Глава 46. Блу. Игрушка
Следующие несколько дней я провожу в заточении. Черный Джек словно забывает и обо мне, и о своем обещании позволять мне видеться с Йеном. Может, занят тем, что выколачивает дурь из своего старпома? Увидеть, что происходит за стенами моей темницы, нет никакой возможности — стеклянный люк в потолке каюты чем-то придавлен сверху, и о том, что наступило утро, я узнаю, только когда охранники числом не менее двух-трех рыл приносят мне завтрак. На третий день я впечатываю его в дверь и принимаюсь орать, что не проглочу ни кусочка, пока не увижу живого и здорового Йена. Шантаж медленным самоубийством — единственное доступное мне оружие, увы. Даже посуду, как особо опасной преступнице, мне приносят пластиковую — одноразовую. Чтоб заточку из вилки не сделала, видимо.
Не знаю, помогает ли мой демарш, или просто Джек вспоминает, наконец, о запертой в трюме игрушке, только является лично. Я встречаю его, как приговоренный к смерти римский сенатор — гордо вздернув подбородок и завернувшись в тогу из простыни. Он усмехается, оценив и мой наряд, и расквашенный о двери ланч. Каким бы мерзавцем не был мужик, а если он умен — он ценит в противнике силу духа. А Джек несомненно умен. Дураки не добиваются такого высокого положения. Но лучше б он был дураком, ей-богу…
— На моем судне вызрел бунт? — хмыкает он, дымя сигарой.
— А чего ты ждал? Ты обещал, что я смогу видеть Йена!
— Раз обещал — увидишь, — спокойно отвечает пират. — Идем. Хочу тебя кое с кем познакомить.
— С кем? — спрашиваю я.
— Увидишь. Пошевеливайся, — Джек делает жест рукой, пропуская меня вперед. Не хочешь оставлять меня у себя за спиной? Да неужели ж боишься? Парочка головорезов дожидается босса за дверью. Ха… Иду, куда велят — деваться некуда. Мы поднимаемся с нижнего уровня, проходим по устланному пушистой ковровой дорожкой коридору и оказываемся в роскошной каюте, явно принадлежащей женщине. Милые безделушки на полках, нежный оттенок покрывала на кровати, цветы в вазе. Дожидающуюся там симпатичную девушку я поначалу принимаю за хозяйку, но как только Джек начинает говорить, становится ясно, что это не так. Кивнув на меня, он велит ей привести меня в порядок — приодеть, накрасить и все такое.
— Зачем? — спрашиваю я. Что еще за игры затеял этот козел?
— Сегодня в городе праздник. Хочу, чтобы ты составила мне компанию, — отвечает пират. Перед тем как уйти, он наклоняется и шепчет мне на ухо:
— И веди себя хорошо, не дури. Брать девку в заложники бессмысленно — мне на нее плевать. Убьешь — кину труп акулам, и всех дел. И пойдешь на праздник как дура — страшная.
Улыбнувшись почище той акулы, Джек удаляется, оставив меня наедине с местным Серегой Зверевым в юбке. Деваха боится пирата до судорог в конечностях, и на все мои попытки разболтать ее, дрожащим голосом сообщает, что ей запрещено со мной говорить о чем-либо, помимо тряпок и косметики. Ну и черт с тобой… Слава богу, эпиляцию я сама от нефиг делать, скучая на платформе, сделала. Если б она ко мне с каким-нибудь шугарингом полезла, я б ее точно убила…
Пока стилистка возится с моей головой, пытаясь соорудить из рваных прядей хоть что-то нарядно-праздничное, я гадаю, кому же принадлежит каюта? Любовнице или сестре? Кажется, Ти говорил что-то такое… что у Джека есть сестра.
Я чувствую, как замирают пальцы девушки, случайно наткнувшись на еще не зажившую шишку на моем затылке. И начинают дрожать еще сильнее. А ты как думала, милашка? Ха.
Закончив с прической, «Зверев» принимается раскрашивать мой фейс. Я ожидаю в итоге увидеть в зеркале индейца-сиу на тропе войны, но мне неожиданно нравится то, что получилось. Аккуратно и даже не вульгарно. Когда я в последний раз делала полноценный макияж? Кажется, когда мы закатили пенную вечеринку… Черт подери, а ведь я все еще красотка, несмотря ни на что.
— Подберем платье? — спрашивает стилистка. — Я привезла несколько… но мистер Черный Джек не назвал ваш размер, мисс. Если ничего не подойдет, я съезжу за другими.
Но мне категорически не нравится то, что у нее есть. Скучное барахло…
— А давай-ка пороемся в шкафах джековой сестрички, — говорю я, подмигивая бледной даже сквозь загар девчонке. — Раскулачим местную знать. Думаю, она не обидится на бедную бесправную рабыню.
Выбор шмоток в закромах пиратской родни и впрямь роскошный. Я отыскиваю невероятно откровенное коктейльное платье, с двум вырезами разом — на спине до поясницы и на груди чуть не до пупка. Хочешь, чтобы я составила тебе компанию, ублюдок? Готовься. Я буду так себя вести, что тебе придется отстреливаться от наседающих мужиков. Меня весь город увидит и запомнит.
Пара блестящих босоножек на тонких каблучках, обнаруженных все в том же шкафу, приходятся мне впору и завершают мой боевой наряд, с помощью которого я хотя бы попытаюсь отвоевать себе свободу. Себе и Йену.
— Очень красиво, мисс, — говорит стилистка, — мистеру Джеку понравится… Я его позову.
— Подожди… — хватаю ее за запястье. — Будь ты человеком! Сообщи хотя бы капитану «Пэтти», что его матрос Йен в трюме у Черного Джека! Парень ни в чем не виноват, он, к тому же, полноправный гражданин!
Но она мотает головой так судорожно, словно я предлагаю ей засунуть бомбу в семейники Командору. Б**ть!
Пока девица стучится в дверь и просит охрану передать светлейшему повелителю всех местных вод и болот, что его наложница к выходу в свет готова, я успеваю тиснуть крепкую стальную пилку из ее маникюрного набора. Тиснуть и спрятать в трусах. Очень уж «мини» выбранный мною наряд, больше снычить некуда.
— Недурно, — хмыкает Джек, оглядев меня со всех сторон. — Правда, платье больше на купальник смахивает.
— Маленькое черное платье — это классика, — язвлю я. — У твоей сестрицы позаимствовала. Не оскорбится?
— Вижу, что маленькое, — ржет он. — Не… я ей такое носить все равно не разрешаю. А тебе вполне по статусу. Ладно, идем…
— Йен, — напоминаю я. — Ты обещал.
Попробуй прокатить меня по бороде и я тебе той самой пилкой глаз выколупаю, сволочь! А там будь что будет. Может, мальчонка мой мертв уже давно…
Но Джек не обманывает меня. Мы снова спускаемся в трюм, в какой-то закуток на корме. Я настолько отвыкла ходить на каблуках, что едва ковыляю, боясь подвернуть лодыжку. Еще и пол под ногами гуляет, даже в штиль палуба все равно какая-то зыбкая опора.
— Пять минут, — бросает пират, отпирая тяжелую глухую дверь. Комната лишена окон, воздух в ней затхлый и спертый. Я делаю шаг через порог, и под потолком вспыхивает тусклая лампочка. Йен сидит у стены, подтянув колени к подбородку. Все еще полуголый, прикованный за ногу к какой-то толстой трубе. Остатки простенького завтрака на подносе здесь же, на полу. Он заслоняется ладонью от полоснувшего по глазам света, стараясь разглядеть, кого же к нему принесло.
— Йен!
— Принцесса!
Бросаемся навстречу друг другу, крепко обнимаемся…
— Как ты, bebe?! Он тебя… обидел?
Парень отстраняется, заглядывая мне в глаза, пытаясь по их выражению понять, что же со мной произошло.
— Нет, нет, все хорошо… Джек меня не тронул. Правда. Тебя не бьют?
— Нет… Прости меня, принцесса… Я виноват. Я что-нибудь придумаю… Обязательно!
И снова крепко обнимает меня. Я чувствую как толкается в грудину его сердце. Господи! Придумает он, на цепи сидя…
— Ты не виноват, кто же мог знать… Джек тащит меня на какой-то праздник. Я попытаюсь хотя бы весточку нашим передать, если бежать не получится. На вот, держи…
Всовываю ему в ладонь украденную пилку. Хоть что-то… Он тут же прячет ее за пояс трусов, прикрыв футболкой.
— Сегодня уже четвертое июля? Наши должны были давно нас хватиться. Кто-то сдал нас людям Джека…
— Это пока не важно, малыш. Покажи-ка руки — все пальцы на месте?
— Все, — улыбается он. — Ты была паинькой?
— Не очень. Я боялась, что тебя уже убили… Джек обещал свидания каждый день.
— Меня не так легко прибить, как кажется, — улыбка еще шире. Дурачок… такой дорогой мне дурачок.
— Время вышло! — рявкает из-за двери пират. Она начинает со скрипом открываться.
— Мне пора… держись, ладно?
Целую его в круглый нос, в самую сопелку. Он вздыхает и нехотя отпускает меня. Судорожно начинает стягивать с пальца кольцо. Оно застревает на узловатом суставе, и Йен сдирает его чуть ли не с кожей.
— Возьми!
— Нет! Оно же твое, на удачу!
— Тебе нужнее!
— Идем, — рожа Черного Джека возникает в дверном проеме, он делает нетерпеливый жест, подгоняя меня.
— Цесс…
Я оборачиваюсь на пороге.
— Ты потрясающе выглядишь. Мое сердце — в клочья.
Дверь с лязгом захлопывается. Я крепко сжимаю в кулаке кольцо, еще хранящее тепло его тела.
Шумный порт — удел плантаторов и обитателей окрестных островов. У пирата собственная пристань, где его слух и обоняние не потревожат галдеж и крепкий запах рыбы. Надежда на случайную встречу с Петером или Беном испаряется. Я покорно пересаживаюсь в роскошную тачку.
— Веди себя как следует. Будь милашкой, держи язык за зубами. Особенно с Тьяго. Если все пройдет как надо, к вечеру твой дружок отправится на все четыре стороны, — обещает мне Джек. — А сейчас едем завтракать. Раз уж тебе первый завтрак пришелся не по вкусу.
С Тьяго?! Значит, или ему все сошло с рук, что вряд ли, или Джек до сих пор не взгрел своего помощничка за то, что тот сделал! Что за игру затеял этот чертов ублюдок? Как же мне все это не нравится! А-а-а!
В первый мой визит в Сент-Пи посмотреть город мне не удалось. Теперь я наверстываю упущенное, таращась в окно. Все лучше, чем любоваться на рожу моего спутника. Симпатичный такой городок… чистенький. Принаряженный народ спешит куда-то в центр, где, вероятно, будут массовые гулянья и обещанная ярмарка. А нас машина привозит к ресторанчику на берегу. Белые скатерти на столиках, цветы в вазочках, роскошный вид на залив. Красиво жить не запретишь… Официант подлетает, как в задницу ужаленный. С земными поклонами провожает нас к столику, за которым сидит эффектная рыжая девица лет двадцати — двадцати трех от роду. И тут этот крокодил по имени Джек расплывается в милейшей улыбке — кто б подумал, что он на такое вообще способен! — чмокает рыжую в огненную макушку и невероятно нежным тоном интересуется:
— Я заставил тебя ждать? Прости, Огонечек. Моя подруга никак не могла подобрать достойный наряд. Позаимствовала один из твоих. Не возражаешь?
— Нет, конечно, — отвечает та, оглядев меня немного удивленно красивыми золотисто-карими глазами.
— Познакомься, это моя сестра Наоми, — между тем продолжает пират, усаживаясь рядом с девушкой.
— Очень приятно, — как можно любезнее говорю я, — Блу.
Сестра. Хм. Почему-то я ожидала увидеть что-то этакое, немногим краше гоблина. По крайней мере, женщину, изрядно напоминающую Джека. Но эта изящная куколка, во-первых, младше его раза в два, во-вторых, ни капли не похожа на него внешне. Приемная, может? Я тут же начинаю ее тихо ненавидеть. Блин, если б за моей спиной не стояла пара вооруженных до зубов охранников, я б уже намотала ее вохлы на кулак и нож для масла к глотке приставила! Но увы и ах. Сиди и корчи из себя светскую львицу, поддерживай беседу о погоде. Впрочем, пытаясь мило болтать со мной, девчонка бросает такие суровые взгляды на братца, что я окончательно запутываюсь. Что не так? Я ей не нравлюсь? Ее все-таки сердит то, что я копалась в ее тряпках? Или она в курсе, кто я такая, и ее это не радует? Пожалуй, стоит разобраться в этом. Как знать, не удастся ли мне заполучить союзника в ее лице?
Ланч оказывается очень вкусным. Салат с морепродуктами и легкое вино под имитацию непринужденного разговора. Йен жив-здоров, и продолжать швыряться едой пока незачем. Вот только невидимый поводок на моей шее не дает расслабиться ни на секунду.
— Какие планы на день? — интересуется Наоми.
— Сначала в Колизей. Послушаем пафосную речугу нашего дорогого руководителя, — усмехается Джек, — посмотрим соревнования. Потом, Командор говорил, что в этом году уже откроют для посещений музей Дали. Ну, и сюрприз лично от меня. Уговорил-таки нашего сухаря на Игру. Ну, и ярмарка, как обычно. А вечером — тусовка для сливок общества.
Колизей? Ну, где Легион — там и Колизей, логично. Интересно, гладиаторы будут? А вот музей Дали — это круто. Не знала, что в Сент-Пи есть такие интересные музеи. Вот туда я схожу с удовольствием, здорово, если удалось все сохранить от погромов и пожаров!
— На Игру? — спрашивает Наоми. — Что за Игра?
— Увидишь, милая, — подмигивает ей пират и смотрит на часы. — Пора ехать.
Бросив на стол несколько золотых монет, Джек провожает нас до машины, помогает сесть. В присутствии сестрицы в нем даже галантность какая-то просыпается. Дико, конечно… после того, что между нами было в ночь знакомства.
Сент-Пи — город маленький, и через какие-то пятнадцать минут мы уже паркуемся возле обычного стадиона. Он находится за первой стеной, видимо, город начинает расширяться. Так вот что тут Колизеем величают. Понятно. Чтоб, значит, никто случайно не перепутал, старую вывеску с названием оторвали и прилепили выпиленную из фанеры новую. А народу-то сколько! Блин, у меня сейчас приступ социофобии случится. От такого количества живых людей я просто отвыкла. Впрочем, Джек сразу же уводит нас в VIP-ложу, в которой уже тусуется местная знать. Командора опознаю сразу, по выправке и военной форме. Остальные, видимо, гражданская администрация города. Джек не утруждает себя тем, чтобы представить меня этим людям. Вокруг бандюков всегда крутится свита из телохранителей и смазливых девиц, кому интересны их имена? А вот сиськи, едва прикрытые крохотным платьем — это да, это достойно внимания.
Падаю в предложенное кресло, закинув ногу на ногу. Ослепительно красивая, элегантно одетая женщина лет сорока, с закрывающей половину лица прической оглядывает презрительно сначала потекших слюной мужиков, затем меня, и замечает:
— Отличное платье. Вентиляция для всех интимных мест. Здесь и впрямь душно.
— Ага. Камней за пазухой в таком не утаишь, — с улыбочкой отвечаю я, — как и канзаси в моей прическе.
Господи, б**ть, боже ты мой, сколько людей вокруг, и никого, кто мог, а самое главное — хотел бы мне помочь!
Шустрый паренек притаскивает прохладительные напитки. Я беру первый попавшийся коктейль, не глядя. Может, если надраться, все будет не так печально? И тут я слышу голос… от которого моя шкура покрывается мурашками помимо воли, а сердце ускоряет ритм. О, этот голос… самоуверенный, насмешливый, с хрипотцой от вечно зажатой в зубах сигары. Я его и через тысячу лет узнаю.
— Босс, на пару слов. Мамаша Габи вышла на связь, у нее к тебе срочное дело.
— Подождет. Я занят, — отрезает Джек. — Хорошо, что заглянул. Хочу тебя кое с кем познакомить.
Пират делает шаг в сторону, чтобы пришедший мог видеть меня. Я небрежно поворачиваю голову, призвав на помощь весь свой артистизм, которого у меня немало. Ни один мускул не вздрагивает на лице Тьяго. Только зрачки в тигриных глазах расширяются, как от резкой боли или дозы кокаина. И тут же знакомая улыбочка кривит красиво очерченные губы. Он слегка склоняет голову и говорит: «Мое почтение, сеньориты», здороваясь с нами обеими. Тоном, в котором того самого почтения — кот наплакал. Рыжая закатывает глаза и отворачивается.
— И кто же эта полунагая ксана*? — уже Джеку, но достаточно громко, чтобы я услышала. Только б не покраснеть!
— А это, Тьяго, — с расстановочкой отвечает пират, — та самая, что и от Вождя ушла, и от Аллигатора… и от тебя, хоть ты ее и искал, не так ли? Знакомься — Блу Донован, наша мисс Побег.
— Maldita sea**! Тогда это вдвойне приятное знакомство, — глазом не моргнув говорит Ти, улыбаясь все нахальнее. — А словесный портрет не врал — реально красотка. Поздравляю, босс. Отличное приобретение.
Я и не подозревала, насколько же хорошо этот сукин сын собою владеет, когда ему это нужно!
— С тебя должок, детка. Я потратил, б*я, кучу топлива и нервов, пока шарился по кустам с тупоголовыми индейским шавками и ковырялся в сгоревшей тачке в поисках твоих останков, — говорит он, наклоняясь ко мне.
— Ты делал свою работу, пес, не так ли? Вот и проси награды у хозяина, если считаешь, что заслужил, — холодно парирую я, дернув плечом, и сосредотачиваю свое внимание на коктейле. Сердце колотится в груди как заячий хвост. Мне кажется, что все в чертовой ложе пялятся на меня и слышат его стук! Как же мне быть… что сделать, чтобы предупредить его о том, что Джек все знает?
— Скажи спасибо, perra***, что он и твой хозяин, — зло усмехается испанец.
— Придержи язык, здесь дамы, — осаживает его босс.
— Lo siento****, — бросает Ти сквозь зубы. — Я пойду. Че Мамаше Габи-то передать?
— Пока останься. Надо дела обсудить.
Джек садится рядом с сестрой, и Тьяго остается место только рядом со мной. Джек, чертов ублюдок! Режиссер хе*ов, наслаждается спектаклем. Грязный извращенец, хряк флоридский! Ничего, я и тебе мозги вышибу, дай только срок!
Чтобы не смотреть на пиратов, как две чертовых трубы ТЭЦ, дымящих своими вонючими сигарами, я с деланным безразличием отворачиваюсь, и тут замечаю, насколько же внимательно смотрит на меня Командор. Прям сверлит своими серыми холодными глазами. Да чтоб вас! Не такое внимание я планировала привлечь. Переключаюсь на трибуны, но отсюда только затылки видно. Поднимаю глаза в пронзительно-голубое небо. Да что ж мне делать?! Наблевать «HELP ME» на этом вылизанном полу полупереваренным ланчем, разве что? Интересно, существовали ли такие курсы раньше — по художественной блевоте? Знала б, что понадобится — походила б на такие…
Санчес! Этот человек точно умеет читать мысли! Пока Джек вполголоса обсуждает свои грязные делишки со своим старпомом, я, может, хоть подмигнуть старпому Тьяго сумею? Он башковитый, он догадается… Но, увы и ах, доступ такой черни в VIP — ложу закрыт. Тут и сеньора Монтеро явно не ждали. В своей футболке без рукавов в брызгах, подозрительно напоминающих кровь, в штанах карго и грубых берцах, которые он на ограждение балкона сложил бы, если б дотягивался, торчит тут как бельмо на глазу среди нарочито-нарядной знати. Ну, еще я в костюме шлюхи. Сладкая парочка, блин.
К счастью, открытие праздничных мероприятий начинается с речи Командора, и все взоры устремляются на главу Легиона. Тот долго, пламенно и проникновенно чешет о достижениях Соединенных Штатов в целом и об их знамени, подхваченном крепкими руками сентпитерсбергцев. О том, что их общество не только успешно противостоит мертвецам, но и делает уверенные шаги на пути возрождения цивилизации и расширения жилой зоны.
— Еще год назад по этому газону слонялись хрипуны, — вещает он, — а теперь мы справляем здесь свой праздник — нового единства, новой государственности, новой независимости!
Всеобщее уря и одобрям-с, бурные аплодисменты. Генсеки любой компартии обзавидовались бы.
Микрофон перекочевывает в руки мужика с крысиной мордочкой, сидящего рядом с язвительной красоткой. А, это их мэр, оказывается. Тот тоже пускается в путешествие по сладкой стране словоблудия и я теряю к происходящему всяческий интерес. Тьяго, с презрением косящийся на мэра, меняет положение в кресле и вдруг роняет свою сигару на пол. Чертыхается, лезет за ней между нашими креслами, задевает меня.
— Давай, сама достану, — говорю с нарочитым раздражением.
Наклоняюсь, мы сталкиваемся… на какую-то секунду его губы оказываются у моего уха и он едва слышно выдыхает:
— Какого хе*а?!
— Он знает, — быстро шепчу я и тут же громко обкладываю Ти за неуклюжесть: — Ты мой коктейль пролил!
— Возьмешь новый, — огрызается он. — Как можно быть такой красивой и такой стервой? Крошка, это от недотраха, я тебя уверяю. Могу помочь справиться с проблемой.
Наглая ухмылочка. Небрежная поза. Но я-то знаю, что он уже думает, как выкрутиться из этого дерьма. Вот только… не оставит ли меня торчать в нем дальше? Снова помогать мне ему нет никакого резона. Я своим языком его в это дерьмо и затащила, собственно. Что ж… пусть так. Я предупредила и умываю руки. Хоть с этой стороны моя драненькая совесть может быть спокойна.
— Тьяго, — одергивает его Джек, на которого с неодобрением косятся «сливки» и тот поднимает раскрытые ладони — мол, все, умолкаю.
Мэр наконец заканчивает свой спич и объявляет празднество открытым. На аккуратно постриженную травку выкатывается группа столь любимых амерами барабанщиц в коротеньких юбочках, с флагами республики Сент-Пи и Легиона. Можно и пошуметь, мертвецы за много миль отсюда, за забором топчутся.
— Отличная речь, господа, — говорит Черный Джек Командору и мэру, которого вроде бы зовут Мейсон. — Наши совместные усилия не пропадают даром. Общество уверенно движется к стабильности и процветанию.
— Не всем наш путь по вкусу, — парирует Командор.
— Кстати, Джек, я думал, ты порадуешь нас в честь праздника, скажешь, что бандиты, разгромившие плантацию Джимми, ликвидированы, — встревает один из мужчин в светлом костюме. Плантатор, вероятно.
— А мы сейчас спросим моего помощника, как продвигаются дела, — отвечает пират, и у меня от его тона сердце аж в пятки укатывается: — Тьяго, господа требуют отчета.
Джек потягивает черный ром из тяжелого бокала, сверля старпома пристальным взглядом.
— Б*я, я пашу как вол! — отвечает Ти. — Даже рабочие шмотки на смокинг сменить не успел. Залив большой, ублюдков в нем хватает. Как только будет какая-то инфа, я тут же доложу.
— Кажется, удача отвернулась от тебя в последнее время, ты не находишь? — продолжает Джек. Куда он клонит? Я изо всех сил таращусь на чертовых барабанщиц, делая вид, что увлечена представлением.
— Не замечал пока, — усмехается испанец. Он кажется расслабленным, но я уже хорошо знаю Тьяго, чтобы понимать, что это покой скрученной пружины. А Джек должен знать своего старпома еще лучше. Воздух начинает застревать у меня в горле на каждом вдохе.
— Как думаешь, может, оттого, что ты потерял свой амулет?
Пират как фокусник из шляпы выуживает из кармана знакомый до боли акулий зуб, искусно оправленный в серебро с замысловатыми узорами. И шнурок, и костяные бусины на нем я хорошо рассмотрела, пока его хозяин нес меня на руках в свое бунгало. Санчес сделал его сам, чтобы защитить босса от всех опасностей моря. Воздух окончательно застревает у меня в глотке. Ти потерял его, когда Аллигатор едва не задушил его и выкинул в окно. Потерял и не заметил по горячке боя. И я не заметила, даже потом…
— Черт, а я-то думал, где его посеял! Санчес мне всю плешь проел, — на лице испанца лишь искренняя радость от возвращения безделушки. Но Джек не торопится ее отдавать.
— Сам скажешь господам, где потерял? Или?
Ноздри горбатого носа хищно раздуваются, Ти смотрит на босса с нескрываемой насмешкой:
— Хорош валять дурака, Джеки. Твоя взяла. Окей, б**ть, это был я.
Вздох возмущения прокатывается по VIP — ложе.
— Я так и знал, — говорит Командор, даже с каким-то удовлетворением.
— Не надо иметь дох*я мозгов, чтоб догадаться, — фыркает испанец. — Да, у меня был зуб на черномазую гниду — об этом пол-побережья знает, и бой даже был честным. Один на один. Малышка подтвердит, — он поворачивается ко мне: — Выдыхай уже. Хорош делать вид, что первый раз меня видишь. Кстати, я пи**ец как соскучился.
Он вдруг касается моей щеки двумя пальцами, осторожно погладив:
— Ох**нно выглядишь. Как попалась-то? Стоп. Дай, угадаю — Джек прижучил твоего щенка?
Я киваю, краем глаза замечая, как охрана Черного Джека и главы Легиона стягивается за нашими спинами. Приплыли…
— Прости, — говорю я, проглотив ком в горле.
— А, забей.
— Это возмутительно! — принимается верещать мэр. Его красивая спутница морщится как от зубной боли.
— Во имя Асклепия*****, Дикон, не голоси, словно тебе первичные половые признаки дверью прищемили. У меня и так голова раскалывается. Да и это шоу гораздо занятнее того, что происходит на арене.
— Я так понимаю, я уволен? — продолжает Ти, поворачиваясь к боссу.
— Не просто уволен, — чеканит Командор, — тебя будут судить по законам республики Сент-Питерсберг за убийства, разбой и причинение материального вреда.
— А вот х*й, — отрезает пират. — Е*ал я ваши законы и вашу республику! За дверями этой вонючей вип-конуры дюжина моих ребят, которые стоят всего вашего вшивого Легиона. Хотите кровавого месива? Б**ть, будет вам месиво! Я не уйду отсюда живым, но и ни одна крыса тоже не уползет! Все тут подохнем. Так что сейчас я спокойно встану и уйду. Да, девочка пойдет со мной. Материальные затраты Скользкому Джиму, так и быть, компенсирую. А ублюдков для охраны рабов даром найдет, в этом городишке полно ленивых дерьмоедов, готовых за пайку махать бичом, б**ть.
Отвисшие челюсти и выпученные глаза «сливок» — о, да, ради этого зрелища стоило вляпаться во все это! Чего вы ждали? Это — Ти! Даже загнанный в ловушку ягуар остается ягуаром.
Только одинокие аплодисменты черноволосой красотки и язвительный комментарий нарушают повисшую возмущенную тишину:
— Я знала, что скорбный головою уделает вас всех, как только увидела этот ходячий психиатрический справочник. Если тут назревает пальба — я, пожалуй, оставлю ваше общество. Мои аурелии слишком примитивны, чтобы доверить им латать мое собственное тело, а ценные наставления из глубокого наркоза давать несподручно.
— Не торопись, Изи, представление не окончено, — отвечает ей Черный Джек, которого слова бывшего уже старпома задели, но не напугали уж точно. Он врубает рацию, произносит в нее кодовое слово и подносит к самому носу Ти.
— Ты баб своих давно пересчитывал?
Истошный женский визг, искаженный помехами, подбрасывает Тьяго с места как хороший пинок.
— Кора?! Кора, детка!
Но рация уже замолкает. Испанец теряет самообладание, пальцы дергаются к кобуре, лицо искажается злобой. И тут же дуло пистолета упирается ему в бритый затылок. Хорошая попытка, Ти… Но Джек потому и босс, что так просто его не переиграешь. Телохранители обыскивают Тьяго, забирая оружие. Он больше не дергается, только усмешка кривит губы.
— Уведите, — велит Командор.
— Это мой человек. Мой косяк. Оставь это мне, — просит пират, — я сам его накажу.
— Хорошо, — соглашается тот. Когда Ти уводят, он успевает подмигнуть мне и сказать:
— Не ссы, русалка. Прорвемся.
Вот и все. Сопротивление окончено. Ложа жужжит, обсуждая пережитое волнение. Напряженные мышцы, накачанные адреналином, начинают расслабляться, противно дрожа.
— Джек, а можно мне его амулет? — спрашиваю я.
— На память? Да держи, мне это барахло без надобности, — он швыряет мне акулий зуб. — До чего ж смешно было за вами наблюдать! Актеры погорелого театра.
— Джек, я хочу уйти! — подает голос Наоми. У нее такое лицо… Даже жаль девчонку. Пират переключается на сестру, а я связываю шнурок крепким узлом там, где он порвался, и надеваю амулет себе на шею. А потом хлопаю пару коктейлей подряд, чтобы притупить чувства, и практически не замечаю того, что творится вокруг, не то, что там, на арене. Мне конец.
После Колизея Джек отвозит нас в музей Сальвадора Дали. Это кубическое здание, обвитое какой-то стеклянной ячеистой змеей. Стекол кое-где не хватает, но в целом здание выглядит вполне нормально. Картины на какое-то время занимают мое внимание, но я все равно смотрю рассеянно и слушаю вполуха, все мысли заняты Тьяго и Йеном. Я чертова каракуртиха! Все, кто ко мне неравнодушен, погибают! И Майк наверняка давно мертв…
Из состояния полутранса меня выбивает в реальный мир только очередной скотский сюрприз Черного Джека. После обеда и гуляний по парку под надзором его телохранов меня привозят на центральную площадь города, на которой установлен большой экран. Ведущий очередного мероприятия объявляет, что в этом году жители Сент-Пи смогут насладиться новым развлечением — Игрой на выживание, любезно срежиссированной морским партнером республики — Черным Джеком. Участие в Игре сугубо добровольное, трех победителей, первыми пришедших к финишу, ждут солидные призы. Смысл в том, чтобы преодолеть высотное здание, на каждом этаже которого будут расположены смертоносные ловушки, и добраться до самого верхнего, где нужно будет прихватить какое-нибудь ювелирное украшение в качестве первого приза и доказательства того, что финишная прямая пересечена.
Потом камера плавно перекочевывает на лица участников, ведущий называет их возраст, профессии и имена. Увидав среди них Тьяго, я совершенно не удивлена. Джек выжмет теперь из этой ситуации все, что сможет, чтобы насладиться местью по полной. А потом просто прикончит бывшего старпома. А вот когда камера перемещается на тонкую фигурку Йена, я не сдерживаю вскрика.
— Ты же обещал! Ты обещал отпустить его! Я все сделала, как ты велел! — кричу я.
— А я его и отпустил, — усмехается Джек, — он совершенно свободен. Глядишь, еще и деньжат подзаработает, и безделушку какую своей принцессе принесет. На память.
Он довольно лыбится, дымя проклятой сигарой. Я закрываю лицо ладонями, чтобы не завыть. А потом, взяв себя в руки, и, вцепившись в надетый на средний палец перстень, говорю, зло и холодно:
— Я завалю тебя, Джек. Запомни мои слова. Я убью тебя за то, что ты сейчас сделал. Дьявол свидетель.
Он смеется, страшно довольный тем, как ведет себя его игрушка.
*Ксана, или Сана (исп. Xana) — персонаж Астурийской мифологии. Всегда женщина, она является существом чрезвычайной красоты, живущей в фонтанах, реках, водопадах или лесистых регионах с источниками чистой воды.
**Проклятье (исп.).
***Сучка (исп.).
****Извините (исп.).
*****Аскле́пий (в древнеримской мифологии Эскулап, др.-греч. Ἀσκληπιός, «вскрывающий») — в древнегреческой мифологии — бог медицины и врачевания. Был рождён смертным, но за высочайшее врачебное искусство получил бессмертие.
