Глава 35. Дорога в никуда
— Блу? — Йен коснулся ее руки так осторожно, словно боялся сделать больно. Зря. Большей боли, чем она испытывала, кажется, просто не существовало. Из всей общины у реки в Форт Гейнс приезжал один только Керри, давно, буквально на следующий день после похищения девушки — искал ее. Волк был с ним. Больше их не видели.
Была еще пара мест, куда могли отступить ее близкие, чтобы отсидеться или попытаться наладить новую жизнь… но и там они не нашли никакого следа их пребывания. Ни записки, ничего… Люди просто исчезли. Погибли, скорее всего… Каро не ушел бы далеко от дома, дожидался бы хозяйку. Они вернулись на гидростанцию, и Блу звала его, пока не охрипла. Тщетно.
Осознание абсолютной утраты навалилось на нее как сонный паралич, она просто не могла пошевелиться. Даже слез не было. Только саднящая, как свежая рана, боль за грудиной и тупое онемение в теле. Так и ехала, уткнувшись лбом в боковое стекло. Йен затащил ее в машину едва ли не силком — она не хотела ехать. Она вообще ничего не хотела. Просто стояла как статуя, обхватив себя за плечи и уставившись в одну точку. Бросить ее одну в таком состоянии значило обречь на скорую гибель. Йен скорее сам бы умер, чем допустил такое.
Не дождавшись ответа, парень тихонечко взял ее за руку, придвигаясь ближе.
— Я знаю, как тебе больно, Блу… Но ты не одна, слышишь? — почти шепотом произнес он. — Просто знай, что всегда можешь на меня рассчитывать.
Он чувствовал себя виноватым… за эту гаденькую радость, шевельнувшуюся в душе при виде пожарища на месте ее дома. Он так не хотел с ней расставаться! Ему было стыдно за это чувство… но он ничего не мог с собой поделать. И лез из кожи вон, чтобы хоть как-то облегчить ее боль и загладить эту, несуществующую, в общем-то, вину.
Она ничего не ответила, безучастная ко всему, погруженная в свое горе. Он и не ждал ответа, просто вздохнул, сжал ее ладонь чуть крепче. Блу отобрала у него свою руку. Не надо. Она не хотела больше никаких привязанностей. Никаких потерь. С нее было достаточно.
Обратная дорога превратилась для девушки в сплошной муторный кошмар. Парни периодически сменяли друг друга за рулем, тактично помалкивая или переговариваясь вполголоса о чем-то своем. Она их не слышала, плавая в своих воспоминаниях, в своей боли, как в вязком киселе. Мгла, кругом была непроглядная мгла, в которой ни зги, и только свет фар отделял пассажиров джипа от нее. Иногда из мрака выныривали алчные, мертвые лица, скалили зубы, тянули изъеденные разложением руки, но они двигались слишком медленно, и практически сразу исчезали, растворяясь во тьме апокалипсиса. Блу едва успела краем сознания отметить это странное везение — ни одного крупного стада навстречу, ни одной бандитской шайки, как Йен вдруг сбросил скорость, а Дакс снял оружие с предохранителя и смачно выругался. Когда мертвецы поравнялись с ее окном, она поняла, в чем дело, и схватилась за автомат, но крепкие пальцы татуированного стиснули ей запястье.
— Не сейчас. Не открывай окно.
— Это же охотники! — у Блу свело горло от нахлынувшей ненависти, от желания растерзать этих людей на куски. Это они отняли у нее все! Но хватка у Злого была просто стальная.
— Вижу. Их слишком много.
Караван проплывал мимо: мертвецы в постромках, телеги с клетками… Люди в широкополых шляпах, вооруженные до зубов, провожали машину цепкими взглядами. У джипа на лобовом стекле — знак Легиона. Охранная грамота. Запрет на охоту.
— Принцесса, мы их уничтожим… Всех. Я обещаю, — сквозь зубы процедил луизианец, с тревогой покосившись на девушку в зеркало. — Просто не сейчас.
Это было слишком непохоже на того Йена, которого она знала, но Блу вдруг почувствовала: парень не просто треплется, чтобы утешить ее. Он обещает всерьез. Пальцы разжались, позволив Даксу забрать оружие.
— Они могли напасть на гидростанцию? — спросила она со вспыхнувшей вдруг надеждой. — Могли забрать всех в плен?
Татуированный пожал плечами:
— Эти ублюдки стараются не лезть в драку без особой нужды, тем более не станут убивать детей — перспективный товар. А у вас там… было жарко.
Но она с одержимостью маньяка цеплялась за эту соломинку, и Йен клятвенно пообещал посетить невольничий рынок в эти же выходные и поискать там ее близких.
Вспышка эмоций отняла у девушки последние силы, и она провалилась в тяжелый, похожий на наркотический, сон. Проснулась лишь однажды, когда парни снова менялись местами, и Йен осторожно обнял ее, пристраивая растрепанную головку себе на плечо.
— Так удобнее, — тихо оправдался он. Она не стала вырываться. У нее не было сил. Она скорее хотела туда, в спасительную тьму, в забытье, в котором ничего не болит.
В рыбацкий поселок путешественники вернулись глубокой ночью. Сонный часовой на КПП перекинулся с Даксом парой слов и пропустил машину внутрь. Бен уже спал, трап был убран, но Йен несколько раз отрывисто свистнул, чтобы разбудить его. Капитан старушки «Пэтти», щурясь от света переносного фонаря, опустил для них сходни. Крепко, по-отечески, обнял парней. Без особого удивления глянул на вернувшуюся с ними Блу, спросил:
— Что-то случилось? Не доехали?
— Доехали, — мрачно уронил Злой.
— Ясно, — Бен скупо кивнул и больше не задавал вопросов. — Ложитесь отдыхать… на рассвете отчаливаем. Хотите — в каюте, хотите — на палубе. Душно везде одинаково. И комарья полно — сетка в рундуке…
Блу пошла, куда велели, легла, куда показали, как робот. Йен хлопотал вокруг нее, сооружая шалашик из противомоскитки. В другое время она была бы ему очень благодарна за заботу. А сейчас ей хотелось, чтобы эта участливая рожица и сочувствующий взгляд испарились с горизонта, поскорее оставив ее одну. Надо только спину ему смазать мазью… эгоистка чертова, совсем забыла, а он и не напомнил.
Молодая шкура заживала просто ударными темпами, но парень все равно вздрагивал под прикосновениями девушки. Не от боли — ее пальцы касались легко и бережно. От сладкого, щемящего под ложечкой, удовольствия. Ему не хотелось, чтобы она прекращала.
— Спасибо… — сказал он, когда Блу закончила, велев ему надеть футболку. — Я тут… недалеко буду. Если что-то понадобится…
— Спи, тебе отдохнуть нужно. Это вам спасибо за все… Только не надо меня караулить, ладно? За борт не шагну… Не переживай, — ровно ответила она.
— Вовсе не думал, — солгал он и, соорудив себе нехитрую постель неподалеку, погасил фонарик. Темнота вокруг моментально наполнилась звоном москитов, шепотом ночной реки, рыками аллигаторов. А Блу — горькими своими мыслями… К Йену сон тоже не шел, он лежал, прислушиваясь к ее дыханию и гадая, заснула она или мается, а, может, тихо плачет? Наверное, было бы лучше, если бы она выплакалась… Эта ее окаменелость пугала его. Нехорошо это… черт знает, что она натворит в таком состоянии? Ему хотелось лечь рядом, обнять ее, но он не решался. Боялся оскорбить. Боялся, что она его оттолкнет. Вспоминал снова и снова их побег, ее пальчики, доверчиво цеплявшиеся за его руку, испуг в кошачьих глазах, короткий торопливый поцелуй… Он ведь думал, что больше никогда не увидит ее. И надо же, как все сложилось… Завтра он все ей расскажет, Бен не будет возражать. Ей же совершенно некуда идти теперь.
Впрочем, усталость все равно брала свое, и незаметно для себя парень погрузился в дрему, а потом в глубокий крепкий сон, из которого перед самым рассветом его выдернул придушенный женский крик. Рука метнулась к ножу раньше, чем он успел осознать, что случилось. И только коснувшись ее дрожащего тела, услышав, как она судорожно хватает ртом влажный речной воздух, понял.
— Плохой сон? — догадался он, и не спрашивая разрешения, забрался под сетку и прижал девушку к себе. Она судорожно вздохнула несколько раз и затихла. Дыхание постепенно выровнялось. Напряженные мышцы расслабились. А Йен тихо-тихо шептал ей слова старой песенки, которой в детстве успокаивала его мать — красавица-креолка, фермерская дочка, влюбившаяся на свою голову в карточного шулера с лукавым взглядом и до безобразия ловкими пальцами.
Отделавшись от Снука, отец Жозеф и Лори торопливо зашагали в сторону своего квартала. Мексиканке не терпелось расспросить священника о том, что же ему удалось разузнать, но обсуждать это посреди улицы девушка не рискнула. Уже подойдя к калитке, они увидели Вив, наводившую порядок во дворе перед коттеджем. Элис тут же возилась с потрепанной тряпичной куклой, пытаясь соорудить той платье из каких-то обрезков. Мужчин видно не было. Когда Лорита поравнялась с Каро, растянувшимся в тени на веранде, волк приподнял голову и шумно втянул воздух чутким носом. «Может, унюхал флюиды этого клоуна», — предположила девушка. Блондинка подняла голову и приветливо улыбнулась им, откинув упавшую на лицо золотистую прядь.
— Как дела на работе, Ло? — спросила она. Лорита неопределенно пожала плечами, наклоняясь, чтобы подхватить на руки выскочившую ей навстречу кошку:
— Все нормально, но пока никаких новостей. А у тебя?
— Работы хватает, сегодня девочки из… ну, сама знаешь, откуда, — покосившись на малышку, сказала Вив, — целой толпой приходили. Я их поспрашивала между делом… Ничего. Ни одной, похожей на Блу.
— Керри с Майком не говорили, когда вернутся? — бросив взгляд на часы, поинтересовался священник.
— Они оставили записку. Их отправляют для усиления охраны плантаций, на неделю пока что, — ответила блондинка. — Майк надеется, что удастся что-нибудь разведать там.
— Жаль, — и без того длинное, узкое лицо отца Жозефа вытянулось еще больше. — Понимаете, какое дело… Сегодня ко мне на исповедь явился некий богобоязненный работорговец, который жаждал облегчить свою грешную душу. В числе прочих своих грешков он упомянул грех гнева, когда одна рабыня из недавних, как он выразился, приобретений, проявила строптивость, не желая продемонстрировать свои… чувственные таланты и нарушила все его планы. Кажется, ему здорово досталось от нее. Он сказал, что девочка могла уйти с аукциона по хорошей цене, и сама тетка Фло не погнушалась бы такой покупкой, но он был так зол в тот момент, что отдал ее за бесценок на плантации… апельсины выращивать. Мне удалось вытянуть из него, что девушке было примерно лет двадцать пять, у нее короткая стрижка, темные волосы и полно татуировок…
При этих словах Вив и Лори обменялись быстрыми взглядами.
— Думаете?!
— Есть вероятность, — осторожно ответил священник на недосказанный вопрос. — Правда, этот тип сказал, что она назвалась явно первым пришедшим в голову именем — Мэри Смит, хотя ему показалось, что девушка вообще из иммигрантов, так как разговаривала с акцентом…
— Мы не можем ждать, пока вернутся Майк и Дарен! — взволнованно воскликнула Вивьен. — Мы должны поехать туда сами и все выяснить точно. И если это она, то выкупить как можно скорее, пока ее не перепродали еще куда-нибудь… когда очередной похотливый мерзавец впадет… в грех гнева, — обычно наполненные мягкой нежностью голубые глаза яростно сверкнули. Вив больно было думать о том, что могла пережить ее подруга, оказавшись в руках работорговцев, для которых она являлась просто товаром. Товаром, который можно — выгодно или не очень — сбыть с аукциона. Сдать в публичный дом небезызвестной тетушки Фло. А с особо приглянувшегося образца — снять пробу.
— Нам понадобится куча денег, — напряженно размышляя, отозвалась Лорита. — Мы ведь даже не в курсе, во сколько может обойтись выкуп. Изабель вряд ли заплатит мне пару-тройку зарплат вперед.
— Я постараюсь раздобыть деньги, — проговорил священник. — Здешний отче не обременен обетом бедности, насколько я могу судить. Еще нам понадобится машина — броневик жрет слишком много топлива. И лучше бы найти кого-то из местных, кто знает здешние места и без проблем доставит нас на плантацию.
— Может, Люк? — спросила мексиканка, вспомнив о своем юном ухажере. — Если я его попрошу, он отвезет нас куда нужно.
— Да, пожалуй, — согласился отец Монморанси.
— Куда отвезет? — ворвался в разговор ясный голосок Элис, о которой в этот момент все позабыли. — Мама, куда вы собираетесь ехать?
— Думаю, милая, что вы с мамой останетесь здесь, а я съезжу сам, одна нога здесь — другая там, — успокаивающе сказал священник, и неожиданно светлая улыбка озарила его некрасивое, напоминающее рыльце беса, лицо, когда он повернулся к девочке. Словно чувствуя, о ком здесь говорят, неслышно подошел и остановился за спиной Элис и волк.
— Надо ехать вдвоем, — возразила Лорита. — Послезавтра я работаю в ночную смену, а днем свободна. Не те там места, где приезжим стоит кататься с экскурсиями в одиночку. Завтра я договорюсь с Люком насчет машины.
Элис тихонько тронула отца Жозефа за руку.
— Вы поедете за тетей Блу? — спросила она.
— Мы надеемся, что это она, — откликнулся тот. — И даст бог, наши надежды не окажутся напрасными.
Этим же вечером глава Побережья беспокойно мерил шагами свой кабинет. Когда он в очередной раз прошествовал от окна к двери, листки в скоросшивателе, лежавшем на рабочем столе, затрепетали, словно пытались вспорхнуть и улететь прочь. Командор обернулся на их шелест и, досадливо поморщившись, аккуратно закрыл и отодвинул папку подальше от края.
Он не рассчитывал много узнать из личного дела сержанта Донована. Теперь ведь в анкетах ни имен родных, ни места рождения указывать не принято. Однако кое-что там все-таки нашлось: второе имя Майка. И оно не позволяло больше допускать мысли о простом совпадении. Нет, совпадением это быть уже не могло. Но проверить все незамедлительно не представлялось возможным — в конце концов, он собственноручно подписал приказ о выделении дополнительных сил для охраны плантаций, и парень сейчас на полпути к новому месту службы. Возможно, оно и к лучшему. Получит там лишний шанс проявить себя. Командор предпочитал оценивать людей именно по нынешнему поведению и поступкам, а в отношении к Доновану, как ни крути, изначально объективностью с его стороны и не пахло. Впрочем, кто смог бы обвинить его в этом, учитывая все обстоятельства того давнего знакомства?
Как Лорита и говорила, ей рассчитывать на щедрые авансы от начальства не приходилось, поэтому оставалось надеяться лишь на обаяние и убедительность отца Монморанси и толстую мошну его духовного коллеги. Второй рабочий день оказался ничуть не легче первого, и мексиканке не раз и не два пришлось пожалеть о том, что она не проявляла должного прилежания во время давней учебы. Вечером, измотанная и сердитая, она толкнула дверь больницы и буквально нос к носу столкнулась с неугомонным Снуком в его попугайской рубашке.
— Опять ты, — безрадостно констатировала девушка, отворачиваясь от безмятежно улыбающейся продувной физиономии. — По-моему, я тебе предельно ясно дала понять, в гробу какой фирмы и каких габаритов видала твои ужимки и прыжки вкупе с брачными песнями…
— Правда? Мой мозг в целях самозащиты старается побыстрее забыть подобные психотравмирующие факты, — нимало не смутившись, отозвался паяц и картинным жестом выкинул вперед правую руку. — Смотри лучше, что я тебе принес! Та-дам! Снук обещал — Снук сделал. Бери-бери. Безвозмездно. Значит — даром, — беззастенчиво ухмыльнулся соснолаз. На секунду онемев, Лорита уставилась на крохотные кусочки ткани, зажатые в его пальцах:
— Скажи, что ты ошибся с размером и взял детский купальник.
— Мой глаз алмаз. Я не ошибаюсь. Пошли на пляж.
— Обнадежь меня. Может, это все же четыре пиратских повязки на глаз для карнавала?
— Не беспокойся. Если что и выскочит наружу — я буду стоять наготове и ловить! — жизнерадостно заржал Снук и едва успел увернуться от душевной затрещины.
— Если так уж неймется, лучше бы таскал подношения в местных серебренниках, — проворчала Лорита, которую не оставляла мысль, что денег на выкуп им до завтрашнего дня раздобыть не удастся. В конце концов, местный священник может оказаться далеко не таким Крезом, чтобы разбрасываться крупными суммами в долг, да еще и сомнительным приезжим, которые пока даже не граждане Сент-Пи.
— Мой цветочек предпочитает свободно конвертируемую валюту вместо маленьких презентов? — в изумлении вскинул брови Снук. — А меня-то всегда учили не предлагать девушкам, в отношении которых имеешь серьезные намерения, деньги! Но я не против, нет. Я готов распахнуть пред тобой створки своего… ну или не совсем своего… кошелька. Конечно, мне придется постараться… и, возможно даже, расплатиться собственным телом…
— Так ты можешь раздобыть местных денег? — не дослушав, нетерпеливо перебила его Лори.
— Если они нужны тебе — да, могу. Каким путем они мне достанутся, тебя, как понимаю, не волнует, поэтому и я согласен опустить эти нелицеприятные нюансы. Когда и сколько?
— Завтра утром и как можно больше, — сухо сказала мексиканка.
— Мой ненасытный цветочек. Росяночка моя, — ласково пропел Снук, за что снова чуть было не схлопотал по шее. — Ладно-ладно, я понимаю, авансом ты нежности не выдаешь. На рассвете я буду стоять у твоей калитки, преклонив колени под грузом золотых монет. А купальничек ты все же возьми, пригодится, не в джинсах же ты собралась покорять здешние пляжи?
И, впихнув Лорите в сумку микроскопические разноцветные лоскутки, шут испарился. Девушка лишь головой покачала. Вот и насколько можно верить обещаниям этого клоуна? Все-таки лучше бы отцу Монморанси улыбнулась удача. А ей еще нужно уболтать маленького поклонника отвезти их завтра к апельсиновым рощам.
С Люком никаких затруднений не возникло, а вот священник вернулся домой не слишком радостный.
— Здесь от силы половина нужной суммы, — проронил он, вытряхивая на стол содержимое небольшого мешочка. Золотые монеты с веселым звоном брызнули в разные стороны. — И это вместе с деньгами прихожан, что те согласились пожертвовать на всяческие благие цели.
— Если будет нужно, я пойду по соседям и стану занимать у всех хоть по одной, по две монеты, но мы должны вытащить ее оттуда, — тихо проговорила Вивьен, не глядя на остальных. Лорита подавила вздох. Не хотелось бы, конечно, в чем-то зависеть от Снука, но почему-то ей больше верилось в его способность достать деньги, чем в альтруизм соседей.
— Есть у меня тут одно Серебряное Копытце, — неохотно сказала она. — Обещал завтра утром принести деньги. Возможно, вместе с этими наберется необходимая сумма. А нет — так прихвачу с собой его самого и проверну удачный бартер. В конце концов, не всякий определит с первого взгляда его истинную ценность. Ну и в любом случае, учитывая его талант безостановочно молоть языком, в качестве вентилятора для небольших помещений он сгодится.
— Ты это о ком? — удивленно переспросила блондинка.
— Так, об одном мелком мошеннике, запускающем свои щупальца в кошельки и цветочные горшки доверчивых старушек, — пробормотала себе под нос мексиканка, и Вив, кажется, догадавшись, не стала расспрашивать дальше.
Мелкий мошенник свое слово сдержал и с первыми лучами солнца уже высвистывал у калитки какую-то разудалую мелодию. Каро, несший дозор во дворе, так недобро заворчал при виде визитера, что на миг Лорите представилось: волк пожирает паяца, в то время, как сама она торопливо выгребает из карманов жертвы монеты. Встряхнув головой, девушка отогнала эту картинку и пошла навстречу Снуку.
— Я пришел, лапочка, и в моих карманах звенит золото, добытое пусть и не кровью, но потом и прочими ценными жидкостями человеческого организма, — известил ее тот.
— Даже за все золото побережья я не стану для тебя лапочкой, — огрызнулась Лорита.
— Я так и думал. Ну да попытка — не пытка, верно? — беззаботно пожал плечами Снук. — Впрочем, и у меня будет парочка условий. Всякий уважающий себя спонсор должен ставить условия, правда же?
Лорита нахмурилась. Разумеется, этого следовало ожидать. Когда речь идет о мужчинах, можно с одного раза догадаться о любых их условиях…
— Нет, мой цветочек, ты рассуждаешь в кардинально неверном направлении, — весело откликнулся Снук, легко прочтя ее мысли. — Такими методами добиваться своей цели скучно и совершенно неспортивно. Я всего лишь хочу участвовать в том веселье, которое вы затеваете. Снук — лучший спонсор чемпионата побережья по выкупу прекрасных рабынь, ты не знала?
— Не ори на всю улицу, — зло шикнула на него мексиканка, оглядываясь на соседский дом. — Только тебя нам там и недоставало!
— Как знать, может, как раз и меня, — не смутился паяц. — Только не говори, что такой практичной девушке, как ты, не приходила в голову идея продать своего верного поклонника за энное количество упомянутых вчера серебренников. Снук — он как неразменная монетка, он же все равно вернется, а подругу выручать надо, так?
«Придурок придурком, а в догадливости ему не откажешь», — подумала Лори, борясь с желанием наподдать верному поклоннику коленом под зад и выпроводить вон. Что ни говори, а деньги им были нужны, и нужны именно сейчас. А желающие одолжить эти деньги пока что в очередь перед их домом не выстраивались.
— Свои, Каро, свои, — вздохнула девушка, когда волк снова оскалил зубы, и открыла калитку, пропуская Снука во двор.
Отец Монморанси с присущим ему стоицизмом отнесся к нежданному компаньону, а вот Люк, похоже, невзлюбил Снука с первого же взгляда, что нимало не обеспокоило последнего. Впрочем, что этого соснового альпиниста вообще могло обеспокоить? Юный рыбак, заметив, как Снук услужливо распахивает перед девушкой дверцу машины, помрачнел и сделал попытку утвердиться в роли кавалера Лориты. Оттеснив соперника, Люк сам собственническим жестом подхватил мексиканку под локоть и открыл переднюю дверцу.
— Мил… Лорита, скажи, что этот тип — твой брат. Или бывший, — патетически вскричал Снук. — Потому что я не сторонник шведской семьи. По фиг, что будет тесно в кровати, но я забочусь исключительно о тебе, ты запаришься кормить нас двоих с этим юнцом пубертатного возраста. И я люблю желтки от яиц. Слушай, если ты будешь доедать за мной белки, можешь жить с нами. Лори постелит тебе на коврике у двери, — широко улыбаясь, обратился он к Люку. Парнишка вспыхнул и, судя по резкому движению в сторону Снука, явно вознамерился припечатать его все еще распахнутой дверцей, однако тот привычно увернулся.
— Снук! Прикрути вентиль у брандспойнта своего словоблудия, — яростно прошипела Лорита. — Помни, что ничто не мешает нам опустошить твои карманы, а затем просто и без затей скормить первому встречному аллигатору. Кто тебя хватится? Старушка-человеконенавистница, у которой ты сперва захапал орхидеи, а потом и деньги?
— Ты еще более хищный цветочек, нежели я предполагал. Можешь даже приковать меня к этой сухопутной галере и заставить толкать ее до самой плантации, я все стерплю, куда теперь деваться, — с показным смирением склонил кудлатую нестриженую голову паяц. Люк, тщетно отвлекаемый отцом Монморанси, метал в него гневные взгляды. Лори сжала зубы, чтобы не высказать все, что думает об обоих своих ухажерах. Нет, сейчас точно не время. В конце концов, им еще надо добраться до чертовых плантаций и вызволить оттуда Блу. Если, конечно, и этот след не заведет в никуда…
