однако замечаю какое-то движение по правую руку от себя и направляю пистолет в ту сторону.
— Не стреляйте, не стреляйте, это я! — причитает до отвращения знакомый голос беспутного чудовища. То, что гранатка со слезоточивым газом — его кривых ручонок дело, я даже не сомневаюсь. «Ложись» орал именно Снук. Но с ним придется разобраться чуть позже. Пока актуальнее обезвредить бандитов, а ноги этому союзничку, с которым и потребность во врагах отпадает напрочь, я повырываю потом, на досуге.
— Сгинь, — яростно сиплю я, кашляя и обливаясь слезами. В это время из броневика противника с таким же надрывным хрипом вываливается чья-то фигура и, оступившись, валится в липкую жижу, в которой увяз автомобиль, не забывая держать руки поднятыми.
— Сколько вас там, ну?! — Керри наставляет пистолет на копошащегося в грязи бандита.
— Трое было, — хрипло отвечает тот. — Одного вы грохнули… а Бака он кусануть успел, когда обратился…
— Вытаскивай его! Живо!
Бандит нехотя лезет в машину, и за шкирку выволакивает своего искусанного товарища. Тот с трудом держится на ногах.
— Руки за голову, десять шагов вперед! Ло, держи их на прицеле, — говорит лейтенант, отправляясь к автомобилю. Оба бандита подчиняются беспрекословно. Десять шагов, руки за головами. Зрение из-за разъедающего глаза газа ни к черту, но я вижу, как из шеи у второго кровь хлещет… долго так он не протянет. Почти готовый беспокойничек. Керри осторожно заглядывает в застрявшую в грязи машину. В этот момент руки уцелевшего бандюгана опускаются, и я без колебаний жму на спуск. Противник с воплем падает на землю, хватаясь за ногу.
— Вы что творите, мать вашу?! — орет пленный. — Я же сдался!
— Можешь подать жалобу в ООН, — разрешаю я. Керри резко оборачивается. Лаконично поясняю:
— Дернулся.
Машина в самом деле пуста. К счастью, ветер дует от нас и сносит газовое облако. Лейтенант возвращается, чтобы обыскать пленных, и в этот момент покусыш кулем валится на землю. Керри не раздумывает и не колеблется — пистолет к виску, сухой хлопок…
Стянув ремнем руки стонущему и кроющему нас матом мужику, лейтенант вздергивает его на ноги.
— Уходим, Ло. Зомбаков сейчас куча будет.
— Уроды, я глаза вытереть хотел, — подвывает наш незадачливый враг.
— Говорят, растирать слезоточивый газ нельзя, — назидательно отвечает Керри, все еще кашляя, — хуже будет. Видишь, не врут.
— Хромай живее, пока я тебе еще что-нибудь не отстрелила, — добавляю я, и мы так быстро, насколько позволяет скорость нашего пленника, торопимся убраться подальше. А нам на подмогу уже спешат Майк, святой отец и волк. У Каро шерсть на загривке до сих пор стоит дыбом, а при виде нашего «языка» он недобро скалится.
— Целы? — спрашивает сержант, сверля ненавидящим взглядом сникшего романтика большой дороги, еле ковыляющего между мной и командиром.
— Порядок, — коротко отзывается Керри.
Тут боковым зрением я замечаю странное существо чуть поодаль от себя. Вот лишь гуманоидов нам здесь и не хватало… Обернувшись, только и могу, что покачать головой: миссис Диксон в противогазе выглядит гораздо эксцентричнее, чем обычно. Вот ведь запасливая! Похоже, багажник ее внедорожника просто бездонный. Не удивлюсь, если там и базука где-нибудь завалялась. Шелдон топает рядышком, прикрывая рот и нос какой-то тряпкой: очевидно, на его долю наследия упомянутого однажды миссис Ди некоего Брендона не досталось.
Нагнав нас, рыжая сдергивает противогаз и ворчит:
— Вот не зря ж два года место пролеживал, едрит-мадрит. А я-то выкинуть его хотела. После того гребаного лагеря эвакуированных оленей, где все поголовно жрали одну консервированную фасоль, он мне ни разу и не сгодился.
Керри бросает на нее косой взгляд и хмурится:
— Когда закончим вот с этим, — он брезгливо кивает на перепачканного в грязи и крови пленника, — у меня будет к вам разговор, миссис Диксон.
Снук благоразумно не показывается нам на глаза. В глубине души я лелею надежду, что этот долбаный йети облюбовал себе новую сосну и поджидает теперь на ней следующих добрых самаритян.
— Лорита, — командир смотрит на меня покрасневшими, воспаленными после воздействия слезоточивой дряни, глазами. — Иди в машину. Мы тут с ним сами… потолкуем.
— Я не… — начинаю было я, но в голосе лейтенанта — сталь.
— Лорита, иди в машину. Это приказ. Там может понадобиться твоя помощь. А здесь мы разберемся сами. Миссис Ди, и вас это касается.
Я подчиняюсь и молча шагаю к броневику. Рыжая, как ни странно, тоже. Думала, она бандита первая линчевать кинется. Святой отец остается, наверное, отпустить ублюдку грехи. Что бы ни происходило, священник не стреляет в живых людей. По крайней мере, первым. За моей спиной пыхтит и все еще кашляет Шелдон.
— Эх, говорила ж я, надо под рукой гранатомет держать, елочки трухлявые — сокрушается Бонни Диксон. — В следующий раз…
Ее прерывает шелест и шебуршание в кустах, и, под дулами направленных на него пушек, оттуда выбирается придурок, силящийся придать своей продувной роже покаянное выражение.
— Только не убивайте! Я нечаянно, клянусь, нечаянно! — божится он, выставляя перед собой ладони, словно опасаясь, что сейчас ему от кого-нибудь прилетит зуботычина. Не напрасно, кстати, опасается. Однако первый удар настигает клоуна с тыла: миссис Диксон от души награждает его увесистым поджопником:
— Ты, олень безрогий! Какого етишкиного пряника ты рылся в моей сумке?! Я этого не люблю! А еще больше я не люблю, когда добро переводят на говно! На кой пес тут был нужен слезоточивый газ? Вроде стройные ряды несанкционированного гей-парада по трассе не маршировали и транспарантами непотребного содержания не размахивали!
— Уй-и! Я не говорил, божественная, что вам бы больше пошли мягкие мокасинчики вместо этих бронебойных ботинок? — потирая зад, постанывает Снук. — Да нечаянно я, говорю ж, бес попутал. Сумку я схватил машинально, когда из машины выползал… под этим, как бишь его… ураганным огнем, вот! Оружия у меня не было, но, зная вашу редкостную предусмотрительность, уступающую лишь вашей красоте, в косметичке я надеялся что-нибудь типа РПГ-шечки надыбать. И вот лежал я под машиной, лежал, а потом нащупал там в сумке какую-то штуковину вроде гранаты. Вытаскиваю — а чека за что-то зацепилась и сорвалась. Я ж был уверен, что эта хреновина боевая, ну и отшвырнул ее подальше… но я целился в неприятеля, клянусь подтяжками моего дедушки!
— Недоразвитый эмбрион скунса! — шипит миссис Диксон, отвешивая идиоту еще один пендель. — Как ты протянул-то так долго со своими талантами, а, едрит-мадрит? По всем законам природы ты должен был пойти на корм зомбям еще в первый месяц… Или они чуют, что, схомячив твою тушку, останутся без капли мозга на десерт?
У броневика Снука встречают не менее враждебными взглядами, и обычно мягкая и дипломатичная Вив с покрасневшими глазами свирепо интересуется:
— Чем ты вообще думал?! Влез бы себе на сосну и не совался, куда не просят!
Снук начинает каяться по новому кругу, но я едва слышу, что он там несет. Убедившись, что с остальными членами отряда, включая Шер, все обстоит более или менее нормально, я нетерпеливо поглядываю на часы. Время тянется, как будто резиновое. Такое чувство, что уже целый час прошел, хотя на самом деле миновало от силы пятнадцать минут. К месту боя начинают подтягиваться привлеченные недавним шумом мертвяки. Проходит еще несколько томительных минут, и тут грохает одиночный выстрел. Мы с Вив переглядываемся и беремся за оружие. Однако вскоре на дороге показывается Каро, а за ним — наши мужчины. Пленного с ними, как и следовало ожидать, нет. В прежней жизни меня бы шокировал их поступок. Года полтора назад начала бы сомневаться, а не существовало ли других вариантов решения проблемы? Однако сегодня я на удивление легко принимаю мысль — так было нужно. Он и его приятели напали на нас. Ни тащить его с собой, ни отпускать на все четыре стороны — не вариант. Живым он представлял для нас опасность, а это значит — или он, или мы. Так что никаких альтернатив тут не может быть.
— У них группа человек в двадцать, практически одни мужчины. Промышляют чем бог пошлет, в том числе разбоем. Ведут полукочевой образ жизни, пришли сюда из Джорджии. Лагерь недалеко отсюда. На побережье сунулись — нарвались на пост с хорошо вооруженными людьми в военной форме. Про охотников на людей слыхали, но в живую не сталкивались, — отвечает Керри на наш немой вопрос.
— Навестим их товарищей или...? — спрашиваю я.
— Или. Двигаемся дальше, к океану. От вояк точно больше информации получим.
— А он не врал? — спрашивает Вив. — Может, они сами людьми торгуют?
— Не думаю, — нехорошо усмехается лейтенант, и я не очень хочу знать, почему он в этом так уверен.
— Теперь — к следующему пункту нашей беседы, — Керри поворачивается к рыжей. — Миссис Диксон, именно об этом я вас и предупреждал утром. Поэтому решайте сами: либо в дальнейшем вы подчиняетесь моим приказам, либо продолжаете самодеятельность, но без нашего участия…
— Что-то не припомню, чтобы просила кого-то пасти моих оленей, а уж меня саму — и подавно! — огрызается та.
— О чем говорить, у нас военная группа, а это — туристы, черт их дери! — взрывается Майк. Он находит глазами пытающегося слиться с окрестным пейзажем клоуна и ожесточенно добавляет:
— Плюс обезьяна с гранатой! Ты, кусок кретина, читать умеешь?! На них все написано английским языком — дым, газ, свет! Если у волка по твоей милости нюх пропадет, ты, урод, сам на карачках до самого Сент-Пи каждый куст обнюхивать будешь, понял?!
Вив кладет ладонь на плечо сержанта, пытаясь успокоить.
— В общем, я сказал все, что хотел, миссис Диксон, — бесстрастно заключает Керри. — Либо вы становитесь частью группы и играете по нашим правилам, либо наши дороги расходятся.
— Фло расстилает перед нами свои цветущие просторы, пляжи и пальмы ждут нас, поэтому я склоняюсь к последнему, — пожимает плечами миссис Ди. — Никогда не питала слабости к строевой подготовке и каждому пуку по команде… Попутного ветра вам в корму, а нам, олени мои, предстоит небольшой мелкосрочный ремонт нашего железного коня.
— Постойте, а как же девчонки? — как всегда, некстати, раздается тоскливый глас соснового альпиниста. — Я ведь уже настроился… Солнце, песок, коктейли, красотки топ…
Тяжелая ладонь Керри с силой впечатывается в его затылок, и паяц с размаху брякается на асфальт.
— …лесс, — на автомате заканчивает фразу Снук и теперь трет уже голову. Впрочем, в его случае невелика разница, верхняя ли голова, нижняя ли… в этом примитивном организме функционируют они наверняка на принципах полнейшего равноправия.
— А вот ЭТО я бы на вашем месте забыл в каком-нибудь подходящем месте, где растет много высоких деревьев, — резюмирует Керри. «Это» понуро плетется, бесцеремонно подпихиваемое рыжей бесовкой по направлению к внедорожнику, оставшемуся посреди ставшей полем битвы трассы, а мы наспех прощаемся с явно огорченным такой развязкой Шелдоном и грузимся в броневик. Нам еще предстоит вернуться за оставленным на обочине прицепом с запасом топлива и в темпе выбираться на 98-ю трассу, не дожидаясь, пока здесь соберутся все живые и мертвые аборигены, привлеченные устроенным тарарамом.
