Глава 45. Звериное чутье
— Наша порода, — со сдержанной гордостью произнес Командор, разглядывая новообретенного племянника, — на деда похож. И по военной линии пошел… Сам или мать посоветовала?
— Сам, — ответил по-настоящему ошарашенный Майк, и прибавил на автомате: — Сэр.
Разве мог он ожидать, что старая семейная история всплывет таким неожиданным образом, в такое время и так далеко от дома? Разговоры о родне матери были полнейшим табу в их доме, потому что неизбежно заканчивались скандалами между родителями. Майк никогда не видел ни деда с бабкой, ни материных братьев-сестер. Сбежав в восемнадцать лет из дома с красивым, но невероятно шалопаистым владельцем раздолбанного байка, юная Салли Парсонс окончательно была вычеркнута с семейного древа потомственных военных после того, как имела глупость выскочить за него замуж. Письмо из престижного колледжа, в котором она должна была учиться, отправилось в мусорную корзину, и, собственно говоря, ровно туда же полетела вся дальнейшая жизнь миссис Донован, на тот момент уже носившей под сердцем старшую сестру Майка. На первых порах Джеф действительно прилагал немало усилий для того, чтобы стать на ноги и обеспечить семью, но все его усилия отчего-то шли прахом. Тесный трейлер и крохотная мастерская по ремонту машин — вот и все, чего он сумел добиться, пока Салли воспитывала ребятишек, перебиваясь подработками, приносившими сущие копейки. Но, как бы ни приходилось им туго, при любом намеке жены на то, что можно было бы попросить помощи у родителей, которые наверняка давно простили непутевую дочь, Джеф закатывал скандал. Он терпеть не мог этих образованных снобов и скорее сдох бы от голода вместе со всем семейством, чем взял бы у них хоть цент. Он и решения Майка отправиться в армию не понял и не принял. Сын таким его и запомнил — немного опустившимся, грузным уже человеком с бутылкой пива в руке, развалившемся на выдранном из древнего пикапа кресле у дверей своей мастерской.
— Хочешь стать чертовым воякой, стрелять в людей, жрать, срать и спать по команде? — спросил он, презрительно приподняв бровь. — Валяй. Говорят, что кровь не водица… Уродился же в этих гребаных Парсонсов!
Они никогда не понимали друг друга, словно реально слепленные из разного теста. Спасибо, хоть в движках разбираться Джеф сына научил. Впрочем, Майку не столько двинуться по стопам предков хотелось, сколько вырваться из этой удушающей нищеты и хотя бы мир посмотреть. Да и образование получить, отслужив, было гораздо проще. И вот на тебе, как довелось с родным дядькой познакомиться. Вовремя, ой, как вовремя!
Майка аж в жар бросило, когда до него дошло, как же ему повезло. Царь и бог, руливший всем побережьем, оказался ближайшим родственником, и этот родственник, кажется, весьма рад их встрече. Похлопав племяша по крепким плечам, Командор прямо спросил, выжил ли кто-то еще из семьи.
— Мать умерла в самом начале эпидемии, сэр. Что с отцом — не знаю. И знать не хочу, — ответил Майк. — Сестра вышла замуж, уехала с мужем в Орегон. Созванивались, пока работала связь. Что с ними стало, где они — не представляю.
— Добраться теперь до Орегона, как раньше — до Луны, — согласился мужчина. — Мои жена и дочь погибли десять лет назад. Автокатастрофа. Пьяный мерзавец влетел в их «Шевроле» на скорости в сто двадцать миль в час. Шансов не было.
Даже при весьма неприятных для Командора воспоминаниях выражение его серо-стальных глаз почти не изменилось. Этот человек, определенно, был сделан из весьма прочного материала. Если бы Майк мог видеть себя в этот момент со стороны, он бы удивился, как же они похожи внешне.
— Расскажи-ка, где служил, сынок, — глава Легиона перевел разговор на профессиональную почву, и, кажется, остался весьма доволен тем опытом, который его племянник успел получить до начала ЗА. Расспросил он и о группе, с которой Майк приехал в город, и выразил желание познакомиться с этими людьми лично. Тянуть кота за хвост парень не стал и сразу выложил дядьке, что именно привело всех их в Сент-Пи.
— Девушка? — чуть улыбнувшись, переспросил Командор. — Хорошая? Раз вы все за ней в неизвестность ринулись.
Майк кивнул, проглотив ставший вдруг в горле ком.
— Если жива — отыщем, — пообещал тот и, записав особые приметы Блу, передал их адъютанту с распоряжением тщательно проверить все базы данных, а если таковой не найдется — вызвать к нему Вождя.
— Ладно, сейчас уже поздно, ты со смены, двигай-ка отдыхать, сынок, — закруглил он беседу. — Завтра чтоб как штык утром был в моей приемной. С этого момента ты зачислен в мой личный Отряд.
— Спасибо, сэр. Буду вовремя, сэр, — сумбурно поблагодарил Майк, крепко пожал протянутую руку, неловко приобнял новоявленного родственника и пошагал домой. Время уже перевалило за полночь. Парень больше не торопился поскорее оказаться в своей гостиной. Ему требовалось время, чтобы все обдумать, и прогулка по ночному городу подходила для размышлений как нельзя лучше. А дома все сразу налетят с вопросами, зачем и почему его вызывали к столь высокому начальству. Разумеется, он расскажет им о неслыханном подарке судьбы, в конце концов, это и их касается. Но прежде чем что-то рассказывать, неплохо бы самому осознать в полной мере все, что он услышал. Сердце до сих пор прыгало, как пошедший в разнос движок, мысли торопились, налезали одна на другую, нахлынувшие вдруг смешанные чувства распирали грудь. Если дядька поможет, он встретится с Блу совсем скоро, может быть, уже завтра! Только бы с ней все было хорошо…
Дядька… Все, что Майк подсознательно хотел видеть в своем отце, присутствовало в Командоре в полной мере, может быть, даже с лихвой. С отцом у Майка вообще отношения были сложные. С одной стороны, взрослея, сын проникался все большим презрением к своему предку, который ни к чему в жизни давно не стремился, да и к семье казался равнодушным, разве что иногда вдруг после нескольких банок пива принимался разглагольствовать на избитую тему, как ему не подфартило с неблагодарными отпрысками и вечно недовольной женушкой. С другой, Майк с самого детства рвался доказать папаше, что он чего-то да стоит, но похвалы от такого, как Джеф Донован вряд ли удостоился бы и сам господь бог. Джеф был эгоцентричен до мозга костей и чужие достижения его мало волновали или же вызывали всплеск мрачной зависти.
Когда Майк решил связать свою жизнь с армией, общение с родителями свелось к редким звонкам по скайпу. Его обида на отца мало-помалу утихла, и, возможно, со временем он и окончательно примирился бы с ним, но звонок пьяного вдрызг папаши в самом начале эпидемии всколыхнул новую волну враждебности. Заплетающимся языком тот начал путано рассказывать про новый штамм гриппа, гуляющий по городку, а затем, когда Майк раздраженно спросил, что, собственно, случилось, просто сказал: «Твоя мать умерла». После чего понес какую-то ахинею про взбесившегося соседа, который укусил Салли, и про то, что ему до сих пор не отдают тело, а похороны влетят в копеечку, и страховки, конечно же, не хватит, а его сбережения предназначены для расширения мастерской, и он не намерен втюхивать кровью и потом заработанные баксы в сраную церемонию и гребаное надгробье… И все. Остатки сыновних чувств к папаше при этих словах растаяли. Он высказал все, что думает о родителе, и бросил трубку. В свой родной город Майк больше не вернулся — начинались беспорядки, и их не отпускали из казарм ни под каким предлогом.
Командор же был принципиально иным человеком — сильным, волевым, способным принять на себя ответственность за целый город, не растерявшимся в первые страшные дни и спасшим своими жесткими и бескомпромиссными действиями тысячи жизней. Пожалуй, вряд ли бы нашлась на материке еще одна столь же крупная и так четко организованная община. Но именно эта расчудесная община породила рабство, и именно дядюшкины подданные занимались охотой на людей, и если бы не это, Блу сейчас была бы рядом с Майком, живая, здоровая и свободная.
Однако Командор предвосхитил все вопросы парня, заметив, что он отлично понимает все несовершенства нынешней системы, но переходный этап любому обществу дается нелегко.
«Точно так же, как невозможно было перепрыгнуть в процессе исторического развития этап феодализма и враз перейти к капитализму, так нереально и сейчас миновать период, близкий к средневековью, Майк, — сказал он, расхаживая по кабинету. — Технологическая эра враз окончилась, мы восстанавливаем то, что в наших силах, но все это — лишь капля в море. И чего нам не хватает катастрофически — так это рабочих рук. Ты думаешь, сынок, если поставить сотню людей перед фактом, что им придется забыть о своих бумагомарательных должностях и поработать руками, иначе банально нечего будет жрать, все они прокричат: "Ура!" и ринутся вкалывать? Ничего подобного. В лучшем случае человек пять пойдут, остальные из шкуры вон вылезут, чтобы только отмазаться. Современное общество породило тьму принципиальных тунеядцев и, как это ни странно, выжило их не так уж и мало. Мы стараемся быть справедливыми: всех ценных специалистов город сразу же выкупает. Ни один механик, инженер, врач или толковый учитель не отправится выращивать рис или собирать апельсины, это было бы преступной растратой ресурсов. Но вот всякие бывшие менеджеры, мелкие начальнички и прочий офисный планктон трудиться не склонны, они привыкли работать исключительно языком. Кормить и защищать их за спасибо никто не станет, так что им приходится отрабатывать свой хлеб в принудительном порядке. Я не могу сказать, что мне по душе такая система, но на данный момент времени выбор у нас невелик — или она, или полный хаос, где куча дармоедов толчется у кормушки, изображая видимость бурной деятельности. Демократия хороша в сытом, скорее даже, в пресыщенном обществе, когда можно усадить кучу трепливых, как старые бабки, бездельников до посинения спорить над тысяча первой поправкой к идиотскому законопроекту навроде запрета собакам сношаться в радиусе ста ярдов от церкви, но сейчас нам нужны реально работающие люди. А им, в свою очередь, необходима твердая рука. Со временем мы перерастем и этот строй, но произойдет это не раньше, чем повзрослеет новое поколение, чьи мозги не запакощены болтологией о куче прав и свобод без всяких обязанностей перед обществом».
Как бы ни претила Майку мысль о том, что основа благополучия всех свободных граждан Сент-Пи — рабский труд, он не мог не признать: здравое зерно в рассуждениях Командора есть. Если бы в начале эпидемии нашлось хотя бы еще несколько подобных ему лидеров, способных принимать непопулярные решения, невзирая на протесты и панику гражданских, удалось отстоять бы куда больше городов, да и такого разгула мелких банд не было бы.
В конце концов, не попадись Блу охотникам, и они так и торчали бы дальше на своих развалинах в Алабаме, влача жалкое существование, и шансов влиться в более-менее нормальное общество, встретиться с влиятельным родственником у Майка бы просто не было. Воистину, все, что ни делается — все к лучшему.
К лучшему ли оказался порыв Керри? В первое мгновение Лорита выглядела откровенно ошеломленной столь резкой сменой галса, для нее неожиданностью было и само по себе признание в том, что она дорога их командиру, а уж поцелуй и вовсе застал ее врасплох. Несмотря на это, ей даже не пришло в голову отстраниться. Строго говоря, ей вообще ничего поначалу в голову не пришло. Она просто ответила на поцелуй, лишь дрогнули пушистые темные ресницы, скрывшие выражение ее глаз, когда девушка оказалась в сильных руках Керри. Пожалуй, никогда еще за минувшие два года Лорита не ощущала себя настолько надежно… и настолько в безопасности.
Всю свою сознательную жизнь до апокалипсиса девушка привыкла полагаться на мужчин, да и после, собственно говоря, тоже какое-то время продолжала по инерции именно от них ждать решения всех затруднений и проблем. Но в тот роковой миг, когда она осталась наедине с бандитом, добивавшим на ее глазах раненых друзей, а Стефен, подставившийся под пули, чтобы выиграть для нее хоть несколько секунд форы, истекал кровью в пыли, Лорите впервые пришлось все решать самой. И как-то внезапно пришло к ней прозрение: теперь все зависит только от нее — и ее собственное существование, и ускользающая с каждой каплей крови жизнь Стефена. И никто не придет их спасти. В тот вечер она, с холодной головой и заледеневшим сердцем, без тени сомнений воспользовалась вспыхнувшей похотью бандита и убила его — кто бы знал, что кансаси, оружие последнего шанса, что подарила ей накануне Кэтрин, придется применить по назначению так скоро. До этого Лори никогда еще не убивала людей, зомби — не в счет. Она спаслась сама, но Стефену помочь уже ничем не смогла. Как, впрочем, и Кэтрин, и всем остальным, кто погиб в лагере. И с той минуты Лориту навсегда оставила детская уверенность, что с ней ничего плохого случиться не может.
Сейчас, чувствуя даже сквозь ткань футболки тепло широких ладоней командира, она была близка к тому, чтобы вновь поверить: с этим мужчиной можно и впрямь быть, как за каменной стеной. Испытывая странную слабость в ногах, Лори подалась вперед, смуглые руки обвили шею лейтенанта, а нежные, чуть приоткрывшиеся губы словно просили не останавливаться.
Он и не собирался… Однако свирепое рычание и придушенный вопль из кустов под окном кухни заставили их отшатнуться друг от друга и броситься вон из дома, похватав оружие. В ответ на жесткий окрик лейтенанта и приказ не двигаться послышался испуганный всхлип. Луч фонаря выхватил из темноты бледное, искаженное болью и страхом лицо подростка. Он прижимал к груди прокушенную руку, а рядом, оскалив клыки и ощетинившись, кружил волк.
— Каро! Спокойно, парень, спокойно. Мы разберемся, — постарался утихомирить его мужчина.
— Люк! Какого черта ты здесь делаешь?! — воскликнула девушка. — Ты же знаешь, что надо стучаться, что у нас охранник!
— Я… я… у меня мяч к вам улетел! Я думал, что волк в доме!
— Ночной бейсбол? Такое флоридское ноу-хау? — скептически хмыкнул Керри, следя за тем, чтобы Каро снова не атаковал незадачливого мальчишку. — Случайно не башкой зомби играется, чтоб хоть по звуку обнаружить можно было?
А Лорита уже тащила того в дом, чтобы обработать и перевязать рану.
— Идиот! — ругалась она, промывая место укуса и накладывая повязку. — Ты не представляешь, как тебе повезло! Считай, просто зубами ударил! А мог и пол-руки отхватить!
Бедный паренек кривился и шипел сквозь зубы, совершенно не разделяя мнения о своей потрясающей везучести. И даже то, что он оказался в центре внимания Лориты, его не радовало. Видел он, чем они с этим мужиком занимались! А ему наврала, что он ей не бойфренд! Лгунья! Крепкий коктейль из боли и обиды, казалось, напрочь растоптал в нем все ростки романтических чувств к этой хорошенькой, но совершенно бессердечной девушке. С горечью Люк наконец вынужден был признать: он не ошибся, обвиняя Лориту в том, что та просто использует его. Именно так и обстояло дело. Она только брала и ничего отдавать взамен не собиралась. Нахлынувшее разочарование жгло сердце подростка куда сильнее физической боли. Однако, не удержавшись и презирая себя за слабость, уже от калитки, за которую его живенько выпроводили, Люк все же оглянулся. Но в единственном освещенном окне виднелся лишь силуэт кошки, которая свысока наблюдала за суетностью жизни двуногих и неторопливо намывала пушистую лапку.
Лорита действительно и думать забыла о Люке, перевязав тому руку и отправив домой. Сердце до сих пор колотилось как бешеное. Керри ее поцеловал! Суровый, неприступный, чуждый, казалось бы, любых простых человеческих слабостей командир на деле оказался совсем не таким сухарем, каким предпочитал выглядеть. Выходит, и цветы были от него? Впрочем, спросить об этом ей не удалось. Обломанная романтика обернулась чувством неловкости, и они поспешили пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись по своим комнатам. Несмотря на полный приключений день, сон испарился безвозвратно. Лорита с ногами забралась на широкий подоконник, где уже устроилась кошка, и бездумно устремила взгляд к усыпанному звездами небу. Раньше, кажется, звезды не были такими яркими. Возможно дым и смог постоянно приглушали их пронзительно ясный холодный свет, а сейчас, когда практически все предприятия остановились, да и машин осталось — раз, два и обчелся, они засияли в полную силу. Лорита видела, как вернулся Майк, но ее мысли были как никогда далеки от того, почему он так задержался, так что тот беспрепятственно добрался до своей комнаты, не остановленный ни одним вопросом.
Впрочем, Керри этой ночью тоже не мог уснуть. Прямой и решительный характер велел встать, пойти к ней и довести до конца то, что он начал. Он мог бесконечно контролировать свои эмоции и чувственность, но если уж давал им волю — то отметал в сторону все сомнения разом. Будь на ее месте любая другая девушка, он так бы и сделал. А утром просто перенес бы ее вещи в свою комнату. Или свои — к ней. Вот и все. Но это была Лори — шкатулка с секретом, с двойным дном, закрытая на сотню хитрых замочков, и предугадать ее реакцию лейтенант не мог. О чем она думала, отвечая на его поцелуй? Что чувствовала? Нет, переть напролом он не станет. Определенно, ему стоит пригласить ее на свидание. На нормальное такое свидание, классическое, где прощупать почву можно будет спокойно и не торопясь. Он все еще слишком боялся ее спугнуть.
Утро следующего дня началось с происшествия, ставшего логичным продолжением вечернего инцидента. Люк оказался не совсем уж круглым сиротинушкой апокалипсиса, и нелюбезная торговка, в день их знакомства нагрубившая Лорите, явилась с дробовиком наперевес, чтобы пристрелить бешеную псину, искусавшую ее последнюю надежду и опору в жизни. «Псина» как раз справляла утренний моцион в собственном дворе. Выросший в атмосфере постоянной опасности, волк прекрасно различал холодное и огнестрельное оружие, и соображал, в чью сторону последнее направлено. Поэтому, увидав нацеленное на него через штакетник дуло и услыхав визгливую брань, но не имея возможности атаковать противника, Каро просто смылся за угол дома, укрывшись в густых зарослях магнолий. Где тут же стал прикидывать, как бы обойти агрессивную самку огородами и напасть сзади. Врожденные охотничьи инстинкты здорово выручали его в этом полном опасностей мире.
Заспанные домочадцы повыскакивали во двор, побросав свежесваренный кофе и похватав оружие. Кроме Лори и лейтенанта, остальные просто не понимали, что происходит. Майка только с Джалилой успели познакомить и посвятить в кое-какие подробности поездки. Впрочем, пыл скандальной тетки парень остудил живо, как только услыхал, в чем суть претензий.
— Если твой мелкий дрочер будет и дальше ошиваться под окнами, подглядывая за нашими девушками, я своими руками ему башку откручу, — зло пообещал он. — Командор — мой дядька. Это животное защищает мою семью, а значит, и семью главы Легиона. Если с него хоть шерстинка упадет — сгною и тебя, и твоего сосунка на самой далекой плантации. Поняла?
Услыхав такую нешуточную угрозу, скандалистка быстренько прикрыла варежку и отступила, прихватив и перетаптывавшегося позади нее «дрочера», тихо бубнившего: «А может, не надо, я вообще-то сам виноват…»
— Ну, ты загнул, конечно, — усмехнулся Керри. — Думаешь, прокатит?
— Чего ж не прокатит, когда это правда, — ответил Майк и принялся звать Каро. Но тот уже перемахнул через заборчик и припустил к заливу, стараясь держаться пышных зарослей и тени домов. Двуногие и без него разберутся…
— Правда? — хором изумились девушки. — Так тебя за этим вызывали?!
— Ну да. Мать со своими родителями практически не общалась, вот я никогда его и не видел. А он меня сразу узнал — внешне, говорит, на деда очень похож. ФИО, дату и место рождения только потом проверил.
— Обалдеть… — только и смогла выговорить Вивьен. — Это что же, теперь ты родственник самого важного здесь человека? Значит, никаких проблем с поисками Блу больше не будет?
— Обещал помочь, — кивнул Майк. Все вернулись к своему остывающему кофе, наперебой требуя от парня подробностей вчерашней встречи. А волк — погуляет и придет. Не на цепь же сажать? И так ничего не ест. Никто из них ему, увы, не хозяин.
Озадаченные и обрадованные новым положением своего друга, коммунары вскоре разбежались по делам. Возможно, не будь все так взбудоражены принесенными Майком известиями, от их внимания не ускользнуло бы, что Джалила, вроде бы и участвовавшая в разговоре, смотрела только на Керри, быстро отводя взгляд, как только тот поворачивался в ее сторону. Она первой встала из-за стола и, пожелав всем доброго дня, подхватила свои свежеотпечатанные документы свободного человека и убежала на поиски работы. Святой отец решил припомнить молодость и открыл маленький тату-салон. Благо, запаса игл и краски насобирал за время скитаний — до второго пришествия Христа хватит. Лорите светило суточное дежурство. Только Керри, у которого после вахты было несколько выходных, остался дома, нянчиться с малышкой. Вот накормит ее завтраком и сводит на какую-нибудь детскую площадку или на пляж. А то что ребенок видит, кроме парикмахерской? Еще и лучший друг — волк. Стремительные перемены в жизни всей группы, и в его собственной, заставили мужчину задуматься о тех вещах, которые он давным-давно задвинул на антресоли. Семья. Не просто группа, слепленная из самых различных людей, а настоящая. Он. Лори. Ребенок. Почему нет? Здесь, в Сент-Пи, можно начать все заново. С чистого листа и с надеждой на нормальное будущее.
Увы, особо порадовать племянника главе Легиона было нечем. В базе данных пойманных — выкупленных — проданных рабов Блу или похожая на нее девушка не значилась. Да, явившийся по приказу Командора Вождь нехотя признался, что именно ее поймали его охотники и везли как спецзаказ для Черного Джека. Только пташка упорхнула прямо из его дома, была поймана вторично и уже без его ведома продана Аллигатору, как раз на ту самую плантацию, от которой остались одни головешки. Что именно за этой девицей мотался в Луизиану Черный Джек, да только тоже, по его словам, остался с носом, Командор уже сам догадался. Промолчал лишь о докладе морского патруля о некой мисс Полонски, очень похожей по описанию на мисс Блу, искавшей встречи с Джеком за несколько дней до гибели плантации. Петля вокруг пиратов тихо затягивалась, и вовлекать племянника во все эти интриги, в центре которых, как оказалось, вращалась его подружка, полковник Парсонс пока не хотел.
— Ориентировка на твою подругу, конечно, уже разослана на все посты, но сам понимаешь… она может быть где угодно, — сказал он Майку. И огромное облегчение, и новая тревога раздирали душу парня на тысячу кусков. Жива! Бежала! О, да, она такая, его девчонка! Вот только куда она отправилась после побега? Единственное, что было логичным — назад, домой, на гидростанцию.
— Я должен поехать! — сказал он Командору, и тот не стал возражать. В самом деле, деваха вполне уже могла куковать на развалинах старого лагеря, с такой-то прытью. Напротив, выделил и машину, и топливо, и несколько проверенных в деле, толковых бойцов из своего личного Отряда.
Дрожащий от возбуждения Майк только домой заскочил, чтобы забрать Каро и сообщить Керри потрясающие новости. Но волка и след простыл, сколько ни звали в два голоса — так и не пришел.
— Извини, милая, сходим на пляж в следующий раз, — сказал лейтенант малышке, которая уже сложила в яркую сумочку свои нехитрые детские пожитки. — Кажется, тетя Блу нашлась.
Жива, жива, чертовка своенравная! Керри отчего-то все никак не мог этого до конца осознать. Неужели где-то в глубине души перестал верить? А она — жива. Разумеется, он тоже едет, у него все равно выходные, тут и говорить не о чем. Не пустить бы слезу, когда эта кошатина повиснет у него на шее с привычным мявком: «Керри-и-и!». Только бы была на гидростанции, только бы прочла записку!
Записка… Подумав немного, он набросал несколько строк для Лори и оставил бумажку у нее на подушке, прикрыв окно, чтобы ту не смахнуло ветром. Потом они отвезли Элис к Вивьен, обрадовали девушку хорошими новостями и покинули город, устремившись на север. Надежда в сердцах у обоих мужчин горела как никогда.
Если бы они все только знали, что их пропажа гораздо ближе, чем они предполагают, всего в нескольких милях южнее, томится взаперти в трюме роскошной яхты. Если бы только знали. Вот Каро хоть и не знал, но чувствовал, звериным своим чутьем, ни осознать, ни объяснить которого, конечно, не мог. Ему просто хотелось побродить по берегу, поохотиться на крабов, полежать на песке, глядя на лижущие берег волны, чтобы немного приглушить гложущую изнутри тоску. Поэтому едва различимый ее запах, который вдруг принесло порывом ветра с открытой воды, сначала показался ему простым воспоминанием, ведь волчий нос хранит их десятки тысяч. Но следующий порыв принес еще одну порцию знакомого до боли аромата, который он помнил с самого раннего детства, и волк вскочил на ноги, пытаясь унюхать направление.
Она здесь! Она жива!
Значит, он ее найдет.
